Два мира

      Сегодня Нора оставила стаю в очередной раз, чтобы найти немного еды в соседней деревушке. Волки, хоть и прошла уже неделя, по её мнению ещё не были готовы кормить себя сами. Ну или медведице просто хотелось ещё немного о них позаботиться. Эта трогательная беззащитность Тобоэ, радостное виляние хвостом Хиге, спокойная улыбка Кибы и по-доброму закатанные глаза Цуме, — всё вместе создавало ей иллюзию настоящей семьи. Семьи, по которой зверюга скучала. Гризли тешила себя мыслью, что её покойный сын мог вырасти похожим на кого-то из этих парней. Это несколько притупляло боль. Всё же терять первого же своего детёныша в столь позднем возрасте — очень тяжело. Кажется, что второго шанса уже не будет. Что все надежды на будущее разбиты. Что теперь единственное, что тебя ждёт — это печальная и дикая жизнь в полном одиночестве. Вроде, представители её вида так и живут, правда? И Нора правда попыталась. Но не смогла. Медведица никак не могла понять, за что мир так обошёлся с ней и её родными. Если бы гризли хотя бы верила в того Бога, о котором прочла в странной книге с крестом, если бы могла найти там ответы, как это получается у людей… Но нет.       Её схема была давно отработана: женщина входила в город, молча крестясь и временами отвешивая поклоны неизвестно кому; затем, всё так же не забывая перекрещиваться и кланяться, находила ближайшую церковь, где садилась на паперти и доставала ту самую книгу; а далее — дело техники. Главное не войти в роль слишком сильно и не разбить себе лоб о землю.       И вот уже вокруг неё собирались простые люди. Священники выходили из церкви, чтобы вовсю воспользоваться визитом паломницы. Это был будто негласный договор между ними: одни поднимали себе имидж, красуясь щедростью истинных праведников, как Библия мол, учит; другие — получали еду и немного денег на дальнейший путь. Когда всё, что можно, собрано, а служители церкви вдоволь поупражнялись в красноречии, расписывая пастве, как праведны нищие и как всем следует отринуть земные блага и думать о душе, Нора уходила, чтобы принести поесть своим волчатам.       В этом месте всё прошло, как обычно. Но, несмотря на то, что, вроде, спектакль сработал на ура, деревушка всё же показалась гризли какой-то странной. Женщины в ней одевались излишне закрыто, а так же не отпускали рук мужчин. Они будто боялись сделать от них даже шаг в сторону. Хотя особо строгой религиозностью тут и не пахло: подали ей меньше, чем в других селениях, да и священник особо глотку не драл. На столбах зачем-то висели фотографии молодых девушек. Немного подумав, медведица догадалась, что тут, вероятно, пропадают люди. Но Нора не придала этому значения. Людские проблемы её не особо волновали, — своих была полна берлога. Забрав еду, хищница отправилась в сторону леса. Почему-то люди смотрели ей в след с волнением. Странные какие-то!       На подходе к подлеску, где она оставила своих друзей, Нора быстро услышала неладное. А именно рык другого медведя. Сердце упало в пятки. Только бы волки помнили её совет! — Нора! — учуявший её первым, Хиге громко позвал подругу. Та припрятала еду, после чего быстрым шагом пошла в сторону, откуда раздавался вой. Бежать было нельзя: хозяин территории мог воспринять это за угрозу. И как она не поняла, что в лесу уже живёт кто-то?! Глупая, глупая медведица! — У нас ничего нет… И мы совсем не вкусные… — Тобоэ дрожал за спиной Цуме, который старался не делать резких движений. Огромный самец гризли, явно крупнее и старше Норы, стоял и смотрел на стаю в упор. Он был так близко, что замерший Киба почти ощущал тяжёлое и горячее дыхание чудовища, а его густая слюна падала едва ли ни на самый нос. Причина, почему местного никто не учуял, стала ясна сразу: этот дикий зверь был весь вымазан в городских помоях и нечистотах других животных. Свой запах это отбивало напрочь. Чистоплотная самка скривилась по началу, но потом взяла себя в лапы. — Что вам нужно? — она медленно и с опаской вышла из-за кустов. Медведь резко повернул на неё голову, после чего зарычал и кивнул в сторону деревьев, куда призывал отойти. — Нет смысла. Они в курсе. — Глупая ж ты баба… Всё растрепала! — хозяин территории оскалился, после чего поднял лапу и от злости толкнул первого, кто попался, а именно прижавшего уши Хиге. Тот, в целом, был уже учёным, посему сгруппировался и смог отделаться только парой синяков. Даже не визгнул. — Это мои волки. Не бейте их, пожалуйста. Они ручные. — самка осторожно приблизилась, вынудив самца чуть отойти от остальных. Сама она постепенно вклинилась между стаей и хозяином территории, прикрывая их собой. Те тоже тупить не стали, начав осторожно отползать, тем самым увеличивая расстояние между собой и обоими гризли. — Мы тут проходом. Скоро уйдём. — Они сами по себе мне и не интересны. Могут валить на все 4 стороны. А вот тебе, красавица, придётся остаться. Если хочешь, чтобы твои «ручные волки» были целы и невредимы. — Я? Но зачем я вам? — Не играй дуру. Ты прекрасно знаешь, что мне нужно. — У меня нет гона. — Уже весна, дорогая моя. — Но сейчас ещё не мой сезон. Рановато. Ничего не выйдет. — А мне, в целом, и не нужен приплод. Я просто хочу неплохо повести время. Недельку поживаешь со мной — и будешь свободна. Заберёшь своих щенков — и пойдёте счастливо дальше, куда вы там шли. Я даже разрешу им подождать тебя тут. Лес богат на добычу. Не пропадут. Я чую от них целебные травы. И отлично знаю, что все четверо ранены. — Вы просто хотите иметь заложников, чтобы у меня не было возможности отказать или сбежать. — Недалёкая всё же ты баба. — самец от души ударил ту лапой по морде, отчего Нора завалилась на бок. — Ты уже в моей власти. Не следовало подходить.        Нора не без труда поднялась, помотав головой. В ушах звенело. Вся правая сторона морды болела. А она и забыла, каково это. И что медведь-самец сильнее и крупнее неё. Прошлый партнёр был как-то повежливее, хотя во время шуточных потасовок и давал ей ощутить, насколько он мощнее и как подружка зависит от его воли. Кусаться, рычать или драться в такой ситуации не было никакого смысла. Это только разозлит мужчину и приведёт к куда большим травмам. Он всё равно получит то, что хочет. — Я просто пытаюсь быть галантен с дамой. — старый гризли усмехнулся. — Я уже могу делать с тобой всё, что пожелаю. Но если согласишься не доставлять проблем и дашь сама, то ещё и буду подкармливать твоих пёсиков. Это ж надо было дойти до такого… Якшаться столь плотно с волками, чтобы приблизиться к незнакомому мужчине! Ты что, от голода помирала, что сошлась с этими тварями?.. Избавить что ли тебя от позора… — самец повернулся в сторону поднявшего шерсть дыбом Цуме и направился к тому с весьма понятными намерениями. — Нет! Ладно. Я сделаю, что хотите. Не трогайте их. Я вся ваша, хозяин… — Отлично. — зверь подошёл снова и прижал её к земле. — Не крутись. — Ну не здесь же! Среди них щенок. Имейте хоть каплю мудрости, Бога ради! — Он не кроха. Должен знать, откуда волчата. Но ладно. И правда, нечего старшим шоу устраивать. А то перевозбудятся и устроят тут волчью оргию. Иди за мной в берлогу. В конце концов… Людской облик сделает эту недельку даже веселее.       Когда медведи ушли, Киба буквально на глазах начал становиться всё злее и злее. Шерсть на его загривке встала дыбом, а глаза буквально загорелись яростью. — Мы не можем это так оставить! Вы вообще это видели?! ВИДЕЛИ?! — Видели. — Хиге встал и как-то слишком холодно и спокойно посмотрел в сторону, куда пара удалилась. — Прекрасно видели. Не знаю, как вы, а я предлагаю устроить охоту на медведя. — Это самоубийство! — Цуме сделал шаг назад. — У нас нет против него никаких шансов! — Мы сведём на нет жертву Норы, если влезем. Она ведь из-за нас так близко подошла… Чтобы нас прикрыть… — Тобоэ опустил голову и поджал уши. — Почему он её ударил?.. Она же не была с ним груба… — Нора хотела отказать. Не все мужчины, Тобоэ, готовы принять отказ достойно. — пухляк повернулся к младшему и вздохнул. — Я не предлагаю охотиться на него, как волки. — Подожди, ты же не… — до Кибы начало доходить. — Хиге, ты не серьёзно. — Я совершенно серьёзно. Мы будем охотиться на него, как люди. Нора шла к деревне. Там должно быть всё необходимое. Заманим его в ловушку и прикончим. Я думаю, нажать на курок будет не очень сложно. Даже старик с этим справляется. — Это обязательно?.. Ну, убивать. — Тобоэ немного засомневался. — Он же уже дедушка. Сам скоро умрёт. — Возраст не помешал ему обидеть нашу подругу. Идёмте. Чем дольше мы не делаем ничего, тем больше гадостей этот извращенец успеет сотворить с ней. Я настроен вырывать у него из пасти по зубу за каждый акт. — Слушай, может тебе сначала успокоиться немного?.. — Цуме несколько отошёл от толстяка. Он его таким никогда ещё не видел. Настолько злым и решительным. — А может тебе наконец-то обзавестись яйцами и сделать что-то, а?! А не стоять и скалиться! Ты был ближе всего к его шее! — А сам-то?! — серый рассердился. — Ты весишь больше меня, так чего ж не прыгнул?! — Довольно. — Киба прикусил разошедшемуся Хиге ухо, отчего тот скульнул. — Хватит. Цуме вёл себя разумно. Успокойся. — Чёрт… — пухляш надулся. — А что ты предлагаешь, уйти? Бросить Нору?! — Нет. Но хватит выяснять отношения и обвинять друг друга. Пока мы тут спорим, этот гад… Слов нет! Мы не будем опускаться до людей. К тому же, никто из нас не сможет прицелиться. Но и как волки в лоб нападать мы тоже не станем. К чёрту честь. Как только это подобие самца подняло лапу на Нору — он перестал быть равным. Задавим его, как крысу. У меня есть идея…

***

      К берлоге отправили Цуме, как наиболее прошаренного. Серый осторожно приблизился к широкому отверстию в небольшом холме. Он отлично знал, что входить нельзя. Попадёшь внутрь — назад выйдут только твои кости. Тихо подойдя ко входу вплотную, волк негромко тявкнул и вежливо поскрёб лапой землю. — Хей! Не помешал? Нора нужна! Нас пора перевязать! — шрамированный сделал голос как можно более мягким и просящим. Чтобы старик точно повёлся. Затем затих и прислушался. Из логовища не раздавалось никаких звуков, что было весьма странно. Запах Норы вёл именно сюда. Цуме прижался к земле и затаился, прислушиваясь как следует.       Она подала голос через некоторое время. Затем волку, лежащему головой на земле, через челюсть хорошо передались вибрации — медведица выкарабкивалась через длинный проход. Вскоре она сама появилась снаружи в человеческом облике. — Что такое? Вы почему ещё здесь?! Идите дальше, я справлюсь! Убегайте, пока он занят мной! — Нора, ты… — у серого отвисла челюсть. Выглядела женщина плохо: разбитая губа, опухший правый глаз, куртка и свитер были порваны в клочья. На голых плечах и груди было прекрасно видно следы от укусов, а на руках и шее в некоторых местах была серьёзно ободрана кожа. Волосы были растрёпаны, левая щека начинала отекать. — Матерь волчья… — Уходите. Не ведитесь его обещания. Спасайтесь. Я выберусь, как только смогу. — Что значит «уходите»?! — Хиге не выдержал и выскочил из-за кустов. — Это он с тобой сделал?! — Для медведей подобные игры — это нормально… — Ни черта подобного. — шрамированный обратился, после чего снял куртку и накинул её подруге на плечи. — Не надо сказок, я жил рядом с медведем, наш себе даже близко ничего похожего не позволял! Он играл со своими пассиями осторожно, приносил им рыбу, бегал наперегонки. Да, иногда прикусывал, и сильно, но ТАКОГО я не помню! Да от тебя кровью несёт так, будто, я не знаю, тебя там уже разделывают! — Ребята, вы в любом случае не сможете ничего сделать. Убирайтесь из лесу. Как только вас тут не станет — я смогу сбежать, не опасаясь, что он причинит вам вред. — Если живая к тому моменту будешь. — Киба тоже сменил облик и вышел, нахмурившись. — Сколько раз? — Что?.. — Сколько раз он тебя тронул? — Ни разу… У него… Не вышло. Возраст. Когда ничего не получилось, он впал в ярость и… Вы видите, что было после этого «и». Он ушёл за травами для… Вы поняли. — Почему ты не сбежала, когда осталась одна? Тебе что, эта жесть нравится? — Должна была дать вам время уйти. Иначе всё это было бы бессмысленно. А вы… Эх, вы! — А если у него опять не получится? Он же убьёт тебя, Нора. — Хиге сменил облик, кинулся к женщине и осторожно потянул её из берлоги за остатки свитера. — Выходи, прошу. У нас есть план. Но, чтобы он сработал, ты должна быть как можно дальше отсюда, в безопасности. — Вы должны… — Ты нам не мать. — вдруг отрезал Киба строгим голосом. — Сами решим, что должны. Ты нам подруга, а друзей мы бросать тут не собираемся. Выходи. Тебе нас не отговорить от задуманного. Вылезай, я сказал, или нужно за уши вытянуть? — Что ж… Помирать, так вместе? — женщина в крайнем удивлении захлопала глазами, после чего попыталась скрыть побежавшую по щеке слезу. — Тобоэ! Я знаю, ты рядом. Закрой глазки… — Закрыл! — волчонок честно прикрылся лапами. Он понимал, что она не просто так просит.       С кряхтением и болезненными стонами, женщина выбралась. Её нижняя половина выглядела куда хуже: от штанов не осталось ничего. Все бёдра были в укусах, кровоподтёках и покраснениях, которые точно станут синяками. На ягодицах виднелись глубокие следы ногтей. Живот был покрыт царапинами и такими же укусами. Хиге и Кибу замутило. Цуме, благодаря преступному прошлому, к сожалению, к таким картинам был привычен. Иногда они находили своих проституток и в худшем состоянии. Правда уже не вполне живыми. Так что серый моментально понял, с чем именно они имеют дело на самом деле. — Нора, ты не выйдешь из берлоги живой. — Что?.. — Ты НЕ выйдешь оттуда живой, если сейчас же не сбежишь. Этот медведь — маньяк. И он не остановится, пока тебя не убьёт. Как я сразу не понял… Зачем такому старику спариваться? К тому же с самкой, которая не в поре. Он больной на голову. Хочет поиметь тебя и прикончить. Он не планирует тебя отпускать. Иначе не стал бы так истязать.       Нора внезапно сопоставила то, что видела в деревне, с тем, что произошло с ней. Так вот куда пропали те девушки… Медведица ощутила себя полной дурой. Нужно было быть внимательнее! От ужаса она впала в ступор, но, благо, Киба не растерялся: он снял свою куртку и повязал ей на пояс, чтобы прикрыть, после чего с силой толкнул в сторону кустов. — Тобоэ, живо на две ноги, бери её за руку и беги, что есть мочи, в город. К людям. — Но… Я же… — Ты нам не понадобишься. Норе ты нужнее. Бегите туда и прячьтесь. К деревне не пойдёт. Если бы не боялся людей — уже бы жил либо ближе, либо там. — Вы погибнете… — Нора пришла в себя и окинула стаю взглядом. — Он знает этот лес куда лучше, чем вы. — Мы понимаем, что делаем. — Хиге тепло улыбнулся. — Лучше достойная смерть, чем жить, зная, что кинул ту, кто спасла тебя. Считай, что мы возвращаем должок. — Пойдём скорее, он может вернуться в любой момент! — волчонок схватил гризли за руку и побежал. Несмотря на боль, та изо всех сил побежала за малышом. Она никогда не была так рада, что не отвернулась от того костра и не пошла дальше побираться, а решила выяснить, что происходит.

***

      Старый медведь себя явно переоценил: трое молодых волков оказались намного сильнее и умнее. Он уже был далеко не так быстр, как в молодости. И совсем не мог долго преследовать наглого белого выскочку. Так что тому не составило труда увести его за собой к опушке, где Хиге заранее вырыл несколько ям, которые прикрыл листвой и ветками. Пожилой гризли угодил в них все, после чего, от боли в подвёрнутых лапах, с разбегу влетел в сухое дерево, что повалилось на него. Гнилая древесина, конечно, не могла нанести гиганту серьёзного вреда. Но никто из волков на это и не рассчитывал. Куда больше они рассчитывали на пасущуюся рядом лосиху с лосятами, которых Киба сразу же приметил, когда разрабатывал план. Услышав шум и рёв хищника, перепуганная мать долго думать не стала: она выбежала прямо на оглушённого зверя и несколько раз ударила его ногами, после чего оглянулась. Попавшийся ей на глаза Хиге тут же прижался к земле, успев попрощаться с жизнью. Он пропустил сигнал вожака к отступлению, посему сейчас оказался в реальной заднице.       Лосиха ударила копытом по земле, после чего ещё раз пристально посмотрела на перепуганного волка. Хиге весь дрожал от страха. И, к его счастью, номер сработал: толстяк всё же не был расценен, как опасность. Обернувшись на хрипящего от нескольких переломов грудной клетки медведя, самка лягнула того в бок, вырвав рёв боли. — Делайте с ним, что хотите. — вдруг лосиха повернулась чётко туда, где засели Киба и Цуме. — Мне он без надобности. — Вы решили помочь? — белый волк вышел. — В любом случае, спасибо. Просим простить, что напугали. И вовлекли во всё это. — Я не дура, видела, как ваш курдюк ходячий копал ямки. И вашу беседу слышала. Вы намечали охоту. Странную охоту. Никогда не видела, чтобы кто-то так охотился. — То есть, вы знали, что мы рассчитываем на вас? — Да. Знаете, избавиться от старика мы хотели давно. Но не знали, как. Он всех тут уже достал: постоянно в лес водит людей, потом бросает, где попало. Сюда потом ходят с ружьями, стреляют, ищут что-то, собак притаскивают… Никакого покоя! Так что всем его смерть выгодна. Только дайте мне увести детей. Им такого лучше не слышать. — Понимаем. Ещё раз благодарим за помощь. — Лучшей вашей благодарностью будет убраться отсюда навсегда. Попадётесь на глаза ещё раз — не обижайтесь, затопчу. — самка фыркнула, после чего гордо удалилась, уводя за собой малышей. — И что будем с ним делать? — Цуме подошёл к искалеченному гризли. — Может искусать его, как он нашу подругу? — Недоразвитые вы волки… — медведь усмехнулся и сплюнул кровь. — Она ж вас сожрёт. Держит рядом, пока полезны. Медведи и волки — враги. Всегда так было. А вы тут ради неё так стара… — ЗАКРОЙСЯ. — Хиге вцепился зверю в ухо, не отходя, пока то не оторвалось. Хищник взревел от новой боли и как-то странно выгнулся, после чего затих. — Я сожру тебя заживо, буду откусывать по кусочку за КАЖДУЮ рану, что ты на ней оставил. Я выкручу тебе зубы, выем глаза, пока ты будешь ещё жив. Я распорю тебе брюхо и буду вынимать кишки, с чавканьем поедая у тебя же над… — Хватит! — Киба кинулся на друга и хорошенько прикусил ему загривок. Больнее, чем обычно. — Перестань. Мы не мясники. — Ау! — толстяк свалился на спину и начал тереться шеей о землю. — Больно! Киба, ты должен меня понять! Ты же сам её видел, ты сам хотел… — Я не хотел никого пытать. Хотел его убить, но не пытать. — Он прав. — Цуме толкнул пухляша в плечо мордой. — Не будем всё же опускаться. Чем ты тогда лучше? Думаешь, Нора бы этого хотела? — Думаю да. Да, она была бы не против, если бы мы заставили его страдать. Очень даже уверен, ей бы понравилось. — Хиге рыкнул, после чего поднялся, поджал уши и повернулся к лидеру. — Сильно прихватил, блин… Чуть ошейник ни раскусил. — Не преувеличивай. Зато ты в себя пришёл. Успокойся. Нет смысла его истязать. Закончим всё это — и пойдём к Норе. Ей сейчас нужна наша забота, а не чтобы мы издевались над калекой. — Кажется, мы уже в любом случае ничего ему не сделаем. — Цуме навострил уши, после чего осторожно приблизился к медведю со спины. Всё же, если монстр жив, его пасть до сих пор была серьёзной угрозой. — Он, похоже, испустил дух. — Что?! Как?! — Хиге звучал расстроенно. — Я хотел хотя бы оставить его медленно умирать, ну блин! — Он был старым. Всё же такие травмы… Судя по всему, ты спровоцировал инфаркт, когда вырвал ему ухо. Добил, так сказать. Так что, считай, ты его прикончил. — Что ж… Принесу Норе ухо в подарок. Будет трофеем. — Я не узнаю тебя. — Киба посмотрел прямо на товарища. — Откуда в тебе такая жестокость? — А вот я не понимаю, почему в тебе её нет. — толстяк повернулся в сторону выхода из леса. — Ты видел, какой Нора оттуда вылезла. Я даже думать не хочу, что она пережила в той берлоге из-за нас. Просто потому, что мы расслабились и позволили подойти к себе незаметно. Не говори, что не хочешь как-то её приободрить. И несколько… Извиниться, что ли. Она медведь. Ухо врага её обрадует. — Хм… — вожак подошёл к телу с другой стороны, после чего вырвал второе ухо. — Думаешь, ей будет приятно? — Более чем уверен. Эх, жаль, старый! Такое мясо пропадает! — Кто о чём… — Цуме закатил глаза, после чего сам оторвал от тела короткий хвост. — Таким мясом отравишься. Брось. Пусть всякая мелкая животина порадуется сегодня. Его чтоб съесть — это ещё отмыть надо. Я предлагаю и вот это помыть в речке, прежде чем дарить. — Ты прав. Пойдёмте, нужно ещё найти узелки с едой. Нора бы без них не вернулась. Заберём — и пойдём дальше. — Хиге бодро побежал вперёд товарищей в явно боевом настроении. Двое других переглянулись. Их друг выглядел почти таким же довольным, как когда наделся до отвала. Его особая привязанность к Норе была более, чем очевидна. И начала немного пугать.