Мертвец: Глоток Воздуха

Сэм любила рассказывать страшные истории. Но тут ее история оказалась совсем невеселой. Они включили музыку на полную громкость, чтобы миссис Мэнсон не могла услышать их разговора. Такер морщился хриплому голосу солиста и безумным ударным, но предпочитал бы слушать эту мозго-дробительную музыку весь день, если бы Сэм только взяла свои слова обратно. «Денни умер» - сказала она и будто разделила их жизни на две половинки. В одной была школа, родители и стандартные вопросы о будущем. В другой половине была каморка для швабр, мистер Уайт и страшные слова бледной девочки. - Денни умер. - Чушь. – отрезал Такер, - я видел его сегодня утром. Он осекся, вспоминая мертвенное лицо друга и страшные ожоги. Отвел взгляд. Сэм уже не плакала, и ее спокойное, немного отрешенное выражение глаз напоминало Такеру о том, что он впервые застал подругу плачущей. В общем-то, у каждого мальчика наступает момент, когда перед ним расплачется какая-нибудь девчонка. Это вроде закона природы. Но Такер – дитя математики и интернета – не был готов. Он встретил слезы Сэм позорным ступором, а потом и вовсе на нее разозлился. «Денни умер! Надо же ляпнуть» - думал он, отгоняя мрачные воспоминания, - «Ну да, с ним явно твориться что-то странное. И его предки ловят призраков. И он чуть не умер вчера в больнице. Да. Да. И да. Но мистер Уайт из социальной опеки забирал с собой вполне живого подростка! Тощего, болезненного, но ведь живого!» Сэм тем временем рассказывала. Медленно. Без эмоций. В ее глухом, лишенном интонаций голосе чувствовалась травма, которую Такер не мог и не хотел понимать. Нечто, что погрузило девочку в отчаяние тяжелое настолько, что его уже нельзя было выразить криком или слезами. Оно заставляло чувства цепенеть. Сэм рассказывала Такеру о том, как они с Денни пошли в лабораторию Фентонов. Включили портал. Как тысячи электрических потоков образовали в центре портала черное ядро. Как стабилизаторы не выдержали и оборудование полетело к чертям. Голос Сэм стал особенно сдавленным: - Это я велела ему починить Мипифа, - сказала девочка просто, - я сказала Денни зайти в портал. - Сэм… - Он зашел. А потом эта хрень включилась. Сэм замолчала. На секунду ее взгляд так потемнел, что Такеру показалось он может разглядеть в нем воспоминания девочки без всяких слов. Она еще ничего не сказала, а Такер уже видел, как взорвалось устройство несовместимым с жизнью напряжением, и Денни оказался в самом эпицентре взрыва. - Его подбросило. И убило. - Сэм… Девочка продолжала сверлить взглядом пустоту. На улице светило ослепительно-оранжевое солнце. До заката оставалась несколько часов, и воздух наполнился удивительным магнетизмом, какой бывает только в этом мимолетном времени суток, когда день, уже не день, а вечер еще не вечер. Окрашенную в темные тона комнату, сквер за окном, сонную дорожку жилого квартала – все окутало золотистой дымкой. Погода и освещение были такими спокойными, что Такер просто не мог поверить в рассказ Сэм. Ему трудно было поверить даже тому, что он видел своими глазами. Руку Денни, покрытую страшными ожогами, седые волосы, зеленые глаза и дым. Могло быть и так. «Денни умер». - Знаешь, Такер, что меня в тот момент удивило? – спросила Сэм медленно, - Запах. Кроме запаха метала, синтетики и жженых волос, был еще запах очень сладкий, почти вкусный. - Прекрати. - Так пахнул Денни. Как жаренное мясо. Как бифштекс. У него полопалась кожа, и вытекли глаза, и… еще много всякой гадости. Но пахнул он при этом вкусно. Я думала меня вырвет от этого запаха. Такер, не говори мне что Денни жив. Живые не пахнут словно барбекю на пикнике. Так может пахнуть только мертвечина. - Много ли ты мертвечины нюхала. - Нет. Но я сразу поняла. Он еще говорил, а я уже поняла, что он мертвый. Такер сглотнул. Он боялся, что Сэм свихнулась. Если был взрыв, если девочку задело взрывной волной – а от куда еще могли быть ее ожоги – значит она могла себе что-нибудь повредить? Такер очень надеялся, что Сэм сошла с ума! Потому что в ином случае, если то, о чем она говорит действительно правда, Такер не знал, как бы он мог помочь подруге. Как бы он мог помочь кому угодно видевшему подобное. - Прости, Сэм, - прошептал Такер, и девочка пронзила его ненавистным взглядом. - Уходи, - велела она тихо. Такер встал. Он не стал сопротивляться. Сэм тоже поднялась с пола. Выключила музыку. В комнате тут же стало невыносимо тихо, и чтобы как-то разрушить тишину, Сэм подошла к столу. Достала из нижнего ящика обугленную папку с документами. Протянула ее Такеру: - Ты же гений, Такер. А я тут ничего не поняла. Я забрала ее просто… не знаю зачем. Можешь взять. Такер кивнул и не зная даже на что соглашается, унес с собой чертежи М.И.П.И.Ф.а. Когда ни Такера, ни проклятой папки не осталось в комнате, Сэм облегченно вздохнула. Она, впрочем, слышала, что Такер стоит по ту сторону двери и громко повторила: - Уходи! Ей ответил робкий шепот: - Обещаю что-нибудь придумать. Впервые за долгие годы дружбы Сэм ему не поверила. *** Денни постелил постель и критично ее оглядел. Следов эктоплазмы не было. Она растворилась. Денни хотелось спать, но он боялся заснуть под наблюдением – вдруг что-нибудь выкинет во сне. С другой стороны, бессонница была бы здесь не менее подозрительна. «Мистер Уайт обещал отправить меня домой» - подбодрил себя Денни, - «Забудь на секунду о случившемся. Просто представь, что ты обычный перепуганный подросток. Ты был им четырнадцать лет. Не велика роль». Вначале Денни просто лежал под одеялом, стараясь думать о чем-то достаточно волнительном, чтобы не заснуть. Например, о том, какое странное это чувство, проходить сквозь стены. И как удивительно страшно осознавать, что тебя не замечает человек, у которого ты стоишь перед носом. Или кто это кричит в соседней камере, истошно умоляя о пощаде? Денни и веселил себя, и пугал, и издевался, и щипал за запястье. Но спать хотелось все сильнее. Проблема была только в том, что он знал наперед какой сон ему присниться. Тот, что снился ему изо дня в день целую неделю. Глаза против воли закрывались. Из глубины сознания прорывался знакомый, истеричный визг: «ДЕННИ!». Наступала темнота. И Денни хрипло отвечал: «Сэм? Звони в скорую!». А потом начиналась боль. Судорожно Денни открыл глаза. Скинул с себя одеяло. Уставился на часы. Сон одолел его на несколько минут и только. Там, где должны были располагаться камеры, царили грозные, надменные тени. Денни специально принял неудобную позу и притворился спящим. Бороться со сном тем не менее ему становилось все сложнее. *** Она пришла тогда домой очень рано. Мама еще объявила, что не иначе, как в Парке Дружбы пойдет снег. Снега не было. Сэм стояла на пороге собственного дома, не в силах войти. Ее знобило, и воспаленные волдыри на руках и лице невыносимо жгли кожу. Она не придумывала заранее никакого объяснения. Просто брела от дома Фентона заученной дорогой домой, и мысли ее были истощенны одним единственным воспоминанием. - Боже мой, Саманта, что случилось? – всполошилась мать театрально. Миссис Мэнсон все делала театрально, даже волновалась за родную дочь. И тогда Сэм посмотрела маме в глаза, заплакала и сказала: - Мам! Я вызвала Дьявола! Миссис Мэнсон поняла ее слова по-своему. Она, разумеется, не поругалась на дочь, в их семье никто не поднимал ни на кого голоса, но мать веско дала понять Сэм, что за свою выходку девушка будет сидеть под домашним арестом, пока ожоги не вылечатся. То есть очень и очень долго. Сэм позволила завести себя в зал. Вызвать семейного доктора. Обработать страшные раны. Она даже села за семейный ужин, когда миссис Мэнсон позвала ее к столу. Сэм не хотелось есть, но чужие приказы «Возьми салата, налей себе сока, попробуй жаркое» помогали ей хоть как-то шевелится. Иначе бы она просто стояла на пороге и никуда бы более не двинулась. После восьми раздался звонок домашнего телефона. Вся семья Мэнсонов и Сэм вместе с ними смотрели глупое телевизионное шоу. Миссис Мэнсон была воистину шокирована сговорчивостью дочери, и поэтому сама встала и ответила на телефон, когда Сэм наотрез отказалась. Саманта хорошо помнила тот момент. Она сидела и ждала, когда звонок прекратится. Когда мама позовет ее или же не позовет, а войдет в гостиную, и театрально заломив руки, скажет: «Ах, девочка. Мне очень жаль. Очень жаль». Девятый час… Сэм с дрожью думала о том, сколько Денни пролежал там один? Возле взорвавшегося портала в родительской лаборатории. Кто его нашел? Как они отреагировали? Поняли ли, что Сэм была там вместе с Денни? Она даже не могла объяснить почему ушла! Почему бросила его? Почему, стоило ей осознать, что Денни Фентон мертв, как что-то в голове щелкнуло и Сэм, более не пытаясь связаться с врачами, Фентонами, кем-нибудь, встала и ушла из лаборатории? Не позвала на помощь. Не спасла. Бросила. - Саманта, подойти к телефону, - велела буднично мать. Сэм повиновалась. Ноги были ватными. Она взяла трубку с холодным любопытством гадая, кто сообщит ей о смерти друга: миссис Фентон, Джек, Такер? Сэм знала, что как только станет известно про взрыв, ее ожоги никого более не обманут. И тогда она сможет крикнуть: «Да! Это я! Это я! Я убила Денни Фентона! Я». - Сэм? Девочка сдавленно ойкнула. Она узнала голос. В следующую секунду отчаяние захлестнуло ее целиком. Сэм медленно съехала по стене на пол. Вцепилась свободной рукой в ворсистый ковер и вслушалась. - Сэм? – повторил Денни, - Сэм? Что случилось? «Я тебя убила». - Эй, ты меня слышишь? «Да». - Сэм? Я смутно помню…но разве… разве… Сэм? Ты не можешь мне рассказать, что произошло? – Денни говорил своим обычным, чуть взволнованным голосом. Не белый шум, не замогильный хрип, просто мальчишеский голос. Испуганный и только. В его простоте, в легкости, в отсутствии всякой насмешки Сэм слышала непередаваемое, абсолютное осуждение. Осуждение столь сильное, что оно настигло ее даже сейчас, когда Денни умер. «Я тебя убила, Денни!» - хотела крикнуть Сэм в трубку. Но не крикнула. Денни продолжал звать ее по ту сторону провода. Снова и снова и снова. По щекам девочки текли слезы, больно растворяясь в свежих ожогах. Ей стоило огромного труда заговорить, и, хотя она хотела сказать очень многое, все что удалось выдавить, было: - Не звони мне, Денни. Пожалуйста. Но мертвец не исполнил ее просьбы. День ото дня в квартире Мэнсонов раздавался телефонный звонок, сводящий Сэм с ума, и день ото дня она послушно на него отвечала. Потому что ушла тогда. Потому что бросила Денни одного. Потому что сразу поверила, что Денни мертв. «Прости меня» - хотелось ей сказать, но не получалось. Весь мир тем временем продолжал ей мстить. Казалось, тело Денни Фентона так и не было обнаружено. Казалось, каким-то чудовищным образом даже родители не заметили его смерть. И только Сэм знала правду, и оттого что она не могла никому в ней признаться, чувство вины давило, и давило, и давило. «Прости меня» - мысленно шептала она в трубку, когда в ее квартире звенел телефон. А вслух говорила: - Не звони мне больше. Пожалуйста. *** Сэм проснулась среди ночи. Встала с кровати. Сегодня никто не звонил. Тогда Сэм подошла к телефону, и набрала номер Фентонов. Ей ответил автоответчик. - Денни? – позвала она неловко, - Такер говорит, что ты жив. Даже если нет. Даже если я свихнулась…. Возьми трубку. Мне нужно попросить прощения. «Пиииип», - просвистел таймер, - «Ваше сообщение будет доставлено». Только когда? Сэм помолчала немного. Опустить трубку оказалось неимоверно сложно. Но она сделала и это. На душе стало чуть спокойнее. Девочка стояла в темноте. Звенела тишина спящего дома. Ночник-череп сверкал ей зеленными, неоновыми глазами и Сэм казалось, что этот блеск стал куда зловещее, чем раньше. Будто с ним были связанны какие-то смутные, детские воспоминания. Так иногда бывает с самыми обычными вещами… Телефон зазвонил. Сэм чудом сдержалась от крика. Мокрыми ладонями нажала на кнопку приема. Спросила: - Да? - Я прочитал заметки, которые ты мне дала, - сказал Такер, - нужно встретится. Срочно. Ей следовало бы почувствовать облегчение. Но вот что странно: Сэм вдруг стало очень грустно от того, что это позвонил всего лишь Такер. «Денни умер». Сэм стиснула руку в кулак и сказала в трубку решительно: - Хорошо. Где? Я буду.