Blind zone (of love)

      Тара стискивала вспотевшими пальцами складки рубашки Торреса и плакала, чувствуя, как страх вытекает из нее вместе со слезами и остается мокрыми следами на мужском плече. Ее окружал мускусный аромат одеколона, тепло чужой кожи, ощущаемое ярче, чем жар воздуха в кабинете.       — Простите, — сипло пробормотала она, шмыгнув носом. — Я не хотела доставлять проблемы…       — Все в порядке, — отозвался Торрес, выдохнул это в ее растрепанные волосы. — Никто не причинит тебе зла.       Потом он повторил четкое «все в порядке» и добавил неловкое «успокойся». Тара отодвинулась от него, уперлась дрожащими ладонями ему в грудь. Под правой рукой гулко стучало сердце Торреса, и от ощущения его, такого близкого, Тара с запозданием испугалась.       — Он искал вас, — сказала она, пряча глаза за спадающими из-за плеча прядями. В душном воздухе Санта Аны они начали виться, но Тару в последнюю очередь сейчас стал бы беспокоить ее собственный вид. Наверняка, она похожа на панду, все лицо в черных тенях и туши.       — Меня? — Торрес заметно напрягся. Тара кивнула.       — Я слышала, он сказал: «Я нашел его», когда говорил по телефону с… — она осеклась, прикусила губу. Не стоит выдавать все человеку, который просто обнял ее, напуганную до слез.       Успокойся, в самом-то деле.       Тара отпрянула совсем, прижалась спиной к дивану. Торрес тоже опустил руки и теперь смотрел на нее так, будто ждал, что она снова заплачет или, того хуже, устроит истерику. Таре стало не по себе от его взгляда, серьезного и прямого.       — Ты пряталась от него? — спросил Торрес.       — Н-нет. От вас. Я думала, это вы вернулись…       Они говорили тихо, и Тара только сейчас задумалась, насколько уместным мог показаться их разговор со стороны, когда она сидела на полу за диваном в преподавательском кабинете, а Торрес смотрел на нее и ждал объяснений. У него же лекция, он на не собирается уходить?..       — Простите, — добавила она, перебирая в пальцах кулон на шее. Это был маленький брелок с ее ключей от любимого Скайлайна, последнее, что у нее осталось после того, как машину она утопила в реке и сбежала из города, а потом и из штата. — Я не думала, что меня поймают. Я не хотела так…       — Ты пришла, когда этот человек уже был в кабинете? — перебил ее Торрес. Тара мотнула головой и вот теперь покраснела. Жар стыда вспыхнул в груди и пополз на шею и щеки.       — Нет. Я пришла раньше. Это я открыла дверь, он вошел, когда я уже была здесь. Я спряталась, услышала, как он говорит по телефону с кем-то.       — Ты сломала замок? — ей показалось, что в голосе Торреса прозвучала усмешка.       — Я не рассчитывала его ломать, так получилось.       Тара решила, что сейчас он станет расспрашивать ее о целях визита, но Торрес ничего не сказал. Вздохнул, почесал подбородок с поднялся на ноги, подавая ей руку. Тара смотрела на нее одно долгое мгновение, прежде чем решиться вложить в его ладонь свою. У него была теплая кожа, шершавая. Приятная. Обещающая защиту, какой бы эфемерной та ни была на самом деле.       — Чем взломала дверь? — спросил Торрес. Не поднимая глаз, Тара вытащила из кармана брюк шпильку.       — Этим.       Торрес вдруг фыркнул.       — Неплохо.       Он, что, похвалил ее? Тара вскинула голову, уставившись на профессора с удивлением, но тот больше ничего не сказал. Прошел до своего стола, осмотрел бардак, оставленный Лимо.        — В ваших бумагах я не копалась, — поспешила оправдаться Тара. — Ну, почти. Я ничего не трогала, это он сделал.       Торрес кивнул, не отрывая глаз от беспорядка на своем рабочем столе.       — Ты его знаешь?       Тара замялась. Она могла бы ответить честно — и вызвать новую волну вопросов касательно своей личности и связи между ней и Лимо. А могла соврать в лицо человеку, который отчего-то не удивился, застав ее в своем кабинете.       — Можешь не отвечать, если боишься, — безошибочно распознав ее сомнения, сказал Торрес. — Я понимаю, доверять мне ты пока не можешь.       Это его «пока» смущало еще больше. Почему он надеется, что Тара все расскажет? Их отношения нельзя было назвать теплыми, их ничего не связывало, кроме того злополучного Дня Мертвых. И встречи в мастерской, куда он прикатил, якобы случайно узнав, что она там работает. И чувств Тары, о которых она пообещала себе забыть.       — Я вломилась в ваш кабинет, — напомнила Тара, в этот самый момент кляня себя на чем свет стоит. — Почему вы решили, будто я смогу доверять вам?       Почему он решил, что может доверять ей?       Торрес повернулся к ней, осмотрел с головы до ног. Обычно Тара ежилась, когда ловила на себе подобные изучающие взгляды, но от глаз Торреса хотелось спрятаться, потому что те пробирали ее до костей. Слишком пристально он смотрел, слишком близко стоял, Тара слышала аромат его кожи и чувствовала, как коленные чашечки превращаются в желе.       — Ты нашла что-то, что тебя напугало? — спросил Торрес. Пришлось моргнуть, чтобы убедиться, что ей не послышалось. И еще раз моргнуть.       — Простите?       — Ты напугана? — повторил Торрес, вопрос прозвучал хрипло, интимно даже. Тара сглотнула.       Да.       — Нет, — ответила она. — То есть… Почти ничего. Потом пришел этот человек, и я…       — Ты нашла бумаги в нижнем ящике стола? — перебил Торрес.       Да.       — Нет?..       — Тара.       Она опустила голову, пряча краснеющие щеки от его взгляда.       — Я ничего там не поняла, — созналась Тара. — И я никому ничего не скажу, если это секрет.       Конечно же, то досье было секретом, иначе Торрес не прятал бы его под замком. Он вздохнул.       — Я знаю, что не скажешь. Я тебе верю.       Если бы Тара не пыталась унять упавшее в желудок бешено стучащее сердце, она бы поняла, что в его словах скрывалось двойное дно, что-то, что он знал о ней и не говорил. Но она стирала с лица высохшие дорожки от слез и не заметила, как Торрес задержал дыхание, а потом отвернулся, чтобы не смотреть на нее.       — Простите, — в который раз извинилась Тара. — Я не хотела вламываться без разрешения, но мне нужно было убедиться, что… Что вы…       — Что я не представляю для тебя угрозы, — подсказал Торрес. — Я понимаю.       Он святой, подумала Тара. Или сумасшедший. Или и то, и другое сразу. Этот коктейль, приправленный ее собственными гормонами, взбунтовавшимися в тот момент, когда Тара увидела его впервые — в костюме, в шлеме, закрывающем лицо! — по какой-то причине не вызывал опасений. Возможно, потому что сама Тара была не совсем нормальной.       — Я пойду, — тихо сказала Тара. Ей нужно было уходить из кабинета преподавателя, к которому ее непреодолимо тянуло несмотря на все обстоятельства. Ей нужно было бежать из города.       — Подожди немного, — попросил Торрес. Он обернулся, вслушался в шум из коридора — там раздавались шаги профессоров, разговаривали первокурсники, голос администратора учебной части доносился из вестибюля.       — Я отправлю все данные о переводах мистеру Бертуберу, — говорил Гонсалес. Тара услышала его тоже и напряглась, сердце из желудка скакнуло в горло.       — Оставайся здесь, — сказал Торрес. Приказал даже.       — Но у вас лекция… — вспомнила Тара. Вы уйдете, вспомнила Тара.       Торрес кинул ей серьезный взгляд и покачал головой.       — Я выйду отсюда, — ответил он, — и уведу того человека из здания. Ты сможешь покинуть кампус.       Она не говорила, что собирается покидать университет сейчас. Но именно это она хотела сделать.       — Отправляйся в квартиру или в мастерскую, — добавил Торрес. — Я разберусь тут и найду тебя.       Что?       — Что? — повторила Тара, совсем растерявшись.       — Нам надо поговорить, — сказал он. Провел рукой по волосам, на один короткий вздох прикрывая глаза. — Не о твоем неумелом взломе, не о прогулах: мне все равно, что ты пропускаешь лекции. Но нам стоит поговорить. Мне есть, что сказать тебе.       Тара не должна была верить профессору Торресу. Но на одно мгновение она представила, как бежит из города совершенно одна и как снова скрывается по дешевым мотелям, считая остатки денег, которых не хватало бы даже на еду. Торрес сказал «я разберусь тут», и в этот момент Тара подумала, что пропала. Потому что она очень, очень хотела ему поверить.       — Хорошо, — сказала она. — Я сделаю, как вы скажете, мистер Торрес.       Кажется, его взгляд потеплел, хотя Тара не могла судить об этом наверняка, она плохо его знала, чтобы оценивать выражение его лица. Господь Всемогущий, она совсем тронулась умом…       Торрес поднял руку и осторожно тронул ее за локоть. А потом вышел из кабинета, тихо прикрывая за собой дверь, оставляя Тару абсолютно опустошенной этим простым жестом.

***

      Она вернулась в квартиру, зная, что Джой тут не будет. Подруга наверняка разорется, когда поймет, что Тара снова пропустила все лекции, но иллюзий Тара не строила: она вообще не собиралась больше ходить в университет. Пока Джой не было, Тара могла собрать вещи, вытащить из-под матраса бумаги Бертубера и сбежать, спрятаться в мастерской на какое-то время.       Что она будет делать после, Тара не знала. Она планировала сбежать из Санта Аны, но перспектива в одиночестве колесить по Мексике на подержанном «Ниссане» ее пугала, даже если она готовилась к такому развитию событий.       Торрес просил подождать его, чтобы поговорить, и Тара уцепилась за слабую, иррациональную надежду, что он придет к ней и по какой-то нелепой причине станет решать ее проблемы. Если Лимо искал Торреса, то оставался крохотный шанс, что они были на одной стороне. Враг ее врага не обязательно стал бы ее другом, но это было гораздо лучше, чем ничего.       Гораздо лучше, чем разбираться со всем в одиночку.       Тара закинула гору вещей в лежащий на полу чемодан, побросала туда банные принадлежности, вытянула бумаги, которые стащила из сейфа Бертубера три года назад. Те прятались в папке, обмотанной скотчем, ничего лучше Тара не придумала. Тогда она не знала, как поступить правильно и взяла на вооружение тактику Нила Джостена, потому что других референсов ей на ум не пришло. Выкрасть важные документы, уничтожить свою любимую тачку с косвенными уликами своей смерти и сбежать из штата. Тупое решение, Тара поняла это, когда много позже, сняв номер в придорожном мотеле где-то на шоссе у Пикако Пик, анализировала свои действия, но провернуть все вспять и поступить иначе шансов у нее не было.       Она покрутила в руках папку, засунула ее на самое дно чемодана и попыталась его закрыть. Тот не поддавался. Тара села сверху, надавила на крышку, выругалась.       — Да закрывайся же! — прикрикнула она.       — Что я слышу! — раздалось из гостиной. Тара ахнула, скатилась с чемодана и увидела идущую к ней Джой вверх ногами. Подруга встала в дверях ее спальни, осмотрела хаос, в который Тара превратила свою комнату. — Что происходит?       — Генеральная уборка? — писклявым голосом отозвалась Тара. Джой нахмурилась, скрестила руки.       — Или побег из курятника. Ты что делаешь? Нет, идиотский вопрос. Что ты творишь, Кирк?       Тара села, безуспешно постаралась закрыть спиной взорвавшийся чемодан. Джой помрачнела.       — Ты пропустила лекции, — сказала она сердитым голосом. — Снова. Я пришла, чтобы сказать тебе, какая ты безответственная скотина, Кирк, но теперь у меня появились вопросы. И главный из них — какого черта тебя ищет Торрес?       — Ну, дело в том, что… Что, прости?       — Не прощу, — отбрила Джой. — Торрес. Стоит на пороге нашей квартиры. Нашей священной квартиры, Тара! — Она кивнула себе за плечо, зло тряхнув головой. — И он ищет тебя. Как он узнал, где мы живем, а?       Матерь божья. В планы Тары не входило посвящать Джой в их запутанные отношения с Торресом. Она вздохнула, поднялась с пола.       — Он может войти? — спросила она. Джой набрала в грудь воздуха, чтобы разораться, но ее прервал спокойный голос Торреса:       — Простите, мисс Арчер, я бы не стал врываться к вам без приглашения. Если Тара позволит, я бы прояснил ситуацию.       Джой повернулась к нему с нечитаемым выражением лица, застывшей от настоящего шока маской.       — Тара? — переспросила она.       Тара вздохнула. Придется объяснить хоть что-то. И начать с Дня Мертвых месяц назад. Помоги Господь Торресу, когда Джой услышит о его маскараде…