Последнее желание

~*~

Миака посмотрела на Нурико в замешательстве, чувствуя, как прохладный ночной ветер обдувает ей кожу, а черепица царапает ноги, - она понимала, что все это реально. Оно реально, тогда как…? - Про… проснуться? – прошептала она. Внезапный поток видений ослепил ее. …раненый нурико и снег вокруг тирико окровавленными пальцами сжимающий рану мицукаке падает и леденеющий хотохори со слезами на глазах и улыбкой обращенной в небо сжимает фотокарточку… рушится токио, накаго, тамахоме! юи и камень обрушивающийся на нее с неба, вот-вот грозит раздавить ее… нурико. …Нурико. Юноша с фиолетовыми волосами сидел рядом с ней, не говоря ни слова, и изучал ее лицо; ласковым движением руки он отвел каштановую прядь с ее щеки, задержавшись, чтобы стереть слезинку большим пальцем. - Все реально, - бережно произнес он. Его рука все еще лежала на ее плече, заставляя Миаку чувствовать себя оберегаемой и любимой… И в то же время, она никогда еще не была так одинока. – Разве ты не чувствуешь, Миака? Как все это неправильно? Разве ты не чувствуешь, что не здесь мы должны находиться? Она затрясла головой, чувствуя, как все пересыхает во рту от резкой боли в сердце, высвободилась из тепла его рук и встала на ноги. - Нет, - сказала она, слыша, как сбивчиво повышается ее голос, но не придавая этому значения. – Нет. Это м-мое последнее желание. Мое ПОСЛЕДНЕЕ ЖЕЛАНИЕ! Оно РЕАЛЬНО! Я МОГУ ВСЕ ИЗМЕНИТЬ! МОГУ! Нурико не двигался. Он молча сидел на черной поверхности крыши, сложив руки на прижатых к груди коленях; белоснежная аура окружала его, сияя то ярче, то слабее, и еще не скоро он заговорил. - Есть лишь один способ, которым ты можешь все изменить, Миака. – Его голос был очень тихим, почти не слышимым, и она не могла отвести глаз под его взглядом, как бы ей этого ни хотелось. – Когда ты поймешь - когда ты примешь это… когда ты примешь тот факт, что не можешь ничего изменить, что твое желание тщетно… - Он покачал головой. – Лишь тогда ты сможешь все изменить. Только так ты сможешь дать всем нам еще один шанс. Она вновь шагнула назад, с холодной дрожью ощущая, что все вокруг кружится. - Нет. – Миака понимала, что должна сказать больше, больше, чем нужно было, чтобы не дать себе осознать то, что она не хотела осознавать, но это все, что она смогла вымолвить. Ее колени уперлись во что-то сзади и, обернувшись, она увидела ожидавшую ее лестницу, ведущую обратно в дом. Лучше всего сейчас было вернуться назад и быть рядом с друзьями – охранять их. Она должна была. Это был ее долг как Жрицы Судзаку. Это был ее долг. Единственным, что останавливало ее, однако, был взгляд Нурико. В его глазах читалась грусть, и лицо отражало страдание; ей хотелось пойти к нему и утешить, но страх, объявший ее, не позволял ей этого сделать. Если она пойдет к нему, если продолжит слушать… Реальность, как песок, ускользала сквозь пальцы, и с ужасом она понимала, что, скажи Нурико еще хоть слово, она рассыплется, и Миака потеряет все. Загнанная меж грустным взглядом Нурико и страхом потерять связь с реальностью, Миака могла лишь стоять в темноте холодной ночи и ждать, когда решение придет. И оно пришло, быстрее, чем она того хотела, и конечно же не в той форме, которой желала. На первом этаже с громким стуком раскрылась дверь, и кто-то пронзительно закричал. Нурико в ту же секунду оказался на ногах, сменив грусть на тревогу, но Миака не собиралась ждать: она спустилась по лестнице, едва не слетев со ступенек, и ринулась к люку, откуда спрыгнула прямо так, не задумываясь. Приземлившись на четвереньки со звуком «уф!», она почувствовала резкую боль в коленях. Последовал новый звук – тот, с которым она вряд ли была готова столкнуться… но затем Нурико оказался рядом с ней, бледный и встревоженный в тусклом свете коридора, и она поняла, что может идти только вперед. Она прошла по коридору, стараясь не слушать звуки шагов внизу, хруст стекла и чьи-то тихие стоны от боли… Нет. - Они здесь, - проговорил Нурико. Он парил в воздухе рядом с ней, его одежда и волосы развевались, как если бы дул сильный ветер, и ей не нужно было уточнять, кого он имел в виду. Хранители Сейрю пришли сюда. За ней. Ей должно быть страшно, думала она, спокойно идя к лестнице. Она должна быть в ужасе. Эти люди, их враги из Книги пришли сюда убить ее… Они пришли забрать ее жизнь и заставить забыть друзей – тех, кого любит… Тамахоме. Но как бы там ни было, единственное, что она могла чувствовать, - это тупую, ноющую боль в сердце. Так и должно быть. Это был единственно возможный исход событий. - Миака, тебе нельзя туда! – закричал Нурико, хватая ее за руку и разворачивая к себе лицом. Его глаза были широко раскрыты, и подлинный намек на страх плескался в их розово-фиолетовой глубине. – Иллюзия Тенко рассыпалась, и теперь он послал Хранителей Сейрю убить тебя. Тебе нельзя идти туда! Миака, если они убьют тебя… - Если они убьют меня… - необычно слабым голосом произнесла она, - …то все кончится. Ведь так, Нурико? – и, высвободившись из его хватки, она стала спускаться вниз навстречу звукам бьющихся горшков, ударов и стонов, идущих из кухни. Лестница была длинной и слегка изогнутой; богатый красный ковер покрывал ее ступени, а пальцы Миаки скользили по гладким перилам из полированного дерева. Она была на середине лестницы, когда звуки сражения внезапно прекратились, и в этот миг Миака вновь испытала то ужасное чувство, когда сжимается сердце, будто от него оторвали его существенную часть… Она застыла там, впиваясь ногтями в перила и вслушиваясь в сбивчивые яростные всхлипы, доносящиеся с кухни. И тогда Накаго шагнул к лестнице, оказываясь в зоне видимости, и весь воздух ушел из легких Миаки. Их глаза встретились, застывшие в почти одинаковом выражении потрясения. Он был одет в белую рубашку и темно-синие брюки, а плащ, накинутый на плечи, доходил ему до голени. Алая слеза виднелась в уголке его губ, и весь перед рубашки был забрызган кровью. Кровь. О, господи, зачем они пытаются остановить его? Почему просто не дадут им схватить меня? Тогда никому не нужно будет умирать. Никому не нужно будет вновь жертвовать своей жизнью! О, господи, сжалься… Накаго, похоже, удалось преодолеть свое первоначальное замешательство: он сделал пару шагов в ее сторону, и мрачная, почти вымученная улыбка коснулась его губ. - Жрица Судзаку, - прогремел он. От его голубых глаз веяло холодом, но не таким, каким она его помнила: что-то изменилось в нем теперь – что-то, что заставляло ее думать, что он предпочел бы оказаться где угодно, только не здесь. Его пальцы дрожали, неосознанно блуждая по окровавленной рубашке, как если бы пытались сокрыть пятно. Она обернулась, желая спросить Нурико, был ли Накаго действительно другим в этой жизни, действительно ли он был выше того, чтобы наслаждаться убийством, - но Нурико там больше не было. За ней была одна пустота и непривычно нормальный свет коридора, и Миаку не покидала мысль, что стало с ее друзьями. Колеблясь, но четко зная свою цель, Накаго потянулся к карману плаща и достал оттуда длинный кухонный нож с фарфоровой ручкой. Его лезвие было бордовым от крови, но блондин вряд ли осознавал этот факт. Он сделал еще шаг вперед, не сводя с нее глаз… …и тут с кухни донесся грохот шагов и неистовый рев, вслед за чем огненная вспышка врезалась в Накаго, сбив его с ног и опрокинув на спину. Нож со звоном отлетел в гостиную, размазывая кровь по белому ковру. Миака увидела, как Таски бросился за ним и в следующее мгновение уже сжимал нож в руке, задыхаясь и выглядя таким свирепым, каким она его в жизни не видела. Он молча стоял там какое-то время, загораживая вход в гостиную и впившись глазами в Накаго. - Ублюдок, - плюнул Таски, и слезы потекли по его щекам. – Ты убил его, тварь. ТЫ УБИЛ ЕГО! Но мужчина лишь приподнялся и стал вставать на ноги, глядя на Таски с такой ледяной улыбкой, что у Миаки в голове пронесся оглушающий звон. Если… если он убьет Таски… если он убьет Таски, судьба будет изменена, Таски будет мертв, но этого не должно произойти, это должна быть Я, ЭТО ДОЛЖНА БЫТЬ Я, ПОТОМУ ЧТО Я ВО ВСЕМ ВИНОВАТА, ЭТО ДОЛЖНА БЫТЬ Я!! Прежде, чем успеть передумать, Миака отпустила перила и устремилась вниз по лестнице. Таски уставился на нее, беззвучно шевеля губами, но не заставил себя ждать, бешено закричав: - Т-ты че творишь, дура?! Губы Накаго растянулись в хищной улыбке, когда Миака затормозила прямо перед ним, и он опустил руку во второй карман. - МИАКААААА! – заорал Таски, бросаясь вперед. Накаго тут же развернулся к нему, вознося руку вверх, но вместо того, чтобы блокировать удар, его ладонь засветилась голубым сиянием. Глаза Таски расширились, и он хотел уже остановиться и сойти с линии поражения, но Накаго оказался быстрее. Комната внезапно наполнилась голубым светом, болезненным и жгучим, и Таски отбросило ударной волной. Он врезался в дальнюю стену, сильно ударившись головой, и упал на пол, оставшись лежать неподвижно. Он все еще дышал – она слышала его тихие стоны, – но как долго он так продержится? Она должна была что-нибудь сделать. Она должна была прекратить все это прежде, чем кто-либо еще пострадает. Накаго вновь повернулся к ней. К ее удивлению, он выглядел шокированным, и взгляд, которым мужчина смотрел на свою руку, выражал неверие в то, что такой взрыв энергии мог произвести он. Накаго не пользовался магией все это время. Должно быть, он знал, на что способен… но не пользовался этим. Он не убийца, верно? Никогда им не был. Он лишь пытается выжить. - Я… - он спокойно взглянул на нее, доставая еще один, не запачканный нож из кармана. – Я не думал, что дойдет до такого, – тонкая складка пролегла меж его бровей. – Но, видно, это единственный путь. Никто не должен больше погибнуть. Миака кивнула, пытаясь сглотнуть, но во рту у нее пересохло, и медленным движением она сложила руки за спиной. - Я знаю, - тихо сказала она. Миака хотела бы держаться храбро и уверенно, зная все это время, какой конец ее ждет, но голос ее дрожал. – Могу… – она закрыла глаза. – Могу я… сначала увидеть его? Всего лишь раз? Какое-то время Накаго неотрывно смотрел на нее, и она чувствовала, как его взгляд проникает ей в самую душу, ища правду. - Хорошо, – заключил он, наконец, и кивнул в сторону кухни. – Он там. Приобнимая себя за плечи, чтобы унять дрожь, Миака повернулась и тихо прошла в кухню. Первым, кого она увидела, был Титири. Он лежал без сознания, растянувшись на животе прямо в дверном проеме, и тяжело дышал. Его голубые волосы были окровавлены, обе руки обхватывали живот, и на одной из них была резаная рана. В нескольких шагах от него, свернувшись на боку с огромной сине-фиолетовой шишкой на виске, лежал Тамахоме. Было странно видеть его там: Тамахоме всегда боролся, всегда стоял до последнего… Ей показалось, что он шевельнулся, будто вот-вот очнется. Накаго бы поспешить. Она уже собиралась вернуться к блондину, намереваясь скорей приняться за дело, как вдруг на глаза ей попалась маленькая фигурка, неподвижно лежащая в другом конце комнаты. Несмотря на величие остальной части дома, кухня была довольно мала с ее тяжелыми шкафами вдоль стен и большим обеденным столом, стоящим в центре. И прямо за ним, лежа на спине с торчащей из живота рукоятью, был Тирико. Вокруг него разливалась алая лужа, окрашивая клетчатый пол и впитываясь в ножки стульев. Его пальчики слабо держались за ручку ножа, и даже через всю комнату она видела, что он не дышит. Еще один. Еще один ее друг погиб. Погиб из-за меня. Она гневно развернулась к Накаго, и слезы прокатились по ее щекам. - Давай! – закричала она. – Сделай это, пока еще кто-нибудь не умер! Накаго не колебался. Он крепче сжал нож, не сводя глаз с Миаки, и твердо занес лезвие. - Здесь все и кончится, - тихо сказал он, и ей показалось, что она услышала нотку сожаления в его голосе. Он не был плохим человеком. Он просто хотел жить… Накаго отвел нож назад для последнего удара, и Миака напряглась в ожидании боли… …но внезапно входная дверь с треском распахнулась и Хотохори с Мицукаке с шумом вбежали внутрь. - НАКАГО! – взревел Хотохори. У него не было оружия, только кулаки и его ярость, и все же он ринулся на белокурого Хранителя, взметая каштановые волосы, подобно плащу. Время замедлило свой ход. Взгляд Накаго переходил от надвигающегося Хранителя к Миаке и обратно; она практически могла слышать его мысли, почти видела медленное вращение шестеренок в его мозгу, формирующих решение. Она знала, кого он выберет. С замиранием сердца, с мучительной уверенностью она понимала, что Накаго отвернется от нее и убьет Хотохори, а затем, каким-то образом, возможно, и Мицукаке, ведь… Осев на пол, она плотно сжала глаза и закрыла лицо ладонью. Ведь иначе и не могло быть. Нет иного пути. Нет способа все исправить. Так должно быть. Она почувствовала прикосновение теплых рук к своим плечам, крепкое и сильное, и, обернувшись, увидела Нурико, стоящего рядом, – почти прозрачного и бледного, как мел. Его глаза были грустны как никогда. - Мне не изменить этого, да? – вымолвила она; собственный голос звучал странно даже для нее, как будто шел со дна глубокого колодца. – Мое желание… не может исполниться. Все, что произошло там, произошло и здесь, потому что я не могу ничего изменить… Потому что все уже решено. Я не могу ничего изменить, потому что все уже случилось. Нурико опустился рядом с ней на колени. Обхватив ладонью ее щеку, он медленно покачал головой. - Откуда ты могла знать? Ты просто хотела, чтобы все были счастливы. Ты загадала хорошее желание, Миака. Но Судзаку знал, что не может дать тебе то, чего ты хочешь… Он знал это и понимал, что единственным способом дать тебе понять это, было позволить прожить то, что ты загадала. - Так это… - она судорожно вздохнула, оглядывая разрушенную кухню широко раскрытыми глазами. – Это все не реально? Нурико улыбнулся и покачал головой, наклоняясь, чтобы коснуться ее лба поцелуем. - Глупая, – прошептал он. – Ты так ничего и не поняла? То, что это сон, еще не значит, что он не реален.