***
Вечный лабиринт. Бесконечные коридоры с поворотами в неизвестность, заставляли спартанца с каждым шагом сильнее вонзать ногти в плоть пальцев, скрипя зубами от злости. Это раздражало. Солнце уже давно покинуло свой пьедестал, устремляясь как можно быстрее за гору олимпийцев, уступая месту ночному свету Морфея. Всё это напоминало мужчине Храм Пандоры, где он когда-то пробивался через орды мертвецов и ловушек хитрого архитектора. Фанатик Пафос Вердес Третий медленно сходил с ума, а выполняя задание громовержца, он окончательно потерял рассудок и отношения с близкими людьми. Глупец умер вместе с родными в стенах храма, так и не успев его достроить до конечного результата. Во многом в этом виноват был кузнец Гефест, который посоветовал своему отцу нагрузить на могучего титана храм, а за работу над масштабным сооружением возложить на обычного человека. А статуя самого Аполлона на Делосе? Великий Архимед поехал головой после появления Алекто со своими сёстрами на территории строительства. Это заставило инженера потеряться в иллюзиях, окончательно похоронив себя в своём же творении. А старик Дедал, строивший Лабиринт в центре Олимпа? Боги обещали ему возвращение сына, но дали лишь заточение, забыв о человеке на многие годы, окончательно запутав и сокрушив рассудок смертного. О смерти Икара он узнал только после появление Призрака Спарты с крыльями сына, придя в себя только в агонии смерти. Кратос боялся похожей участи. И чем дальше он шёл вперёд, то больше думал, что сходит с ума, не в состоянии контролировать собственное сознание. Когда-то в этом ему помог Оркос, вручив потерянному спартанцу давние подарки Каллиопе и Лисандре: серебряное кольцо с тёмно-синим драгоценным камнем для жены, которое так сильно напоминало глубины океанов; голубенькая подвеска на шею для дочери, при виде которой, юная леди радостно прыгала на вернувшегося из военного похода отца, прижимая его как можно ближе к себе. Спартанец задерживался на месяц из похода. На это играли множество условий: плохая погода, не позволяющая быстро и безопасно передвигаться на воде; проблемы на фронте; проблемы с водой и провиантом. Город спартанцы держали в кольце, в итоге окончательно сумев пробиться через оборонные системы, прорвавшись в город под яростный клич, до этого рискуя пасть под градом из стрел и камней катапульт. Там-то и нашёл Призрак из Спарты свои подношения для семьи, прихватив диковинные украшения с собой из разграбленной казны. В тот момент мужчина думал только об одном: о звонком смехе дочери, о смущённой улыбке жены. Армия спартанцев вернулась в столицу ранним утром, чего все не ожидали, думая, что могучим солдатам пришёл конец. Гремя доспехами, разрывая природную тишину мужским басом и цоканьем лошадей, распевали воины победоносный мотив, а в такт ударяли щитами об землю, от чего женщины радостно выбегали из домов, кидаясь на своих мужчин. Когда спартанцы возвращались с похода с поднятым духом и настроем – это значило, что их победа была сокрушительна. Кратос отделился от толпы на своём коне, получая одобрительные возгласы и крепко сжатые кулаки вверх. Поправив за спиной лямку от сумки и вдыхая свежий запах Родины, мужчина поспешил к своему дому по полям оливок и виноградников. Тёмный силуэт на фоне просыпающегося солнца скачет вперёд. Освежающий ветер обдувает усталое тело. Небольшой холмик. Конь в последний раз пустил пыль своим копытом, дёрнув головой с широко раскрытыми глазами и ноздрями, а мужчина потянул поводья резким движением на себя, слезая с белоснежного животного на тёплую землю, испустив тяжёлый вздох: Призрак из Спарты нормально не спал, загорелое тело ныло от ранений и усталости. Карие глаза непроизвольно устремились вдаль, застыв на родных его душе пейзажах: высокие горы, плотный лес и реки ласкали глаза спартанца, заставляя успокоить своё сердце, вдыхая аромат плодов. Он дома. Всё позади. Ещё одна победа, а впереди ещё величественней и грандиознее, от которых перекрывалось дыхание, а сердце бешено колотилось от адреналина при виде красной толпы под ногами. Спартанец не верил в судьбу. Надежда – это удел слабых. Всё свершалось путём долгих попыток и стремлений. И ради своего дома, ради величия Спарты и своей семьи, мужчина был готов пойти на всё. — Папа, папочка! — до ушей донёсся тихий девичий голосок. Искусанные губы расплылись в тёплой улыбке, бросая на землю тяжёлую сумку, прижимая тоненькое тельце как можно крепче к себе, поднимая над головой счастливое дитя, чуть ли не кружившись. — Я так скучала! Определённо готов на всё, пока есть то, ради чего и стоит пытаться лишний раз увернуться от удара врага, а не бежать с пеной у рта. Ради этого приятного осадка на сердце, от которого хотелось забыться от безумной, кровавой каши и мучительных криков павших. — Я так тебя люблю! — ещё сильнее вжалась в могучую грудь солдата Каллиопа, от чего тот ощущал на теле влажные капельки слёз, медленно скатывающиеся по набухшим мускулам. Тихие всхлипы, дрожание хрупкого, будто фарфор, тела. Призрак Спарты молчал. Не было сил отвечать, но руки аккуратно придерживали ребёнка, даже не думая ослабить хватку. Слишком долго мужчина отсутствовал. Глаза расслабленно прикрылись, вдыхая мягкий аромат волос. — Каллиопа, душа моя, ты куда про... — мощный выдох спартанца. Ещё мгновение и перед размытыми глазами увеличивался образ той, ради которой мужчина был готов свернуть горы – любимая жена. Придерживая краешек своего хитона, который предательски запутывал движения особы, женщина бежала прямо на холм, развивая по ветру свои длинные волосы, которые так прекрасно переливались на восходящем солнце. Опустив дитя на землю, но продолжая неосознанно сжимать малюсенькое плечико, которое упиралось в мускулистую ногу, Кулак Ареса свободной рукой обхватил свою любовь за узкую талию, которая со всей силой прижалось к своему любимому, ловко зафиксировавшись на крепкой шее воина. Аромат лаванды вдарил в голову. Он ощутил кратковременный всплеск эндорфина в крови и стал неосознанно ещё больше вдыхать дурманящий запах женщины. Женщины... Спартанец всегда относился к ним своеобразно. С долей власти и возвышения. Но даже невзирая на это, мужчина каждый раз с животным любопытством рассматривал проходящих мимо него представительниц противоположного пола. Кратос встречал множество женщин. Одни отдавались сразу, а какие-то были более непреклонны, ожидая от воина... ухаживания. Последних Призрак Спарты не любил. Ну какой прок от сорванных цветов, если можно перейти непосредственно к делу? Но, затолкав свои принципы куда подальше, перед каждой встречей со своей будущей женой, Кратос, сам того не замечая, вставал раньше обычного, спеша иногда даже за пределы города, за самыми свежими и красивыми цветками, собирая скромные, прекрасные букеты. «Не знала, что спартанцы умеют творить, а не только уничтожать... — когда-то с большим удивлением произнесла Лисандра, принимая из мозолистых и грязноватых от почвы рук Кратоса букет: парочка цветков бугенвиллея, сорванные где-то на окраине, да гвоздика. Такие разные, но в то же время прекрасно сочетавшиеся друг с другом. Подняв свои ясные глаза на чуть запыхавшегося мужчину, который с пристальным вниманием глядел за реакцией женщины, та прикрыла лицо лепестками, хлопнув пару раз ресницами. — Спасибо большое, Кратос. Они очень красивые...» Это был первый подарок, дарованный Призраком из Спарты Лисандре. — Как это понимать? Да как ты смел?! Кратос, я устала! — возмущённо прошипела женщина, стоя спиной к комнате, где спала маленькая, счастливая дочка. Спартанец знал, что Лисандра так просто не оставит его отсутствие в столь длительный период. — Я не могу воспитывать Каллиопу одна! Думаешь, что легко каждый раз так нагло врать ей на вопрос, касательно того, когда ты вернёшься домой? Если бы я и сама знала! Месяц! — тонкая бровь выгнулась, а щёчки зарозовели от гнева. Она ругала тихо, чтобы не разбудить ребёнка, на тонкой шее которого красовалась голубая подвеска, идущая волнообразной линией. — Если это касается величия и славы Спарты – я готов пойти и на большее, — ответил тогда спартанец, сжимая руки в кулаки. В глазах заиграли язычки бушующей ярости, а зубы сомкнулись и затрещали, от чего жена завелась ещё сильнее: — Ах, вот как мы заговорили?! Кратос, что с тобой происходит? Я перестаю иногда тебя узнавать! — расположила свои руки на боках женщина, сдунув чёлку с глаз, которая так назойливо лезла. Спустя много лет Призрак Спарты осознал, к чему привела его вспыльчивая самовлюблённая гордыня. Кратос – солдат. Он жил войной. И когда кто-то начинал перечить его взглядам, то тот быстро вскипал. Не мог же он просто всё бросить и остаться с женой и ребёнком, наплевав на свою первостепенную жизненную цель, ради которой, фактически, он и воспитывался? — Для тебя сражения важнее семьи?! Кратос поник головой, раскрыв свои тяжёлые веки, всё ещё находясь в несуществующем Олимпе. Роковая ошибка. Грудь напряглась, резко расслабившись и выпуская поток воздуха, а по телу прошёлся мандраж. Дикий стыд и тоска окутали отголоски разума, заставив сморщить лоб. Казалось, что с тех давних пор прошло всего ничего. Одиночество сводило с ума....для тебя сражения важнее семьи?!...
***
Поджав свои худенькие ножки, женщина не сводила с пепельного воина свои влажноватые глаза, наблюдая, как незнакомец корчился на койке, тяжело дыша. Она сделала всё возможное в своём положении. Кандалы не давали даже продвинуться дальше костра. Языки пламени вздымались ввысь, изображая обворожительные изгибы, моментально пропадая в прозрачном полотне воздуха. Иногда подкидывая сухие палена в огнище, грязноватое личико обдувалось раскалённым потоком, прожигая глазные яблоки. Запасы всего были на исходе. Единственное спасение – это пробуждение татуированного чужеземца, который, в теории, был настроен без какой-то агрессии в сторону пленницы. Иначе как можно объяснить тот... взгляд? Она видела его раньше. Не могла сказать когда именно, но сухие и скупые эмоции мужчин она запоминала чётко. Глаза говорили всё, пока те не понимали этого. Случайный вздрог века, бегающий зрачок, а может мёртвый взгляд в одну точку? Да, такое сложно забыть. Но этот случай... странным образом впечатался в памяти юной девы, не давая покоя ни секунды. Рельефный, широкоплечий, с оскалом как у зверя, ворвавшийся в покои со своими горящими клинками, готовый зарубить любого на своём пути, но... моментально шокированный, обескураженный, залившийся горем и болью мужчина, с едва уловимой слезинкой под глазом. И всё это только от одного присутствия обычной девы. Она не знала, кто был перед ней на спине. Но она уже точно понимала, что за спиной этого воина не только пара обугленных клинка, но и такая трагедия, о которой она могла только гадать. Обстановка была напряжённой. Время вокруг будто остановилось. Тишина всегда напрягала, заставляя погрузиться в пучину своих мыслей и страхов. Женщина уткнулась подбородком в коленки, задрав нежную кожу бугорками. Жизнь полна боли и трагедии. Сколько она себя помнила, то действительно счастливой и свободной никогда не была: нищета, голод, смерть близких и унизительная судьба в виде наложницы. Каждый день. Каждую ночь. Этот проклятый цикл продолжался, заставляя выдавливать из себя эмоции, корчась под самовлюблённым ублюдком. В такой жизни не было смысла. Даже намёка на спасение и малейшей надежды, пока не появился он... странствующий мужчина, подобно соколу-пилигриму, с двумя острыми клинками на цепях. Шарканье. Скрежет. Из глубины прохода послышались ссыпающиеся камушки, раздаваясь эхом в пещере. Женщина напряглась, насторожив ушки как мышка, привстав с постеленной под ногами полотна, неосознанно схватившись правой рукой за кисть. Отчётливо стали слышны шаги. Много шагов. — Только не это... — испуганно прошептала женщина, обернувшись на отключённого от реальности спартанца. Разбудить его не получиться, пока организм не окрепнет от истощения сил. Дыхание участилось. Куда деться? — Чёртовы цепи! — шум приближался, а за ним ужасные членораздельные рыки, вперемешку с склизким хлюпаньем. Металлический скрежет, рассеивающий искры от камня в толстые стены. Яркий блеск вышедшего из-за тёмного угла меча заставил прищурить оттёкшие веки от недосыпа. Еле ковыляющие на этой земле, гниющие, с ярким светом бессмысленной жестокости в пустых глазах, валкой походкой один за другим выходили из тьмы. Каждая тварь старалась прорваться вперёд, выпуская из пасти сухой рёв, выплёскивая ядовитую кровь. Изрезанная одежда. В местах стыков костей и тонковатого слоя тёмной кожи виднелся идеальный шов, словно кто-то разрубил их в этом месте ранее. Глаза шокировано раскрылись. Женщина неосознанно попятилась спиной назад, понимая, кто перед ней стоял в мёртвой оболочке: шайка разбойников, во главе которых был самый массивный, с едва держащейся головой на плечах, с окровавленной шкурой за спиной, вываливая язык наружу. От былого человека не осталось ничего, кроме неутолимой жажды крови и боя, закрепив врождённую жестокость и мышечную память. Снег падал с них, до этого покрывая плотным слоем. Запах гнили окутал всё. Десяток мертвецов устремили свои пылающие глазные яблоки на женщину, а главарь, закинув тяжёлое лезвие за голову, хромой походкой устремился к испуганной деве, взмолившейся сразу ко всем богам на свете, зажмурив заплаканные глаза. Теперь точно всё. Конец этой никчёмной жизни. Тело словно было парализовано, не в состоянии даже двинуть кончиком пальца. Блеск. Искра. Тяжёлое дыхание вдарило в затылок, покрываясь мурашками. Осипший мужской злобный рык, будто кто-то старался сдерживаться, сомкнув челюсти как можно плотнее. Приоткрыв один глазик, перед лицом была мускулистая пепельная рука, держащая таинственный узорчатый клинок, перекрывающий выпад неприятеля. Оказывается, они были неполностью изношены годами. В отдельных метах широкого лезвия можно было заметить отполированные элементы, в отражении которых она увидела его... стоявшего на ногах с тем самым оскалом и огнём бушующей ярости в карих глазах. Брови хмуры, верхняя губа вздёрнута, дрожа от гнева. Неожиданно он коснулся её тоненького плечика, грубо отпихнув в сторону, от чего та не смогла устоять и запуталась в своих оковах, упав на землю. Всё происходило быстро. Попытавшись подняться, она сразу получила в ответ разъярённый взгляд спартанца, который отчётливо давал понять, что этого делать явно не стоит. Зарычав, как цербер, Кратос резким движением выбил свой клинок из тисков, ненадолго заставив врага потерять координацию, после чего незамедлительно пнул мертвеца своей подошвой. Отлетев к свои соратникам, тот повалил вместе с собой ещё несколько, испустив протяжный хрип. Выдохнув, мужчина подтянул к себе второй клинок за цепь, окутывая их ярким пламенем, при виде которого, женщина нервно сглотнула. Нежить стала проникать внутрь убежища, окружая Призрака Спарты, собираясь взять его в кольцо. Те сразу потеряли какой-либо интерес к невинной жертве, даже не замечая её. Исподлобья вглядываясь в мёртвые глаза врага, руки крепче сжали рукоятки клинков Хаоса, пламя которых уже падало на каменный пол.***