***
Она проснулась от звонка и не сразу сообразила, где находится. Трещал телефон в спальне: Тара слепо проморгалась, прежде чем осознала, что сквозь сонный утренний морок в ее кокон пробивается голос Торреса. — Хватит задавать вопросы, на которые у тебя есть ответы. Да, я в курсе, что это многое меняет, но не могу же я оставить девчонку на попечение идиотов из ФБР. Тара натянула воротник футболки на нос, лишь бы спрятаться от каких-то серьезных, опасных слов, которые слышала. Федеральное Бюро Расследований? Нет, она, конечно, знала, что дела Грегори могут привлечь внимание властей, но такого масштаба не ожидала. Да и чего ради ФБР заниматься поисками какой-то пропавшей девицы вроде нее? Не такой уж важной шишкой она была, чтобы вызывать подозрения у серьезных парней. Такое только в кино бывает, в фильмах про дочерей президентов. Грегори не был президентом. Тара не была его дочерью. — Рина, твоя задача — отвести от меня подозрения, раз уж я ввязался в это дело под твоим руководством. Повисла пауза, Торрес глубоко задышал. Кажется, он уже стоял в дверях комнаты, но продолжал говорить так же громко, не боясь, что Тара его услышит. Ему нечего скрывать или же он считает, будто непонятный диалог с какой-то Риной не вызовет у Тары подозрений? Или думает, что таким образом она начнет больше ему доверять? Тара уже проспала всю ночь на диване в его гостиной, кутаясь в его футболку — сойдет за новый доверительный этап в их отношениях, разве нет?.. — Да, у меня должны быть проблемы из-за нее, не наоборот! — почти взорвался Торрес. Тара зажмурилась. Кажется, его босс недовольна тем, что он делает. Кто она, интересно, эта Рина? Может ли Тара считать, что Дин Торрес защищает ее даже перед собственной начальницей? Она решила, что да, а потом выбралась из-под пледа, путаясь в оставленных на спинке дивана джинсах. Шорох должен был красноречиво сообщить Торресу, что он больше не один слушает напряженный разговор, но он резко выдохнул и скрылся в ванной, хлопая дверью. Черт возьми. Тара влезла в джинсы, быстро зашнуровала старые кеды и вытащила руки из рукавов широкой футболки, чтобы надеть майку. И услышала медленный тяжелый выдох у себя за спиной. Оборачиваться не было смысла — Тара ойкнула, шагнула за поворот к островку кухни и закончила переодеваться там. Надеясь, что Торрес не видел ее спину. Надеясь, что он видел ее. Черт возьми. Торрес вырулил из-за угла с нечитаемым выражением лица — смесь раздражения, сонной апатии и — снова эта эмоция, которую Тара никак не могла распознать! — смущение? стеснение? Определенно, у преподавателя Торреса нечасто на ночь оставались студентки его же курса. Тара спрятала брелок-кулон под майку и нацепила куртку до того, как Торрес задал свой первый вопрос: — Ты голодная? Она пожала плечами. — У нас разве есть время? — На хороший завтрак всегда должно быть время. Ого, вау. Джой в ночной переписке пошутила, что у Торреса прослеживались отцовские привычки, но Тара считала это пошлой шуткой и отвечать не стала. Сейчас она была с Арчер согласна. Торрес варил кофе и подогревал воду для очередного эксперимента с мексиканским напитком — только бы не орчата! — пока Тара умывалась и чистила зубы пальцем. Со стороны могло показаться, что они ведут себя, как случайная парочка, переспавшая прошлой ночью. — Ну и дура же ты, — отругала себя Тара, глядя в зеркало. Стоило бы как следует подравнять волосы — стрижка вышла неровной (неудивительно), некоторые пряди свисали вдоль скул и мешали, но Тара заправила их за уши и решила отложить этот вопрос на более подходящее время. Когда она вышла, Торрес уже раскладывал по тарелкам наскоро приготовленную яичницу с беконом. О, американский завтрак! Тара не ела такой год с лишним, с тех пор, как поселилась с Джой в одной квартире, где они полностью игнорировали плиту, как полезный в быту инструмент. — У нас есть пятнадцать минут, потом я должен уехать, — сказал Торрес. Тара кивнула и села напротив него к столу. Солнечный свет заливал гостиную, отражался от стакана с апельсиновым соком, подсвечивал фигуру Торреса, и Тара жмурилась, пока глотала яичницу и бекон, почти не прожевывая. Все выглядело до боли обычным. Стандартным. Скучным. Тара скучала по такому тихому началу нового дня, и пусть дальше их ждали неприятности, пусть Торрес не был членом ее семьи, пусть она для него была проблемой, о чем он успел сказать какой-то Рине… Тара подняла глаза на человека, которого почти не знала, который единственный во всей Мексике пообещал защитить ее, и неожиданно подумала, что… Эта мысль была яркой, точно взрыв суперновой, и испугала, но с этого самого момента засела в голове. — О чем задумалась? — спросил Торрес. «Я выйду за тебя замуж», — вот, о чем. — Да так, ерунда всякая, — отмахнулась Тара. Она даже не покраснела: мысль не показалась ей смущающей или постыдной. Много позже Тара поняла, почему. Потому что это желание, внезапное и чертовски глупое, чувствовалось правильным. — Доедай и выходим. Я отвезу тебя в мастерскую. О, Боже. Стив убьет ее, когда увидит. Но в мастерской их поджидал не только Стив. Тара вышла из машины Торреса, кивнула ему — все в порядке, поезжайте, мистер Серьезность, я тут справлюсь. И увидела, как к мастерской подъезжает ее «Ниссан». За рулем был Патрик. Твою же мать, Джослин!Глава 12
10 марта 2023 г. в 00:11
— Кофе?
Тара сидела на диване в гостиной, стискивая руки. Ей было стыдно за то, что Торрес поймал ее с поличным — не за то, что в принципе осмелилась лезть в его личные вещи, это действие было продиктовано инстинктом самосохранения и, окей, любопытством тоже.
— Я не пью кофе, — не поднимая глаз, сказала она. Торрес хмыкнул.
— Точно. Ты говорила.
Тара не помнила, когда обсуждала с ним свои вкусовые предпочтения, но сейчас ее волновало другое. Сразу много других вещей, на самом деле. Пока Торрес гремел стаканами и искал в посудомойке турку, Тара решила, что вопрос о ее поведении они смогут обсудить позднее.
— Джой в порядке?
Торрес кивнул, не оборачиваясь.
— Жива и здорова, и даже не испугалась. Твоя подруга… Мисс Арчер молодец.
— Она думает, за домом могли следить.
— Я проверил, — Торрес включил чайник и повернулся, опираясь на столешницу. — Все чисто. Полагаю, Лимо прочесывает территорию университета. Мисс Арчер сказала ему, будто я допоздна сижу над вашими работами. Несколько опрометчиво, мы ведь могли столкнуться. Но я ее не виню.
Тара поморщилась, гоня прочь тошноту от испуга вперемешку со стыдом. К ним добавлялось абсолютное непонимание: либо телохранитель Бертубера был тупым, раз не сообразил оставить за Торресом хвост, либо недооценивал человека, которого все тут считали преподавателем.
Торрес не был профессором математики. Или был не только им, что вернее, раз уж он всерьез вел лекции, проводил тесты и давал задания на дом. Уилл, единственный из друзей Тары, кто действительно разбирался в теории функций, утверждал, что Торрес преподавал предмет лучше профессора Аллоунси.
— Я попросил мисс Арчер не высовываться некоторое время, пока все не утихнет, — добавил Торрес. Тара кивнула.
— Думаете, Лимо снова придет к ней?
— Почти уверен в этом. Поэтому нам надо сменить план.
Вскипел чайник, Торрес отвлекся на приготовление орчаты — достал из верхней полки рисовую муку и насыпал в кипяток, размешал, добавил пару кусочков льда из морозилки. В его движениях была выверенная точность, Тара буквально чувствовала, как каждый его жест сопровождается работой мысли, и потому не спешила задавать вопросы. Дождалась, когда он закончит с напитком, чтобы предложить ей, и только после этого, поднявшись с места, заговорила:
— Мы можем разделиться. — Торрес замер с не донесенной до рта кружкой с кофе. — У меня есть машина, я могу выехать из города сама, чтобы не вызывать подозрений. Лимо меня не видел, вполне вероятно, что он про меня и не знает. Я уеду сама, мы можем встретиться в…
— Нет, — остановил Торрес. Тара прикусила губу.
— Нет?
— Ты останешься в городе, я решу вопрос с Лимо и вывезу тебя сам.
Его тон — снова приказной — мог бы рассердить Джой, будь она на месте Тары. Но Тара приняла его, как поддержку. Потому что нуждалась в ней. В абсолютной, безграничной защите, которую не могла обеспечить себе самостоятельно, как бы ни храбрилась. На самом деле, она не хотела уезжать одна. Положа руку на сердце, она вообще больше не хотела полагаться только на себя. Эта позиция была очень инфантильной, а потому опасной, но, Господь всемогущий, как же ей хотелось полностью довериться Торресу и ни о чем не думать!
— Что вы собираетесь сделать? — спросила она.
Торрес сделал глоток из кружки, поморщился и отставил чашку. Даже растворимый кофе в Санта Ане, как и во многих городах Мексики, надо полагать, был крепче, чем подавали в американских кофейнях, но Тара долгое время считала, что это она была избалована капучино, маккиато и латте, в которые можно было добавить молока больше, чем кофе. Избалована богатой жизнью в Финиксе под крылом Грегори.
— Хочу, чтобы Лимо решил, будто я вернулся в Америку, — сказал Торрес. — Улечу из Мексики и сразу же вернусь за тобой. Лимо помчится в Финикс, в это время мы покинем город. Некоторое время придется поколесить по Мексике, чтобы сбить след.
Догадка прострелила мысли Тары, но она оставила лишние вопросы на время. Сейчас были дела важнее.
— Мне дожидаться вас? — спросила она — только лишь, чтобы убедиться, что Торрес не оставит ее. Он взглянул на нее, нахмурился.
— Ты не веришь мне.
Это был не вопрос, но Тара все равно почувствовала, что краснеет. Хорошо, что в полумраке гостиной, освещенной лишь одним источником света, ее изменившийся цвет лица был не так заметен.
— Нет, я…
Боюсь. Всех, кого она любила и кому доверяла, ей пришлось бросить, и теперь Тара боялась, что точно так же поступят с ней.
— Меня не будет два дня, максимум три, — объяснил Торрес со вздохом. — Ты можешь остаться в моей квартире, тут безопасно. В холодильнике есть еда, в душе — горячая вода. Спать можешь в спальне или тут на диване, если матрас на полу тебе не понравится.
Он не злится за обыск, поняла Тара. Он злится за недоверие, поняла она.
Я не хочу, чтобы он покидал меня, окончательно осознала Тара.
Господи, как же легко ее подкупить.
— Могу я пожить в мастерской? — спросила она. Мысль, что ей придется ждать Торреса в этой квартире, смущала. Да, она сунула нос даже в ящик с его нижним бельем, но прятаться в стенах его дома и спать на его матрасе было уже слишком.
— Признаться, мне было бы спокойнее, если бы осталась здесь, — ответил Торрес в задумчивости. — Ты уверена, что в мастерской будет удобнее?
— Да, я часто так остаюсь на ночь, там есть комната отдыха, душ и все такое. Никто, кроме Джой, не знает, что я работаю в автосервисе.
Торрес окинул Тару внимательным взглядом. Вздохнул.
— Хорошо, как скажешь. Но сегодня переночуй у меня.
Тара вспыхнула, и теперь даже полумрак гостиной не смог это скрыть. Торрес замялся.
— В смысле, в спальне. Я имею в виду… Малъдито сэа.
— Я поняла, мистер Торрес, — Тара с трудом подавила улыбку и опустила глаза на кружку, которую все это время стискивала в руках. Орчату она так и не попробовала, и сейчас горло пересохло от внезапно уплотнившегося воздуха между ней и Торресом. Тара сделала глоток, тоже поморщилась. Ужасно. Даже из готовой смеси, какую они с Джой покупали в продовольственном в их районе, выходило лучше, чем приготовленная Торресом бурда.
— У меня нет никаких добавок, — словно извиняясь, сказал он. Тара в очередной раз попыталась не улыбаться. Не время таять от его голоса, дурочка!
— Ничего страшного. Я не особо люблю мексиканские напитки, — соврала она.
Тара хотела задать еще вопрос, много вопросов, у нее было миллион тем, которые она считала важным обсудить с Торресом, но тот вдруг закашлялся и будто не к месту заметил:
— Уже поздно. Завтра будет непростой день, тебе лучше лечь спать.
Даже если он старался говорить серьезно и даже если интонация не предполагала интима, прозвучало весьма… приглашающе. Тара пролепетала что-то нечленораздельное и почти кинулась в ванную, забыв поставить на стол кружку — так и пошла с ней в руках.
Это все из-за стресса, думала она, смывая с лица пот и грязь прошедшего изматывающего дня. Из-за того, что ей пришлось пережить сегодня, из-за обстановки, в которой она оказалась благодаря Торресу.
Тара заставила себя вспомнить, что все происходящее было вынужденной мерой, а Торрес преследует свои цели, позволяя ей остаться с ним под одной крышей. И тем не менее, она была уверена, что услышала в голосе Торреса смущение.
Боже мой. Этот парень умеет смущаться.
— Малъдито сэа, — повторила Тара за ним, глядя на свое отражение в зеркале. Черт побери, Торрес дурак, если считает, что она сможет уснуть сегодня.
Тара прополоскала рот, посмотрела на стоящую на краю раковины кружку с орчатой. Он не разозлился на нее раньше, не рассердится и теперь: без сожаления Тара вылила все в раковину и смыла остатки нерастворившейся рисовой муки в слив.
Она вышла из ванной после того, как наскоро ополоснулась и натянула одежду на мокрое тело. Майка облепила спину, с волос капала вода. Тара хотела пройти в гостиную, не поднимая глаз от пустой кружки в руках, и не сразу поняла, что дверь в спальню Торреса открыта. Он стоял посреди комнаты и выглядел… обескураженным. Тара застыла напротив него в коридоре и некоторое время наблюдала, как он оглядывает комнату, словно видит ее впервые. С ее волос и майки стекали капли воды, оставляя разводы под ногами на старом паркете.
— Мистер Торрес? — несмело позвала она. Тот резко обернулся, заметил ее. Завис. Провел рукой по лицу. — Я могу поспать в гостиной. Не буду вас стеснять, честно.
— Я не… — начал он и замялся. Плечи дрогнули, Тара только сейчас осознала, что весь его вид выражал усталость в первую очередь. Эгоистка, она думала только о себе все то время, что Торрес волновался за них обоих.
— Мне будет комфортно, я привыкла, — сказала она. Торрес снова окинул ее быстрым взглядом с головы до ног, тоже оценил, как она вымотана, и кивнул.
— Я могу одолжить тебе футболку, — проговорил он, заметно тише, чем прежде. — Она чистая, вот, — он дошел до комода, вытянул из нее одежду и вынес Таре вместе с пледом и полотенцем. От серой футболки пахло кондиционером для белья.
Тара взяла ее, случайно коснувшись руки Торреса. У него на запястье была маленькая, едва заметная татуировка, вытертая от времени. Какая-то цифра. Сорок семь?
— Как у Хитмэна, — невпопад заметила Тара и прикусила язык. — Торрес стоял к ней слишком близко, от него пахло кисловатым потом и тяжестью этого бесконечно длинного дня. Им следовало увеличить дистанцию.
— Что? — переспросил Торрес.
— Ничего. Извините. Я пойду. Спасибо. Спокойной ночи.
Тара шмыгнула в гостиную, вжимая голову в плечи. Торрес прошел в освободившуюся ванную, и Тара услышала его после заметной паузы:
— Спокойной ночи, мисс Кирк.
Дверь ванной хлопнула, почти тут же послышался шум воды в душе. Тара выдохнула, потрясла головой. Ей пришлось отключить мозг, чтобы быстро переодеться в широкую мужскую футболку и промокнуть волосы полотенцем, пока Торрес был в душе. Когда он вышел, Тара уже легла на диван, старательно делая вид, что уснула.
Она слышала, как Торрес прошел в кухню, налил себе воды. Попил, постоял немного у плиты, потом вернулся в спальню. Дверь за собой не закрыл.
Тара медленно выдохнула. Несмотря на абсолютно непредвиденное развитие событий этого дня, больше всего ее поразило то, как тот завершился. Тара перевернулась на бок, прижимаясь лопатками к спинке дивана, натянула ворот футболки до подбородка. Глубоко вдохнула аромат кондиционера, исходящий от ткани. Та почти хрустела под пальцами из-за жесткой воды, и все же, обнимаемая футболкой Торреса, Тара почувствовала себя в безопасности.