НЕведьма и баронесса Люкс

      Утро началось шумно. Сначала Елена Николаевна думала, что это ее сон — такой беспокойный и неприятный — до сих пор мучает ее, хотя она и без того вскакивала с постели несколько раз, потом Елена Николаевна тихо бормотала что-то, сонно ругая Ваську за переполох, и только после того, как его хвост недовольно ударил по соседней подушке, Елена Николаевна проснулась и поняла: шум из кухни.       Она недоуменно посмотрела на своего кота, тот, если бы мог говорить, ответил: «И я о том же! Угомони свою дочь!» Он мягко спрыгнул на пол, перебрал толстыми лапами и выгнул спину так, что его толстое пузо протерло пол. Елена Николаевна быстро накинула халат и вышла на кухню.       — Женя?       — Привет, мам, — кивнула Женя, не отворачиваясь от кастрюли. В той что-то варилось, подбрасывая крышку, вот-вот из-за края должны были полезть пузыри кипяченого молока.       Елена Николаевна посмотрела на часы, все еще щурясь от яркого света, опять глянула на дочь, снова на часы.       — Шесть утра…       — Да я сама в шоке… — Женя сдула со лба волосы и сняла кастрюлю с конфорки. — Эта ведьминская жизнь доставляет проблем больше, чем удовольствий. Я уже десять раз пожалела, что снова связалась с Загорской.       — Кстати, я хотела об этом поговорить…       — Садись. Я сварила кашу.       Женя отодвинула стул и посадила маму за стол, тут же поставила тарелку и положила туда каши — от души, зачерпнув целый половник вязкой жижи. Пар донес до носа Елены Николаевны неприятный привкус гари, а Женя залила себе кашу сгущенкой и отправила в рот сразу целую ложку.       — Почему ты согласилась? — Елена Николаевна незаметно отодвинула тарелку. — Женя, мне казалось, что ты решила для себя это раз и навсегда. Зачем ты снова… делаешь это? Я не лезу в твою жизнь, но это опасно, и я боюсь.       — Не волнуйся, папа за мной присмотрит.       Елена Николаевна, услышав это, резко проснулась и тут же возмутилась:       — Да твой отец за собой смотреть не научился, а за ребенком и подавно!       — Так он же спас мир?       — Иногда мне кажется, что это было намного легче, чем унять твое шило в одном месте.       — Поэтому вас у меня двое. Один он явно не справлялся.       — Женя, — Елена Николаевна накрыла рукой ладонь дочери и ласково погладила пальцем ее запястье. — Обещай мне, что ты уйдешь оттуда как можно быстрее.       Женя посмотрела на мамину руку и проглотила кашу, затем скривилась и бросила ложку в тарелку.       — Гадость какая! Загорская, зараза, поставила тренировку на восемь утра, а мне туда только ехать…       — Ты так рано вскочила, чтобы успеть?       — Да, — Женя устало растерла глаза и простонала, вставая: — Моня! Твой день настал, мы полетим!       Женя ушла, а скоро после этого хлопнула тяжелая входная дверь, и Елена Николаевна осталась на кухне одна. Потом пришел Васька, протянул носик к Жениной тарелке и тут же брезгливо отвернул мордочку.       — Конечно, гадость, — вздохнула Елена Николаевна и тепло улыбнулась. — Ты же готовила.

      ***

      Женя ненавидела спорт всей душой: бег, приседания и прочую ерунду, которую вот уже час заставляла делать Диана. Когда Женя, задыхаясь, упала на пол и едва нашла в себе сил перевернуться на спину, Диана появилась прямо над ней и недовольно покачала головой.       — Плохо. У тебя отвратительная подготовка.       — Прости, что не терминатор.       — Это обычная нагрузка, — своим противно-ровным голосом сказала Диана и безразлично пожала плечами. — Комиссия не допустит, если не сдашь нормативы. У тебя три недели, чтобы прийти в форму.       — А какие н-нормативы, — Женя уцепилась за столбик турникета и подтянула себя наверх. Встала, оперившись на колени, проморгала глаза и только после этого распрямила спину. Чувствовала она себя старым и скрипучим деревом.       На поле для тренировок уже пришли парни, но Диана только глянула в их сторону и снова обратилась к Жене.       — Пятнадцать раз подтянуться, три километра за тринадцать минут, ну и магические защитные блоки — второй уровень.       — Пятнадцать раз!       — Для тебя двадцать, Кострова, — Диана сделала шаг и сказала так тихо, чтобы их никто не услышал: — Надеюсь, с последним проблем нет?       — Загорская, я тебя боюсь.       — У тебя три недели. Делай, что хочешь.       Диана развернулась на каблуках и пошла к выходу. Этот парень, Андрей, приветливо ей улыбнулся и поздоровался, на что она ответила сухим кивком. Женю это рассмешило: наивный мальчик, он даже не догадывается, насколько сильно нравится Диане. Загорскую надо очень долго знать, чтобы разобрать среди ее холодных взглядов и скупых слов хоть что-нибудь, и то, как гневно полыхали у нее глаза, пока Женя разбиралась с той задирой, сказало очень много: Диана боялась выглядеть дурой перед этим парнем, а Женя по пальцам могла сосчитать чародеев, до мнения которых Диане было дело.       — Привет, — к столбику турника прислонился Паша. — Загорская зверствует?       — Капец! Где это видано, чтобы девчонки подтягивались пятнадцать раз?!       — Помочь?       Женя глянула на его руки и хитро прищурилась:       — Махнемся руками?       Паша рассмеялся, и к ним подошли другие ребята вместе с Целью, как обозвала Андрея Женя. Этот парень был ей нужен, хотя о его таланте на лбу было не написано. Симпатичный, высокий, смуглый — хулиган с растрепанными волосами и лукавой улыбкой. Еще бы такой Загорскую не зацепил.       — У вас тренировка?       — Ну да, — Андрей велел всем строиться, и Женя подошла к нему.       — Можно мне с вами?       — Тебе? — он усмехнулся и отправил всех бегать по кругу, пока сам разминал запястья — верная примета, что стихийник. — Ты не потянешь.       — А ты проверь.       — Я видел достаточно.       — Я при Диане стесняюсь быть лучшей.       Андрей фыркнул и кинул на Женю быстрый взгляд.       — Ладно, давай в строй. Устанешь — уходи.       Конечно, Женя устала. И прокляла всех этих волшебников с их выносливыми телами и прекрасной физподготовкой. Они как будто не уставали, хотя Андрей, тот еще зверь, гонял их так, что у Жени очень скоро стал кружиться перед глазами мир. Где могла, там она жульничала и тайком отдыхала, но к концу тренировки ее мышцы все равно забились так, что было невозможно двигаться.       — Завтра в то же время. Все свободны. Паш, ты тоже иди.       Женя лежала на земле, закрыв глаза рукой, и пыталась восстановить дыхание. Она слышала, как по-доброму хохочут парни и рвется помочь Паша, но не обращала внимания, будучи озабоченная тем, чтобы у нее не свешивался язык и не убежало из груди колотящееся сердце.       — Ты не боишься умереть прежде, чем начнутся соревнования?       — Уже думаю над этим.       — Так зачем согласилась?       Женя завела руки за голову, поудобнее устраиваясь на полу, и посмотрела на Андрея. Тот присел на корточки рядом с ней.       — Как тебе объяснить… Есть у ведьм такое заветное заклинание, которое подчиняет даже самую сильную волю.       — Интересно. И какое же?       — Ну мы же подруги, Жень! — пропищала Женя и сама рассмеялась, когда представила, как таким же писклявым голоском разговаривает чопорная Диана.       — А от меня ты чего хочешь?       Женя вздернула бровь и приподнялась на локтях, Андрей устало усмехнулся.       — Ты хотела, чтобы я тебя заметил, и я заметил. Теперь рассказывай, зачем я тебе.       -Ла-а-адно, — протянула Женя.       Видимо, он не просто смазливый мальчишка, но умный смазливый мальчишка. И все равно ее главная карта еще не сыграла.       — Мне нужна твоя помощь со стихией. Мне казали что ты вроде как… самый крутой стихийник в нашем университете, а я долго не колдовала и мне нужно наверстать, чтобы строить блоки второго уровня.       — Второй уровень? — пренебрежительно переспросил он и встал, Женя поднялась следом. — Это же такая ерунда. Учат классе в десятом.       Женя пожала плечами.       — Слушай, я же не просто так прошу. У меня к тебе встречное предложение. Поверь, я смогу тебя заинтересовать.       — Стало интересно, — Андрей сложил руки на груди и склонил голову на бок. — Ты победила: я слушаю.       Женя встала так же и самодовольно улыбнулась: она-то знала, что победила еще до того, как они начали разговаривать.       — Тебе нравится Загорская, а я знаю, как понять, нравишься ли Загорской ты.       — Что за бред ты несешь?       Что? Решил поиграть в доблестного принца? С таким каши не сваришь.       — Она нравится тебе, — фыркнула Женя и тут же нахмурилась. — Нет? То есть тебе абсолютно неинтересно узнать…       Женя запнулась, напоровшись на недовольный и даже злой взгляд.       — Понятно, неинтересно, так неинтересно.       Женя кивнула и развернулась. Конечно, он не должен был согласиться. Это ведь так подло: использовать подругу девушки, которая нравится, чтобы заполучить внимание.       Диана была очень скрытной и холодной, и Женя надеялась, что Андрей зацепится за возможность узнать побольше. Но, видимо, благородство — то, во что втюриться могла только Загорская. Женя этой ерундой никогда похвастаться не могла, поэтому ее силки и не сработали.       — Ты знаешь Таню? — догнал Женю вопрос, когда она уже стояла в дверях. — Вы вчера разговаривали в столовой. Слышала о ней?       — Нет, кто это? — Женя устало прислонилась спиной к стене и засунула руки в карманы. Андрей собирал сумку в центре зала.       — Татьяна Левицкая — наследница ковена Левицких. Очень сильная ведьма.       — М, понятно.       Андрей подошел и остановился рядом.       — Она может проклясть тебя. Мощный доминис.       — Заботишься?       Андрей посмотрел на выход и задумался.       — Диана правильно делает, что не связывается с ней. У этой зазнайки плохой день — и у тебя внезапно остановится сердце.       — Напугал, — фыркнула Женя и ушла.       Дела шли плохо: грозы не слушались последние года два. Они могли изредка, повинуясь сильному желанию, стрельнуть четко и метко, но в остальном они вели себя как хотели, отзываясь на эмоции или вспышки гнева. Женя почти никогда не писала ручкой и не разминала руки, боясь разогнать чародейскую кровь по пальцам. Она не хотела давать своим грозам надежду и только ждала, когда же они успокоятся навсегда.       — Нет, Моня, нам нужно что-то придумать.       Женя стояла на улице, прислонившись поясницей к деревянной перекладине, за которой ведьмы оставляли метлы. С неба падал мягкий снег, и холод забирался под воротник рубашки, кусал за железную цепочку, висящую на шее, остужал тело после тренировки.       Моня, скорчившись в три погибели, сидела на перекладине рядом с Женей и картинно вздыхала, то разгибая, то снова сгибая свое древко. Женя грызла яблоко.       — Это она, — услышала Женя справа и повернула голову.       — Что вы делаете? — к Жене подошли две ведьмы: Катя и Сеттера. Она запомнила их, потому что те были смешными. Первая чем-то напоминала библиотекаря в Жениной школе, а вторая смахивала на умирающую принцессу с бледной, как молоко, кожей.       — В смысле? — вздернула бровь Женя и откусила большой кусок от яблока.       — Вы же только с тренировки! — ахнула Сеттера. — Вы простудитесь.       — Можно на ты.       — Вам нужно в здание. Если схватите простуду…       — То весь план Загорской коту под хвост, поняла, — кивнула Женя швырнула огрызок в урну и глубоко вздохнула. — Рассказывайте, девочки, что у вас тут творится?       — А что у нас? — прищурила глаза Катя.       — Ведьмы с ума сходят.       — Тише, — Сеттера прижала руки к груди и замотала головой. — У нас не принято об этом говорить, учителя запрещают поднимать эту тему.       — Никто не слышит. — Женя огляделась и увидела в витражном стекле института человека — худощавого высокого и бледного. Он, заметив, что Женя смотрит в его сторону, тут же отошел от окна и скрылся в коридоре.       — Профессор Приторский. — Катя тоже смотрела наверх. — Один из преподавателей кафедры стихийников. Он спас жизнь одной девушке, не дав ей себя утопить.       — А остальных кто спасал?       — Трех спас Елагин. А одну — Диана.       — Диана? — удивилась Женя.       — Да, — Катя сняла очки и протерла стекла. — Жанна пришла к ней ночью и хотела себя сжечь.       — Кать… — попыталась остановить ее Сеттера, но Катя подняла глаза на Женю и продолжила:       — Она устроила поджог и сожгла Диане комнату, а Диана забралась ей в голову и попыталась остановить. Жанна впала в кому после вмешательства. Сила ее дара огня была где-то седьмого уровня.       — Ого. Да она могла сжечь Диану за секунду. Долго она валялась в больнице?       — Дня три.       — Долго, — вынесла вердикт Женя, игнорируя возмущенные взгляды Кати и замешательство Сеттеры. Но жалеть Диану будет кто-то другой. Такой сильной менталистке, как Диана, влезть в чужую голову ничего не стоило. Диана уже в школе могла спокойно управляться с некоторыми тварями Багрового царства, а тут всего лишь ведьма. Всего лишь седьмой уровень…       — Тебе все равно? Диана могла не выжить, — сказала Катя, и Сеттера придержала ее за руку.       — Выжила же, — пожала плечами Женя. — Пойдемте на пару, девочки.       — У нас боевая магия! — Сеттера пыталась разрядить обстановку. — Ведет Владимир Романович. Я готова сутками упражняться в заклинаниях этой чудовищной дисциплины, только бы он меня похвалил.       — Елагин у нас суперзвезда, — объяснила Катя, когда Женя удивленно глянула на пританцовывающую Сеттеру. — Розовая мечта всего ведьминского отделения.       — А что в нем… Такого?       — Ты хоть раз его видела? — удивилась Сеттера. Женя уверенно помотала головой. — Но слышала же, да?       — Да в школе говорили о нем. Про подвиг там, про Лазарева еще…       — Вообще-то, Елагин вместе с Лазаревым отправились в мир Багрового царства, где отыскали и убили самого Багрового Князя, сильнейшего колдуна багровой магии, адепты которого более тридцати веков угнетали весь мир людей и волшебников. С ним не мог справиться весь Магсовет, а Елагин с Лазаревым — смогли и…       — Почему?       Катя, распалившись, запнулась и удивленно уставилась на Женю. Вопрос был глупым и возмутительным, абсурдным. Это же такая простая истина: герои есть герои. Победителей не судят и их подвиг не оспорим. Но самая большая ошибка каждой ведьмы — верить в аксиомы.       — Что?       Женя прошла чуть вперед, но остановилась и развернулась на пятках. Она пожала плечами и повторила вопрос, хоть девочки и застыли на месте с широко распахнутыми глазами:       — Ну, почему у них получилось, а ни у кого нет? Ты знаешь, Кать? В каком классе это рассказывают?       Брови Кати дрогнули, и она опустила глаза: то ли задумалась, то ли просто не захотела отвечать.       — Нам сюда? — Женя подняла голову и посмотрела на табличку над своей головой.       — Да, пойдемте быстрее, чтобы сесть поближе к кафедре.       Сеттера забежала внутрь, и Женя решила пропустить вперед Катю, но та не спешила внутрь. Она подошла к Жене, поправила очки и серьезно оглядела с ног до головы.       — А где ты училась раньше? Откуда ты к нам перевелась?       — Спроси у Дианы. Она лучше сможет объяснить.       — Женя, я очень прошу тебя уважать тот подвиг, который совершили для нас Лазарев и Елагин. Это… — Катя возмущенно-растерянно выдохнула и развела руками, как будто ей было тяжело говорить о таких очевидных вещах. — Это поступок героев. Давай я… Давай я расскажу тебе о нем подробнее, если ты хочешь. Мы можем позаниматься с тобой историей, только, пожалуйста, не паясничай. Не на этом уроке. Не с этим колдуном.       — Хорошо, — просто кивнула Женя, пропустила Катю внутрь и закатила глаза.       Вот уж кто действительно знает об этом подвиге далеко не все. Елагин с Лазаревым смогли убить Багрового Князя только потому, что сами тайком от Магсовета изучали багровую магию, крали книги из библиотек, становились мастерами запрещенного волшебства, чтобы встретиться с истинным злом и быть готовым ко всему. И кому как не Жене знать, сколько всего пришлось пережить ее отцу в тот миг, когда над земным миром сгущались тучи, когда все чувствовали запах тухлого мяса и видели пепел в небе, когда весь мир боялся рухнуть под землю…       — Заблудилась? — услышала Женя и выплыла из собственных мыслей. Она ушла слишком высоко, а почти все ведьмы сидели внизу аудитории, ближе к кафедре. Окликнул ее какой-то парень с кудрявыми встрепанными волосами. Она мазнул по ней оценивающим взглядом и убрал с соседнего от себя сиденья рюкзак. — Все ведьмы ближе к доске садятся, чтобы Елагин хоть бы краем глаза их заметил.       — Ясненько, — Женя присела на освободившееся место. — Он реально такой неотразимый?       Парень фыркнул и тряхнул кудрями. Женя украдкой глянула на его тетрадь и увидела пляшущих чудищ вокруг перепуганного мужчины. Тот прижимал руки к груди и таращился на монстров, приоткрыв рот от ужаса. В этом перепуганном дядечке угадывались черты отца. Видимо, кудрявый паренек не любит боевую магию. Зря: труднее придумать что-то полезнее, чем такое применение силы.       — А ты чего не в форме? — снова спросил парень и придирчиво оглядел закатанные рукава форменного пиджака, из-под которых торчали углы подвернутых манжет рубашки. — Нормальный прикид. Не жарко в перчатках?       — Это стиль, дружище.       Женя подтянула перчатки выше к локтю. Она всегда заворачивала рубашку так, чтобы можно было поправить высокий рукав перчатки.       — Какой? Нарвись на гнев декана?       — Заинтригуй весь универ.       Парень засмеялся, и Женя улыбнулась. Давно она не общалась с волшебниками, а ведь те славились своим добрым нравом и открытостью. Хотя… Можно ли назвать человека добрым, когда тот рисует картинки, где лицо жертв полнится искренним ужасом — вопрос сложный.       У мальчишек все было легче. Они почти все сидели сзади и перекрикивались друг с другом, смеялись, подшучивали, заливались громким гоготом и быстро успокаивались. У ведьм внизу все было чинно и воспитано. Они мило беседовали, кидали негодующие взгляды наверх, возмущенно вздергивали носики и отворачивались.       Женя с задумчивой улыбкой слушала гомон в аудитории и смотрела, как Диана, только что вошедшая в аудиторию, ищет кого-то глазами. Загорская была королевой этого места. И Женя без зазрения совести могла сказать, что Диана выделялась на фоне остальных: статью, особой и невидимой силой, уверенностью во взгляде и в неимоверно ровной осанке. Конечно, когда она вошла, то половина парней стихла. Кто-то мечтательно вздохнул, уставившись вниз, кто-то резко отвернулся и стал украдкой за ней подглядывать, а кто-то — гораздо более предприимчивый — подхватил ее сумку и руку и провел до мест, где сидели Сеттера и Катя.       А этот Андрей не промах.       Но Диана — крепкий орешек: сухо улыбнулась, поблагодарила и продолжила искать Женю глазами. Женя намеренно сидела так, чтобы ее было плохо видно из-за головы волшебника перед ней. Андрей, не дождавшись больше ничего, пошел к своей команде на самый верх. Он заметил Женю, но не подал вида, а Диана, когда все-таки выцепила Женю из толпы взглядом, быстро стала подниматься наверх.       Когда она подошла к Жене, и вторая часть парней притихла.       — Мы сидим внизу.       — Да, — лениво протянула Женя, вытягивая ноги и засовывая в карманы руки. — Мне рассказали, что вы пялитесь на препода.       Диана усмехнулась:       — Боевая магия. Тебе неплохо бы послушать внимательно эту лекцию.       — Просто признай, что соскучилась и хочешь поболтать на паре, — едко улыбнулась Женя и тут же невинно похлопала глазами. Ой, как же ей нравилось злить Загорскую! Да только ради этого стоило вернуться. — Видишь тех парней, Диана? Они хорошие колдуны и обыграли Горский на соревнованиях, хотя сидят дальше всех. Я думаю, что это тактика победы.       — Сидеть на задних партах?       — Подальше от тучи влюбленных в препода дам. Мне это мешает сосредоточиться.       — А больше тебе ничего не мешает?..- со злостью спросила Диана, но распалиться окончательно ей не дал громкий голос, оглушивший аудиторию:       — Доброе утро, уважаемые студенты!       Женя едва сдержала полный злости взгляд, когда увидела, как обрадовались ведьмы приходу папы. Конечно, он тоже был виноват: пришел весь такой разряженный. Под воротником строгого пальто висел шарф, за твидовыми полами виднелся край дорогого костюма и белоснежной рубашки. Волосы… лежали так, будто папа только вышел от парикмахера и собирался на свадьбу — идеально ровно и непринужденно, будто не очень-то и старался. Может, и вправду не старался, Женя-то знала, что ее папа просто родился красивым.       Вот только это не повод так пялиться на него!       — Капец, они его глазами сейчас сожрут, — фыркнула Женя. Диана все еще стояла около нее. — Загорская, отомри. Иди сядь куда-нибудь, не мешай слушать.       Диана растерялась. До низа спускаться было далеко, и оставалось только сесть к группе незнакомых волшебников, которые пялились на Диану так же, как внизу ведьмы на папу, или сесть рядом с Андреем, что тоже в кодексе этики Загорской находилось в разделе «Запрещено, ни в коем случае и никогда на свете этого не делай!»       — Да блин, — простонала Женя и повернулась назад. — Андрей, у вас свободно?       — Да, — не растерялся он. Ага, только и ждал, когда у него спросят. — Диана, садись.       — Какие гостеприимные юноши. Кстати, они позвали нас на вечеринку в пятницу, мы же идем?       Женя села рядом с Дианой наверху, оставив кудрявого соседа недоуменно глядеть на нее снизу.       — Да расслабься ты, — снова развалившись на стуле, прошептала Женя. — У тебя сейчас позвоночник треснет, если ты его еще больше выгнешь.       — Кострова…       — А этот Андрей ничего. Вон, тоже на измене сидит, постоянно на нас поглядывает.       — Ты обещала меня слушаться! — гневно прошептала Диана и повернулась к Жене. — Мы сидим снизу. Я знаю, что здесь ты будешь… заниматься чем угодно, только не учебой.       — Я не буду сидеть с вами, — категорично ответила Женя, тоже переходя на шепот. Она украдкой глянула на папу, который открывал доску, и снова повернулась к Диане. — Слушать, какой у моего отца классный пресс я долго не смогу.       — Он одет.       — Еще не хватало, чтобы они представляли его раздетым! Хотя вон та белобрысая уже точно представила, даже покраснела.       Диана усмехнулась и задумчиво прикусила губу.       — А может ты просто ревнуешь, Женя?       — Я ревную?!       — Девушки, я вам не мешаю?       Женя поздно поняла, что последний вопрос прозвучал очень громко, и папа, а вместе с ним и вся остальная аудитория, теперь смотрели наверх.       — Я вас не помню, девушка. Вы новенькая? Встаньте.       Женя неохотно поднялась, мельком глянув на Диану и попытавшись сжечь ее на месте взглядом.       — Как вас зовут?       — Евгения Кострова.       — Евгения, — папа уселся за преподавательский стол, — я должен понять, какой у вас уровень боевой магической подготовки, так как вы тут недавно. Декан Загорская предупреждала меня, что у ведьм на факультете пополнение. Прошу вас к доске.       Женя одарила еще одним ненавистным взглядом Диану, та едва сдерживала улыбку — зараза! Спустившись вниз, Женя остановилась около доски, засунула руки в карманы и приветливо улыбнулась папе. Но он смотрел тем самым фирменным взглядом, который не предвещал ничего хорошего и переводился так: «Вот ты и влипла».       — И кого же вы так ревнуете, что готовы сорвать мне лекцию? — вкрадчиво поинтересовался папа, откидываясь на спинку стула. Он побарабанил пальцами по столешнице, оглядел аудиторию и задумчиво усмехнулся. — Расскажете нам, Евгения, кто этот счастливчик? Что у вас случилось?       Вот блин. Мог бы и не обращать внимания. Но это же папа… Вредный, въедливый приколист, которому лучше не давать лишнего повода над собой поиздеваться — иначе быть тебе мишенью для его остроумия. А Женя по себе знала, что такое попасть под такую «раздачу».       Но единственным правилом игры с папой было следующее: если жертвой стала ты — найди жертву себе. Нет, папа сегодня не получит свою долю внимания.       — Да так, — отмахнулась Женя и резко посмотрела наверх. — С Загорской парня не поделили.       По аудитории пронесся шепоток и быстро перерос в гул.       Диану надо было видеть! Она возмущённо распахнула глаза и даже приоткрыла рот, но быстро взяла себя в руки. Женя не собиралась спускать ее с мушки.       — Мгм. — Папа встал и обошел стол, облокотился на столешницу и посмотрел наверх. В аудитории снова повисла тишина. — Госпожа Загорская, вам нечего стесняться. Знаете, издавна ведьмы дрались за мужчин. Истории известны схватки великих колдуний за сердце возлюбленного. Потому что любовь — это благородно, девушки. Пожалуй, это то немногое, за что действительно стоит сражаться.       Надо ли говорить, что на последнем слове та половина аудитории, которая гордо именовала себя ведьмами, с мечтательным вздохом подперли щеки кулаками и стали позорно-влюбленно смотреть на папу? Женя скривилась и отвернулась. Бесят!       — Евгения, вам все еще надо выбрать партнера для спарринга.       — Загорская!       Все снова пришли в себя и ахнули. Диана нахмурилась.       — Надо же, — спокойно кивнул папа. — Госпожа Загорская, я уже не помню никого, кто бы добровольно выбирал вас в партнеры. Кажется, за все три курса так никто и не решился. Что ж, прошу вас.       — Господин Елагин, я не думаю, что это хорошая идея, — Женя смотрела на доску и слышала, как пытается вразумить папу Диана. Не оборачиваясь, она намеренно презрительно фыркнула:       — А может ты просто продуть боишься? — Женя развернулась на пятках и издевательски улыбнулась. — Давай, Загорская, я буду поддаваться.       Аудитория снова погрузилась в шепот и тихое: «Ууу…» Диана зло смотрела на Женю, а та ей отвечала ленивой улыбкой. Давай Диана, вы обе знаете, что рано или поздно это должно было случиться.       — Госпожа Загорская? — как бы невзначай спросил папа. Ему тоже нравилась эта игра.       И Диана сдалась. Она гордо вздернула подбородок, обошла ряд и спустилась по лестнице к доске. Девчонки стали ахать, парни — свистеть, а Женя — улыбаться, неприлично широко и вредно. Ну наконец-то хоть что-то интересное. Диана встала напротив и смирила ее недовольным взглядом, полным превосходства и немного — совсем капельку — раздражения.       — Давно пора понять, кто круче, — подсказала Женя и сбросила с плеч пиджак.       Доска вдруг стала складываться, вокруг нее забегали искры, темно-зеленый фон стал мерцать и пропадать вместе с персиковой стеной аудитории. Открывалось пространство в лаборантскую. А поскольку это была аудитория теоретического изучения боевой магии, то лаборантской являлся небольшой зал, накрытый куполом, через который не долетали до сидений боевые заклинания.       Диана тоже сняла пиджак, но сделала это подчеркнуто элегантно, затем она оправила юбку, разгладив складки, чуть подтянула к запястьям манжеты рубашки и встала в боевую стойку.       — Каблуки не мешают? — кивнула на ноги Диане Женя.       — В самый раз.       — Хватит болтать, девушки, начали!       — Блэй-варат! — взмахнула рукой Диана.       — Эгорарат! — блокировала Женя и выставила две руки в перед, затем тут же перекрутила запястья и завела указательные пальцы за безымянные. — Фортуна!       Диана увернулась сама, и заклинание ударило о купол. Волна прокатилось по его прозрачной стенке и утекла в пол, а Диана сдула со лба выбившуюся прядь и вскинула руки снова.       — Калисто!       — Энферто! — Женя сложила ладони лодочкой и махнула наотмашь — Что Загорская, силы подводят?       — Калечить тебя не хочу.       — А я-то тебя как хочу! Афиро-морус! — Женя сделала несколько пасов руками, хлопнула в ладони и махнула в сторону Дианы. Не успела та отбить, как Женя атаковала снова. — Минторум!       — Эгернум! — Диана резко развела руками и отбила сразу все боевые заклинания, но прилетевшие ее уже сильно потрепали. Теперь из ее прежде идеально гладкого пучка торчали петухи, и несколько вьющихся прядей спадали на лоб. Диана глубоко дышала: она устала, пока уворачивалась от очереди ударов. — Играем по-взрослому?       — Любовь — это всегда по-взрослому, Загорская, — громко и неприлично довольно ответила Женя. — Монтрум.       — Верум! — Диана широко улыбнулась, и ее глаза коварно сузились. — Тогда держись, Кострова. Динора!       — Агр… — Женя не успела блокировать, как мощная волна снесла ее к стене. Она отлетела к концу аудитории, ударилась о мягкую стенку купола и упала на пол. — Трам!       — Парвам! — Диана оказалась близко и завела руки для заклинания, Женя резко вскочила на ноги и атаковала:       — Маэстро!       Они обменивались заклинаниями и любезностями. Ходили по кругу, как коты в ожидании схватки. Набрасывались друг на друга и снова расползались в стороны. На их лицах играли бешеные улыбки азарта схватки — настоящей, той самой забытой ими обоими. Благородный бой, спарринг, честное соревнование — вот чего Жене так не хватало. Она чувствовала себя сильнее людей, ей приходилось быть аккуратной с ними, чтобы ненароком не проклясть, не убить. Но это Загорская — менталист, о чьем роде и силе сложены легенды. Пожалуй, она может свести с ума любого за считанные секунды.       Папа, прищурив глаза и сложив руки на груди, наблюдал за боем как за чем-то намного интереснее даже обожаемого им хоккея. Он едва сдерживал улыбку, но по его глазам, если б у Жени было время туда смотреть, можно было прочитать: «Как давно я этого ждал!»       — Достала, Кострова, — прошипела Диана, прикусывая губу, чтобы не улыбаться слишком широко.       — Так угомони меня, Загорская.       — Лови! Масперус-квоти!       Женя успела почувствовать взметнувшуюся в воздух руну, а потом ее грудь охватило неприятной болью, она скорчилась и упала на пол. Несколько секунд она старалась перебороть чужое заклинание, но было так невыносимо противно, что она взяла и ударила ладонью по полу, признавая поражение.       Бой окончился, и купол пропал. Снова возникла стена, отодвинув ведьм из лаборантской в аудиторию. Опять было тихо, и поначалу Женя подумала, что это гадкое заклинание до сих пор ее мучает, но нет, все просто молчали и недоуменно, даже испуганно, поглядывали в сторону папы. Он, облокотившись поясницей на подоконник, стоял около окна и задумчиво тер подбородок.       — Масперус-квоти — хороший выбор, госпожа Загорская, но удар не точный. Евгения бы сдалась быстрее, если б вы попали руной прямо в сердце, а не в легкие. Евгения, неплохая тактика со сплошной атакой, но нужно больше тренировать защиту. — Папа повернулся к остальным. — Вы видели, как две девушки в считанные мгновения читали руны и показывали жесты — вот это более-менее тянет на мастерство в боевой магии. Жест без слова, как и слово без жеста, ничего не значат. Боевая магия — это не ваш дар: не стихия, не управление сознанием, не оборотная способность и так далее. Это то, что подвластно абсолютно каждому, но чему, в отличие от вашей врожденной силы, надо учиться. В бою не будет времени вспоминать руну. За мгновение надо правильно скрестить пальцы и сказать то, что спасет вам жизнь. На сегодня у меня все, спасибо девушки. Евгения, зайдите ко мне после пятой пары.       Папа быстро подхватил пальто со стула и вышел из аудитории. Студенты проводили его недоуменными взглядами, но почти никто не вышел следом.       Женя, кряхтя и ругаясь, поднялась. Диана откинула волосы с лица и подошла ближе. Они вперились друг в друга взглядами, и, казалось, вот-вот между их лицами засверкают молнии. Студентам хотелось продолжения драки, Женя слушала, как ставят девчонки на ту, кто победит, пока Елагин не видит.       — Масперус-квоти? Ты садист! — Женя скривилась и растерла себе грудь.       — Кто бы говорил. Маэстро? Да я могла больше ни разу за жизнь не вздохнуть!       Они снова переглянулись и рассмеялись. Женя сложилась пополам, а Диана закрыла лицо руками, и было не видно, как широко она улыбается за ладонями. В немой тишине смех был особенно громким. Наверное, в этой аудитории его слышать не привыкли. Эти блеклые персиковые стены, тусклые витражи окон и коричневые парты давно не видели такого боя: веселого, смешного, потешного и доброго, когда на кону только Дианины нервы.       — Еще одна такая выходка, — попыталась пригрозить пальцем Диана, но не сдержалась и снова широко разулыбалась. — Я тебе…       — О нет, госпожа Загорская, забирай всех парней на свете, только оставь мои легкие в покое! Парни, если вдруг кто-то захочет обидеть мою подругу, знайте, что после этого можете вполне себе проститься с сердцем. Ты же научишься целиться, Диана?       — Как только ты перестанешь пропускать удары. Реакция на нуле.       — Для этого я здесь. Подтянешь по боевой?       Они вместе натягивали пиджаки, а потом поднимались за сумками. Только Женя прошла дальше, к самому концу парт, где выудила из-за стола свой рюкзак и проверила, ничего ли не забыла. Пристальный взгляд она почувствовала правым виском и тут же повернула голову. Паша ей широко улыбался, а Андрей опять смотрел слишком подозрительно и внимательно. Женя ему непринужденно улыбнулась и побежала к Диане. Та пыталась пригладить волосы.       — Да забей, тебе так больше идет.       — Быть лохматой?       — Спросим у Андрюхи?       — Же-ня…       — Да брось, с кем еще обсуждать парней, как не с подругами?       — Он мне не нравится. Это просто друг.       — Тогда у тебя хороший вкус, — протянула Женя и оглянулась назад, — на друзей.       Диана снова фыркнула и спрятала улыбку за волосами. Женя не сдержалась и вытащила несколько шпилек из ее волос, потом утащила в туалет Диану и там взбила ее прекрасные темные локоны.       — Если б у меня такие были, я бы…       — Ты всегда их резала, — пожала плечами Диана и повертелась перед зеркалом. — Когда ты наденешь юбку и туфли?       — Сразу после смерти.       Диана закатила глаза.       — Небо с тобой, ладно. Носи хотя бы пиджак и галстук… Кто его так носит?       Диана недовольно посмотрела на болтающийся на шее Жени галстук. Она не затягивала его под горло, чтобы не давил, а просто оставляла широкую петлю, из-за чего язык темно-зелёной ткани спускался почти до пояса джинсов. Жене казалось это стильным.       — Мне надо к Елагину. И поеду сразу домой.       — Хорошо. Только осторожнее через лес. Там много всяких тварей.       — Кстати, что за идиотская идея населять лес вокруг университета кучей монстров, которые жрут детей? — Женя передернула плечами. — Жуть! Моня несет меня аж под облаками, потому что боится, что из чащи выпрыгнет гигантский кузнечик и сожрет нас обеих.       — Это для тренировок доминисов. Они учатся управлять чужими телами, а потом их отправляют в этот лес на практику. Они останавливают им сердца, сдавливают легкие и сдают экзамены.       — Ваш мир сошел с ума.       — Наш мир.       Женя фыркнула и не ответила. Ей было слишком хорошо и адреналин до сих пор играл в крови.       Вдруг в туалет ворвались перепуганные Катя и Сеттера. Они уставились на Диану, потом медленно перевели глаза на Женю, и на их лицах отобразился немой вопрос: «А что вообще произошло?»       — Скажите, ей так лучше! — Женя кивнула головой на Диану и прислонилась спиной к стене, устало засовывая руки в карманы. — Просто отпад. Нафига этот пучок? От него потом волосы болят.       — Можно подумать, у тебя хоть раз был пучок.       — Я знаю эти мытарства по хвостику.       — Ты всегда срывала резинку, как только выходила из класса.       — Это тупо: заставлять мои волосы страдать из-за какого-то там устава школы.       — Ой, я помню сколько раз ты предлагала его переписать.       — Эм, — осторожно вклинилась Катя и негромко кашлянула. — Все нормально? Вы не… поранились?       Женя прикрыла глаза и прислонила затылок к холодной стене. Ее скулы уже устали улыбаться, и она помотала головой.       — Мы часто так резвились на заднем дворе школы       — Пытались убить друг друга? — уточнила Сеттера и шумно выдохнула, приложив руку ко лбу. — Девочки, вы с ума сошли? Мы так за вас испугались!       — Вот, сбегали за аптечкой вам. Перекись кому-то нужна?       — А таблеток от горла нет? — спросила Женя, а когда нашла парочку, то закинула себе в рот и удовлетворенно кивнул: — Обожаю лимонные. Еще и нахаляву. Ладно, девчонки, пошли поужинаем.       Они вместе отправились в столовую, где Сеттера долго вздыхала и рассказывала, как сильно она переживала, пока Женя и Диана дрались, как подло шушукалась Таня Левицкая с Машей Глинской, как ставили мальчишки на ту, кто победит. Все это Сеттеру возмущало, а потому она периодически краснела или бледнела, прикладывая руку ко лбу. Катя более сдержанно поинтересовалась, неужели это все вправду из-за парня, на что Женя с Дианой только переглянулись и рассмеялись.       Скоро Загорская стала приходить в себя, и снобизм стал выпрямлять ее спину, класть пальцы на тоненькую ручку кружки, заставлять вторую руку придерживать блюдце. Женя попрощалась с девочками, когда вспомнила, что обещала папе зайти, но аудитория была уже закрыта, а на звонки он ей не отвечал.       Женя поплелась к выходу, на улице схватила Моню и убедительно попросила не взмывать выше облаков, но разве эта неугомонная метла хоть раз в жизни ее слушалась? Конечно, под крики и визги, проклятия и угрозы, Моня понесла свою ведьму в поднебесье, где Женя прижалась всем телом к древку и закрыла глаза, отдавая свою судьбу и жизнь в руки глупой метле.       Моня быстро унесла ее от страшного леса и в городе уже летела спокойно. Откуда-то она обзавелась полезным другом: маленьким жуком, живущим в дырочке древка, который подсказывал ей, где посты воздушной полиции и на антеннах каких домов стоят локаторы предельной скорости.       — Фиговый ты навигатор, — возмутилась Женя, когда из-за комментариев жука, они прилетели в соседний район.       Судя по всему, разбирала слова Навигатора только Моня, потому и вертела Женю в воздухе так, что та несколько раз едва ли не свалилась. Моня резко тормозила, разворачивалась, поворачивалась, вертела петли в воздухе, следуя только ей известному маршруту, и Женя с тоской думала: не надо было прогуливать уроки полетов в школе. Но ей всегда было жалко дрессировать Моню, как какую-то глупую собаку, которая ничего не понимает кроме палки и строго голоса. В свои десять Женя твердо решила, что не даст в обиду Моньку никому! И уж тем более не обидит сама, поэтому несколько раз демонстративно растоптав зажигалки, которыми ведьмы грозили своим метлам за непослушание, Женя на уроки полетов больше не ходила. Конечно, папу вызывали в школу, но он и без того появлялся там чаще, чем дома, а Жене это нравилось, потому что родителям нельзя было навещать детей чаще, чем раз в неделю, а папа приходил из-за проделок едва ли не каждый день.       — Ладно, садись уже здесь, сама дойду! — взмолилась или все-таки приказала Женя, и Моня спустила ее на дорогу перед пятиэтажкой. В окне маленькая девочка, прижавшаяся носиком к стеклу, широко распахнула глаза, когда увидела метлу. Женя ей подмигнула и заметила, как в окне рядом с девочкой запрыгал тоненький прутик, тоже изумленно глядя на уже взрослую Моню.       — Вот, Моня, когда-то ты тоже была такой мелкой и неказистой.       Девочка стала улыбаться, махать руками и прыгать, и Женя помахала ей в ответ. Скоро девочка убежала. За ней только колыхнулась штора и упрыгал тонкий прутик, и Жене стало грустно. Она тоскливо оглядело чужое окно, представила себя маленькой девочкой и вспомнила, как она с Моней точно так же липла к окну дома у бабушки, наблюдая за тем, как внизу разговаривают взрослые сильные ведьмы. Она, наверное, так же им улыбалась, махала, и Моня смотрела на взрослые собранные метлы, завидуя их густой шевелюре. И две души, такие маленькие и светлые, наполнялись мечтами.       Женя до сих пор помнила все свои мечты, хотя четыре года упорно приказывала себе о них забыть. Эти мечты вели очень далеко: в прекрасное и опасное будущее настоящей ведьмы — сильной, независимой, смелой…       Женя рвано выдохнула и закрыла глаза, заставляя себя отвернуться от этого окна. Там чужая жизнь — теплая и светлая, а ее жизнь здесь — как это ни противно, но пока что на холодной улице посреди пустого двора.       Моня осторожно ткнула Женю в локоть. «Давай вернемся».       — Моня, не тешь себя надеждами, ладно? — Женя присела и погладила свою ненаглядную метлу. Она ласково почесала ей древко и провела большим пальцем по месту, где стягивала прутики тугая веревка. — Моя жизнь здесь. Я просто хочу помочь Диане. И после того, как я со всем разберусь, я снова с тобой попрощаюсь. А ты перестань быть такой упертой, дай мне найти тебе другую ведьму. — Моня задрожала. Кажется, она плакала. — Я не хочу, чтобы ты снова осталась одна.       Женя вытащила из-под рукава перчатки небольшой амулет и покрутила его в пальцах. Моня погладила его прутиками и подтолкнула руки Жени к шее, заставляя надеть веревочку снова на шею. Потому что эта веревка была мостиком к той волшебной и полной приключений жизни, там остались эти мечты, там осталось еще что-то намного важнее всех мечт на свете.       — Наш мир, — горько усмехнулась Женя и сжала в кулаке деревяшку. Щеку обожгло чем-то соленым, будто кожа на холоде может чувствовать вкус слез. Женя поджала губы и глубоко вздохнула.       Даже Масперус-квоти бил не так сильно, как глупая надежда Дианы, что этот мир по-прежнему их.