Внутри

Томми стоял посередине автобуса и с неописуемым страхом смотрел на веселящихся Никки и Оззи. Барабанщик никак не мог понять, что с ними делает эта скандальная фигура, которая не знала рамок так же, как и Никки. К ним Томми приписать себя уже не мог. Перед его глазами расплывалась картинка, но он отчетливо видел, словно в замедленной съемке, игривые глаза Никки, рот, искривляющийся в усмешке и обнажающий острые зубы. Сикс весело о чем-то говорил с Оззи, который, словно маг, доставал откуда-то волшебный порошок кокаина. Сначала вся эта игра нравилась Томми. Он, Никки, Винс, Мик и Оззи решили устроить совместный тур дебоша, разрушая параллельно все на своем пути. Эта идея казалась взбалмошной и сумасшедшей. Что все члены группы Motley Crue, что Оззи хотели достичь собственной грани сумасшествия, стать идолом безумцев, чтобы к ним в окровавленных рубашках, с пеной у рта и преданностью в глазах приползли на коленях люди и плакали от невозможности достичь этой же вершины. Сейчас же Томми смотрел на мирно спящего Винса на плече у Мика, который спокойно читал свой журнал. Все началось с того, что, как только все участники тура уселись в автобус, Осборн как по волшебству достал пакеты с кокаином, и все стали, как зачарованные, рисовать белоснежные дорожки. На лице Винса можно было заметить еще пару следов от наркотика, и это предавало ему какую-то шаловливую невинность. Он напоминал счастливого ребенка, который нашел, где мама прячет от него конфеты, и теперь после «совершения преступления» мирно спал. Мик же иногда нервно подрагивал плечом, когда вокалист начинал скатываться с друга. Томми вообще поражала тихая покорность гитариста: он словно принимал все удары на себя, а с ним ничего не случалось. Как будто своим ореолом таинственности он окутал себя с ног до головы непробиваемым щитом, и теперь был никому недоступным. Оззи же был самим дьяволом. Рядом с ним Никки выглядел безобидным чертиком, который брал уроки всемирного зла и искушения у своего наставника. Они вливали в себя литры пива, вынюхивали весь кокаин, а им ничего не было. Они смеялись на весь автобус, и Томми мог поклясться, что ему становилось плохо от этих гогочущих фигур, превращающихся в страшные изображения служителей ада из каких-нибудь детский книжек. Он стоял посередине автобуса с банкой пива и смотрел на то, как его «второе я», названный брат-близнец Никки становился для него недостижимым и недоступным. Он будто стоял по ту сторону зеркала и видел изнанку всей своей жизни, но ничего не мог сделать или изменить. Единственное, что хотел барабанщик, это выкинуть из автобуса Осборна, прижаться к Сиксу и поверить, что все это просто кошмар. Мик осторожно посмотрел на Томми, который, казалось, замер в одной позе и даже не моргал. Он тоже видел изнанку происходящего, но он не боялся его. Весь этот каламбур не был его зеркалом. Просто темная сцена, на которой происходит бесконечный спектакль с дорогим реквизитом. Фигуры, которые играли значащих персонажей в его жизни, были ничем иным как бутафорией, потому что за их лицами уже не скрывалось ничего. Каждый создал какую-то свою реальность, в которой нет и не будет места чему-то искреннему. Они употребляли все наркотики, какие можно было достать, знали всех девушек, которые проявляли к ним интерес. И Мик был частью этого спектакля. Он ему нравился, но он всегда мог выйти из зала, зайти в буфет, в туалет, в гардероб. Только выйти он не мог, потому что этот театр был его жизнью, которую он бережно хранил и уберегал в отличие от других действующих лиц. Томми тоже посмотрел на гитариста и чуть не упал носом в проход, когда автобус резко затормозил. - Остановочка!- весело закричал Оззи, направляясь к двери попутно расстегивая ширинку. - Чувак, подожди!- рассеянно крикнул вслед музыканту Никки, торопливо вынюхивая еще одну дорожку. - Мы уже приехали?- Винс, проснувшийся от резкого торможения, устало посмотрел в окно. - Спи еще, принцесса, пока я тебе это разрешаю!- Мик резким движением уложил голову Нила снова себе на плечо и уткнулся снова в журнал. «Спаси меня, Мик!»- Томми не мог понять: сказал ли он это вслух или про себя, потому что его сознание наполняла бурлящая пена, разбивающаяся о виски изнутри головы. Ему казалось, что Мик, так спокойно смотрящий на все, сможет хотя бы на секунду прекратить этот воздушный бой в его голове. Бомбардировщики проносились с молниеносной скоростью, расстреливая в Ли все его нервные окончания, заставляя еще острее чувствовать все, что когда-то было связано в его сознание морским узлом. Томми хотел сбежать, но не мог, потому что понимал, что его никто не окликнет. На секунду ему показалось, что мир нарочно решил отомстить ему за протест против правил, нарушив законы человеколюбия взамен. Где-то в его сознание прорастал ядовитый гриб ненависти и обожания. Томми плохо помнил, что произошло после того, как он вышел из автобуса. Он помнил только, как пиво, шипя и обливая белоснежной пеной руки, вдруг рассыпалось на множество желтых капель. Банка оглушительным фейерверком капель плюхнулась на землю, а лицо Никки, все так же двигающееся в замедленной съемке, застыло в еще не убравшейся улыбке и не появившемся до конца вдохе страха и удивления. Это последнее, что помнил барабанщик перед тем, как его ноги подкосились. Он плюхнулся сначала на колени, как будто Осборн и Сикс расстреливали его, и вот он, несчастный осужденный, сейчас в жесте покорения, но в тоже время внутренней силы, предстал перед палачами. Перед его глазами проплыло ослепительное солнце, и прежде, чем он упал лицом в сухую землю, он подумал, как чертовски идет Никки его новая кожаная жилетка. Темные глаза Оззи Осборна всегда приковывали людей к несуществующей стене гвоздями и могли пытать. Когда он слегка косил глаза в сторону, растягивая рот в плотоядной усмешке, казалось, что сам дьявол пляшет на дне его зрачков. Для него не существовало ни рамок, ни пределов, ни ограничений. Все свою жизнь он хотел разрушать все, что казалось ему ненужным и устарелым. Он подрывал сознания людей, минировал их чувства и заставлял себя воспевать. Он любил власть. Когда музыкант увидел Никки, он понял, что в этом парне много его же черт, но он никогда не достигнет его вершин, потому что их воспевает. Осборн был хорошим другом и Томми, и остальным членам группы, но никто, как Сикс, не превозносил его. Сам же Никки видел в Оззи изображение своего будущего: славы, безумства и господства над душами. Они словно игрались друг с другом, потому что им казалось, что каждый принадлежит только ему. - Эй, парень, ты жив?- белобрысая голова Оззи свисала над Томми, лежащем на двух сидениях. - Томми, ты перепугал нас!- Никки смотрел на друга через впереди стоящее сидение. - Я просто очень устал ехать!- барабанщик устало усмехнулся, понимая, что ни одно слово его не правдиво. Вдруг Томми показалась вся его жизнь такой мерзкой подделкой: лучший друг, который сейчас напоминал лишь бездушную марионетку, автобус, скорее напоминающий обувную коробку, к которой приделали колесики, и мир, который кто-то создал. Ему захотелось зажмуриться и понять, что это не правда. Он совершенно не хотел отказываться от того, что его окружало, но ему казалось, что скоро у него ничего не останется. И, когда он все потеряет, и у него будет только призрачная надежда на будущее, оно, словно хрупкая лодка, утонет в наступающих волнах прошлой жизни. Память Никки была беспощадна к нему: со временем он забывал какие-то важные вещи, но то, что он бы предпочел забыть, навсегда было в его голове. Некоторые вещи, за которые он не мог себя простить, стояли рядом с ним безмолвными свидетелями его ошибок. Через какой-то промежуток времени он понимал, что то, не успевшее быть сказанным, уже превратилось в прах из ненужных букв. Никки все чаще и чаще возвращался к истокам того, что уже могло быть только воспоминанием. В ту злосчастную поездку Томми был настолько подавленным, что это заметил даже Винс, который никогда даже и не пытался обратить внимания на кого-то еще кроме себя. Все это видели: Мик, Винс, водитель, менеджер, даже Оззи, но не Сикс. Басист настолько был увлечен захватом собственного ада, что создал его в голове лучшего друга, который беззвучно смотрел на него, боясь понять, докуда он может дойти. У Никки не было тормозов, но Томми порой успевал схватить его у самого обрыва, вцепиться в него и пытаться держать на грани своего безумия, которое не было столь беспощадно. Оказавшись с Осборном перед одной локацией обыкновенной реальности, Никки стал ее захватывать, но, чтобы одержать победу над человеком, отражающего не только пороки Сикса, но и всего мира, пришлось отказаться от лучшего друга. - Я виделся с Томми два дня назад,- Никки, заглянувший в гости к Мику в скорости после встречи с Ли, сидел у него на большом красном диване, застланном темным покрывалом, привезенным откуда-то. Он даже немного улыбнулся: уж больно это покрывало походило на время, так же укрывающее его воспоминания. - Да?- Мик растеряно вздохнул.- Что же он сказал? - Что запишет с нами альбом, а потом ушел,- Сиксу грустно было вспоминать то, что казалось ему непростительно болезненным.- Он так изменился в последнее время. - Мы все изменились,- гитарист задумчиво водил пальцами по подбородку,- и в этом не наша вина. Было много обстоятельств, которые изменили и его, и нас. На все есть причины. - Знаешь, Мик,- начал Никки,- а я ведь тогда его не оставил. - Когда? - В тот тур с Оззи. Томми же ужасно обидело то, что он остался за краем. Я ведь даже почти с ним не разговаривал. Мне казалось, что в нем больше нет ничего интересного, что он не может быть тем, кого я хотел в нем видеть. - Ты же научился делить все надвое, вспоминая то время,- Марс устало, словно от боли, свел брови.- Ты не принадлежал себе, как и мы все. - Помнишь, когда мы с Осборном ушли в город в поисках наркотиков, ничего не сказав вам, а вы потом нас искали целый следующий день?- Сикс слегка улыбнулся. - Это лучше помнит Винс,- усмехнулся Мик.- Ему в тот день пришлось хуже всего. - И все-таки, ты помнишь тот вечер? Motley Crue вместе с Оззи остановились в каком-то дешевом отельчике недалеко от города. Винс жаловался на то, что он устал, Томми походил на труп, а Оззи и Никки было все равно. Мик просто понял, что остановка неизбежна хотя бы потому, что два последних бы умерли от передозировки на задних сидениях. Но даже это не спасало положения. Томми пил баночное пиво, сидя на шезлонге у маленького бассейна, который скорее походил на большую лужу, и читал. Винс неподалеку уплетал какие-то жареные крылышки, что-то оживленно обсуждая с Миком, который устало посматривал по сторонам в предвкушение появления двух палачей тишины. - Давайте куда-нибудь пойдем!- Никки тормошил зонт, находящийся рядом с Томми, чтобы привлечь внимание. - Нет, я никуда сегодня не пойду,- Нил напоминал сегодня капризную девочку. - А ты, Томми?- приглашение Оззи прозвучало так, словно он говорил: «Только попробуй пойти». Томми отрицательно покачал головой. Ему уже было все равно. Лодка, на которой можно было спастись, оказалось с пробоиной. Томми просто предпочел оставаться на тонущем корабле, а не бежать, подобно крысе, и все равно оказаться погибшим. - Да ладно, чувак! Ты и вправду не хочешь?- Никки, обняв друга сзади, пытался заглянуть ему в глаза. Томми покачал головой, чувствуя, как что-то непосильно родное уплывает от него все дальше и дальше. И тогда Никки, сам не зная почему, лишь слегка дотронулся губами до темноволосой макушки друга, а потом исчез. И эта сцена потом горела в его памяти все время. Он так и не знал, почувствовал ли это Томми, потому что боялся это узнать. Время потом расставило все на места, но вопрос остался неизменным. И когда столько воды утекло после одного происшествия, ответ так хочется узнать еще сильнее. - Никки, у этих событий больше нет тебя. Почему ты к ним возвращаешься?- спросил друга Мик, дослушав историю, которая, даже казалось, происходила не с ними. - Потому что мы все есть у них,- Сикс встал с дивана, направляясь в сторону входной двери.- Мы все еще все живы. - Да, конечно,- грустно улыбнулся Марс. Уже когда Сикс ушел, гитарист вспомнил, чем закончился весь этот тур, состоящий из разрушения, хаоса и обид. Оззи стоял в коридоре, беспечно закуривая, когда Томми столкнулся с ним. - Был потрясающий тур!- Осборн, словно китайская автомобильная игрушка, мотал головой. - Да, действительно,- Ли дружелюбно улыбнулся ему. Он не винил его в том, что Никки вдруг отрекся от него. Оззи был просто беспечным человеком, который не знал, что разрушает, и Сикс был таким тоже. Они прекрасно проводили вместе все время, превращая всю вселенную в груду бесформенных осколков нравов и правил. - Мне будет вас не хватать,- Оззи положил руку на плечо барабанщику,- особенно Никки. Мне очень нравились наши бессонные ночи. Томми потом с ужасом вспоминал, как с силой впечатал Осборна в стену, разбивая ему в кровь нос, а потом нанес еще пару ударов, когда тот ошарашено лежал на полу. Барабанщик не мог простить до конца тот факт, что рядом больше нет человека столь дорого и любимого. Все показалось ему таким очевидным и мерзким, что он не мог больше сдерживать натиск какой-то невиданной силы, испепеляющей его изнутри. Томми протянул Осборну руку, помогая тому подняться, а после, рассмеявшись, покинул темный коридор. Он знал, что в мире не существует ничего кроме того, что мы придумываем. Мы можем жить в собственных иллюзиях, и потому нам будет казаться, что наша жизнь совершенна. Мы создаем в ней столько же радостей, сколько и бед, пытаясь себя оправдать неуместно и несправедливо. Томми это понял, но предпочел миру фантазий мир реальности. Секундная боль стала всего лишь частью подсознания. Оззи Осборн еще долго вспоминал этот момент. И он понял, что проиграл в безумии этим резким и грубым мальчишкам. Если Осборн жил пороками, то они их придумывали заново.