НЕведьма и баронесса Люкс

      Ужасный день. Не хотелось заходить в общую столовую, но было нужно.       Нужно сказать девочкам о том, что у Дианы ничего не получилось, что она никудышный капитан и что не смогла найти другую стихийницу. Глупо было идти к Жене: если она что-то решила, то переубедить ее может лишь один человек, но он бы не стал просить о такой мелочи.       Сеттера и Катя сидели за дальним столом, и Диана смотрела на них в щелку двери. Ей было страшно. Потерять целый год — роскошь не для каждого. Сеттера вообще была очень впечатлительной, могла запросто свалиться в обморок от таких новостей. Каждый год без наставницы — риск для ведьмы. А если тебя никто так и не приметит? Сколько еще родители будут платить за твое образование? Кто тебе сказал, что в Магсовете плохо работается? Все эти вопросы вертелись в голове у каждой молодой ведьмы, не обретшей наставницу. И они противными червяками рыхлили спокойствие, бередили душу, заставляли переживать и готовиться к соревнованиям.       — Привет, — поздоровалась Диана и улыбнулась.       — Дианочка! — вскочила Сеттера. — Где ты вчера была, Еленочка Прокофьевна тебя обыскалась.       — По делам ходила.        Диана присела на свободный стул и положила салфетку себе на колени, подвинула нож с вилкой, чтобы те идеально ровно лежали друг на против друга, разделенные круглой тарелкой. В начищенном серебре приборов, она видела свое отражение: бледное, строгое и какое-то потерянное.       Катя кидала на Диану беглые взгляды, но не решалась спросить. Сеттера болтала о погоде, будто забыла о том, что Диана обещала.       «Не беспокойтесь, я найду стихийницу», — о чем Диана тогда думала? Еще не отойдя от шока после случая с Жанной, сидя на кушетке в медпункте, она раздала кучу обещаний подругам, и теперь не знала, как им сказать правду.       Нет. Она Загорская! Ведьмы ее рода никогда не бежали от ответственности и никогда не боялись ее брать на себя. Если она подвела своих подруг, то она не будет трусить, а скажет им все, как есть! Тем более они уже точно догадались, раз обе сидят с такими понурыми лицами.       — Сеттера, Катя, мне нужно вам кое-что сказать… — Диана запнулась, когда девочки подняли на нее глаза. Она до невозможности выправила спину, так, что белый воротничок платья выпрямился и белые завязки подтянулись к шее. Под столом Диана сжала кулаки и прижала мыски туфлей.       Поехали.       — Дело в том, что…       Присвист оглушил зал столовой, и Сеттера с Катей повернулись к выходу. Около больших деревянных дверей стояла девчонка и с открытым ртом осматривала резьбу в виде причудливых животных. Наплевав абсолютно на все возмущенные ее поведением взгляды, девчонка подошла к двери поближе, поскребла пальцем лак и даже несколько раз постучала по деревянному наличнику — убедилась, что дверь действительно из дерева, и стала рассматривать столовую дальше.       — Какая невоспитанность, — фыркнула Сеттера и отвернулась. — Кто это?       Катя пожала плечами:       — Новенькая, наверное. Ты же знаешь, Сеттера, сейчас полно платных школ для ведьм, где родители покупают своим детям образование, хотя те даже в школу не ходят. Вот и пробелы в воспитании. Хотя… Пусть она еще посвистит, мне нравится смотреть на шокированную физиономию Глинской.       Диана резко встала и направилась к дверям.       — Офигеть, Монь, это реально стекло из самоцветных долин? Сколько Поддубный заплатил за это?       — Женя?       Женя оторвалась от созерцания витражных стекол столовой и повернулась к Диане.       — Что ты тут делаешь?       Женя задумалась, прикинула что-то в голове, наигранно покачав головой, а потом предложила свой вариант:       — Придумываю, как бы стырить дорогущие двери и стёкла. А ты что подумала?       — Ты пришла.       — Еще бы я не пришла! — фыркнула Женя и подхватила Диану под руку, чтобы увести к столу раздачи. — Хоть кто-то в этом мире слышал от самой Загорской: «Я сделаю все, что ты хочешь»? Не думаю, а посему я решила, что иметь в долгу такую родовитую ведьму, как ты, мне не помешает. Вот, например, хотела спросить: ты умеешь варить приворотное зелье?       — Ела…       — Тшш, — Женя дернула Диану за рукав. — Моя фамилия Кострова. Это мое единственное условие.       — Но…       — Единственное. Не наглей, Загорская, я и так рискую своими экзаменами, протирая в вашем Поддубном штаны.       — Какие жертвы, — усмехнулась Диана и оглянулась на Сеттеру с Катей. — Хорошо. Только здесь я твой капитан. Ты слушаешься меня, исполняешь мои указания, ходишь на тренировки, не прогуливаешь занятия.       — Чего началось-то?! Ты говорила: просто формально числиться.       — Ты озвучила свои условия, Кострова.       — Ты знатный буквоед, Загорская.       — По рукам? — Диана протянула руку и подняла на Женю скучающий взгляд.       Сама она была готова исполнить любые Женины желания, только бы та не ушла, но Диана слишком долго знала Женю. Ее проклятье — любопытство. За ней нужен будет глаз да глаз, чтобы не вляпалась в эту историю. Конечно, она тут не из-за дикого желания помочь, но Диана умело зацепилась за самое опасное и сильное, что было в ее подруге Жене — азарт.       Неразгаданная тайна — и вот Женя уже здесь.       — Ладно, — вздохнула Женя и нехотя сжала ладонь Дианы. Перчатки у нее были холодными и мокрыми от снега, Диана незаметно отерла руку о юбку и едва ли не насильно утащила Женю от стола раздачи: Жене сильно хотелось есть.       — Девочки, знакомьтесь, это Женя — наша новая стихийница.       У Сеттеры открылся рот, Катя продолжила молча сидеть и подозрительно смотреть на Женю из-под толстой оправы очков. Женя развалилась на стуле, закинув ногу на ногу, и приветливо улыбнулась.       — Меня зовут Женя Кострова. Ведьма я не то, чтобы талантливая, но ведь у вас нет других вариантов? Будем знакомы.       — Сет-тера.       Женя с такой силой пожала Сеттере руку, что та быстро выдернула ее и стала растирать под столом.       — Катя. — Катя была более предусмотрительной и просто кивнула Жене в знак приветствия. — А вы давно с Дианой знакомы?       — Полжизни точно, — беззаботно пожала плечами Женя. — Вот помню…       — Извините, нам пора. Надо оформить студенческий билет.       Диана ухватила Женю под локоть и увела.       — А у нас вообще есть легенда? Типа познакомились на вечеринке или…       — Родители познакомили.       — Лажа. Катька догадается, что мы их дурим. Кстати, я ей не понравилась.       — Назови мне существо этого мира, кому ты понравилась при первой встрече.       — Маме было не до того, а папа говорит, что полюбил меня с первого взгляда. Ничего не могу поделать с тем, что неотразима только в глазах мужчин.       Диана не выдержала и усмехнулась. Пока они шли до кабинета профессора Загорской, декана факультета, Женя не умолкала ни на секунду. Одна глупая шутка цеплялась за вторую, непременно надо было обсудить фасад здания и зацепиться за позолоченные витки перил, чтобы попричитать, сколько это все стоило.       — Подожди меня тут. Я быстро предупрежу ее и выйду.       — Я знакома с твоей мамой, в чем проблема, если мы вместе зайдем.       Взгляд невольно упал на Женины перчатки. Диана тут же его отвела, но Жене всегда хватало доли мгновения, чтобы заметить все на свете. Она тут же подтянула края перчаток до локтя и приподняла руки, отступая от двери.       — Окей, поняла.       Диана подумала, что надо извиниться, но Женя уже свешивалась через перила балюстрады и смотрела на парадный холл внизу, вслух рассуждая, сколько там помещается студентов.       — Профессор? — Диана заглянула в кабинет.       — Да, Диана, заходи.       У дальнего окна за широким столом сидела женщина средних лет. Ее спина была намного прямее даже спинки кресла, волосы — уложены в низкий гладкий пучок, и юбка строгого платья спускалась ниже колен.       — Что случилось? — не отрываясь от бумаг, спросила профессор.       — У меня в команде нет стихийницы.       Профессор подняла на Диану взгляд и сняла узкие очки. Сложив руки на столе, она дала понять, что внимательно слушает, и ее черный ворон за спиной тоже повернулся.       — Я понимаю, чем это может обернуться для тебя и девочек. Но чем я могу помочь? Хороших стихийниц днем с огнем не сыскать.       — Я знаю, поэтому я серьезно подошла к этому вопросу и… нашла одну.       — Да? — профессор лишь слегка дернула бровями, изображая удивление, а потом вернулась к бумагам. — И кто она?       Диана сцепила под столом пальцы.       — Женя.       — Какая Женя?       — Здрасьте, теть Оль!       Профессор медленно оторвала взгляд от стола и посмотрела на входную дверь. Вот теперь она удивилась: сняла очки, протерла стекла рукавом и снова надела, затем встала, прищурив глаза, подошла к Жене и растерянно усмехнулась:       — Женя?       — Ага, обнимемся? Рада вас видеть!       — Да я тебя… тоже.       Немой вопрос в глазах мамы Диана разгадала сразу, но быстрее ответить на него успела Женя.       — Нет, я не собираюсь становиться ведьмой заново, теть Оль, только поучиться у вас в Поддубном, чтобы команду Дианы допустили до соревнований. Надеюсь, там они справятся без меня. Поэтому можно мне студенческий билетик?       Диана не сдержалась и приложила ладонь к глазам. Подвести к этой просьбе надо было умно и осторожно, а не так: напрямик и в лоб.       — Мгм. Значит, блат?       — Теть Оль, клянусь, в первый и последний раз, — приподняла руки Женя.       — Хорошо, садись. Я, как декан факультета, имею квоту на ведьм, которых готовлю к себе в ученицы. Поскольку я не очень заинтересована в том, чтобы искать себе преемниц, — и так забот хватает со студентками — у меня осталось еще два места. Одно отдам тебе. Студенческий выпишу сейчас, потом подпишешь у ректора.       Профессор достала синюю пустую карточку и стала ее заполнять. Диана искоса смотрела на Женю. Та разглядывала потолок.       — Фамилия? — задержалась рука мамы над строчкой.       — Кострова.       — Уверена?       — Более чем, теть Оль.       Профессор понятливо кивнула и вписала фамилию, затем захлопнула билет и отдала Жене.       — Я вас обожаю! Ну, я так понимаю, вам надо немного промыть Диане мозги за то, что она вас не предупредила. Не буду мешать.       Женя вышла за дверь, и Диана недовольно уставилась в ее спину. Могла бы не бросать тут одну.       С минуту Диана разглядывала ногти и не поднимала глаз, профессор тоже смотрела дверь, щуря глаза. Обе они просидели в молчании долгую минуту.       — Ты же рассказала о том, что у нас творится со стихийницами?       — Первым делом, — заверила Диана.       Профессор тепло улыбнулась и прикусила ручку. Давно Диана не видела, чтобы мама себе такое позволяла.       — Вы давно не виделись. Соскучилась по ней?       — Ее всегда слишком много, — пожала плечами Диана. — Как будто и не расставались.       — Но вы расставались, Диана. Не решай ее судьбу за нее, как бы тебе этого ни хотелось.       — За кого ты… Вы меня принимаете? — строго спросила Диана. Слова ее оскорбили, но профессор не стала злиться — она глубоко вздохнула и подошла встала позади Дианы, чтобы поцеловать в макушку.       — За свою дочку, которая просто соскучилась по своей подружке.        — Это не так.       Мама улыбнулась.       — Мам, да я…!       — Иди, Диана, а то Женя разнесет мне факультет. Кстати, это все мероприятие под твою ответственность.       Диана закрыла рот, покорно кивнула и вышла из кабинета. Женя ждала ее в коридоре, улыбаясь каждому встречному волшебнику, что проходил мимо.       — Ну и красавцы у вас тут учатся. Кстати, какой это курс?       — Третий.       — Какой у них урок?       — Боевая магия. В этом году в связи с происшествиями курсам волшебников и ведьм читают совместные лекции по боевой магии, чтобы они могли себя защитить в случае нападения.       — Ага, боевая магия… — задумалась Женя. — Я запомнила, где столовая. Буду через пятнадцать минут.       — Жень, но…       Но Жени и след простыл. Диана устало прикрыла глаза и приказала себе смириться: Женя — шторм. Грозы и ветра — ее стихия, к ее буйном характеру и неумению сидеть на месте надо просто привыкнуть. Диане должно было быть проще, ведь она и уже как-то раз притупила в себе впитанный с молоком матери снобизм и этикет, когда лет десять назад в школе ее посадили за парту с одной совсем-не-ведьмой-Женей.

      ***

Аудитория боевой магии

      Владимир Романович вел свои лекции особенно: заставлял студентов пробовать все боевые заклинания, о которых рассказывал. Боевая магия — штука опасная, поэтому все последствия неправильного применения надо было проговаривать сразу. Преподавание осложнялось и тем, что в одной аудитории теперь сидели и ведьмы, и колдуны. Кто-то из них был менталистом, кто-то стихийником, другие — бестиями, четвертые — мастерами материи, пятые — доминисы. У каждого вида колдунов и колдуний были свои особенности магии, и учитывать их приходилось именно Владимиру Романовичу, поскольку на его плечи ректорат возложил эту ношу — учить еще маленьких и глупых детей такой сложной и опасной науке.       — Вот-вот, Чувихин, а вы говорите «раз плюнуть», — усмехнулся Владимир Романович, когда Чувихин стал чесаться и прыгать на одной ноге, сгоняя с себя проклятье ведьмы Даши, своей напарницы. — Помочь вам?       — Пож-жалуйста, Владимир Романович!       — Тогда, боюсь, вам придется прийти ко мне на отработку, — издевался Владимир Романович, обходя студента по кругу. Его напарница вредно хихикала, и гогот в классе становился все громче. — Согласны?       — Да я на все согласен, только помогите!       — Как я могу вам помочь? Просите товарищей. У нас же с вами отработка пройденного материала в условиях, максимально приближенных к реальности. А реальности, где я оказываюсь с вами и помогаю справиться с чесоткой, увы, я себе не представляю. Вот вы, Романов, друг Чувихина, не хотите ему помочь?       — Только не Романов! — заорал Чувихин, и все засмеялись еще громче.       — Как же так? Тот, кто чаще всех находится ближе к вам скорее всего и будет оказывать первую помощь. Поэтому я еще раз повторяю всем, — Владимир Романович обернулся к аудитории и, заломив руки за спину, обвел студентов строгим взглядом: — в ваших же интересах, господа, знать боевую магию самим и сделать так, чтобы ее знали ваши товарищи. Чувихин, не мучайтесь больше. Жакро-эро!       Чувихин выдохнул и свалился на пол, когда чесотка перестала его атаковать. Владимир Романович скучающе улыбнулся и покачал головой:       — Теперь на отработку я жду и вас, и Романова. Всем спасибо за внимание. Перерыв.       — Владимир Романович! — подскочили к преподавательскому столу студенты. — А вы не знаете, как там наши парни на чародейских соревнованиях? Кто победил: Сафронов или Шальд?       Владимир Романович оглядел своих ненаглядных зевак и решил не выдавать секрет, которым уже спешил поделиться капитан команды волшебников Поддубного, приехав с второго этапа турнира.       — В столовой вас ждут все новости, ребята, — доверительно прошептал Владимир Романович и виновато пожал плечами: — Не могу отнять у победителя возможность похвалиться перед друзьями. Победителю — лавры. И они не мои.       Парни тут же умчались в столовую ловить Сафронова, чтобы выпытать, кто же из них кого переиграл. Владимир Романович стал отвечать на вопросы по лекции, но довольно скоро действительно важные вопросы закончились, и девушки, накручивая на пальцы волосы и хлопая ресницами, спрашивали какие-то глупости, попутно интересуясь, можно ли прийти на отработку просто так.       — Милые девушки, у меня лекция через пять минут. На все вопросы отвечу в начале следующего занятия.       Девушки, огорчившись, поплелись к выходу. Скоро за ними захлопнулась дверь, и Владимир Романович остался один. Пользуясь пятиминутной тишиной, он взмахом руки велел распахнуться окну и откинулся на спинку стула, оттянул воротник, снял запонки и закатал повыше рукава, чтобы холод зимы немного остудил его после пары в душном помещении.       Дверь хлопнула, и Владимир Романович устало подумал, что ему так и не дадут отдохнуть перед следующим занятием. На кой черт он послушался Лазарева, когда тот убеждал, что карьера преподавателя — то, что им обоим надо? Конечно, всю жизнь с багровыми тварями воевать не будешь. Но Владимир Романович был отнюдь не стар и в свои сорок чувствовал, что еще может показать, где раки зимуют, всему злу на свете.       — У вас вопрос? — не открывая глаз, спросил Владимир Романович.       — Да, — ответил ему женский голос.       — Я слушаю.       Молчание. Владимир Романович слышал, что студентка села перед ним.       — Ну? — недовольно буркнул он, открывая глаза.       — Не хотела вас излишне беспокоить, Владимир Романович.       Владимир Романович замер, но тут же расплылся в хитрой улыбке и облокотился на стол.       — Для вас я свободен всю жизнь, девушка.       Ведьма, сидящая перед ним, улыбнулась так же хитро.       — Что у вас за вопрос?       — Понимаете, я ведьма-стихийница, но… давно не практиковала магию. Мне тут срочно надо ее подтянуть. Говорят, вы тоже стихийник, спасли весь белый свет от страшной напасти магии багрянца и убили Багрового Князя. Вам же не будет сложно подтянуть какую-то ведьму в управлении своей силой?       Хитрая лиса…       — Нет, девушка. Боюсь, я слишком загружен, чтобы вам помочь. Я декан, у моих волшебников только прошли внутриуниверситетские соревнования, и скоро начнутся соревнования с Луновым. А там очень сильные волшебники.       — Да, пап, ты че! — вспылила ведьма и вскочила.       — Наконец-то, — протянул Владимир Романович, складывая руки на груди. — Какими судьбами, Евгеша?       — Самыми отвратительными, — честно призналась Женя и запрыгнула на стол. — Прикинь, у Дианы едва не грохнули стихийницу, я решила ей помочь, чтобы они не проиграли соревнования. Сначала я думала, что просто буду прогуливать школу у вас в Поддубном, но Загорская, коза такая, заставила меня реально у вас тут учиться. Вон, даже студак дали. Так что помоги, а.       Владимир Романович любил свою дочь — намного больше и сильнее, чем хоть что-то в этом мире. Да и в другом тоже. Тем не менее он ей ответил:       — Нет.       — Почему? — закатила глаза Женя. — Знаешь, как-то не по-родственному с твоей стороны.       Вадимир Романович усмехнулся, схватил студенческий билет со стола и раскрыл.       — Кострова, — прочитал он и показал дочке. — Вот это по-родственному?       Женя поджала губы и насупилась:       — Значит, не поможешь?       — Нет. За выбор всегда надо платить, Женя, даже если он был правильный. Это ты решила больше не колдовать, так сама и разбирайся с магией, которая стала плохо слушаться.       — Но мне же нужен учитель!       — А мне нужна твоя мама, но я же тебя не использую.       Они уперлись друг в друга одинаковыми требовательными взглядами.       — Сделка, — хитрый огонек мелькнул в Жениных глазах, и она соскочила со стола, протянув Владимиру Романовичу руку. — Я тебе помогаю с мамой, а ты мне со стихией.       — Я грязно не играю, Женя. Еще мне не хватало, чтобы мама предъявила мне, что я использую ребенка.       — Ты еще тот стратег, давай выкладывай свое предложение.       Владимир Романович присел на стол рядом с Женей и глянул в потолок.       — Ты будешь жить дома, — твёрдо сказал он и пресек возражения взмахом руки: — Это мое единственное условие.       — Пап, сюда добираться полтора часа!       — Вспомнишь, как летать.       Владимир Романович боялся за нее, за свою смелую и азартную дочку. Никто точно не знал, когда именно чужое заклинание прокрадывается в головы, но менталисты утверждали, что контроль такого уровня можно установить только во сне. Идея и вправду отвратительная: Женя, как всегда, выбрала самое неподходящее время для того, чтобы вернуться.       — Ладно, — сдалась Женя и протянула руку снова.       Владимир Романович победно усмехнулся и пожал:       — Есть один парень, он учится на третьем курсе факультета волшебников. Зовут Андрей Сафронов. Это, пожалуй, самый талантливый стихийник, который учится у нас в институте. Он хороший парень и поможет тебе, если найдешь к нему подход.       — Спокуха, па. К парням я всегда умела находить подход.       «Зараза маленькая, специально злит!»       — Если ты вдруг решишь сыграть «грязно» и воспользоваться своим новым информатором, то просто обмолвлюсь, что сегодня утром твоя нерадивая дочь сушила голову и случайно сожгла фен, а там и все электричество вырубилось. Денег на электрика нет, а меня к щитку не подпустили.       — Побоялись, что весь дом без света оставишь?       — Н-да… — вздохнула Женя и поглядела на свои ладони. — Я могла бы просто запустить туда молний, тогда…       — Щетку крышка, — фыркнул Владимир Романович. — А можно было это использовать, чтобы ваш противный сосед без света помучился.       — Блин, па, где ты был с утра?! Как я сама не додумалась!       — Действительно, что-то ты сдаешь позиции. Стареешь?       — Но-но, из нас двоих я состарюсь точно не первой.       — Зато я мудрее.       — А я симпатичнее       — На чей вкус, на чей вкус.       Женя рассмеялась, и Владимир Романович улыбнулся тоже.       — На мамин — точно ты. Она говорит, что я одеваюсь, как мальчишка.       — Перестань таскать мою куртку, это же такое старье… И вместо джинсов надень хоть раз платье.       — Препод из тебя отличный. Пиджак, рубашка, запонки… Но ты вспомни себя в молодости, разве было что-то круче кожаной куртки и джинсов.       Вспоминая, как достал эти вещи сам, Владимир Романович не стал спорить. Женя, сочтя его молчание уступкой в их маленьком споре, победно улыбнулась и ушла.       Владимир Романович так и стоял у стола, сложив руки на груди и глядя в коридор. Он задумчиво улыбался, потирая подбородок. Это было что-то новенькое. Что-то, чего уже никто не ждал и на что даже он, сам Владимир Елагин, не смел надеяться.       — Владимир Романович, — вдруг окликнул его кто-то. Обернувшись, он увидел, что аудитория уже заполнена студентами, и они ждут начала лекции. — Извините, а занятие будет.       — Конечно, Городецкий, — рассмеялся Владимир Романович и стал раскатывать рукава рубашки. — Занятие начнете вы. К доске прошу.       Городецкий что-то мычал у доски, остальные громко шептали ему подсказки, но Владимир Романович их не останавливал. Он вертел в руках свой амулет и задумчиво улыбался.       Препод… наверное, он действительно стал слишком на него похож.       ***       Право быть первым нужно заслужить. Чтобы его заслужить, надо убить себя и свою команду на тренировках, засушить мозги на семинарах и стереть язык, оттачивая заклинания дома. Стоит ли это того, чтобы по возвращении в родную столовую тебя встречали аплодисментами, ведьмы влюбленно смотрели в твою сторону, а друзья кидались жать руки и поздравлять?       Конечно, стоит.       Андрей Сафронов упивался всеобщим ликованием и не стеснялся трясти кубок над головой, пока Поддубный встречал его и ликовал. Поддубный уделал Горский университет магии на раз два, и теперь из соперников оставался только Луновой. Но об этом не сейчас, потому что сейчас — всеобщая любовь, слава и признание. До этих трех стерв рвется любое сердце настоящего волшебника.       — Адрюха! — подлетел Колька и пожал руку. — Ну, молодцы! А Елагину сказали?       — Коль, он с нами ездил, — рассмеялся Андрей. — О, ты бы видел, как он выводил из себя их куратора. Тот старик пошел красными пятнами, когда Елагин с ним просто пять минут посидел за одним столом! Елагин сразу сказал, что Горский — нам не соперники.       Они уселись за дальний стол, пристроив кубок рядом, как члена команды. Андрей, Ваня, Гоша и Паша — сегодня победители, и их не судят. Было много ошибок в туре, было много шишек и до сих пор от спаррингов болели кости, но синяки и ссадины не были тем, на что истинный волшебник обращает внимание. Другое дело — вопрос, когда победу над Горским будут отмечать.       — Давайте в воскресенье!       — Ага, а в понедельник на пары. Нет, лучше в субботу.       — Давайте в пятницу, вот уж после нее будет двое суток прийти в себя. Андрюх?       Андрей усмехнулся и развалился на диване.       — В пятницу, — изрек вердикт он и вдруг увидел среди гудящей ликующей толпы Ее.       Диана никогда не терялась. Его глаза научились выхватывать ее даже из толп ведьм, которых заставляли носить одинаковую форму. Потому что Диана Загорская была самой выдающейся ведьмой из всех, что он знал, самой стойкой и сильной, самой решительной и смелой.       — Парни, кто-нибудь знает, Загорская нашла стихийницу?       Колька вытянул шею и посмотрел на Диану.       — Похоже, что нет, видишь, чернее тучи ходит.       Паша привалился к Андрею и пихнул его локтем в бок.       — Смотри-ка, даже не поздравила нас. А ведь ты весь этот фарс устроил, только чтоб от нее ласкового слова дождаться?       — Паш, иди ты…       — Привет, ребята.       Диана проходила мимо их стола, когда к Андрею и его команде подошли другие ведьмы. Одна из них, Таня, оперлась на стол, отгораживая от Андрея Диану, и широко улыбнулась, тряхнув рыжими волосами.       — Поздравляю, волшебники. Эта победа — слава для нашего университета. Луновой уже у ваших ног, жалко только ведьмы нас подводят в этом году.       Таня обернулась. Позади нее стояла Диана и заинтересованно прислушивалась к разговору.       — О чем ты, Таня? — спросила Диана и сделала несколько шагов ко столу.       — Ой, Диана, твоя команда пока что не допущена до соревнований? Мне очень жаль, что в этом году ты не сможешь опозориться больше, чем в прошлом.       Андрей встал, но наткнулся на грозный взгляд Дианы и лезть не стал.       — Ты права, — спокойно кивнула Диана. — В Луновом очень сильные соперницы.       — И ты решила туда просто не соваться?       Диана умела сохранять достоинство в спорах, и никто бы не сказал, что она злится, пока слушает Таню и хихиканье ее подруг, но Андрей видел, что Диане неприятно. Паша потянул Андрея за руку назад, уговаривая не соваться в женские разборки, даже если они творятся прямо перед носом, а Колька стал потирать руки, ожидая новой сплетни.       — Боишься, что они снова вас уделают? — едко спросила Таня.       — Луновой? Я тебя умоляю, с кем там драться?       Диана резко повернулась, а из-за ее спины к Тане подошла девчонка. Андрей раньше ее не видел, хотя твердо был уверен, что знает в лицо всех подруг Дианы: тех было немного.       — Кто это? — недовольно спросила Таня, обращаясь к Диане.       — Билет на чарсоревнования, — хмыкнула девчонка.       — Женя, — тихо позвала Диана, но девчонка не обращала на нее внимания. Она улыбалась — по-доброму и безобидно, и Таню это разозлило даже больше.       — Ты? — фыркнула Таня. — Да Луновой размажет тебя по стенке.       — Личный опыт?       — Да как ты смеешь…       — И все-таки призываю тебя болеть за нас, а не за девчонок из Лунового. Поверь, я давно их знаю: им не сдались подлизы.       — Диана! — возмущенно прошипела Таня.       — Если бы Загорская хотела меня заткнуть, она бы давно это сделала, — подсказала девчонка Тане и едко усмехнулась: — Что, больше некому пожаловаться?       Таня высоко вздернула подбородок и ушла, а за ней, как гусята за мамой-уткой, убежали остальные ведьмочки.       — Женя!       — А что, я не права? — искренне возмутилась девчонка, резко поворачиваясь к Диане. — Реально, кто нам там соперник? Демидова всегда мазала, Краснова… ой, да мы обе знаем, что она плохо летает, Вас…       — Остановись. Я не об этом.       — Если тебе не нравится, что я ставлю твоих недругов на место, сказала бы: «Прикуси язык, Кострова». Я бы, может быть, и замолчала, — поразмыслив, девчонка усмехнулась и добавила: — а может быть, и нет. Но ты даже не попробовала. А жалеть лучше о сделанном, чем о несделанном…       — Замолчи, — Диана прикрыла глаза и взмахнула руками. Андрей немало удивился: он не так часто видел, чтобы Диана позволяла эмоциям взять вверх. — Поздравляю тебя, Андрей.       — Спасибо, — встал и он. — Может, пообедаете с нами? Представишь нам свою знакомую.       — Извините, у нас много дел, — возвращаясь к прежней себе, сказала Диана. — Евгения Кострова, моя новая стихийница.       — И давняя подруга, — невзначай протянула девчонка. Диана прикрыла глаза.       — Женя, команда волшебников нашего университета. Андрей, Павел, Георгий, Иван. Это Николай.       — Привет, парни.       — Буду ждать тебя в шесть, — строго сказала Диана и ушла, а Женя так и осталась стоять. Вслед Диане она только усмехнулась.       — Меня зовут Андрей. Присаживайся.       Паша приосанился, когда девчонка упала на стул рядом. Ее взгляд мазнул по кубку, и она нахмурилась, оценивающе осмотрела его и прищурила глаза.       — Кого уделали?       — Горский.       — Круто. Говорят, Елагин у вас куратор. С таким, наверное, даже Луновой по плечу. Вы будете праздновать? Чур я в деле. А то в вашем Поддубном со скуки подохнуть можно. Еще и форму выдали.       Паша усмехнулся и заинтересованно покосился на свою соседку.       — В пятницу, приходи.       — Отлично, вы угощаете?       — Конечно. И Диану с собой бери, — Пашка кинул быстрый взгляд на Андрея, кажется, от Жени это не укрылось. Она растянула губы в хитрой улыбке и пожала плечами, поворачивая голову к Паше.       — Диана — знатная тусовщица, так что кто кого еще притащит.       — Давно ее знаешь? — удивился Андрей.       — Дольше, чем ты.       Кто это такая?       — Кострова! — к Жене подбежали Сеттера и Катя, ведьмы из команды Дианы. — Тебя срочно звала Диана. Это… Очень срочно!       — Горим?       — Нет, — растерялась Сеттера.       — Тогда не очень. Ладно, парни, я пойду. Кстати, девочки, поздравьте своих мальчиков. Сегодня они умыли целый университет, который гордо именует себя лучшим по спарринговой подготовке волшебников. Красавцы.       — Сафронов! — ахнула Сеттера. — Поздравляю! Вы такие! Вы просто лучшие!       Женя замерла и резко повернулась.       — Да, — сосредоточенно поправила очки Катя. — Вы все, ребята, молодцы. Поздравляем.       Скучающее любопытство ушло, оставив интерес. И теперь они смотрели друг на друга одинаково подозрительно. Женя задумчиво улыбнулась, бегло оглядела его еще раз и кивнула сама себе, пробурчав что-то под нос, затем засунула руки в карманы и быстро пошла к выходу из столовой. За ней побежали Сеттера, а Катю Паше удалось поймать за рукав.       — У вас новенькая. Где вы ее нашли?       Катя тяжело вздохнула и присела рядом.       — Я ее не знаю. Это подруга Дианы, она ее пригласила, чтобы мы могли участвовать.       — Она… — Паша посмотрел на большие входные двери и расчесал пальцами волосы, — прикольная.       — Как же, — недовольно буркнула Катя. — Она тут всего лишь полдня, а Диана уже вызывает ее к себе второй раз. А еще целый день хватается за виски. Мне кажется, она сама ей не очень рада.       Андрей молча не согласился с Катей. Он все еще смотрел на толстые дубовые двери и с досадой думал: он никогда не видел, чтобы Диана дала себя кому-то защитить.