***
Чистый свежий воздух неожиданно пробился в лёгкие спартанца, заставляя почувствовать забытую лёгкость и бодрость, отпустив воина из ледяных объятий северных морей и пепла раскалённых Афин под взором павшего бога. По спине Кратоса пробежали мурашки. Тонкие и мелкие листочки травы щекотали мощные мышцы, от чего мужчина раскрыл глаза. Когда Призрак Спарты вскинул свои клинки на Ареса, всё мигом окуталось мраком, под ногами потерялась твёрдость, а тело, будто падая со скалы, раскрутилось, мгновенно ощутив мягкость и воздушность. Растения. Приятный бархатный шелест. Голубое небо без облаков, в котором вальяжно летали королевские гарпии, изредка на фоне солнца слепливаясь своими острыми когтями под пронзительный визг, напрягая вздымающуюся грудь. Спартанец приподнялся, пропуская между пальцами случайную травинку, чувствую, как маленькие капельки росы попадали на фаланги. Вокруг стояли расписные стены с настоящими золотыми вставками, держа на себе зелёную ограду, с прекрасными и благоухающими цветочками, стебли которых обвивались острыми шипами. Деревья разной толщины и высоты грациозно возвышались над всеми, накрывая своей тенью архитектуру из мрамора. Статуи лучших скульпторов, фонтаны, из которых извергалась кристально чистая вода из недр земли, великолепные мосты с поворотными механизмами, созданные самим Дедалом под руководством Гефеста. И апогеем красоты была огромная мраморная женщина с внушительным изумрудом вместо зрачка, поблёскивающим от лучей Гелиоса, которая держит в своих неподвижных руках вазу. — Сады Олимпии? — всё было как наяву. Спартанец отчётливо помнил, как впервые ступил в здешние природные красоты, будучи ещё на троне бога войны: множество красивых и пышных полуголых девиц, качающих бёдрами, мирно беседующих о женских заботах и ухажёрах, убирали дорожки и ухаживали за зеленью. Разумеется, хозяйка сада была не очень рада видеть Призрака из Спарты в своих владениях, считая, что своим присутствием тот оскорбляет её труды. Гера в принципе была как монолит характером, а особенно по отношению к Кратосу. Если большинство из олимпийцев скептически относились к решению Зевса взять под своё крыло неукротимого социопата, просто молча приняв слова громовержца как самую действительную истину, то Гера покрыла своего супруга самыми ярыми оскорблениями, презрительно взглянув на спартанца, прежде чем покинуть тронный зал. Конечно, на это были свои причины. Какой матери захочется жить под одной крышей с убийцей её ребёнка? Да и только потом Кратос трезво понял, что подобная ненависть была связана не только с открытием Ящика Пандоры, но и с тем, что он был итогом очередного любовного похождения своего папаши. — Тебе здесь не рады, — произнесла тогда Гера, демонстративно скрестив тонкие руки на груди и нахмурив свои брови. Служанки, заметив спартанца, вздрогнули, поспешив скрыться за стенами сада, мимолётно с ужасом извиняясь перед своей госпожой и новым олимпийцем. — Посейдон и Аид уже жаждут твоей крови за уничтоженную Атлантиду и убитую Персефону. — Волнуешься за меня? — дерзко ответил Призрак Спарты, продолжая идти навстречу богине, тихо звеня доспехами и цепями. — Переживать за тебя? Мне плевать на тебя, спартанец. У меня есть свои дети, за которых ещё стоит переживать, а ты, дорогуша, пустое место. Тебе крупно повезло, что Афина обратила внимание на такое жалкое создание. Кратос промолчал, остановившись прямо перед женщиной, опустив голову, ведь на фоне Гера казалось совсем уж юной и миниатюрной особой. — Любуйся, раз пришёл сюда! — взмахнула раздражённо рукой супруга Зевса. — Но не думай, что твои разрушения забудутся. Рано или поздно, Кратос, тебя настигнет кара. И намного серьёзнее, чем пытки от фурий. Олимпу будет куда лучше без тебя! Пепельный воин только злобно прорычал, сжав руки в кулаки, наблюдая в тот момент, как Гера уходила прочь. Этот момент дал Кратосу полное представление олимпийцев о нём, заставив убить всё желание на какой-то дальнейший возможный контакт. Да и какой может быть контакт с теми, кто нагло лгал о Деймосе? Кто запугал родную матушку и проклял? Поднявшись с дрожью в коленях, спартанец почувствовал свежий горный ветерок, который легко прошёлся по телу. Гробовая тишина напрягала. Нахмурив густые брови, спартанец неспешно зашагал, пытаясь понять, в какую очередную чертовщину его занесло. На простой сон это не было похоже. Всё было крайне реально. Но и возможность возникновения целого и невредимого Олимпа было под сомнениями, как и предыдущие видения. Это всё иллюзии. Кратос это знал. Олимп пал. Греция в хаосе. — Афина! — от злости вспыхнул Кратос, неожиданно придя к возможному возникновению всей недавней суеты. Последний из живых олимпийцев, которых он видел перед своими глазами, была именно она. Самый мудрый и стратегический бог. А её новая оболочка давала безграничные возможности даже без силы надежды. Но никто не ответил полубогу из Греции, оставив его на судьбу ветра и сада. Афина была крайне двоякой. Кратос всегда знал, что доверять богам – себе хуже, но врать она умела мастерски, умудряясь каждый раз выйти сухой из воды. Спартанец осознал это только стоя на краю разрушенного мира, чувствую, как ледяная рука богини легла на его плечо. Афина была такой же, как и все олимпийцы. Все боги одинаковы. А за маской беспокойства и любви, внутри богини была гниль, жажда власти и величия. — Если это ты... — злобно прошипел мужчина, исподлобья вглядываясь в каждый угол сада, подозревая, что всё не может быть так просто. Призраку Спарты откровенно надоело это всё. Он хотел покоя. Хотел увидеть конец видений и кошмаров. Но понимал, что это с ним навсегда. Резкая апатия. Может, вина не лежит на совести Афины вовсе? Может, это всё продолжение давнего проклятия, возникшего в храме... — ...Афины... — задумчиво прошептал спартанец, остановившись. Нет, не могло это быть совпадение. Олимпийская богиня слишком часто проскакивала в жизни воина, начиная с самого юного детства, заканчивая местью. Кратос помнил, как искал путь к вещим сёстрам. И отчётливо запомнил, как сама Афина пыталась переубедить спартанца остановить его попытку свергнуть Зевса, от чего мужчина загорелся ещё большим желанием пронзить тело старика своими раскалёнными до безумия клинками. Жалкая манипуляция, на которую он клюнул. Афина всё знала. Она следила за ним. Откуда ей было знать, что тот заключил сделку с титанами? Откуда узнала, что тот ищет путь к сёстрам? Она могла всё рассказать громовержцу, но не сделала этого. Спартанец нервно усмехнулся от своих же собственных теорий, всё сильнее приходя к ярости. Арес был слишком глуп для свержения Олимпа, но достаточно силён, чтобы выйти на тропу войны в лицо богам. Афина же наоборот, пошла в тыл, уничтожая ключевые точки за спиной олимпийцев, умудрившись обмануть всех. Храм Афины. Каллиопа и Лисандра. Почему именно там? Очередная уловка богини, чтобы переманить Призрака Спарты на свою сторону?...ты был лишь пешкой богов!...
Жалкой фигурой на поле. Мальчиком на побегушках. Кем-угодно, но не тем самым великим генералом и стратегом. Злость так и была готова выплеснуться из груди спартанца, вызванная осознанием своего положения и безысходности, боли и обиды. Богам действительно нельзя доверять. Даже если те добры к тебе. Но ярость утихла в жилах воина, перейдя в полную пустоту, от чего тот только обречённо вздохнул. Ярость его погубила. Именно ненависть к прошлому и жажда кровавой мести. Замотав головой как встревоженный бык в поле, Кратос двинулся в глубину сада, намереваясь завершить проклятую иллюзию. Знакомые места. Олимп процветает. Кратос застал эти места в последний раз в удручающем положении, когда некогда зелёные лепестки превратились в гниющую массу, а яркое солнце закрыли плотные тучи, иногда сверкая молнией. Люди падали на смерть от бушующей болезни. Шёпот и хихиканье. Спартанец резко застыл, вслушиваясь в окружение, неожиданно заметив промелькнувший за углом белый образ с длинными волосами. Женщина? В саду? В его проклятии? Мужчина лишь раздражённо прорычал, следуя своей интуиции и остаткам воспоминаний со Второй Великой войны, когда на него отрядами бросались воины Олимпии со щитами и копьями, иногда чередуя большими мечами, действуя коллективно и сплочённо, хотя и были мертвецами с гниющими телами. Соблазн был велик последовать за подглядывающей, но Призрак Спарты решил действовать неоднозначно, не так, как всегда, просыпаясь в поту и с горящими клинками. Пепельный воин искал путь к центру, сердцу сада. Именно там и находились главные механизмы, позволяющие изменить структуру сада, открывая выход из его просторов. Но загвоздка была в том, что камень Гипериона был уничтожен, либо находился в кубке Геры. — Убийца богов! — снова женский голос. Кратос сжал как можно крепче кулаки, даже не став оборачиваться на шпионку, продолжая путь. Хихиканье. Босые ноги быстро перемещали лёгкое тело по влажноватой траве с тихим шуршанием, которое так и давило на нервы. Мужчине хотелось с размаху швырнуть клинок в сторону стесняющейся негодницы, одним ударом отделив ноги от широких бёдер, чтобы насмешка превратилась в крики агонии. Спартанец ускорил шаг, решив завернуть за угол, краем глаза пытаясь уловить невидимую деву. Но никого. Цепи подлетали в воздух в такт с мощными и размашистыми шагами, а тяжёлое дыхание перебивало хохот за спиной. — Гера будет недовольна, когда узнает, что такой головорез снова появился тут! Гера. Значит жива ещё в иллюзиях. Загоревшись ещё большим стремлением, Кратос перешёл на бег, уже не понимая, куда его несут ноги. Всё вокруг размывалось, ветер дул в лицо, а смех только усиливался, заставляя подсознательно увеличить темп, превращая всё вокруг в зелёную кашу. Голос был незнаком. Но был таким противным, будто она хотела казаться милой и невинной, на которую клюнет глупый юнец, поддавшись женским чарам. — Глупый, жалкий смертный! Почему ты убегаешь от нас? — в этот раз хором прокричали голоса, смеясь со всех сторон, будто следуя и опережая спартанца по всем направлениям. Но Кратос не слушал. Он просто бежал мимо проскакивающих белых фигур, хрипя из-за сухого горла. Поворот-поворот, лестница вниз и... ворота! Спартанец со всей мощи вдарил кулаком по решёточному основанию, от чего та со скрежетом открылась, врезавшись в стены по бокам, заставив всё вокруг вздрогнуть и замолчать, будто мужчина ворвался на мероприятие, на которое его не приглашали. Грудь спартанца тяжело вздымалась, а глаза широко раскрылись от удивления. В этой части сада он никогда не был. Высокие деревья накрывали всю площадь своими плотными кронами, практически не пропуская солнечные лучи, окрашивая всё в зеленоватый оттенок. Причудливые цветы и кусты так и завораживали своей красотой и прекрасным запахом, который дурманил рецепторы. Речка. Ласкающая уши вода пробивалась в перепонки. Разноцветные птицы на ветках распевали свою мелодию, мигом успокоив бешеное сердце воина, заставив того относительно спокойно выдохнуть. Кратос оглянулся назад, обнаружив, что ворот больше не было. Просто сплошная стена. Нахмурившись, Призрак Спарты неспешно пошёл вперёд. Его путь здесь не заканчивался. Очередное испытание? Едва уловимый женский смех доносился из глубины лесной чащи, каждый раз раздаваясь то с одной, то с другой стороны, не давая точно понять приблизительное местоположение незнакомок. Их было точно больше десяти. Но кто отменял тот факт, что это могли быть просто астральные версии одного человека? Плиточная тропа вела воина идеально прямо. Природная тишина напрягала. — Сюда, Кратос! Мы ждём тебя! Спартанец остановился, безразлично покосившись на мощную шеренгу из кустов, откуда к нему обращалась незнакомка. Здравый смысл подсказывал, что безопаснее было идти своей дорогой. А с другой... кто знает, куда она может привести могучего воина? — Кто ты? — решился спросить Кулак Ареса. — Узна-аешь! — прямо перед ним высоким голосочком протянула дева, но никого мужчина заметить не смог. Непроглядная тьма. Шелест и хруст древесины. Кратос мигом развернулся в сторону неожиданного движения, на мгновение опешив. Тропа исчезла! Путь с обеих сторон окружали толстые стволы деревьев, которые будто сами вышли из оков почвы, перекрывая путь мужчины. — Сад живой? — вслух произнёс спартанец, неосознанно выхватив клинки, как тут же из под земли выскочили острые концы корней зелёных гигантов, напоминая копья, устремившие свои наконечники на Призрака Спарты. Убийца богов одним взмахом перерезал природные нити, от чего те выплеснули соки, продолжая вздрагивать на земле, будто находясь в припадке. За ними последовали другие, извиваясь в воздухе как ядовитые змеи, намереваясь превратить тело воина в решето, но Кратос отскочил в сторону, пропуская корни и обрушив оба клинка на землю под низкий гул древесного великана. Заросли становились гуще. Места для манёвра меньше, а смертоносных корней только больше. Отступать воин отказался, бросившись в атаку и размахивая по диагонали Клинками Хаоса под недовольный скрежет и лязг раскалённых цепей, прорываясь с боем. Потакать противнику он не собирался. Поворот корпусом, звенья вздрогнули, выдох лёгких, могучий ствол обрушился на своих собратьев, увлекая их за собой. Корни отлетали под высокий писк, а Призрак Спарты шёл вперёд, чувствуя, как кровь вскипала в венах, а предплечья рвались сильнее и болезнее, после чего Кратос взревел и вонзил широкие лезвия глубоко в землю, а пламя взбушевалось, поднялось, окутав яростные растения хаосом богов. Гарь поднялась вверх, ветки скукоживались и отваливались, мелкие кусты и цветы превращались в пепел, а древесина трещала, падая с протяжным хрустом и сотрясая всё вокруг. Всё это превращалось в безумный танец, в котором каждый сваливался с ног, не в силах противостоять яростному богу войны, который кружил со свистом от клинков. Раскалённый металл окрасил гравировку лезвий, а огонь падал на траву, оставляя на земле чёрные точки. Спартанец не знал, сколько это длилось. Сознание помутнело, в глазах всё смешалось и размылось. И только яркая вспышка пламени отличалась на фоне зелёной палитры. Дыхание было ровным, руки вели цепи по знакомому сценарию, что вряд ли когда-нибудь забудут эти смертоносные движения, наблюдая за которыми со стороны, можно было встревоженно восхищаться. За спиной был опаленный лес, а Клинки Хаоса были крепко сжаты в руках могучего спартанца, мрачно смотрящего на содеянное. Кратос отдалённо припоминал, что таким образом люди могли увеличивать плодородие территории и урожая, впервые услышав это от местного старика со своим полем. «Нимфы», — заключил у себя в голове мужчина, синхронно убрав оружие за широкую спину. Только они были способны управлять природой, отдельными её элементами. Точно их количество назвать никто не мог, даже боги. Будучи ещё на Олимпе, Призрак Спарты никогда их не видел, хотя, если Зевс пожелает их лицезреть лично, то они немедленно приходили к владыке горы. Но какое отношение они имели к самому Кратосу из Спарты, бывшему богу войны, сыну Зевса и обычной смертной? Не сумев ответить на собственные мысли, мужчина пошёл дальше в ускоренном темпе, держа на лице хмурый оскал.***