Дочь хранителя маяка

1980 Т. Э. Широкой синей дорогой тянулась Великая Река, бежала к далекому зовущему ее морю. По одну сторону от Андуина замерли Туманные горы, по другую - застыл пораженный тенью некогда великий Зеленый лес. В воздухе едва заметно пахло гарью и тяжелым осенним дождем.  Запах пробуждал в Этель воспоминания о предыдущем походе в этом же направлении. Не хотелось бы снова ощутить на себе этот липкий страх, заставивший ее гнать корабли от огня и дыма лесов энтов.  Промозглый ветер не стихал уже третьи сутки, а дождь вымочил деревянную палубу до такого состояния, что было скользко ходить. Даже выносливым эльфам было зябко постоянно находиться на открытом пространстве, и Бьорн был вынужден уменьшить срок поста каждого из отрядов стражей, выставляемых им по периметру корабля.  Маэглин время от времени сменял Этель у штурвала, давая ей возможность отогреваться внизу. Эльфийка не сопротивлялась: она спускалась в каюту, закутывалась в одеяла и пила горячее пряное вино. Только так удавалось унять дрожь.  - Мама, может быть, в эту ночь ты останешься внизу? - спросил Леголас, наблюдая за тем, как эллет сжалась в комочек в теплой накидке.  Она покачала головой:  - Нет, Леголас. Чем ближе мы к…крепости Саурона, тем осторожнее нужно идти, я не могу отсиживаться в каюте. К завтрашнему утру мы окажется у притока и нужно будет свернуть в сторону леса. Нет времени сидеть здесь.  Леголас лишь вдохнул: бесполезно было спорить с мамой. Чем старше он становился, тем большую ответственность за мать он ощущал - казалось ему, что они с отцом должны защищать ее вместе и на равных. Почти две тысячи лет он жил на этой земле и хорошо знал из историй, что и мать, и отец в его возрасте уже были закалены битвами и невзгодами. Пусть принц и давным-давно не был ребенком, но мечты о том, что и он когда-то станет участником великого похода, до сих пор не оставляли его.  Но великий поход Леголаса был впереди.  *** Маэглин всматривался в темноту и недоверчиво качал головой, обращаясь к Этель:  - Он чует нас. Он знает, что мы идем, вооруженные и готовые дать отпор в случае нападения.  Этель кивнула:  - Я тоже боюсь, Маэглин. Но одно дает мне надежду - мы не идем в его сторону. Какой прок с одинокого эльфийского корабля - это не армия. Может быть, он не тронет нас?  Эльф лишь усмехнулся, продолжая держать штурвал:  - Как же, не тронет… Время тянулось медленно. Судно скрипело, покачиваясь на волнах. Казалось, что любое неосторожное движение сейчас может привлечь нежелательное внимание. До притока оставалось меньше лиги: Этель, смешившая Маэглина на руле, тревожно наблюдала за лесом, скрывающим Темную крепость.  Вдруг она почувствовала резкий толчок и чуть не упала, еле удержавшись за штурвал. Корабль будто отбросило влево, палуба чуть накренилась. Она прокричала стражам:  - Покиньте палубу! Спрячьтесь! Все вниз!  Снова толчок! Невероятной мощной волной подбросило судно на реке. Сотни холодных брызг окатили палубу, мачта согнулась под напором ветра: вот-вот сломается.  Этель закрыла глаза: сейчас или никогда.  Она думала о Трандуиле и Леголасе, возвращаясь в памяти в счастливые дни, проведенные с ними вместе. Как целовала она мужа в первую их ночь, как ласкала его острые скулы и сладкие губы, как нежно он гладил ее волосы, как носил на руках, когда она была в тягости, как сжимал в объятиях.  Эллет вспоминала, как держала впервые в руках маленького Леголаса, целовала его пальчики и светлую макушку. Как учила его читать, как делала для него бумажные кораблики, как показывала, как управлять лодкой и где у нее корма, а где - нос. Этель знала: колдовство Саурона ей не сдержать, но попробовать изменить его направление она может. И вот - сильный вихрь порывом вдруг взметнулся в сторону Лихолесья. Получается!  - Маэглин! - вскричала она. - Да, госпожа, я иду, - эльф, борясь с ветром, с трудом шел к ней. - Маэглин, замени меня на руле. Правь, правь к лесу! Оторвавшись от штурвала, Этель выставила руки перед собой. - У–х-о-д-и! Ветер рванулся вправо, а корабль, наконец, получил время, чтобы изменить курс. Они свернули на речной приток. Река была довольно узкой, но идти по ней было гораздо легче, чем по Андуину. Никаких ветров - только спокойный лес с обеих сторон и приветливые берега.  - А где стражи? - спустя две четверти часа поинтересовался Леголас у Бьорна, хмуро разглядывающего лес с обеих сторон от корабля. Они уже преодолели границу, но никто не вышел их встречать, да и вообще лес казался опустевшим.  Вдали показалась пристань, и тут лихолессцы поняли, что весь, буквально весь Лориен стоит на маленьком причале. Огромная толпа - женщины, дети, воины - все вперемешку.  К пристани было не подобраться: все пространство занимали всевозможные лодки, боты и корабли побольше. Нужно было пристать к берегу и попробовать отправить лодку с разведкой: почему же гавань так забита, что даже пришвартоваться некуда?  Маэглин и Арон быстро погребли к причалу.  - Мне кажется…мама, мне кажется, они в панике, - осторожно проговорил Леголас.  - Дождемся наших, сынок. Что-то случилось. Кажется, нам не пристать к берегу.  Эльфы вернулись быстро. Им помогли забраться на палубу, и Бьорн спросил:  - Что, что там происходит? Почему там столько народу? Ну! Отвечайте! В полной тишине Маэглин прошептал:  -Амрот мертв. Балрог восстал в Кхазад-Думе. Они бегут! Бьорн, они убегают!  *** Амрот мертв. Эти слова эхом отскочили от стен покоев Владыки, когда Леголас произнес их впервые, начиная свой короткий рассказ о походе.  Амрот мертв. Союза не будет. Они снова одни, и Королевству никто не поможет, если Саурон решит, что его сосед-синда слишком ему надоел.  Амрот мертв. Все было напрасно. Напрасно Этель гнала корабль несколько недель, напрасно они шли туда, где обезумевшие от страха галадрим пытались спасти свои жизни от пробудившегося в темной Мории зла.  Амрот мертв.  - Я должен написать Келеборну, - проговорил Трандуил, выслушав рассказ сына и советника. *** Трон Трандуила стоял на возвышении, в сердце лабиринта сплетающихся между собой многочисленных лестниц, ведущих в разные стороны дворца. Владыка нечасто находился здесь и посещал это место только во время официальных приемов, разного рода дипломатических встреч или каких-то важных переговоров. Большую часть времени Король предпочитал проводить в кабинете, соединенном небольшим лестничным пролетом с его личными покоями. Здесь, в кабинете, проходили все встречи с советниками, здесь же Трандуил и работал с бумагами, и принимал большую часть придворных, если у тех возникали просьбы или вопросы к нему.  Подробности о походе, которые поведала ему Этель, Короля взволновали. Он понимал, что Саурон лишь игрался с ними, грозил им пальцем: не лезьте куда не просят. Теперь он знал, что произошло в Кхазад-Думе. Проклятый барлог, погибель Дурина, не просто разрушил гномье царство. Он выгнал из собственного королевства галадрим. Судьба гномов Короля не волновала: встретив их, он сам лично готов был перерезать им все глотки за все глупости, которые они совершали, за все беды, которые беспечностью и безрассудством насылали на эльфийские королевства. Подумать только! Насколько же алчными нужно быть, чтобы, исчерпав доступные им мифриловые жилы, уйти так глубоко, что пробудить самого барлога!  Трандуил лишь надеялся, что Галадриэль и Келеборн теперь нигде не задержатся. Они спешно выехали в Лориэн, узнав о беде и гибели короля галадрим, и письмо Трандуила застало Келеборна в пути.  Придется договариваться о сотрудничестве уже с новым Владыками лесов галадрим. Король Лихолесья не изменит своего решения о союзе.