Границ нет!

- Мелисса, просыпайся! – Аня уже полчаса ломилась в мою комнату, но я наотрез отказывалась открывать дверь. Сколько можно? За эти четыре дня съемок я сплю ночами всего по пять часов! Как так можно?! Я требую выходной! Тре-бу-ю! - Мелисса, режиссер звонит! – крикнула Аня, и я тут же отшвырнула подушку в сторону, скатываясь с кровати и, запутавшись в ночнушке, упала на пол. - Оууу… - тихо простонала я, вставая на четвереньки, чтобы потом подняться на ноги. - Ты жива там, доченька? – сколько заботы в голосе… Могла бы вчера подсыпать мне снотворного, а не допустить того, чтобы я половину ночи перед зеркалом корчилась, пытаясь выдавить из себя эмоции! Открыв дверь, я хмуро посмотрела на маму и взяла мобильник, который та протягивала мне, ласково улыбаясь. - Да, Режиссёр? Да, я проснулась… Да, вы можете больше не воспринимать всерьез мою угрозу о том, что я буду просыпаться только после вашего звонка. Это была шутка! Шут-ка, хорошо? Да, через час я буду на съемочной площадке. Да, я ПОМНЮ, что сегодня снимаются сцены с избиением Вероники! Да, я ВЫСПАЛАСЬ! До свидания, режиссер! – раздражение било из меня ключом. За последние четыре дня мы сняли не так уж много, но и немало. Приезд учителя и его племянника. Первая ссора учителя и Вероники на фоне того, что она его просто игнорировала, сообщив, что ей корейский язык нужен как мертвому припарка. Учитель юмора не оценил и попробовал назначить дополнительные занятия, на которые никто не пришёл. Параллельно с этим Вероника успела насолить Ю Чжину, обвинив того в домогательствах и воровстве, хотя он случайно упал на неё и её телефон просто подобрал на улице. Вообще моя героиня не скандальна. Она нервная, резкая, колючая. Она никогда не кричит, она просто отвечает совершенно абстрагировано от реальности. Мне ни разу не пришлось повысить голос, но от этого играть было только тяжелее. Как передать всю степень твоего тщательно подавляемого бешенства, когда ты даже не можешь крикнуть? Вот и я сходила с ума, фактически превратившись в привидение. Дома начала откликаться на имя Вероники, когда родители решили надо мной прикольнуться. Прикольнулись, я молча вышла из-за стола и, совершенно в стиле моей героини, ушла из дома. Дошла, правда, до крыльца, остановилась, порадовалась за себя, за то, что так хорошо вжилась в роль, и вернулась домой. Собиралась я быстро – сегодня мы решили отснять сцены дома у Вероники. После школы, после того, как она сбегает с уроков, когда видит новенького в классе, она до ночи ходит по улицам, старательно оттягивая поход домой. Вот, пока мы с Иннокентием будем снимать сцены дома, Тэ Кану выдали свободное время. Терпеть его не могу! Оказалось, что сцены, которые должны были быть почти самыми первыми в сериале – когда в Корее Учителя У и его племянника отправляют в Россию, уже отсняли. Актёры снимались, пока были в Корее, и Тэ Кан не упускал ни единой возможности напомнить мне, насколько я ленивая, а он, весь такой идеальный, трудоголик. Тукан он, а не трудоголик! Я почти подошла к двери, когда Аня, очнувшись, вышла из кухни, уперев руки в бока и сердито глядя на меня. - Что такое, мам? – я знала, в чем дело, но есть мне совсем не хотелось… - Завтракать! - Но мам… - я умоляюще посмотрела на неё, как в сцене, когда Вероника сначала строит из себя милого ребенка, а потом бьёт в голень Ю Чжина. Да, и такое было – мне тогда очень понравилось это ощущение удара. Присутствующие еще восхищались актёрским талантом Тэ Кана, как натурально он сползал по стеночке, хватаясь за ногу… - Никаких но! Почему ты не ешь, когда на съемках все нормальные люди обедают?! Почему мне говорят, что ты жуешь какой-то салатик вместо того, чтобы съесть что-нибудь горячее?! Мелисса, анорексией заболеть захотела? И так тощая, как швабра! – мама разозлилась не на шутку. Потрясая скалкой, она загнала меня на кухню и заставила проглотить целую тарелку каши. С фруктами. Я чуть не плакала, пытаясь объяснить, что я просто НЕ ХОЧУ есть, но меня не слышали. Приговаривая, что так меня скоро ветром сдувать будет, как и говорил Тэ Кан. Еще один повод его невзлюбить у меня появился мгновенно… В общем, через час я всё-таки стояла на окраине города перед обычным жилым домом. Старым, потрепанным, но жилым. Квартира находилась на первом этаже, в самом крайнем подъезде. Вся съемочная группа находилась здесь, только Тэ Кан до полудня был свободен – а потом мы все переезжали в школу. Там начинались проблемы. Вероника не пошла на урок, спрятавшись на запасной лестнице, подслушала разговор местных школьных хулиганов о том, что они хотят подкинуть самодельную дымовушку в кабинет к новому учителю, который сразу всем не понравился. Сначала она хотела проигнорировать их и остаться на лестнице, но потом не выдержала и пошла в кабинет. Дымовуха взорвалась слишком рано – кабинет в дыму, одноклассники сбежали, а она замерла, растерявшись. В итоге во всем обвинили её и приказали привести в школу отца. Девушка разозлилась, поняв, что никто её не слушает, и ушла из школы… Тэ Кан наблюдал за этим со стороны, до этого приняв решение ни во что не вмешиваться, просто оставаясь в стороне. А через пару кварталов Нику нагнали хулиганы, решившие, что лучше припугнуть, чтобы она ничего не говорила… Я не знаю, как я буду это исполнять, но сейчас, стоя в комнате, которая должна считаться комнатой Вероники, я пыталась найти хоть что-то живое в ней. В комнате то есть. Старые обои - старый шкаф и письменный стол. На нем пара учебников, потрёпанных, но кем-то старательно заклеенных. Это в духе Вероники. Только идеально застеленная кровать, идеальный порядок во всем, и пыль – это создавало ощущение неживой комнаты. Хотя, и хозяйка у комнаты была чем-то похожа на неё… - Осмотрелась? – Александрина улыбнулась, заходя в комнату. Я обернулась, посмотрев на девушку, и медленно кивнула. Ноги в носках замерзли на полу – я была в повседневной одежде, и сейчас мне надо было переодеться в школьную форму. Вздрогнув, я посмотрела за спину Ксандре, где стоял актёр, который будет исполнять роль моего отца. Высокий, с крепким телосложением, он не был накачан, просто был крупным. Спокойное лицо, большие руки. Чёрные волосы, не такие, как у меня, у меня они просто тёмные. Зато глаза похожи на мои – тоже блёклые. - Здравствуйте,- тихо сказала я, поправляя свитер. - Приветик, - вдруг улыбнулся он, оглядывая комнату, - Ну, что, дочь моя, заранее приношу извинения за все те неприятности, которые принесет тебе мой герой! Я не смогла не улыбнуться, и кивнула. Ладно, с ним сработаемся. Меня переодели, накрасили. Волосы вновь завязали в хвост – пока Тэ Кан где-то в середине съемок не скажет, что у моей героини красивые волосы, она будет ходить с хвостом. - Тебе, наверное, будет нелегко сыграть нелюбовь к отцу? У тебя замечательные родители, - заметила Ксандра, завязывая мои волосы. - Напротив. Первые годы своей жизни я жила, как Вероника. Только в двойном объеме, поэтому я могу понять её. Наверное, Иннокентий именно поэтому и выбрал меня, ведь знал, что ЭТО мне даже придумывать не придется, - говорить с Александриной было легко. Как будто внутри что-то открывалось. Такое бывало только с Аней… И однажды с Витей, за что я себя до сих пор ненавижу. - То есть, мой муженек, специально выбрал тебя, зная, сколько неприятного это тебе доставит? – Ксандра задохнулась от возмущения, крепко сжимая мои плечи, - Ну, он у меня получит дома. Ну, я ему устрою психологический террор! Режиссер, хренов! Посмотрев на возмущенное лицо девушки, я чуть улыбнулась. - Я же сама согласилась, не так ли? Так в чем здесь вина Ын Кё? - Но… - Пора, съемки начинаются, - я поднялась со стула и вышла из комнаты в коридор, где всё оборудование уже было на своих местах. - Так, все помнят сцену? Ника входит в дом, разувается и, опустив голову, пытается пройти к своей комнате, но на её пути стоит отец. Этого пока хватит, всё готово? - Угу, - кивнув, я прохожу к входной двери, закинув на спину рюкзак и сжимая в руках сменку. Надо же, как послушная ученица из школы со сменной обувью… Быстро надеваю кроссовки и выхожу на лестничную площадку. О сигнале мы договорились заранее, я услышала хлопок и повернула ключ в замке… Это оказалось сложнее, чем я думала. Играть с Андреем – мужчина, исполняющий роль отца Ники просил называть себя просто по имени, - было легко, и вместе с тем страшновато. Казалось, будто Вероника это я, а я – Вероника, и это на меня кричат, меня толкают, обвиняют во всех бедах и грехах… Я хотела заплакать сама, когда смотрела в глаза своего «отца», полные такой неконтролируемой злости. Но ни я, ни Ника в этой ситуации не заплакали бы. Поэтому я держалась, закрываясь в комнате, и сидела на полу, глядя на своё отражение в зеркале, висящем напротив. За дверью бушевал Андрей, вокруг находились камеры, а я всё никак не могла отделаться от чувства дежавю. Такое уже было. Давным-давно, но было… - Мелисса, здесь мы на сегодня закончили. Ты очень хорошо справилась, я в тебе не ошибся! – Ын Кё подошел ко мне, когда я сидела в стороне от съемочной площадки и ждала, пока мне можно будет переодеться. - Ну, я делаю всё, что в моих силах… - протянула я, разглядывая свои руки. Ноготь сломала, когда в одной сцене Веронике пришлось упасть на пол. Подпилить надо будет. - Нет, правда, знаешь, когда я увидел тебя на сцене, я сразу понял, что это твоя роль! – вдруг сказал Иннокентий, доставая из пакета, стоящего рядом с нами бутылку воды. - Ну, конечно, по моей роли Джульетты вы сразу определили мою пригодность к роли Вероники! – ядовито рассмеялась я, недоверчиво качая головой. - Ну, да, так и было, - взгляд режиссера был спокоен и уверен, хотя мне показалось, что ему смешно, - Тебе роль Джульетты совершенно не подходит, поэтому я пошел от противного. Раз не Джульетта, то Вероника! Я онемела. Что можно сказать человеку, который только что сказал такое? Как можно понимать его? Он говорит, что в театре я не состоялась даже как актёр-любитель? - Эй, не смотри на меня так! Я не хотел тебя обидеть, просто ты явно не из тех, кто покончит с собой из-за несчастной любви. Скорее ты нальёшь яду всем, кто мешает тебе, чем сама совершишь такое… Ну, мне так кажется, - усмехнулся мужчина, поднимаясь с места и хлопая себя по ногам, - На сегодня здесь мы закончили… О, погоди минутку. Он отвернулся, доставая из кармана телефон, и ответил на звонок. - Да? ЧТО?! Какого… Сейчас, я поеду вперед. Да, скоро буду, - повернувшись ко мне, Ын Кё растерянно посмотрел на меня и вдруг усмехнулся, - Дежавю какое-то… - О чем… - Некогда. Ты поедешь со съемочной группой, а я поеду с Ксандрой вперед. Кое-что непредвиденное случилось, - быстро сказал он и стремительным шагом направился к остальным, на ходу раздавая указания. Интересно, что случилось? Пошатавшись по съемочной площадке, я решила не переодеваться в свою повседневную одежду – все равно мне еще снимать сцены в школьной форме. Группа собиралась быстро. Чувствовалось, что все они мастера своего дела, и из-за этого я чувствовала себя немного не в своей тарелке среди них. Наконец, спустя примерно час, сборы были завершены, мы погрузились в фургончик и поехали к школе. По дороге я всё пыталась понять – что же такого случилось на площадке, отчего Ксандра и Ын Кё бросились туда сломя голову? На ум не приходило ничего, и я решила не забивать себе голову проблемами, которые я не в состоянии решить. Около школы мы оказались минут через сорок. По дороге было решено заехать во что-то наподобие столовой и купить обед для съемочной группы. Я осталась в машине, забившись на самое дальнее сидение, и наконец-то позволила себе подремать. Раньше я и подумать не могла, что смогу вот так запросто засыпать в совершенно неподходящих для этого местах, но несколько дней в бешеном режиме постоянных съемок и ночных репетиций для самосовершенствования выматывали, надо сказать, основательно. Трусливая мысль притвориться больной и пропустить денек съемок посещала меня за сегодняшнее утро не раз, но была тут же выкинута на улицу и раздавлена проезжающей мимо совестью. Как я могу отказаться от того, на что добровольно подписалась? Даже, если от этого у меня начинаются ночные кошмары… Я никому не рассказывала о том, что последние две ночи не могу нормально спать. Мне снится… Снится то, что должно было быть уже забыто, как страшный сон. Но почему-то этот сон не хочет отпускать меня, вновь и вновь напоминая о себе. Это напрягает. Открыла глаза я уже на месте съемок школьных эпизодов. Меня никто не будил, и я спокойно проспала даже выгрузку инвентаря и оборудования. Непорядок, надо лучше следить за собой, а то так скоро этот Тэ Кан меня совсем заест со своими придирками. Даже Чан Гын Сок ко мне так не придирается, как этот мальчишка! Потянувшись, я аккуратно потерла глаза, стараясь не размазать макияж, который Александрина так старательно накладывала мне утром. Надо отдать ей должное - благодаря её стараниям на экране я выглядела почти симпатичной. Погода сегодня радовала. Сентябрь еще не полностью вошел в свои права, и солнце сияло на небе, как начищенный самовар. Грело, кстати, также. под ногами попадались редкие листья, но они еще не высохли, чтобы шуршать, отчего наступать на них было не так-то весело, как в середине осени, когда дожди еще не намочили эти сухие, хрустящие листики… Я стояла возле машины, задумчиово разглядывая землю под ногами, когда услышала резкий, злой голос Тэ Кана. Оторвав взгляд от земли, я склонила голову, наблюдая за парнем из-под ресниц. Он стоял прямо напротив меня шагах в двадцати, и ругался по телефону с кем-то. Причем не просто ругался, а почти орал в трубку, сжима телефон так, что стало видно венки на его кистях. Интересно, кто же так разозлил нашего милашку-трудоголика? Меня прямо распирает любопытство, жаль, я не всё понимала из его слов. Он так быстро тараторил что-то на корейском, что моей полуторамесячной практики ну никак не хватало на расшифровку его слов. Только я хотела отползти куда-нибудь в сторону, как он повесил трубку и вдруг повернулся ко мне, смерив меня злым взглядом. А я-то что ему плохого сделала? Сплюнув на землю, он вновь посмотрел на меня и вдруг процедил, сощурив свои хищные глаза и пытаясь пригвоздить меня взглядом к земле. - Что бы я еще хоть когда-нибудь приехал в эту дикую страну! Я замерла. Столько яда и злости было в его голосе, что мне на секунду стало не по себе, а потом я осознала, что он сказал, и теперь уже во мне злость закипела. - Что ты сказал?! – тихо переспросила я, подходя к нему и запрокидывая голову, чтобы посмотреть ему в глаза. - Ненавижу твою страну! Варварская, мерзкая! Быстрее бы отсюда уехать! – повторил он, глядя на меня сверху вниз. Мне кажется, или он сейчас не только про страну говорит? Он и ко мне какие-то претензии имеет? - Так вали, кто тебя держит? – сказала я, тыкая пальцем ему в плечо, - Кто тебя, выскочка, держит здесь?! Думаешь, самый незаменимый? Идеальный? Мастер? Вот Гын Сок – это профессионал, да, а ты кто такой?! Почему я должна выслушивать оскорбление в адрес моей страны от необразованного, заносчивого парня с манией величия?! – я говорила тихо, но очень зло. Палец продолжал упираться в его плечо, пока я смотрела ему в лицо. Боже, кажется, он нереально зол! Вон, даже жилки на шее проступили. Еще секунда, и, думаю, он меня ударит… - Ты, мелкая… - он оборвал себя на полуслове, хватая меня за руку и отбрасывая её в сторону. Тихо охнув, я отшатнулась, хватаясь за локоть. Кажется, что-то хрустнуло, когда он оттолкнул меня, и тупая боль застучала в локте. - Какого черта здесь творится? – Я вздрогнула, поворачиваясь на голос. Ын Кё, бледный, растрепанный, спешил к нам. За ним шагали Гын Сок, Ксандра и Аня. - Мам, ты тут откуда? – изумилась я, моментально забыв про мерзкого Тукана, прожигающего меня злым взглядом. - Ну, я взяла работу на дом, и приехала посмотреть на съемки. Потому что кто-то упорно отказывается есть! И вообще, что это за сцена?! – по-моему, она была возмущена. Опустив взгляд в землю, я выдохнула, беря себя в руки и тихо сказала. - Мы репетировали. - Репетировали что? – в голосе Ын Кё зазвучал металл. - Сцену из сценария, когда Ника и Ю Чжин ругаются, - еще тише сказала я, поднимая взгляд на Ын Кё. Почему он так зол? - Ладно, черт с вами. Пойдем на площадку, у нас непредвиденная ситуация, - вздохнул режиссер, разворачиваясь и проходя к площадке. Переглянувшись с мамой, я пожала плечами и, не глядя на Тэ Кана, пошла вперед. Корейский выскочка, кажется, я очень ошиблась, когда хоть на секунду подумала, что он адекватен. Нас рассадили в кружочек, пока все обедали, главные актеры, режиссер и Ксандра с моей мамой, отсели в сторонку. На повестке дня был очень сложный вопрос. - В гостинице, где живет Тэ Кан, прорвало трубу, а эпидемстанция вывела отклонения от нормы, из-за чего гостиницу закрыли. Все постояльцы из неё были выселены с компенсацией. И нашего Тэ Кана теперь некуда заселить. Я не удержалась, и посмотрела на раздраженного парня, сидящего в стороне. Только сейчас я заметила круги под его глазами, как будто он не спал, и чемодан, стоящий в стороне. Значит, наша звезда провела бессонную ночь где-то на улице? Интересно… - Мел, солнышко, почему ты улыбаешься? – Аня наклонилась ко мне и шепнула это на самое ухо, отчего я поморщилась, передернув плечами. - Я не улыбалась, - прошептала я, опустив голову. - А почему бы не воспользоваться другой гостиницей? – Ксандра, умница, гениальная мысль. - Потому что все они забиты. Ни одного свободного места! Ни одного! – Иннокентий раздосадовано стукнула ладонью по ручке кресла. - Эм, как я понимаю, вам просто некуда заселить этого мальчика? – Аня задумчиво посмотрела на меня, протягивая мне баночку с салатом, - Ешь. - Я не хочу есть, - поморщилась я, отворачиваясь. - Я сказала, ешь! – она не повысила голоса, но я послушно взяла коробочку и вилку и стала ковырять вилкой в капусте. По-моему, сидящие рядом старательно скрывали улыбки. Мама опять меня за маленькую выставляет. - Так вот, вам же некуда мальчика поселить? – повторила она. - Этот «мальчик» младше тебя всего-то лет на семь. И какая тебе разница? – нахмурилась я, отправляя в рот капусту. Вкусно, но есть не хочется… - Помолчи, ребёнок! – Аня передернула плечами, вновь поворачиваясь к Ын Кё. - Ну, как бы, Тэ Кану действительно негде жить… - неуверенно протянула Алекс, задумчиво глядя на хмурого парня. - Ну, пусть живет у нас дома, да, Мел? - Пфффф! Кхех-ха, Кха! – я закашлялась, закрывая рот рукой и чувствуя, как краска удушья и стыда заливают лицо. - Ой, ну и чего же ты так неосторожно? Салфетку держи, - Аня протянула мне бумажное полотенце и я кивнула, благодарно принимая его. - Ох… - выдохнула я, пряча глаза за рассыпавшимися по плечам волосами. - Какая ты… - я посмотрела в сторону Тэ Кана и поняла, что ничего лестного обо мне он не может сказать. - Мам, он не может жить у нас! – закричала я, вскакивая с места. Все присутствующие замерли, удивленно посмотрев на меня. - Ого, а у тебя голос, оказывается, громкий, - удивленно сказал Гын Сок, мягко улыбаясь. - Почему он не может у нас жить? – Аня удивленно посмотрела на меня. - Но он же парень! Совершенно незнакомый нам парень! – проговорила я, понимая, что Аню мне не переубедить. - Нет, он – твой коллега, попавший в беду. - Но, мам, это не правильно! - Не думаю, что я растила тебя такой черствой. Где ты могла набраться такого? Уж, явно не от меня! – вскочила на ноги Аня, нависая надо мной. Задохнувшись от обиды, я отошла назад, не сводя с мамы взгляда. - Да. Ты права, от тебя я такого набраться просто не могла - слова давались с трудом. Аня, поняв, что именно она сказала, поднялась с места, но я уже не хотела ничего слушать. Опустив взгляд, я бросила на столик коробочку с недоеденным салатом и, повернувшись к присутствующим, тихо сказала: - Я вернусь, как закончится обед. Извините. Бросив быстрый взгляд на притихшего Тэ Кана, я прошла мимо, направляясь к зданию школы. К черту, это всё из-за него! Хочет Аня поселить его у нас? Пусть селит. Хочет тискаться с ним, как с маленьким? Пускай! Мне всё равно! Я просто ухожу, как всегда делала, когда мне что-то не нравилось. Новосёл, блин… Осёл он, а не новосёл!