я желаю

Это был итог множества крохотных изменений, поодиночке почти не заметных, – как не заметны отдельные нити в полотне. Лишний короткий отдых, недостающее заклинание, поворот в противоположную сторону на развилке. Ловушка, сработавшая на мгновение раньше. Убитый противник. Спасенный противник. Нити вились, пересекаясь, переплетаясь. Нити свились воедино. Шаг в сторону. Секунда промедления. Выбор, ни на что сразу не повлиявший, но оказавшийся таким важным в перспективе. Иной крик. Иная песнь. Пустота там, где должно было случиться неисправимое нечто – которое, в другой реальности, вывело бы схватку на совершенно иной уровень. Нити судьбы натянулись до скрипа, и короткопалая гномья рука ударила по ним, как по струнам. Иное заклинание. Желание. …Нет, на самом-то деле, все было подобрано идеально: и момент, и слова. Видно было, что Скэнлан обдумывал их долго и мучительно. Он даже вытащил откуда-то из-за пояса исписанный листок бумаги – и это при том, что обычно он полагался только на импровизацию! Вакс смотрел на него с гордостью и тоской. Он уже стоял по правую руку от своей Королевы, и под его сапогами распускались огоньки хрупких подснежников, но сам он словно уже опускался в темную, леденящую глубину. Лицо его бледнело с каждой секундой, все сильнее напоминая фарфор. Все слова прощания были уже произнесены, и Вакс сделал было уже последний шаг… но тут Скэнлан громко прочистил горло и послал ему многозначительный взгляд. Хотя нити Королевы уже тянули Вакса вперед, нежно, но неостановимо, отчего-то этого взгляда оказалось достаточно, чтобы плут замер. Отчего-то этого взгляда оказалось достаточно, чтобы обернулась даже Королева. И тут Скэнлан вытащил-таки свою бумажку – жестом юриста, который вот-вот разнесет незадачливого оппонента в клочья. Пока Бёрт Рейнольдс не разрешит, никто никуда не уйдет, понятно? - Условия сделки заключались в том, чтобы обеспечить безоговорочное поражение Векны, - начал Скэнлан, глядя на саму Смерть с той же упрямой, непробиваемой дерзостью, с которой он встречал королей, драконов и богов – и с которой он наблюдал за их падением. Он вытянул вверх шею, сверля Королеву Воронов взглядом, и прижал грязную бумажку к груди. – А также в том, чтобы удостовериться, что его влияние на мир исчезло. Верно? Королева не ответила, не сняла рук с плеч Вакса, но и не притянула его ближе. - Ладно, допустим, ответ положительный. – Скэнлан наградил ее масляной ухмылкой, вызывавшей у каждого, кто ее видел, стойкое желание его придушить. – Однако я что-то да понимаю в сделках: у меня ж опыта много… Он сделал красивую паузу, и, несмотря на трагичность ситуации, сам факт его присутствия заставил его друзей услышать в невинной фразе слово «жопа» и прыснуть в кулак от неожиданности. В этом заключалась основная сила Скэнлана Шортхолта. Вторая его сила заключалась в том, что он был категорически неспособен признать поражение. - Влияние Векны еще не исчезло, - продолжил он уже серьезнее. – Его приспешники еще бродят по миру. Кто знает, чего они натворят на досуге? - Все верно, - мягко согласилась с ним Королева, - однако расправа над ними не была частью договора. Как бы сильны или хитры они ни были, все-таки они – не Векна. - Ну да, они – не Векна, - подозрительно легко согласился Скэнлан. Королева Воронов наклонила голову в почти человеческом жесте, будто на миг даже ей стало любопытно. На грязном, окровавленном, опухшем от ударов лице гнома расцвела ехидная улыбка. - Но сам-то Векна уж точно Векной является, не так ли? А ведь он исчез еще не весь. Секунда – и в широко распахнутых глазах его друзей отразилось осознание: сперва смутное, потом все яснее и яснее. Ухмылка Скэнлана разъехалась чуть ли не до ушей. Он знал, как работать на публику, и он собирался выступить так, как не выступал никогда. - Точно. Рука Векны, - почти беззвучно откликнулась Векс, переводя взгляд со Скэнлана на Вакса и обратно. - Вот именно. Векна был запечатан не весь, - подтвердил бард деловито. – Одна его рука осталась на свободе, точнее, ее очень невовремя украли, и с ее помощью теоретически его могли бы вновь освободить. Мы сами видели, что это возможно… - Он замолк на мгновение, чуть повернул голову к друзьям и негромко, неловко уточнил: - Мы же видели, ведь так? Тогда, в Крэгхэммере, тот тип пытался освободить Оркуса с помощью его рогов, верно? - …Да? Нет? Наверное? – так же тихо и неуверенно ответил Перси спустя несколько секунд всеобщего недоуменного молчания. - Наверное? – еще более неуверенным эхом откликнулась Килет, нервно вытирая слезы в попытке отвлечься. – Кажется, он именно к этому шел. Векс сморщила нос, тоже пытаясь вспомнить. На миг они будто вернулись в то время, когда они могли еще позволить себе долгие оживленные дискуссии, полные веселой бессмыслицы. - Или же он просто хотел силы… По-моему, там все дело было просто в силе. Как там его звали? - Оркус? – предположила Килет. - Нет, это сам рог. В смысле, это его хозяин. Тот, который бог. Или это был демон? Боже, как же давно это было. Как же звали самого бехолдера?.. - Кларота? – осторожно предложил Грог с лицом человека, который уже сам знает, что ошибся. - Нет, это не то, так звали иллитида. Бехолдера, кажется, звали К’Варн, - припомнил Перси, снимая очки на секунду, чтобы вытереть глаза. – Возможно, он и вправду пытался призвать Оркуса, но, черт побери, я совсем не помню. Надо посмотреть в заметках. Черт, без заметок никто из нас уже ничего не вспомнит о том, что тогда творилось. Идиотизм! Мы словно пили запоем все эти годы, вот только вместо приятного опьянения мы сразу провалились в дичайшее утреннее похмелье. - Ну, будем честны, - смущенно улыбнулась Килет, - пили мы и вправду много… - Запоем, в основном, пила именно ты, - откликнулся Перси устало, но почти нежно. - И я! – с гордостью влезла в разговор Пайк. – Я тоже пила, и прилично, но я хотя бы не падаю под стол – прости, Килет, но ты пить не умеешь совершенно. - И по башке нам прилетало, - подтвердил Грог. – Мне-то ничего, да и дружище Пайк вроде в порядке, а вот хилякам вроде вас могло и взбить мозги всмятку. Векс невесело прыснула. - Да уж… а также проклятия, заклинания, Фейвайлд… - Что это еще за Фейвайлд? – спросил Скэнлан с невинным видом, чем вызвал хор усталых стонов от всей честной компании. - Никогда не меняйтесь, друзья, - вдруг тихо и хрипло сказал всеми забытый Вакс. Все вновь замолчали, вспомнив, что это – последний спор, в котором участвуют все голоса. Высохшие уже глаза снова наполнились слезами. Вакс слабо улыбнулся и качнулся вперед. Скэнлан вновь откашлялся. - Так или иначе, рука еще в этом мире, и она – часть Векны и носитель его силы, - сказал он, упрямо сверля взглядом непроницаемо-черные глаза фарфоровой маски Королевы. – Думаю, даже Ваше Величество не станет отрицать, что целое состоит из частей, и, пока одна из частей еще бродит по миру на чужом теле, целое нельзя назвать полностью поверженным? Сделка еще не закончена, битва еще не выиграна. Вы же не хотите, чтобы о Вас и Вашем эгоизме поползли некрасивые слухи? Чтобы Королеву Воронов стали называть клятвопредательницей, которая так несправедливо обирает своих почитателей? Потому что я уж точно приложу все усилия, чтобы о Вас говорили только, и именно, так! Королева, огромная, темная и царственная, помедлив, медленно наклонилась к гному. Ее темные глаза встретились с глазами Скэнлана, пока ее руки все так же цепко сжимали плечи застывшего Вакс’илдана. Голос ее был почти мягок: - Я понимаю, чего ты хочешь, и я ценю твое бесстрашие. Именно этот упрямый огонь влечет вперед столь многие нити судьбы, подгоняя их, наполняя жизнью и светом. Многие нити, включая нить моего Избранного. – Ее пальцы нежно огладили плечи Вакса. – Однако тебе не под силу забрать то, что тебе уже не принадлежит. - Как и Вам не забрать то, что еще не принадлежит Вам! Скэнлан набрал воздуха и заглянул в бумажку. Его голос зазвенел боевым рогом и наполнился магией, доступной немногим. Боги ли, мир ли, сама ли его душа вырвалась в этот момент наружу, чтобы вложить в каждое слово столько невероятной, меняющей судьбы силы? - Я желаю, чтобы сделка Королевы Воронов с Вакс’илданом не считалась выполненной, пока каждая часть и каждый фрагмент Векны не будут полностью уничтожены или изгнаны из этого мира, включая руки, глаза, ноги, мизинцы, ногти, языки или иные части тела, которые можно использовать в целях зла. Конец! Его голос оборвался, и наступила тишина – полная, как будто сами небеса замерли и прислушались. Только прозвучала какая-то почти беззвучная, высокая нота – будто разбился сосуд из невероятно тонкого стекла. Вакс тихо, дрожаще вздохнул. Остальные стояли молча, глядя то на Скэнлана, то на нависшую над ним богиню, столь огромную и могущественную, но почему-то неспособную затмить его собой. Королева Воронов долго, долго смотрела в глаза барду. Ее фарфоровое лицо было неизменно. Ее руки крепко держали плечи Вакса. И затем прозвучал новый звук – словно дернули за струну или ослабили слишком сильно натянутую нить. Богиня выпрямилась во весь рост, возвышаясь над ними всеми. Ее маска повернулась в сторону, и теперь ее взгляд упал на остальную команду, замершую в ожидании. - Умно, - сказала она наконец, и в ее голосе прозвучала почти-улыбка, почти-уважение. – Хорошо. Сделка будет исполнена полностью. Лицо Вакса медленно покраснело и сморщилось, как лицо новорожденного, готовящегося издать свой первый крик. Векс прижала ладони ко рту. Килет не смела шевельнуться, как олененок перед хищником, слепо моргая сквозь слезы. Вакс осторожно шагнул вперед. Все глаза были устремлены на него, все жадно следили за его движениями. Королева его не остановила. - Ладно уж, - сказал Скэнлан, - ждать Вам все равно придется недолго, Ваше Величество. Слышали, как у него суставы скрипят? Он и так уже развалина, долго не протянет. Того и гляди, сам откинет копыта, не дожидаясь окончания сделки… Пальцы Королевы неохотно соскользнули с плеч Вакса, и тот, задыхаясь в ненужном ему воздухе, спотыкаясь, рванулся вперед и упал в руки Векс и Килет. Грог и Пайк, уже и так жмущиеся друг к другу, тоже кинулись к нему, чтобы обнять; Пайк не дотянулась и только дергала его за руку, будто пытаясь оторвать, а Грог попросту обхватил всех, до кого достал, и наградил Вакса полным нежности подзатыльником. - Кроме того, - невинно продолжил Скэнлан, - что такое полуэльфийская жизнь для бога? Что такое семьдесят лет для того, кто живет вечно? Эти восемь десятков лет пролетят незаметно, вот увидите. Конечно же, он хорош и горяч, и девяносто лет без такого парня, как Вакс, могут показаться вечностью, но все же. Сотня лет ожидания – ничто, если в конце Вы получите такой шикарный приз! Перси стащил очки и теперь яростно тер глаза, морща красный лоб. Вакс каркнул ему что-то хрипло и зло, и Перси отчаянно затряс головой, но замер, стоило Ваксу схватить его за волосы и притянуть его ближе, чтобы прижаться лбами. - Нет, серьезно, - сказал Скэнлан, - какие-то двести лет… - Осторожно, Скэнлан Шортхолт, - прервала его Королева, снова поворачиваясь к нему. – Тебе больше нечем оплатить свое спасение – или же чужое. - Знаю, - ответил ей Скэнлан негромко и улыбнулся. Он был смуглым от природы, но сейчас даже его щеки были темнее обычного, и он сам подозрительно часто чесал глаза. – Знаю. Впрочем, у меня все еще остались невероятная харизма и талант к горизонтальному танго… - Твой язык – твое спасение и твое проклятие. – Королева покачала головой. – Используй его с умом. Думай о том, что за истории ты плетешь и что за сделки ты заключаешь. Я буду за тобой следить, и очень внимательно. - Мне стоит начинать бояться? - Нет, только думать. Впрочем, твоя Госпожа научит тебя этому и так. – Королева вновь оглянулась на остальных. – В одном ты прав: я терпелива. Так или иначе, однажды я его заполучу. - Однажды, но не сегодня. - Нет, не сегодня, - ответила богиня. Она склонила голову и отступила на шаг, растворяясь в тенях. Прежде чем исчезнуть, она взглянула на Скэнлана в последний раз. – Я буду следить за тобой, бард. - Ладно, как скажете! – Скэнлан ухмыльнулся сквозь слезы. – Не стесняйтесь, смотрите, сколько нужно! У меня на потолке как раз есть отличнейшие зеркала для наилучшего обзора. Прекрасный вид, самые удачные ракурсы… Он будет потом хвастаться на протяжении многих лет, дерзко, но, кажется, искренне, что Скэнлан Шортхолт - единственный из смертных, кто заставил Королеву Воронов скрипеть зубами. Сейчас же он остался стоять на пустыре, один, глядя, как тают тени. Мгновение спустя все еще бледный и холодный, но живой Вакс’илдан сгреб его в объятия, подкинул в воздух и, срываясь на фальцет, почти выкрикнул сбивчивые слова благодарности ему куда-то в плечо добрую дюжину раз подряд. Скэнлан не любил, когда его тормошат, как куклу, но сейчас он все стерпел. И сейчас, и позже, когда его с триумфом несли домой на плечах – все по очереди, по кварталу каждый. Пожалуй, один раз можно было и потерпеть. Нити натянулись и ослабли. Прозвенел высокий, чистый аккорд. И чей-то голос спел старую песню на иной лад.