***
– Вперед не лезь. Следи за своим флангом. Огонь по необходимости. – Брат Санторо тяжело вздохнул: патронов у них с оруженосцем осталось катастрофически мало. Всего пол-магазина болт-снарядов и полная обойма дробовика! Каждый выстрел был на счету. Каждая секунда – драгоценностью. Погоня уже настигала. Сбавлять шаг было слишком опасно: второе сердце десантника в любое мгновение могло сорваться в очистительный ритм, а очнувшись, Санторо обнаружил бы себя в окружении половины местного генокульта. – Впереди, скорее всего, ждут гибриды-четверки. Почти люди. – Он скривил уголок губы. – Если они не запаслись ничем тяжелым, мы попросту пройдем мимо. Их единственная цель – задержать нас. Вперед!***
Кьёка почувствовала, как у нее холодеют ладони. Судя по тяжелым шагам, по лестнице поднимался как минимум взрослый огрин, даже, скорее всего, огрин-сервитор с промышленными аугментами – столько массы, металла и силы звучало в каждом сотрясении старых ступеней. Бам! Бам! Бам! Однако, доносившаяся до нее речь была связной, пугающе уверенной. «Быть может, говорит еще кто-то?» – Девушка перевела дух. Сердце колотилось в груди мелко и часто, по вискам струился липучий пот. Отчаянно чесался затылок, но обе руки были заняты: следовало крепко держаться за кабель. Кьёка скользнула кончиком штекера по влажным от пота, слипшимся волосам. Она добралась до нужного участка по горизонтали – теперь оставалось как-то спуститься на несколько метров ниже, откуда получится спрыгнуть на раму платформы. «Интересно, о чем идет речь? Какие еще гибриды? – размышляла девушка, оглядываясь по сторонам в поисках вариантов спасения. – И кто, кого и зачем собирается задержать?.. В любом случае... – В груди стало тесно и холодно. – ...Они готовы стрелять по «почти людям». Ох... Хорошо бы меня не заметили!» – В том, что у нее получится опередить шумевших, Кьёка уже сомневалась. Закусив губу, она сделала еще несколько осторожных шажков боком, к следующему креплению. Затем глубоко вдохнула и потянулась к поясу за рапирой. Оплетенная кожаными полосочками рукоять должна была защитить от удара током, но девушка решила не рисковать: иметь дело с шипучими искрами и бьющимися о стену проводами высокого напряжения ей совсем не хотелось. Кьёка потыкала штекерами в разные кабели. Остановилась на том, который не гудел вовсе. На весу резать было опасно и неудобно, поэтому она накрутила толстый провод на руку, упершись локтем в крепление. Затем просунула рапиру в петлю. Адамантиевый клинок впился в затвердевшую от времени изоляцию со столь же убийственной легкостью, что и несколькими минутами ранее – в девушкин палец. Кьёка старалась не трогать перебинтованную подушечку: на бинтах и так засыхали кровавые пятна. Но вот, натолкнувшись на медную сердцевину, рапира застряла. Вздохнув, девушка сделала несколько пилящих движений. Потянула рукоять на себя, даже чуть-чуть отклонилась от стенки, чтобы сосредоточить больше веса на лезвии. Тщетно. Кьёка прикусила кончик языка. Повернула петлю от себя и вниз. И, поморщившись, надавила раненным пальцем на переключатель. Щелк! Разрушительное поле сверкнуло вдоль клинка, испаряя резину, плавя медь. На пористую, пыльную стенку брызнуло раскаленными до оранжевого сияния каплями. Немедленно отпустив рычажок переключателя, девушка вернула рапиру в ножны. Ее штекеры дрожали от волнения: те, кто сейчас поднимался по лестнице, не могли не заметить вспышки! «Но промолчали». – Сердце в груди у девушки словно заледенело. Нужно было спешить. Спускаться. Сейчас же, не дожидаясь, когда остынет конец провода! Кьёка торопливо потерла им по рокриту, чтобы приглушить ставшее бордовым свечение. Пахло горелой пылью, и немножечко – шлаком, как в старом конвертере. Девушка взялась за шаткое крепление и размотала впивавшиеся в руку кольца. Зажала провод зубами, кривясь от привкуса старой резины. И вернулась к предыдущей скобе. «Поспеши!» – Она спустила кабель вниз, насколько могла. Затем бросила короткий взгляд на ладонь: бинт на большом пальце весь пропитался кровищей! Покачав головой, Кьёка ухватилась обеими руками за провод и поползла вниз. На следующую пару минут ее жизнь зависела от одной металлической скобы...***
– <Хвала Богу Всех Машин>, – технопровидица με-01101001 одна за другой извлекла четыре искры из индивидуального пьезоэлектрического зажигателя. Четыре обугленных фитиля затрещали, плавя в кратерах свечей воск, алый, словно кристаллические пески Марса. Словно новенький плащ с капюшоном, наброшенный поверх закованных в силовые усилители плеч девушки. – <Я вопрошаю люмен индикатора>, – продолжила она на лингва технис. – <Он ярче искусственной звезды Люция. Дух Машины готов воспринять мой запрос>. – Взгляд ее телескопических линз сфокусировался на зажатом в стальных пальцах разъеме. – <Я испытываю оборудование, которое было вверено мне – оно надежнее, чем сверкающая кора Металики>. – Технопровидица поднесла бронированный провод к гнезду. – <Я подвергаю сомнению пространственную ориентацию разъема – она вернее Агриппины, непоколебимо стоящей на страже>. με-01101001 вставила широкую, топорщащуюся золотыми электродами трубку в приемник, и в голове у нее тут же зажглось нечто мерное, мощное, яркое. Руки автоматически закручивали болты по краям разъема, но разум девушки уже был далеко: информация вливалась в него потоком, ровным и мощным, как на гидроэлектростанции. Движущая сила наполняла ее, принося данные – все, что только можно захотеть узнать о функционале одного из секторов улья. Статистика по расходу электроэнергии, флуктуации давления в тепловых шахтах, рост нагрузок на вентиляционную систему. Прогнозируемые сроки службы механизмов, авто-рапорты от команд сервиторов. И человеческий фактор. Столь нежелательный, но неизбежный человеческий фактор... Диафрагмы ее окуляров сжались, фокусирующиеся линзы защелкали. Вот, например, буквально только что на релейной станции в колодце 715-814 был зафиксирован обрыв контактов – а судя по отчетам о техобслуживании, их пайка проводилась лишь в прошлом тысячелетии! Запланированный ресурс не превышен... Чуть ранее сейсмографы зафиксировали неподалеку серию сотрясений, типичных для нижних уровней – но сигнатур обрушения не было. «Вывод? – занесла себе в лог памяти με-01101001. – Повреждение носит антропогенный характер». Конечно, обрыв силовых линий в одном колодце – все равно что пылинка на экране характрона. Но достаточное количество таких случаев, и придется напомнить в отчете, что в их улье обретаются люди! Магосу Кордариону подобные рапорты совершенно не нравились...***
Кьёка беспомощно приоткрыла рот, не зная, можно ли пошевелиться. «Это конец, мне точно, точно, точно конец!» – Мысли метались в голове обезумевшими, смазанными вспышками – такими же, в которые мгновение назад обратились фото-люмены на стенах. Обратились – и тут же погасли. Колодец залила темнота, и только тусклые оранжевые отсветы от раскаленных трубопроводов откуда-то снизу подсказывали девушке, что она не ослепла. «Снизу... – Она еле выдохнула. – Или сверху?» Мотнув головой, Кьёка прислушалась к своим ощущениям. Судя по всему, она висела вниз головой. Пальцы беспомощно рассекали как будто сгустившийся, угольно-черный воздух. Ногу ужасно тянуло, штанина впивалась в кожу, а стопу, кажется, вывернуло под нехорошим углом... Кьёка даже не попыталась пошевелить ею. Она знала, что будет: в лучшем случае – вспышка невыносимой боли, крик, обморок. В худшем... «Только не оборвись, не соскользни, умоляю!» – По крайней мере, девушка выбрала нужный провод. Тот, который выдержал не только ее вес, но и резкий рывок. Где-то сбоку пыхнуло искрами. Золотые огоньки рассыпались невесомым каскадом. Еще одна вспышка. И еще одна. Должно быть, когда вылетело крепление, пучок кабелей сильно рвануло, и... Что? «Почему я... болтаюсь... а не вишу, разбив затылок о стену?» – Кьёка попробовала развести руки. Вокруг была одна пустота. Наверное, за первым креплением отправились и остальные? «Если так, я сейчас должна быть... на несколько... этажей... ниже!» – Девушка задышала прерывисто, часто. Словно в ответ, ей в лицо ударил яркий, ледяной свет люмена.***
Санторо изогнул бровь. – Опусти оружие, – скомандовал он оруженосцу. Фото-элемент на груди у щенка выхватывал из темноты перекладины ферм, но дробовик, прижатый к плечу, превращал световую луну в щербатый полумесяц. – Перевесишь на ствол, когда мы здесь разберемся, – добавил десантник. И сощурил глаза. Ему не нужно было даже надевать шлем, чтобы видеть в таких условиях – а вот парню следовало поступать более предусмотрительно. «Я сам виноват. – Брат Санторо опустил уголки губ. – Не рассчитывал, что они снова вырубят свет!» Более, чем двухсотлетний боевой опыт сыграл с десантником злую шутку: заслон культистов уже попробовал взять их традиционными методами; дымовая завеса и тепловизоры сработали бы на обычных людях, но с Астартес этот трюк не прошел. Кто бы там у этих генокрадов за главного? Вырубили питание в колодце – и что? Лишь свою же погоню задерживать. «Должно быть, они идиоты». – Космодесантник покачал головой. Его обостренный взгляд выхватил в неровном, дрожащем свете тоненький силуэт.***
Девушка заставила себя открыть глаза, заслоняясь от люмена ладонями. Ее сердце безумно-отчаянно колотилось, к горлу подкатывала рвота, в голове гудело от прилива крови. Как только она подносила руки к пылающему, залитому потом лицу, то тут же начинала раскачиваться. А если расставить их широко в стороны, нечем станет прикрыться от света! И – Кьёка мучительно съежилась – возможных выстрелов. «Как будто бы это поможет!» – сглотнула она. Просить о помощи и пощаде здесь, в подулье, казалось несмешной шуткой. Девушка вспомнила, как, не выдержав, сорвалась в сопливые мольбы, когда встретилась с Тварью. И плотно сжала губы, запрещая себе даже думать об этом. «Если меня оставят в живых, так точно не из-за моих слов!» – Надежда была лишь на недавно услышанное «Мы попросту пройдем мимо». Хотя, о «почти людях» Кьёка тоже, до дрожи в руках, помнила. Она поняла вдруг, что, вися вниз головой, никак не спрячет под прядями штекеры.***
Санторо скользнул взглядом по очевидной приманке (концепция этой засады, если ее можно было так назвать, выглядела все более и более дурацкой). И сосредоточился на тенях, разлившихся среди разорванных кабелей. Пучки из резиновых трубок, перехваченных ржавыми скобами, покачивались вдоль стен. Должно быть, вспышка, которую они видели перед тем, как погас свет, была от термитной смеси или какого-то сварочного аппарата – а кабели, освобожденные от креплений, разорвались под своим собственным весом. Мест для стрелков в колодце было совсем немного – разве что на крышах вентиляционных боксов да среди перекрытий. «Никакого движения». – Десантник скривил губу. Что-то совершенно не складывалось. Он на мгновение вернулся глазами к онемевшей от ужаса девушке, болтавшейся справа, у лестницы. Ее нога была перехвачена проводом, но петля выглядела совсем хлипкой – она не упала лишь потому, что боялась неудачно пошевелиться. Санторо бросил оруженосцу: – Не останавливаемся. Они поднялись на ближайшую площадку, совсем рядом с девушкой. Десантник вновь сосредоточился на тенях, но фотографическая память Астартес не подводила – и он по-быстрому попытался проанализировать увиденное. Она была совсем тощей. Бледной, но с пунцовым от приливающей крови лицом – скоро потеряет сознание. Взгляд загнанной зверушки, отчаянный, рыщущий. Следы слез на посеревших от пыли щеках. Вся грязная, как эти туннели, вся пропитана потом и сажей, словно мелкая крыса. Тонкие руки покрывает паутина шрамов, а влажные волосы, коротко подровненные ножом, трепещут на подульном ветру, не скрывая странной мутации мочек. Девушка трясется от страха, но плотно сжимает губы. Шея, локти и голый живот забрызганы фиолетовой кровью... Санторо повел болтером вдоль пучка кабелей. Нельзя было задерживаться! Сердце уже не выдерживало, яд курсировал по сосудам. – Ты! – Он рявкнул несильно, но девушка все равно дернулась так, что едва не сорвалась в колодец. – Что за представление? Где они?***
– Я... – Кьёка широко распахнула глаза. От движения провод начал вращаться, и девушка повернулась боком, затем спиной к говорившим. Изогнулась, раскачиваясь и пытаясь посмотреть на них прямо, не кверх ногами. Должно быть, она теряла сознание. Галлюцинировала. Или наконец-то сошла с ума от усталости, страха, постоянного напряжения? Ведь перед ней возвышались две черные тени с белоснежными полосами сочленений, сияющими, как облака, даже в едва разгоняемой люменом тьме! Один – колосс ростом с крупного огрина и голосом, грубым и умным, отрывистым в своей лаконичности. Второй – поменьше, намного поменьше, но все же... все же несомненно такой же, как первый... Астартес. Огромные наплечники со стрельчатыми окошками реликвариев. Закованные в керамит руки сжимают оружие: меч длиною с лопасть промышленного вентилятора, и болтер, небрежно зажатый в бронеперчатке. Это же... это... – Они у меня! Я взяла их, взяла, они у меня, будьте милосердны, пожалуйста! – Конечно же, речь шла о хеллпистолете, рапире и всем остальном, что нашлось на костях инквизитора. Ни в чем, кроме немедленного раскаяния, не было никакого смысла. Суд Святой Терры оказался более стремительным и ужасным, чем расписывали самые рьяные из подульных пророков! «Быть может, просто я умерла? В любом случае, теперь меня покарают Его Ангелы...» – почти теряя сознание, подумала Кьёка. От размахивания руками она вновь повернулась – и зажмурилась от страха, света и щиплющих слез. – Что ты несешь? – вновь грохнул голос. – Те, кто подвесил тебя! Где они прячутся?! – Здесь больше никого нет! – выпалила Кьёка, отчаянно закрываясь локтями. – Клянусь Золотым Троном! Колосс спросил, не прекращая медленного подъема по лестнице: – Эта кровь... Ты убила одного из них? «Из... них? Т-так речь... о... Тварях?» – поняла Кьёка. – Да! – Она почувствовала, что ее сейчас вырвет от ужаса, и желания отвечать быстро, понятно, так, будто спрашивает сам Император. – Застрелила!.. Из хеллпистолета! Наступила короткая пауза. Астартес даже приостановился. А затем бросил: – Щенок! – Да, сир? – отозвался второй, молодой голос. – Сними ее. Она начинает бредить. Кьёка качнулась, отчаянно растопыривая руки. Провод медленно поворачивался, и колосс со своим оруженосцем вновь оказались у нее за спиной. Воздух щекотал взмокшую кожу, голова отчаянно кружилась. Девушку не вырвало лишь потому, что ее уже тошнило ранее, в вентиляционном боксе. Ослепленная ярким светом, полуглухая от шума крови, она прогнулась в спине, тщась вернуться в предыдущее положение. И встретилась взглядом с юношей. Он был примерно на голову ее выше и очень широк в плечах. Доспех, в который было заковано его тело, также несомненно принадлежал Астартес – но выглядел намного легче и подвижнее, чем почти полный боевой скафандр колосса. А еще... молодой человек улыбался. Улыбался ей. Просто, открыто и... обнадеживающе? Он и вправду выглядел юным Ангелом Императора. Его глаза невиданного, темно-медового цвета светились внутренней силой. Разметанное золото густых, чуть кудрявых волос – и мощные, молниевые дуги бровей. Прямой нос и твердый, уверенный подбородок. Молодой человек протянул ей руку. – Хватайся, – просто сказал он. Его голос был простым и приятным. Кьёка зажмурилась на мгновение. Не подчиниться было бы святотатством, но... Разве они не должны были покарать ее? Предать очищающему пламени за грех против Ордо Ксенос? Или... Нет! Прощения, милосердия... не могло быть! – Раскачайся чуть-чуть, осторожнее. И тянись, – спокойно попросил юноша. Ее сердце колотилось так сильно, беспомощно. Девушка напряглась, выгибаясь, и согнула колени. На мгновение перед ее взглядом разверзлась темнота шахты внизу – а затем снова ударил свет. Парень поймал Кьёку за руки. На нем не было бронеперчаток, только широкие напульсники из армированной, похожей на кольчужное полотно ткани. Ладони оказались такими сухими и мягкими. Горячими, и уверенными, и... – Я держу, – подбодрил он девушку. – Ну же, давай! Положиться на другого было так сложно. Все существо Кьёки протестовало против подобного! Гул воздуха из зева тоннеля отдавался в ее ушах. Ветер трепал волосы. Она никогда не чувствовала себя такой уязвимой, даже когда ее избивали, преследовали... Даже в момент встречи с Минору. Ведь Астартес видели ее штекеры, видели все это время! Но выбора у Кьёки не было. К тому же, юноша смотрел на нее так тепло. Так невиданно нежно! «Он... Он хороший человек!» – поняла вдруг девушка. И, не в силах больше держаться, расслабила икры. Бам! Рывок был таким сильным, что у нее подскочило сердце. Перед глазами заплясали ярко-желтые молнии. Ботинки стукнулись о ржавую балку, но парень не обманул, удержал. Чувствуя его руки на своих беззащитных запястьях, Кьёка выдохнула. И позволила своему спасителю подтянуть ее к перилам, повыше. Она сморгнула – и вдруг оказалась щекой на его груди, ничегошеньки больше не соображая. Бронепластина из холодного керамита скользнула по коже, стирая пыль, слезы и инопланетную кровь. Вывихнутая ступня стрельнула пронзительной болью. Ноги у девушки подломились, и она повисла на руках юноши. Ее штекеры так сильно дрожали... Но Кьёка все равно услышала, что в груди у парня бьется два сердца.