Доктор Ким

Сора давно не плакала. Когда ее накрывала с головой необъяснимая тоска, боль только собиралась в переносице, пронизывала спазмом лоб, но слезы все равно не приходили, как будто внутри все давно высохло. Сора считала – это к лучшему: если не плачешь, значит, ты сильная. А слабой она уже была когда-то, и ничего хорошего из этого не получилось. Но этим вечером, когда Сора обнаружила, что таксист протягивает ей салфетку, то вместо благодарности спросила, неужели умудрилась где-то испачкаться. Таксист понимающе хмыкнул и отвернулся, а она долго разглядывала белое пятно в ладони и чувствовала, как в груди становится жарко. До истерики. Дома тоже не стало легче, хотя Чонгук вынырнул из диванных подушек, которые считал своей собственностью, и прибежал потереться о ноги. В его миску еда падала автоматически, но по традиции, которой придерживались все коты на планете, он ждал, что хозяйка выполнит свой долг и добавит к порции что-нибудь еще. Его ждало разочарование: не добавила. Вместо этого Сора спустилась с каблуков, позволила сумке упасть рядом с ними, а сама, не включая свет, добрела до дивана. Из подушек мир показался ей серым и плоским, как газетный лист, на котором забыли напечатать новости. Да и что там можно было бы напечатать? Пак Сора, самый молодой в Сеуле руководитель отделения пластической хирургии, самое позднее до конца недели оставит свою должность и запрется дома, поедая одно ведерко мороженого за другим. И будет не просто плакать, а рыдать. Так сильно и горько, чтобы то, что в ней тихонечко трещало, раскалываясь, наконец начало таять и испарилось. Так себе повод для сенсации. Скорее, неудобство для соседей, которые наверняка придут пару раз, чтобы спросить, не нужна ли ей помощь. Слезы текли не переставая, скатываясь по сторонам от лица, и Сора без единого судорожного всхлипа отметила, что в глубине души всегда знала, что так будет. - Время лечит почти все, кроме слез. И если ты не выплакал их когда-то, все равно придется это сделать, - вынесла она из работы с психотерапевтом. - Лучше раньше, чем позже - так наломаешь меньше дров. Мысль о том, как этим утром она суетливо собиралась в этих самых стенах, уговаривая себя не трусить, показалась ей отдаленной даже не в днях, а в годах. Однако жизнь, которой все равно оказалось мало места в этих рамках, отчаянно трещала, словно просила о помощи. Значит, все-таки сбылось - наломала дров? Сора попыталась себя убедить, что позволяет себе снова рваться только из-за сумасшедшей усталости. Из-за клиники, которой отдала столько лет и которая, наверное, стоила чуточку меньше усилий, чем думалось. Из-за Намджуна и слов, которые она не просила услышать, но точно не из-за Тэхена. Только… его взгляд, выхваченный перед тем, как она снова ушла, молчаливо говорил, что ничего еще не кончено. В последнее время Сора почти перестала читать его так - просто отвыкла. А Тэхен как будто все равно на что-то решался. Зачем?.. Все уже в прошлом. Чонгук заскребся у двери, жалобно мяукнул, но Сора сказала себе нет и закрыла глаза: «В миске полно еды. Почему некоторые не могут быть довольны тем, что у них уже есть?» У Тэхена тоже все было, но как некоторые не могут победить пагубную привычку, он не мог перестать дергать ее, Сору. Острым словом, якобы случайным прикосновением. А потом безмятежно улыбался, когда она, вдруг сорвавшись, выходила из себя. Каждый раз он снова принимал серьезный вид, заставляя ее поверить, что она уже давно сошла с ума. Как же она ненавидела эту его черту. Он должен был встречаться с другими женщинами, потому что, в отличие от Соры, просто не мог быть однолюбом. Мужчины, даже если их отвергают, всегда знают, где найти утешение. А Сора отвергала его столько раз, что толпы калечащих ноги новыми туфлями медсестер могли скрашивать его кабинет или даже холостяцкую квартиру еще долгие годы. Он не любил ее. Просто… болел, потому что все еще не мог отпустить. Но даже от самых вредных привычек можно избавиться, если всерьез взяться за лечение. Когда ее история в клинике подойдет к концу, все наконец разрешится. И легче станет всем, обязательно, даже если для этого Соре придется скупить все мороженое в Сеуле. Удивительно, почему эта мысль не приходила в ее голову раньше. Она так зациклилась на их с Тэхеном многолетнем противостоянии, что совершенно забыла: можно уйти и самой. Без всяких грантов и дипломов за великолепно выполненную работу, которые даже повесить на стену не нашлось времени. Можно просто собрать последние пять лет в коробку, положить сверху степлер и, может быть, любимую настольную лампу, и ткнуть в любое место на карте, чтобы уже через сутки пробовать на прочность дороги на другом конце мира. Надо же, какой дурой она была столько времени, если даже отпуск ни разу не брала с тех пор, как возглавила отделение… Дура Пак Сора, слишком опрометчиво влюбившаяся когда-то в идиота Ким Тэхена и почти сломавшая себе жизнь. Хватит мучиться, пора наконец поставить в этой истории точку. Хлоп - сделала это за нее входная дверь. Сора вдруг словно оглохла, села, пытаясь нащупать привычные звуки - стук коготков по плитке, гудение холодильника, соседские голоса за стенкой - хоть что-нибудь. Но одним ударом входная дверь вышибла из нее даже дыхание, и в тишине полумрака Сора вдруг вспомнила, что Чонгук никогда так легко не сдавался, выпрашивая корм. Неужели опять выбрался в коридор? Точно, выбрался. Так бывало уже пару раз, когда Сора не дожидалась, пока пискнет замок. Как-то узнав об этом, мама взяла за моду оставлять сообщение на автоответчике: «Ты дома? Ты поужинала? Дверь закрыла?» Она искренне считала, что хоть их и разделяет сотня миль, от проникновения в квартиру какого-нибудь маньяка-бездельника Сору спасает только это предупреждающее сообщение. И совершенно неважно, что единственным маньяком-бездельником в окружении Соры был только вечно голодный кот. Беззвучно выругавшись, она вскочила с дивана, пытаясь вспомнить, закрывала ли дверь на этот раз, но обратный путь домой был похож на путешествие сквозь черную дыру, и она стерла ладонью слезы. Не хватало еще, чтобы кто-нибудь увидел ее такой. - Чонгук! – Сора выглянула в коридор в надежде, что он не удрал далеко. Если кто-нибудь из соседей готовил что-то вкусное на ужин – ищи его потом. – Чонгук! А ну иди сюда! Злясь на себя за невнимательность, она выскочила в коридор босиком и, стараясь не шуметь, бросилась к углу, за которым располагался лифт. Не очень-то хотелось гонять непредсказуемого кота по этажам, но от него можно было ожидать чего угодно. В прошлый раз, который случился полгода назад, он даже успел уехать на другой этаж. Спасибо аджумме, которая там жила и как раз вышла в коридор, – она придержала Чонгука, чтобы он не выкинул еще что-нибудь такое же безумное. - Кис-кис-кис! А ну иди сюда, Чонгук! Услышав, как лифт звякнул, останавливаясь на ее этаже, Сора припустила бегом и вылетела на площадку, поскальзываясь на плитке. Если бы не шагнувший в этом мгновение навстречу Тэхен, который поддержал ее за локоть, пришлось бы ехать в травматологию с очередным ушибом… Тэхен. Она впечаталась мокрой щекой в лацкан его пиджака, и ошалело подумала, что, должно быть, все еще находится в клинике. Он пах стерильностью и соленым морем - запахом, которым пропитался каждый медицинский халат, потому что их обрабатывали специальным средством. И Сора, прикрыв на мгновение глаза, вдруг решила, что, открыв их, снова окажется раздавленной грузом забот. Грант, Намджун, стыд и раздражение, а еще поцелуи в кабинете Тэхена - горячие и отчаянные, которые можно позволить себе только на прощание. Нет, это не правда. Они больше не в клинике. Они больше не… - Как чувствовал, что ты обязательно попытаешься покалечиться, - сказал хриплый голос поверх ее макушки, и Сора вдруг очнулась от иллюзии, потому что он был таким же реальным, как терпкий парфюм, который прорывался, если принюхаться, сквозь больничный запах. - Ты ударилась? Где-нибудь болит? - Н-нет, - выдавила она, поднимая голову. - Почему ты спрашиваешь? - Потому что ты плакала, а моя работа - делать так, чтобы больше никому не было больно. А тебе - особенно. Больно… Сора ощутила совсем другое - неловкость. И отодвинулась, аккуратно высвобождая руку, чтобы собраться с мыслями. Ким Тэхен действительно стоял сейчас на лестничной площадке ее дома, хотя она никогда не звала его в гости и не говорила, где живет. Ким Тэхен действительно смотрел прямо и устало, как человек, проживший за этот день долгую, полную испытаний жизнь. Как человек, который не знал, дошел ли наконец до места, где сможет отдохнуть. Он не двигался, словно она могла поколебаться и снова стать самой собой, а у его ног сидел большой серый кот, молчаливо взирающий на Сору и явно передумавший убегать. Заметив ответный взгляд, он ткнулся Тэхену в ногу и потерся головой о штанину. - Так вот ты какой, знаменитый Чон Чонгук, - сказал Тэхен, с удивлением разглядывая соперника. - Так значит, это с тобой она собралась провести оставшуюся жизнь? Честно говоря, я бы тоже не отказался. Он поднял его на руки, и это показалось Соре настолько естественным, что в груди защемило. Словно очередное воспоминание, которого никогда не существовало в прошлом, но по которому она ужасно скучала. - Как думаешь, стоит попробовать? И Чонгук, этот пушистый предатель, которого она растила еще с тех пор, как он был котенком, помещавшимся в одной ее туфле, ответил громким мурлыканьем.