Правила Эдит

Ветер из ласкового бриза превратился в штормовой. Волны с каждой минутой становились все выше, и вскоре уже захлестывали палубу, так и норовя сбить путешественников с ног. Им отчаянно не хватало рук. Судно, рассчитанное на несколько десятков человек экипажа минимум, шло под началом бесстрашной четверки. Речь уже даже не шла об их первых попытках сохранить прежний курс. Сейчас капитан Джек Воробей поставил простую, на первый взгляд, и четкую цель для всей команды: выжить и, при возможности, вывести из шторма корабль в весьма условной сохранности (о целости он даже не заикнулся). Эдит, хоть и была сильнее и проворнее большинства придворных дам, не привыкла к продолжительному тяжёлому труду. С непривычки у нее болели даже те мышцы рук и ног, о существовании которых она до этого дня не подозревала. Сначала Джек определил ее за штурвал, но, как вскоре показала практика, девушке не удавалось следить за постоянно меняющим направление штормовым ветром. Куда лучше ей удавалось выполнять работу с парусами и снастями: природная ловкость позволяла Эдит быстро перемещаться по шероховатым канатам, выполняя нескончаемые поручения Гиббса. Несмотря на хлещущий по лицу ветер, соленые брызги морской воды, промокнувшую одежду и стёртые до мозолей ладони, Эдит упорно сворачивала паруса один за другим, не обращая внимания на усталость и боль. Уилл удивленно следил за ее движениями и не узнавал в ней ту юркую и тихую девушку, какой она представлялась всему свету. В какой-то момент он даже пожалел о сказанном ранее: больше ему не казалось, что она непригодна к таким путешествиям. Более того, казалось, что она создана для них, и справляется чуть ли не лучше, чем он сам. Эдит же, напротив, была не совсем рада тому, что некоторые ее таланты увидели свет. Она слишком долго жила в тени и привыкла, что кроме сестры всех ее козырей не знает никто. Внезапно корабль пошатнуло. Элизабет не боялась высоты, и даже особо не задумалась, когда прыгала с тюремной башни. Теперь же, когда ее руки непроизвольно разжались и она летела то ли на палубу, то ли в открытое море, Эдит парализовал ужас. Она только прислушивалась к вою шторма и не могла понять, секунды длится ее падение или минуты. Вода была везде. В ушах, во рту, и даже когда Эдит резко вдохнула морской воздух, ей показалось, что ее легкие наполнились соленой водой. Девушка прислушалась к ощущениям. Пошевелила руками. Кажется, она не падает. Эдит открыла глаза и посмотрела вниз. Палуба была там же, где Эдит видела ее в последний раз, когда отпустила снасти, а ее ноги уверенно стояли на перекладине грот-мачты. Девушка обвела взглядом немногочисленную команду судна. Остальные, по всей видимости, тоже приходили в себя после толчка. Первым взял себя в руки Гиббс. Помощник капитана кинулся в трюм, чтобы убедиться в отсутствии пробоин, а Джек и Уилл перегнулись через борт в поисках препятствия, на которое наткнулся корабль. Эдит опередила их всего на секунду. С высоты мачты она заметила торчащие из воды темные силуэты скал. Буря прибила бриг к неизвестному архипелагу и нещадно швыряло его о прибрежные утесы. К великому облегчению капитана, к этому моменту штормовой ветер установил четкое направление, и теперь дул с севера. Да, попутным он не был, но этого Гиббсу было достаточно. Каким-то чудом уцелевшее после столкновения с рифами судно продолжило свой путь. — Эдит, разворачивай паруса! — крикнул с палубы моряк. Девушка, которая за минуту до толчка только закончила своричивать последний из них, с немым негодованием стиснула зубы. Правило четвертое — не жаловаться. Очень рано Эдит поняла, что нытья люди не любят. Оно привлекает ненужное внимание, и уж точно не делает людей лучше в чужих глазах. А еще Эдит не хотела, чтобы другие знали, что ей бывает нелегко. На Ямайке это отлично вписывалось в ее образ избалованной дочки губернатора, которая никогда не сталкивалась с реальной жизнью. Теперь, когда ей каждую минуту приходилось доказывать, что она достаточно сильна для дальнего плавания, жаловаться тем более было ей не к лицу. Поэтому Эдит молча, без всяких возражений, стала развязывать узел за узлом, пока над бригом снова не раскинулись белые полотнища парусов. Команда не знала точно, где находится, а определить координаты по звездам или солнцу не позволяли тяжелые тучи, нависшие над морем. Было решено взять курс на север. Так они и приближались к исходной цели, лежавшей на северо-востоке, и рано или поздно пришли бы к материку, в случае, если шторм унес их далеко на запад. Постепенно успокаивающаяся погода позволила путникам выдохнуть с облегчением, и они уже привычно собрались на капитанском мостике. — Мы отстали от Жемчужины как минимум еще на сутки. Наш первый пункт назначения — Тортуга, потому что еще один шторм без полной команды мы не переживем. Считаем, что нам очень повезло, и мы управились с командой за день. Итого, трое суток форы у Барбоссы, как минимум, — Уилл явно был не в духе, а мысль о том, что за это время могло стать с Элизабет, и вовсе омрачила его. Эдит пристроилась у лестницы. Она поплотнее завернулась в кожаный жилет, мечтая переодеться во что-нибудь сухое. Разговор мужчин звучал как в отдалении, и Эдит поняла, что засыпает. Она встала на ноги с твердым намерением пройти в одну из кают и поискать там одежду, но тут же снова осела на палубу. Голова резко закружилась, и только теперь девушка вспомнила, что заснула вчера, так и не поев. Уилл обернулся и с беспокойством осмотрел Эдит. — Мисс Суонн? Вы в порядке? — на его словах обернулись и капитан с помощником. Эдит поспешно закивала. Четвертое правило — не жаловаться. *** Элизабет была в ярости. Она привыкла видеть в людях хорошее, но сейчас, глядя на озлобленные, искаженные жадностью лица, она испытывала только отвращение. Отец Уилла — пират. Его кровь снимет проклятие Кортеса с экипажа Черной Жемчужины. Ее везут на остров Мертвых. Голова разрывалась от мыслей. Количество информации и событий, свалившихся на Элизабет за последние двое суток, превышало все, приключившееся с ней за несколько лет. «Кроме той дурацкой истории с распорядителем порта,» — подумала Элизабет. Пришедшая в голову мысль неожиданно подбодрила ее, и она нашла в себе силы сделать то, что делала лучше всего — говорить, что на ум придет. На людей это действовало самым неожиданным образом, но еще ни разу по-настоящему не навредило Элизабет. Поэтому она окликнула капитана мертвецов, который, она чуяла это всем нутром, так и стоял за дверью каюты, где запер ее. — Эй, а знаешь, вы ведь мне помогли. Хотя бы не придется выходить за того… гуся! — Элизабет в голос рассмеялась, когда поняла, что уже находит в сложившейся ситуации выгодные стороны. Все-таки она неисправимая оптимистка, — так или иначе, вы можете меня не держать взаперти. Тут море вокруг. Бежать некуда. — Мисс Тернер, вы, право, не умеете ругаться! Не то чтобы Элизабет думала, что избавиться от заточения удастся с первой попытки, но попытаться стоило. Если хорошенько подумать, преимущество на ее стороне — она точно знает больше этих пиратов. Они не знают, что ее кровь никого не спасет. Не знают, что она — дочь губернатора, а не кузнеца, и что ее будут искать. *** Джек проснулся оттого, что по его капитанской каюте кто-то ходил. Пират решил не выдавать своего пробуждения и, приоткрыв один глаз, посмотрел на утреннего гостя. К его величайшему изумлению, ему предстала Эдит. Она сидела на корточках перед столом и копалась в одном из ящиков. Потом она резко выдохнула и на цыпочках вышла из каюты, прижимая к себе часы и секстант из капитанского стола. По ту сторону двери раздалось щелканье замка, и только тут Джек вспомнил, что запирался на ночь изнутри. А значит, Эдит умеет вскрывать замки. «Она достойный противник» — пришло ему в голову, но мысль испарилась, стоило Джеку всспомнить, что эта девушка ему и не противник вовсе. Так или иначе, действия Эдит заинтриговали его. Он подождал с минуту, чтобы наверняка не наткнуться на нее в коридоре, и отпер дверь. Джек прошел к ее каюте, но не застал ее там, и отправился на палубу. Солнце было в зените. Эдит стояла на корме с часами в руках и что-то торопливо записывала на клочке бумаги, прижатом к штурвалу. Она с трудом подавила испуганный вскрик, когда бумажку у нее из рук бесцеремонно выдернули. Увлеченная расчетами, Эдит не заметила, как Джек подкрался сзади. «17-12=5ч 5×15=75°з.д. угол на солнце = 72° 90-72=18°ю.ш 18°ю.ш. 75°з.д.» Джек скептически осмотрел девушку. — А ведь знаешь, ты могла поспать еще пару часов, не вламываться в мою каюту, постирать свои кружевные сорочки, или чем там занимают свое время барышни вроде тебя? Ты могла выпить, в конце концов! Чем тебе ром-то не угодил? — Во-первых, барышни вроде меня не стирают свое белье самостоятельно. Во-вторых, барышни вроде меня не пьют ром с утра пораньше. А еще барышни вроде меня не умеют пользоваться секстантом. Солнце в зените, вот я и воспользовалась случаем, капитан. Как видите, штормом нас отнесло к югу, и мы сейчас ровно посередине между Ямайкой и Гаити. Будем в Тортуге к вечеру, если возьмем чуть на восток. Не дав Джеку времени ответить, Эдит отправилась будить Гиббса радостными новостями — они знали свои координаты, и больше не было нужды идти вслепую. Джек посмотрел ей вслед. Он повертел оставленный ею секстант покачал головой. Из чистого упрямства он повторил вычисления. Восемнадцать градусов южной широты и семьдесят пять градусов западной долготы. Эдит не ошиблась, и чутье подсказывало Джеку, что такие навыки и впрямь не входили в образовательную программу благородных девиц. Тортуга кипела жизнью. Еще с борта брига Эдит заметила, как разительно отличается этот город от родного Порт-Ройала. Вместо выстроившихся ровными рядами парадных набережных с их прянично-нарядными домиками и усадьбами, Тортуга встречала прибывающие суда пестротой и хаосом петляющих улочек. Эдит смотрела на все это с предвкушением. Ей не терпелось поскорее сойти на деревянный пирс и попробовать этот мир, такой незнакомый ей. Ей хотелось заглянуть в каждый трактир и в каждую лавку на рынке. Ей хотелось увидеть жизнь, о которой она до этого только читала, жизнь, к которой Джек давно привык. Эдит ничего не могла поделать с любопытством, которое пират в ней вызывал. Она так и не смогла ничего узнать о нем, его пристрастиях и его невзгодах. Ей было досадно, что он уже успел узнать о ее навыках взломщика и навигатора. «Он достойный противник» — подумала она. Потом она вспомнила, что он ей, в общем-то, не противник. Эдит подумала о сестре, и ее накрыло чувство вины. Она так увлеклась своим новым окружением, что совсем забыла о ней. Поэтому когда Джек с Уиллом отправились искать команду, Эдит поспешила вызваться им в помощь — она бы не перенесла несколько часов гнетущей тишины на пустой палубе и хотела помочь всем, чем могла. Гиббс остался сторожить бриг, но он, впрочем, был и не против. Во время шторма львиная доля работы выпала ему, и он был не против выдохнуть в первый раз за несколько дней. Потеряться в Тортуге было проще простого, это Эдит поняла, стоило ее ноге опуститься на землю этого острова. Водоворот запахов, звуков и людей манил ее в свою пасть. Говорил с пиратами Джек. Эдит ходила рядом с ним и Уиллом, но не участия в переговорах не принимала. В порту она успела попробовать вяленую рыбу, и хоть ничего противнее она в жизни не пробовала, вкус настолько отличался от привычных ей придворных яств, что она взяла с собой еще связку сухих рыбин. Когда в и Богом, и дьяволом забытой таверне Джек Воробей уговаривал группу не вполне трезвых мужчин присоединиться к команде, Эдит сидела за соседним столом и слушала с кружкой рома в руках рассказ незнакомого моряка о Кракене. Это не значит, что Эдит забыла о первом правиле — она внимательно следила за разговорами Джека и Уилла и точно знала, кто из пиратов согласился, чтобы отплатить старый долг Джеку, а кто — в надежде выколотить из него деньги, которые задолжал он. Когда время было уже далеко за полночь, команда отправилась на рынок. Эдит сильно сомневалась, что хотя бы некоторые из товаров были оплачены честно заработанными деньгами. Джек останавливался, кажется, у каждого навеса. Покупали все — еду, одежду, бочки, оружие, порох, веревки, ром, еще ром, и еще, и еще, пока не кончилось место в мешках. Пока Уилл торговался с оружейником, напомнившем Эдит ворона своими хитрыми черными глазами, внимание Эдит привлек клинок, висевший на одной из стен ларька. Длинное лезвие оскалилось на нее из темноты своим металлическим блеском. Благородно изогнутая гарда огибала костяную рукоять, покрытую тонкой резьбой. Среди достоинств Эдит не было фехтования, но поединки, виденные ей при дворе, всегда завораживали ее. Она пыталась как-то повторить один из них со старшей сестрой, но кроме нескольких базовых позиций им ничего не удалось разучить. Девушка продолжила рассматривать прилавок, стараясь не выпустить из поля зрения Уилла. Эдит пригляделась к недлинному кинжалу, лежащему по правую руку от нее. Замшевые ножны крепились к тонкому кожаному ремешку. Судя по длине ремня, он был рассчитан на бедро. Эдит подняла его с полки, желая примерить, но к ней тут же подскочил продавец. Девушка без возражений вернула кинжал на место и отошла на пару шагов назад, стараясь высмотреть в толпе кого-нибудь из команды. Кажется, пока она рассматривала клинки, Уилл отправился к месту встречи. Эдит смутно помнила, как Джек велел всем вернуться к таверне после покупок, и стала проталкиваться через толпу. Девушка всегда считала, что умеет неплохо ориентироваться в незнакомой местности, но то была подчиненная Его Величеству Ямайка. Несколько минут спустя она поняла, что вернулась к палатке оружейника. — Простите, сэр, а вы не подскажите, в какой стороне порт? — поинтересовалась Эдит у проходящего мужчины, который показался ей чуть трезвее остальных. В ответ он только фыркнул и осмотрел ее с ног до головы таким взглядом, что Эдит пожалела, что спросила у него дорогу. Она в ужасе отпрянула, и врезалась спиной в другого пирата, тут же наставившего на нее револьвер. — Вы что-то потеряли, мисс? — спросил он, и противно улыбнувшись, сделал шаг вперед. Эдит уже успела отчаяться и подумала, что так ее путешествие и кончится — ее уволокут в какой-нибудь темный переулок и, в лучшем случае, ограбят и убьют. В худшем, она проведет остаток своих дней в… Закончить эту нерадостную мысль младшая Суонн не успела, потому что чья-то рука крепко схватила ее за плечо и утащила в одну из лавок. Эдит озадаченно огляделась. Ее окружала деревянная мебель, заставленная причудливыми безделушками. С потолка свисали птичьи клетки и подсвечники, на столах громоздились склянки с мутными растворами, а пол был уставлен глиняными кувшинами. В воздухе витал тяжелый, сырой запах, напомнивший Эдит болото. Из глубины помещения на нее смотрела женщина. Она была старше Эдит, сильно старше, но видно это было скорее в ее глазах. Ее темную кожу покрывали узоры, а в заплетенных в мелкие косы волосах белели костяные бусины. Эдит открыла было рот, чтобы поприветствовать свою чудну’ю спасительницу, но та ей только улыбнулась, снисходительно кивнув, и приложила палец к пухлым губам. — Незачем. Ты еще не пожалела о своем побеге? — Эдит и обернуться не успела, а незнакомка уже стояла за ее спиной. — Четвертое правило — не жаловаться, — ответила на ее вопрос Эдит. Откуда женщина знает ее, она даже думать не хотела, — нет, не пожалела. — А Джек? Как там Джек? Кажется, я не видела этого проходимца уже около десятилетия, — Эдит отметила необычный, тягучий акцент этой женщины. — Джек? Он… просто Джек. Раз вы его знаете, должны понимать, что его так просто не опишешь. — И тебя это по-настоящему выводит из себя, не так ли? Он изворотлив, — с улыбкой спросила незнакомка, — Его трудно не любить. Эдит непонимающе нахмурилась. — Я с ним трое суток знакома, — решила прояснить девушка. — Ты не задаешь вопросов. Это радует, — «Это не значит, что у меня их нет,» — подумала Эдит, но озвучивать свои мысли сочла неуместным. Что-то было странным в этом месте, в этой женщине, в ее словах. Ей будто каждую секунду приходилось бороться с какой-то одурью, каждую минуту бороться с дремотой, готовой в любой момент лишить ее чувств. Незнакомка, с минуту задумчиво молчавшая, продолжила свою необычную речь, — ты скоро станешь невестой. — Позвольте, это же совсем никакого смысла не… — Эдит все-таки попробовала возразить, но тут же умолкла под тяжелым взглядом собеседницы. Женщина как-то печально улыбнулась. — Таким, как мы с тобой, трудно приходится среди этих, — здесь незнакомка неопределенно махнула рукой, — не доверяй им особенно. Эдит, совсем переставшая хоть что-нибудь понимать, согласно кивнула. «Лишь бы поскорее выбраться из этого города,» — взмолилась она. — Передай привет Джеку. Скажи, пусть не забывает старых друзей. Ах да, по поводу свадьбы. Дай свою ладонь, я напишу его инициал. Пока загадочная женщина, окунув пальцы в темно-красную жидкость, выводила букву на запястье Эдит, та обдумывала ее просьбу. — Как же мне передать послание Джеку, если я не знаю, от кого оно? — Можешь называть меня Калипсо. Иди, Эдит, тебя ищут. Когда Эдит распахнула дверь на улицу, она, и впрямь, сразу увидела Уилла. Молодой человек выглядел не на шутку сердитым. — Мисс Суонн, где вас черти носят? — Да вот здесь лавка, — Эдит обернулась, чтобы показать Уиллу лавку чудно’й женщины, но ее и след простыл. Пока Уилл отчитывал ее на обратном пути к бригу, Эдит украдкой взглянула на свою руку. На запястье, выведенная темными чернилами, расположилась буква «Дж.»