Правила Эдит

Несмотря на свой холодный, рациональный и расчетливый подход к жизни, Эдит была склонна упрощать вещи. Она представляла себе окружающих людей как набор качеств, делающих их либо сильнее, либо слабее. Все, что находилось между этими двумя крайностями, Эдит не замечала или не могла объяснить. Первым делом при встрече с человеком она старалась побольше о нем разузнать — ее интересовало почти все: чем увлекается ее новый знакомый, какие у него планы на ближайшее будущее, как продвигается его карьера и какие вина он предпочитает, словом — все, чем можно отвлечь его внимание и чем его можно довести до невообразимой скуки. Сейчас Эдит стояла в шлюпке на борту угнанного брига и старалась сдержать рвоту. Шестеренки в ее голове отчаянно скрипели. И ей было совсем не до слабостей стоящего напротив человека. Выходит, загадочный мужчина, спасший Элизабет, и пират, в задержании которого принял участие Уилл, это одно лицо. Однако если в сознании Эдит все встало на свои места, то Джек, напротив, перестал что либо понимать. — Ты жив? Юнец, да ты везунчик! Прыгнуть с такой высоты и выжить… Погоди-погоди. Пышка?! Когда пират узнал в пробравшемся зайцем на борт человеке сбежавшего на его глазах заключенного, он почувствовал прилив гордости — наверняка этот паренек восхитился его легендарным примером и тоже решил удариться в пиратство. Но когда Джек присмотрелся получше, он признал в незваном госте девушку, которая два дня назад чуть не отняла у него лавры за спасение прекрасной незнакомки. Почти отеческая гордость сменилась непониманием. — Джек? Что там у тебя? — недоуменное молчание прервал вопрос Уилла. — Тернер, честное пиратское слово, я тут не при чем! Я знать этого человека не знаю! Уилл с Гиббсом неуверенно направились к левому борту, готовые увидеть там самого дьявола во плоти. С опаской перегнувшись через деревянные, еще не просоленные морской водой перила, оба мужчины с удивлением уставились на девушку. — Эдит?! — ночную тишину вдребезги разбил то ли испуганный, то ли сердитый крик Уилла. Эдит не сдержалась, и остатки съеденного на приеме в честь Норрингтона оказались на дне шлюпки. Хуже всего рвота ощущается, когда желудок пуст, а Эдит, которая около суток и маковой росинки во рту не держала, все тошнило и тошнило. Гиббс уже завел свою излюбленную шарманку о морских легендах и традициях, в этот раз — о женщинах на борту. Джек успел сбегать в трюм за ромом, и когда Эдит наконец встала на ноги, услужливо предложил ей бутылку. Уилл все это время осуждающе смотрел на юную мисс Суонн в упор. Девушка привыкла держать все в своих руках, так что поспешила заговорить первой. — Кхэм. Я Эдит, приятно познакомиться. А вы, должно быть, Джек Воробей. Спасибо, что спасли мою сестру, — Эдит знала, как решить и создать проблемы другим людям, но собственных она нередко избегала, поэтому старалась отложить разговор с Тернером. — Капитан Джек Воробей. Так вы с Уиллом знакомы? — Да, Джек, знакомы. И мне кажется, я ясно дал понять мисс Суонн, что это путешествие не для нее, — с нажимом, сквозь плотно стиснутые зубы отчеканил Уилл. — И она — сестра твоей подружки? — поочередно тыкнув в каждого из собеседников пальцем, пират переводил с взгляд с одного на другого. — Да, капитан, вы все верно поняли, — правило третье: ищи союзников. Эдит искала самые незначительные сходства и общие интересы с окружающими. Поэтому бедному Уиллу, похоже, теперь будет доставаться вдвое больше издевок по поводу его чувств к Суонн-старшей. — Да не подружка мне Элизабет! — раздраженно пропыхтел Тернер. — Видишь, он ее даже по имени называет, — Эдит пихнула локтем Джека. На ты она старалась не переходить, пока собеседник этого не предложит сам, да и подобных вольностей себе обычно не позволяла. Но с непривычки даже небольшое количество рома из предложенной капитаном бутылки растормошило девушку. Перевести стрелки Эдит не удалось, и очень скоро раздражающе настойчивый и упрямый Уилл вернулся к теме побега девушки. Ей пришлось поделиться с тремя спутниками подробностями последних дней, начиная с церемонии награждения и заканчивая памятным прыжком с тюремной башни. Эдит пришлось выслушать длинную и крайне недовольную тираду от Тернера, целое море негодующих реплик о ее присутствии на борту от Гиббса и красочный, захватывающий рассказ от Джека о том, какой ветер с черепахами на пару занес его на Ямайку, как он оказался в порту и как они с Уиллом увели у командора из-под носа гордость всего британского флота. Поскольку дело было ночью, собеседники были освещены только масляной лампой в руках первого помощника. Разговор очень скоро вернулся в прежнее русло, и каждый стал рассказывать о приключениях, выпавших на их долю. Уилл говорил мало, но изредка очень остроумно комментировал чужие рассказы. Эдит в основном делилась их с Элизабет детскими проделками, и хоть рассказывать было особо нечего, она умудрялась передавать эти истории с искренней радостью и не оставила новых товарищей безучастными. Больше всех говорили Джек и Гиббс. Капитан вспоминал свои прошлые плавания и поединки, из которых неизменно выходил победителем, а его помощник не забывал дополнять эти рассказы детальными подробностями и морскими легендами. Истории все не кончались, а время неумолимо двигалось к рассвету. Глаза у путешественников слипались, и компания разбилась на две группы. Уилл, задетый очередной шуткой Джека об Элизабет, и Гиббс, все так же ворчащий о старых пиратских традициях, ушли в трюм, где надеялись найти больше свечей и что-то съестное. А Эдит и Джек продолжали смеяться над Тернером и рассказами друг друга на капитанском мостике. Внимательно вслушивалась Эдит в слова пирата и все больше поражалась — она искала в нем крайности, слабости, сильные стороны. Но Джек, казалось, состоял из полутонов: он никогда ничего прямо не обещал, мог заговорить зубы хоть мертвому, был непредсказуем, уверен в себе и очень обаятелен. Вообще, его единственным уязвимым местом казался ром. Об алкоголе говоря: — Эй, пышка, а где ты оставила ту бутылочку чудного рома, что я тебе дал? — Подожди ты, со своей распрекрасной бутылочкой ты еще встретишься, а услышать историю о том, как мы с Элизабет чуть не отправили на виселицу портового распорядителя, потому что нам стало жаль армейских лошадей, ты можешь услышать только раз в жизни. — Нет-нет, дорогая моя, я, понимаешь ли, жду не дождусь встречи с моей возлюбленной, бутылочкой то бишь, и чем быстрее ты мне ее вернешь, тем лучше. Эдит, расстроенно вздохнув, стала шарить по глубоким карманам великоватого ей моряцкого жилета, и выудив оттуда бутылку, протянула ее Джеку и продолжила незавершенное повествование. — Мы с Элизабет вовсе не собирались устраивать распорядителю неприятности, несмотря на то, что он тот еще старый хрыч. Мы просто были с отцом на открытии городского совета, и там на стене висел длиннющий такой гобелен с изображением поля боя. И треть холста занимали тела мертвых лошадей, — Элизабет пришлось прерваться, потому что слишком уж озлобленно на нее смотрел Джек, — Ну чего тебе, а? Так вот, нас эти лошади напугали, нам стало их жаль, и… Да что такое? Что ты на меня так смотришь? — Пышка! Бутылка! Где ром? Я спрашиваю, где мой ром? — прямо перед лицом девушки Джек Воробей размахивал тем самым несчастным сосудом из-под спиртного. Абсолютно пустым. Эдит нашла это очень забавным, и морской воздух прорезал звонкий и совершенно пьяный девичий смех. Обычно Джек был не склонен к такому, но как стало известно после случая с Элизабет, девушки пробуждали в нем весьма странные порывы. И прямо сейчас, помимо гнева и разочарования в пустой бутылке, пират испытывал чувство ответственности. Перед Эдит и перед Уиллом, который, как Джеку показалось, считал себя виноватым в свалившемся на голову девушки приключении. Сказав, что он отправился за новой бутылкой рома, Джек быстрым шагом направился в трюм, несколько раз обернувшись напоследок. Гиббс уже спал, а Тернер задумчиво смотрел в окно каюты. Джек, опасливо взглянув на Уилла через плечо, стал рыться в одном из сундуков, стоящих вдоль стены. Не перестав искать алкоголь, мужчина начал говорить и вывалил на Тернера чудаковатую смесь фраз в духе «Да где у этих чертовых солдат лежит ром?!» и «Мы с тобой, приятель, то есть я и ты, и ты и я, ну, ты понял, мы забыли забрать у сестры твоей благоверной бутылку крепкого рому, и теперь она там на палубе хохочет, в хлам пьяная.» Уилл сонно потер глаза и уставился на Джека в попытке осмыслить полученную информацию. — Честное слово, Джек, ты ее напоил, ты и разбирайся. — Но она сестра твоей ненаглядной, а не моей! Хотя, если ты хочешь поделиться, о я, ты же знаешь, никогда не против. Я вообще по натуре человек щедрый. — Ты всю ночь с ней заодно надо мной смеялся, вот и укладывай ее теперь спать. — Она здесь вообще только из-за тебя оказалась! — Да ну? А кто ее в башне подначивал? Она же чудом не разбилась! — А от кого она узнала про бриг? Уж точно не от меня. Мужчины все спорили и спорили, пока на лестнице не послышались громкие, неритмичные шаги. Оба быстро высунули головы в дверной проем как раз вовремя, чтобы увидеть, как Эдит споткнулась на середине лестницы и через мгновение очутилась на нижней ступеньке. Не размыкая глаз, она сонно засопела прямо на полу. — Джек, если ты споишь сестру Элизабет, то… — Ладно-ладно, я понял уже, ты пожалуешься своей голубке, — то ли Джеку стало совестно, то ли ему попросту надоело спорить. Так или иначе, он поднял не очень изящно похрапывающую Эдит на руки и понес в соседнюю каюту. Перед тем как самому улечься спать, Джек еще раз вышел на мостик и сверил курс. Компас, пару раз неуверенно дернув стрелкой, указал на северо-восток. Штиль обещал продлиться до утра. *** Как и предсказывал Джек, погода осталась располагающей, а ветер попутным. Эйфория от начала нового, непривычно ответственного для девушки приключения прошла — Эдит проснулась с головной болью третий раз подряд. Только если в первые два раза это было вызвано ударом об воду после прыжка и голодом, то в это утро Эдит встретило первое в ее жизни похмелье. Выпитая прошлой ночью бутылка рома вызвала уйму сожалений и до ужаса затекшую после долгого сна шею, и это если не упомянать тяжелую голову, совершенно неповоротливые конечности и саднящую сухость в горле. Мысли тяжелым комом перекатывались в голове, и Эдит не могла сосредоточиться ни на одной из них. Полчаса спустя она кое-как вышла на палубу из каюты, в которую ее отнес Джек. Солнце, уже почти достигшее зенита, ударило по глазам, и Эдит пришлось зажмуриться. — Посмотрите-ка, кто соизволил наконец подняться! Капитан, благородная леди покинула опочивальню! — с добродушной насмешкой прокричал Гиббс, стоящий за штурвалом. Уилл и Джек, до этого спорившие о чем-то на корме, спустились на палубу. Откуда-то с севера протянул свои холодные ладони бриз, закружив в воздухе локоны Эдит. Девушка, до этого виновато поглядывающая на подошедших мужчин, засмеялась и стала отмахиваться от полезших в лицо прядей. Встревоженное лицо Уилла и предвкушающее — Джека, навели Эдит на мысль, что что-то не так. Тернер только коротко кивнул в сторону носа судна, на северо-запад. Ветер, раньше благоприятно дувший им в спину и наполнявший паруса, резко переменился. Из-за горизонта показались облака, серыми щупальцами спешащие накрыть небо. На сбежавших путешественников надвигался шторм. Правило третье: всегда ищи союзников. И если друзей Эдит найти удалось, то в том, что она поладит с бурей, девушка вовсе не была уверена.