Blind zone (of love)

      За ней бежали. Она не помнила, кто, не могла разглядеть ни лиц, ни силуэтов, но ощущение преследования, погони было таким очевидным, что даже сквозь сон Тара чувствовала, что не может дышать от паники.       Она очнулась от вскрика и тут же осознала, что сама кричит, и ей вторит голос Дина откуда-то снизу. Боже, где она вообще находится, что с ней?       — Тара, что такое?       Дин поднялся по лестнице, его голова показалась над полом второго этажа амбара, где Тара беспокойно спала. Судя по солнечным лучам, проникающим внутрь из открытых ворот, уже наступило утро. Тара отерла с лица пот, смахнула с волос солому.       — Ничего, — промямлила она. Дин выглядел встревоженным, во всяком случае, все его лицо говорило о тревоге. — Мне сон приснился, дурацкий. Все хорошо.       — Понимаю, — кивнул Дин. — Тогда спускайся. Нам пора ехать.       Он исчез, заскрипела лестница под его весом. Тара смяла лицо в ладонях, попыталась смахнуть липкий сонный морок. Все тело гудело от неудобной позы на жестких досках, сено под ней расползлось во все стороны — похоже, она действительно пыталась бежать во сне.       Все еще испытывая не самые приятные ощущения, Тара поползла к лестнице. Подушку и плед она сбросила вниз сразу же, сама потянулась и стала спускаться. Деревянные ступени надсадно взвизгнули, сдвинутые ранее Дином, и лестницу свезло с опоры второго этажа, та с грохотом упала на землю. Тара не успела даже вскрикнуть: повисла на руках, цепляясь за доски.       — Тара! — вместо нее закричал Дин.       — Ч-черт! — прошипела Тара, чувствуя, как гравитация тащит ее к земле. Пальцы впились в деревянную поверхность, до крови свезло ногти: — Я не могу…       И она, не удержавшись, полетела вниз. Зажмурилась, предчувствуя удар о землю, но свалилась прямо на Дина. Он поймал ее со стоном, выдохнул прямо в волосы Тары, звук прошел от грудной клетки до горла и вернулся обратно, и откликнулся у нее в теле. Руки Дина подхватили Тару под лопатки и под колени, прижали к груди, от внезапного жара ее приварило к мужскому торсу, сердце ухнуло в желудок.       Господь Всемогущий…       — Цела? — хрипло позвал Дин. Тара распахнула глаза, тут же сталкиваясь с глазами Дина, близко-близко, на расстоянии одного выдоха.       Нет, конечно же. Нет.       — Д-да? — она сглотнула, получилось слишком громко. Лицо Дина Торреса было слишком близко к ее лицу. Тара смогла бы разглядеть каждую пору на его носу и лбу и каждый волосок в усах, и пробивающуюся щетину на подбородке, и… — если бы тут же не отвела взгляд.       — Я тебя поставлю, — сказал Дин. Пожалуйста, сделай это.       Тара понадеялась, что он не чувствует, как отчаянно бухает ее вернувшееся в грудную клетку сердце, хотя все можно было списать на испуг. Дин опустил Тару на землю, но ладони со спины не отнял — подержал там несколько секунд, боясь, видимо, что она упадет.       Ох, Матерь Божья.       Тело повело в сторону, Дин успел схватить Тару за локоть свободной рукой. Их снова прижало друг к другу, Тара уперлась носом ему в грудь и резко вздохнула.       От него пахло хозяйственным мылом — должно быть, он успел принять душ в доме сеньора Эстрады, — и сеном, и пылью, и еще слабым отголоском его парфюма, и еще… Тара отпрянула так резко, как позволили приличия и собственные заторможенные реакции.       — Прости, — залепетала она; язык ворочался за зубами с трудом, будто налился свинцом. — Извини, я…       — Все нормально, — прервал ее Дин. Хрипло, голос дрогнул. — Главное, ты не ударилась.       Главное, ты меня поймал. Во всех смыслах этого слова.       Кажется, все мышцы и суставы ног превратились в желе. Тара качнулась и решила все же присесть, заодно пряча от внимательного Дина глаза.       — Умойся, — упало на нее сверху, — и поедем. Хорошо?       Тара кивнула. У нее же изо рта пахнет, будто всю ночь она сено жевала, как коза старика Освальдо! Замечательно. Чудесно. Лучшее утреннее взаимодействие, какое можно пожелать!       Дин ушел проверять машину, пока Тара собирала себя по частям и кляла собственную неуклюжесть. Потом все же пришлось подняться с земли, подобрать плед и подушку и отнести все в хозяйский дом.       Старик встретил ее за кухонным столом, снова с улыбкой на губах. Да что такое, почему он так улыбается? Тара кивнула ему в знак приветствия и скрылась в ванной, где наспех привела себя в порядок. Зубы она чистила с особой тщательностью, побрызгала на лицо водой, смочила растрепанные волосы.       Дин сообщил, что позавтракать им лучше в дороге, и спорить Тара не стала. Они попрощались с гостеприимным сеньором, сели в «Ниссан» и повернули в сторону шоссе. Новый день застал их уже в пути.

***

      — Я могу сменить тебя, — повторила Тара в третий, кажется, раз. Дин мотнул головой. Не нужно? Не сейчас? Закроем тему совсем? Тара тяжело вздохнула. — Это моя машина. Просто напоминаю.       — Я помню, — повторяя ее интонацию, ответил Дин.       Судя по тому, что он постоянно сверялся с картой в навигаторе, ехали они снова черт пойми куда. Ну и ладно, как скажешь. Тара потянулась к карману джинсовки, в которой была сегодня, чтобы добыть смартфон и написать Джой.       Они двигались на юг, все больше отдаляясь от крупных городов: за окном машины мелькали пустые ранчо и заброшенные поля, хотя в этом регионе штата было много зелени. Когда шоссе свернуло на восток, Дин притормозил у одинокой придорожной забегаловки.       — Будешь есть?       Тара кивнула и вытянула из чемодана, покоящегося на заднем сидении, пачку банкнот.       — Сегодня я кормлю нас, — сказала она в ответ на удивленный взгляд Дина. Тот хотел возразить, но Тара выпрыгнула из машины, не дав ему говорить.       В забегаловке готовили энчиладу, Тако, курицу с рисом… Тара ткнула в буррито, попросив его поджарить.       — Я раньше думала, что чимичанги — это что-то вроде нунчаки, потому что Дэдпул все время их упоминал, — усмехнулась она, когда вернулась к машине и отдала Дину его буррито. — А оказалось… — Тара откусила от зажаренного бока тортильи, пожевала и, не заметив ничего необычного в курином мясе, проглотила все с аппетитом, — оказалось, это мексиканская штука.       Дин осмотрел свой завтрак со всех сторон, от внимательного взгляда Тары не ускользнуло его замешательство. Ах, да, он же ест только здоровую еду, которую сам готовит. Впрочем, познаний о его вкусовых предпочтениях у Тары было не так уж много, чтобы она могла делать выводы.       Признаться честно, она вообще мало что о нем знала. Должно было это ее волновать? Несомненно. Но волновало ли? Не настолько, чтобы считаться себя адекватной.       — Я не ем острое, — неожиданно сказала Тара.       — Я запомню, — осторожно ответил Дин.       — Нет, я не к тому, что… — она вздохнула. Ах, вот, почему Дин постоянно вздыхает: говорить по-другому не получается. — Ты не очень-то любишь уличную кухню, да? Или мексиканскую? Или…       — Мексиканскую люблю. Испанскую, кубинскую. — Дин сделал паузу, будто вспоминая, ест ли он в принципе. Он смял в кулаке салфетку и вдруг добавил: — Я кубинец, вообще-то.       Ого. Тара перестала жевать, вскинула голову. Дин смотрел на нее и немного в сторону, снова избегая ее взгляда, словно она могла превратить его в камень. Да ладно, она почистила зубы до скрипа и даже причесалась!       — Неожиданно, — с удивлением заметила Тара. — А я американка, а не канадка.       — Я знаю.       Все-то он знает. Тара скривила губы. Пора бы уже рассказать свои секреты, разве нет? Тару, конечно, не назовешь нормальной, среднестатистической девушкой, но и для ее подвижных моральных принципов ситуация затягивалась в совсем уж неправильный узел, где были одни вопросы.       — Слушай, — сказала она с нажимом, чтобы звучать увереннее. — Ты обещал рассказать все. Думаю, самое время.       Дин кивнул.       — Да, сейчас мы поедем и…       — Я поведу!       Тара обогнула его и залезла на водительское сидение, хлопнув дверью. Дин повернулся следом за ней с таким выражением лица, будто она предложила ему по дороге слушать Тейлор Свифт. Интересно, какую музыку он любит? Он вообще любит музыку?       — Я поведу, а ты пока рассказывай, — добавила она и завела двигатель. Она думала, Дин будет ворчать, но тот просто качнул головой.       Теперь Тара посматривала на карту в навигаторе, пока вела «Ниссан» по дороге на восток. Они направлялись в сторону реки Яки, в тот ее отрезок, который разливался на несколько миль в ширину похожей на матку формой, захватывая значительную часть долины. Вокруг разлива были раскиданы мелкие города — Тара думала, что они остановятся в одном из них на ночь: подходящее для их положения место.       — Так ты… — начала она, подталкивая Дина к разговору. Прочистила горло, заговорила снова: — Ты сказал, что ведешь дело. Какое?       Два года бегства научили ее сперва задавать вопросы и ждать ответы, а потом отвечать самой, если потребуется. Только вот рядом с Дином Торресом ее поведение не поддавалось внятному объяснению: он говорил мало, объяснял только самое необходимое, и ее это устраивало. Видит Бог, Тара забыла о любых вопросах в тот момент, когда он нашел ее за диваном в кабинете и сказал, что защитит от Лимо и кого бы то ни было в принципе.       Или он не говорил такого?..       — Я не детектив, — ответил Дин медленно. — Если ты вдруг решила, что я какой-то частный сыщик или вроде того.       — Я так не думала, — коротко бросила Тара. Отражение Дина в зеркале заднего вида позволяло рассматривать его без стеснения — он смотрел в окно и, должно быть, не замечал ее взгляда. По крайней мере, не подавал вида, что замечает.       — Я помогаю Министерству внутренней безопасности США. Там работает моя подруга, и дело ведет она, фактически.       Ясно. Та самая Рина. Тара слышала, как утром Дин разговаривал с этой Риной по телефону, пока укладывала вещи в чемодан и запихивала его на заднее сиденье для удобства. Дин сказал в трубку, что сообщит, когда скинет хвост. Интересно, как скоро это случится.       — Дело касается Джеймса Бертубера, владельца Брэйнсторм Лимитед, — добавил Дин. Тара стиснула руль сильнее, до побелевших костяшек пальцев. — Это он прислал Лимо Фернандеса следить за мной.       — Потому что узнал, что ты ведешь его дело? — сипло спросила Тара.       — Да. В начале октября мой друг попросил присмотреть за документами, связанными с его компанией. Это важные бумаги, они помогут посадить Бертубера за решетку, я думаю. Я надеюсь.       Тара знала, что Бертубер не был хорошим человеком, но не думала, что им занимается целое министерство безопасности. Что же он натворил еще? За два года, что Тара скрывалась от него в Мексике, она так и не решилась проверить, насколько тот опасен — боялась, что любое действие вызовет подозрения, за которые, как за ниточку, с возможностями Бертубера можно будет потянуть и выйти прямиком на нее.       Тара просто надеялась дожить до своих двадцати трех, безопасных лет, когда можно будет вернуться к Грегори и рассказать, какой Бертубер на самом деле урод. Он хотел убить ее, когда Тара еще жила в Финиксе, и учеба в Швейцарии ее не спасла бы: Бертубер знал, в какой университет Тара поступила, и мог найти ее там без проблем. Чертово завещание…       Дин покосился на Тару.       — Бертубер не в курсе, что я искал тебя в Санта Ане.       — Ты искал меня, — бездумно повторила Тара. Перед глазами тянулась траса, поля сменялись полями, изредка попадались пасущиеся на них стада и присматривающие за ними, изнуренные жарким днем пастухи. — А кто-то еще знает об этом?       — Только Катрина, — тут же ответил Дин, — она агент министерства и моя давняя подруга. Ей можно доверять.       — А твой друг?       Дин замялся. Дорога вильнула вправо, Тара мягко вырулила в петлю и вернулась на прямую.       — Он погиб, — просто сказал Дин.       О. О, кошмар.       — Мне жаль, — тихо произнесла Тара.       — Ты в этом не виновата.       Ответ ее удивил, она покосилась на Дина и осторожно возразила:       — Я и не считала, что виновата. Погоди… — догадка закралась в мысли, прежде чем Тара смогла ее обработать. — Твоего друга убил Бертубер?       На этот раз Дин точно себя выдал — склонил голову, уперся взглядом в скрещенные в «замок» пальцы рук, лежащих на бедрах.       — Он вел дело Бертубера. Работал в министерстве вместе с Катриной.       - И ты думаешь, что…       - Боб попал в аварию на мосту, якобы у его автомобиля были неисправные тормоза. Я знаю Боба, он бы не допустил подобного.       Боб! Роберт Моррисон, тот человек, чье дело было в столе Дина. Теперь все вставало на свои места, но Тара почувствовала не обиду, а злость.       - Это Боб сказал мне, что хочет тебя найти, - подтвердил опасения Дин.       — Но я ничего не знаю.       — Знаешь.       Почему Дин думает, что найдет в ней все ответы? Он даже не понимает, с кем связался. Он даже не осознает, насколько не прав.       Да, у нее есть оригинал завещания, которое хранилось в сейфе Грегори, и, возможно, она сможет свидетельствовать против Бертубера, который грозился ее убить, если Тара не отдаст свою часть акций Бертуберу, чтобы он смог беспрепятственно войти в совет директоров Мэйсон Индастриз на равных с Грегори правах. Возможно, Тара могла бы приврать сейчас: сказать, что ей известно куда больше, чем есть на самом деле, что ее сведения окажут Дину неоценимую помощь в деле.       Чтобы он не оставил ее где-нибудь на перекрестке мелкого мексиканского городка, как ненужный груз, когда понял бы, что толку от нее никакого не будет.       — Притормози на обочине, — попросил Дин. — Тара, останови машину.       Она отпустила педаль газа, «Ниссан» съехал с трасы на полосу песка и замер. Тара повернулась к Дину с пылающим лицом.       — Окей, — выдавила она, разрываясь между трусливым желанием прикрыться, как всегда, полуправдой и честным признанием. Дин протянул руку и положил ладонь поверх пальцев Тары, все еще сжимающих руль. И Тара отбросила сомнения. — Я прячусь в чертовой Мексике от Бертубера, потому что думаю, что он хочет меня убить. Но я просто боюсь и могу ошибаться в его мотивах. Мой отчим думает, что я погибла, должно быть, но я ни черта не знаю. Понятия не имею, что Бертубер намерен делать с моими акциями, не представляю, на что он способен, и это пугает меня больше, чем все остальное в моей беспорядочной жизни. Допустим. Почему ты уверен, что я помогу тебе? Из меня никчемный свидетель, разве не ясно?       У Дина была очень теплая ладонь, грубая из-за мозолей. Тара чувствовала каждую складку его кожи, будто та обжигала.       — Если ты поможешь мне, — с расстановкой заговорил Дин, — я докопаюсь до правды. И мы посадим Джеймса Бертубера за решетку. Преступлений он уже совершил немало, мой друг погиб по его вине.       Тара медленно покосилась на руку, скрытую ладонью Дина. Он тут же убрал ее. Зря.       — Ты хочешь отомстить за друга, я понимаю, — проговорила Тара. — Но, если у тебя нет прямых доказательств, ты ничего не докажешь.       — С тобой будут. Катрина работает над этим.       — Это бред. Я не смогу свидетельствовать против Бертубера, если у тебя на руках только косвенные улики убийства твоего друга.       Тара не хотела, чтобы Дин слышал страх в ее голосе. Но он услышал.       — Эй, — позвал он. — Посмотри на меня, Тара. — Она подняла глаза, сжимая зубы. — Я не наемный убийца, и я необъективен, потому что лично заинтересован в своей вендетте, но это не значит, что я выкину тебя за борт, если вдруг пойму, что ты ничем не сможешь помочь мне. Хорошо?       Сердце болезненно сжалось в груди, Тара сглотнула.       — Хорошо.       Дин неожиданно усмехнулся.       — Я не Леон, а ты, конечно, не Матильда. Но моих навыков хватит, чтобы защитить тебя.       — Да неужели? — фыркнула Тара, чувствуя, что все ее тело вновь наполняется теплом. Вот, почему она безоговорочно доверилась Дину (даже если это было необоснованно, и в конечном итоге она пожалеет об этом) — Дин использовал слова, которые ее успокаивали.       — Я служил в морской пехоте США, — сказал Дин самодовольно. — Думаешь, я не справлюсь с лысым идиотом Бертубера?       Да неужели? Прав был Патрик, да и Джой была права.       — Откуда мне было знать, — сконфуженно буркнула Тара. Внезапно захотелось врезать по лицу Дина Торреса. А потом поцеловать его прямо в сухие губы.       Не решив, какое из действий шокирует его сильнее, Тара вернула руку на ручник и уставилась вперед. До ближайшего города был еще час пути.       — Так ты теперь знаешь, кто такой Леон? — спросила она, когда они уже тронулись с места. Дин проворчал себе под нос что-то нечленораздельное. — Что?       — Пришлось погуглить. Я не смотрел этот фильм.       Тара ничего не могла с собой поделать — широко улыбнулась, ощущая себя легче песчинки под колесами ее «Ниссана».       — А «Карателя» смотрел?       — Что?