Blind zone (of love)

      Финикс, США, за три месяца до описываемых событий       Со дня смерти Боба прошла неделя. Дин только-только уладил все вопросы с похоронами и разобрал его дела, отправив вещи в приюты, а деньги — в благотворительный фонд ветеранов военных действий, согласно завещанию сослуживца. Месяц назад, когда Боб пришел к Дину со странной просьбой, Дин отнесся к его словам скептически: ну кто в тридцать пять лет, избежав смерти на поле боя, задумывается о ней, работая на госслужбы. Боб задумывался. Как показала практика, не зря.       Дин сидел в их любимом баре, рассматривая свое хмурое лицо в отражении стакана с виски. Голова болела постоянно: последнее время боевая травма давала о себе знать чаще обычного, давно затянувшийся шрам под волосами чесался, предвещая возвращение мигреней.       Проклятье, Боб. Во что он ввязался, что довело его до банальной кончины?.. Следствие утверждало, что в ночь аварии Роберт Моррисон был в состоянии алкогольного опьянения и погиб на мосту Финикса поздней ночью, не справившись с управлением. Брехня. Всем было известно, что Боб никогда не садился за руль пьяным.       Но только двое из числа бывших сослуживцев Моррисона подозревали, что его подставили. И только Дин считал, что все было сложнее, чем хотело показать следствие.       — Я думала, ты завязал, — сказала Рина, садясь напротив Дина. Тот взглянул на подругу: бледная кожа, тени под глазами, спутанные волосы.       — А ты опять ночами не спишь, — отбрил он лениво и подтолкнул стакан с виски к ней. Рина пожала плечами, попросила закуску у проходящего мимо официанта.       — Работы, знаешь ли, прибавилось, — скривилась она и сделала глоток виски. Зажмурилась, резко выдохнула. — Зачем позвал?       Дин раздумывал, делиться ли своими подозрениями с Катриной, пока та была погружена в дела Министерства и не могла разглашать какие-то сведения гражданским лицам вроде Торреса. Но вести расследование самостоятельно, не имея надежного тыла, теперь было рискованно — случай с Бобом наглядно доказал это. Дин потер пальцами висок.       — Кое-что не складывается.       — Не начинай, — оборвала Рина, поморщившись. Официант принес чипсы с соусом, Рина попросила еще гамбургер. Дин дал ей время, чтобы она поела — и подобрела.       — Так и пичкаешь себя фастфудом, — заметил он, не скрывая неодобрения. Рина отмахнулась от привычной песни своего бывшего сослуживца.       — Помнится, — сказала она, с аппетитом доедая подозрительного вида гамбургер, — ты в Ираке мечтал о крылышках.       — В Ираке любая американская дрянь показалась бы мне пищей богов, но это не повод жить на этой отраве. Знаешь, что в котлетах тут мяса процентов десять?       — Завали, Торрес. Тебе тридцать, а ворчишь, как старик!       — Мне тридцать два.       — О, ну все, пей таблетки и готовь себе умиральную яму за городом.       — Уже приготовил.       Катрина посмотрела на него с подозрением и фыркнула. Ей принесли еще колу, она запила бургер, что после стакана виски показалось Дину кощунством. Он не пил уже третий год — сперва из-за службы, потом травма не позволяла, — но все еще считал недопустимым мешать хороший алкоголь с дешевой газировкой. Коктейль для малолеток, которые не могут позволить себе приличную выпивку.       — Так что? — Рина вытерла рот и руки салфеткой, оставив на ней след от помады, и со вздохом посмотрела на Дина. — Я бы хотела, чтобы ты перестал совать нос в дела моей сферы, но я же тебя знаю, ты не остановишься, баран упрямый. Говори.       — Это была и сфера Боба, — напомнил Дин, ничуть не уязвленный ее тоном. Рина Джарах всегда была грубой и рубила с плеча, но после службы в Ираке, где они познакомились, стала чуть спокойнее. Дин привык к ее тону и манере вести разговор так, будто она допрашивала собеседника, играя сразу за плохого и хорошего полицейского.       — Мне это известно куда лучше, чем тебе, Торрес, — отметила Рина. — Это я сейчас разбираю документы Боба и работаю сверхурочно, чтобы сдать все отчеты начальству в конце месяца.       — И как продвигается?       — Торрес…       Дин склонился к столу, заставляя Рину сердито поджимать губы.       — Кое-что не складывается, — повторил он с нажимом. — И ты это тоже понимаешь. Боб никогда бы не сел за руль пьяным.       — Да-да, — Катрина закатила глаза: эта тема поднималась между ними уже в который раз, но Рина то ли не хотела говорить о Бобе, то ли устала искать причины его внезапной смерти где-то за рамками почти закрытого дела. То ли не могла — Дин подозревал, что начальство не пускает штатного сотрудника в ход следствия не их юрисдикции. — И водил он, как боженька, и в банальную аварию угодить не мог.       — Ты мне не веришь, — сказал Дин.       — Верю. И тоже разделяю твои подозрения. Но, ради всего святого, Торрес. Не стоит тебе в это соваться.       Тот хмыкнул.       — То есть, ты-таки ведешь личное расследование?       — То есть, — прервала его Рина, — тебя это не касается. Ты гражданский, а не капитан морской пехоты, и мы больше не в Ираке. Не трогай говно, если не хочешь, чтобы оно воняло.       — Запашок уже дошел и до гражданских, — заметил Дин.       — В смысле?       Торрес огляделся — будто в дешевом баре, о котором знали только он, Рина и Боб, могли быть любопытные слушатели, — и протянул подруге сложенный вдвое лист бумаги, все это время лежащий на диване рядом с ним.       — Я тут покопался, — пояснил Дин, пока Рина читала распечатку старой статьи, — и нашел несколько сходств в деле Боба. Его машину вынесло за ограду, он упал в воду и утонул. Если бы его занесло по случайности, силы удара не хватило бы, чтобы сломать металлические перила.       — Следствие показало, что у него были неисправные тормоза, — с сомнением протянула Рина.       — Да, но мы с тобой прекрасно помним, что над своими тачками Боб трясся хуже беспокойной мамаши, он бы заметил, что с машиной что-то не так.       — Допустим, — Рина устало выдохнула, опуская лист бумаги на стол. — Но как Боб связан с этим? — она ткнула пальцем в фотографию автоаварии, датированную 2007 годом. Додж Караван с семейной парой и ребенком поздней ночью упал с моста, столкнувшись с встречным Кадилаком STS. Жена и муж погибли на месте, выжил только ребенок. Водитель Кадилака скрылся с места преступления, его нашли через два дня в собственном доме. Мужчина повесился.       — Тот же мост, — сказал Дин.       — Это не объяснение, — фыркнула Рина.       — Нет, но ты не дочитала. Знаешь, кто тогда умер?       Катрина опустила глаза на статью. Нахмурилась, закусила губу. По ее взгляду Дин понял, что информация агента Джарах не удивила.       — Лайман и Стелла Эррера. Совладельцы Мэйсон Индастриз.       — Ты знала, — выдохнул Дин.       — Да.       — И утверждаешь, что дело Боба никак с этим не связано? — недовольно переспросил он. — Это буквально тот же мост, та же схема!       — Успокойся. — Рина не глядя щелкнула пальцами в сторону барной стойки, попросив еще виски. — То, что Боб вел расследование в Мэйсон Индастриз, не значит, что его убили из-за него.       — Ты не хочешь замечать очевидного, — сказал Дин.       — Я хочу опираться на факты и доказательства. А ты мне предлагаешь рыть носом землю в поисках связи между аварией Боба и старым делом четы Эррера. Напоминаю, его закрыли. Там все было ясно.       Дин откинулся на спинку дивана и стиснул зубы. Упертость Джарах объяснялась единственным образом: она попросту не хотела, чтобы Торрес принимал участие в расследовании, которое привело к смерти Боба.       — Мэйсон Индастриз отошла по завещанию оставшемуся совладельцу компании, Грегори Мэйсону, — давил Дин свое.       — Торрес!       — Он взял ребенка Эрреры под свою опеку. Это девочка. Она пропала три года назад.       — Да-да, Сара Мэйсон, современная Золушка, про нее… — нетерпеливо перебила Рина и осеклась. — Она — что?       — Пропала, — повторил Дин. — Сразу после выпуска из элитной школы Мэйсон якобы отправил ее учиться в Швейцарию, но с тех пор о ней никто ничего не слышал.       Катрина пожевала губу, снова взялась за распечатку статьи. Сухой текст, вырезка из сводки местной газеты новостей, единственная фотография показывала раскуроченное авто, которое выловили из реки Солт с двумя трупами в салоне. Девочка каким-то чудом выбралась из Доджа, ее нашли ниже по течению. Ей было девять.       — Может, она усердно учится, — предположила Рина. — Я слышала, она вундеркинд, Мэйсон в ней души не чает.       — И тем страннее, что она пропала со всех радаров, — кивнул Дин. — Я проверил швейцарские вузы, Сара Мэйсон в их списках не значится.       Рина опустила лицо в ладони, резко выдохнула. Дин ждал.       — Ладно, — сказала она, будто соглашаясь с собой. — Ты меня в могилу сведешь, но раз уж тебя не отговорить… У Грегори Мэйсона есть бизнес-партнер, Джеймс Бертубер. Боб считал, что компания Бертубера занимается незаконным сбытом оружия через Мэйсон Индастриз, они используют торговый связи корпорации, как прикрытие. Неизвестно, знает ли о поставках сам Мэйсон, ведь даже прямых доказательств вины Бертубера Боб добыть не успел. Только косвенные улики, нас с ними раздавят, как букашек, если мы явимся к Бертуберу.       — И?       — Бертубер и Мэйсон планируют слияние компаний, ведут переговоры уже три года. Если они договорятся, в руках Бертубера окажется доступ ко всем структурам Мэйсон Индастриз.       — И?       — По завещанию Лаймана Эрреры доля его акций перешла к Грегори Мэйсону на время.       Дин медленно закрыл глаза. Картина складывалась смехотворно простая и понятная.       — Главный акционер Мэйсон Индастриз — его дочь.       — Именно, — Рина кивнула и постучала пальцами по столу. — Я выяснила это сегодня утром и хотела уже искать информацию про Сару Мэйсон, но меня отвлекли. Если все так, как ты говоришь, есть вероятность, что…       — Что Бертубер и Мэйсон замешаны в исчезновении Сары, — договорил Дин. Бедная девчонка, сколько ей? Всего двадцать с чем-то. Он покрутил в голове слова Рины и добавил: — Думаешь, они могли убить Сару ради ее доли в корпорации?       Катрина была менее впечатлительна и к судьбе девочки симпатией не прониклась настолько, чтобы тормозить, потому продолжила разговор тем же спокойным тоном:       — Не факт, что она погибла. И в этом нет смысла: по завещанию Лаймана, если Сара Мэйсон не станет полноправным совладельцем корпорации, ее пакет акций уйдет с молотка. У Грегори не будет шанса получить всю Мэйсон Индастриз. Это я тоже узнала сегодня.       Дин крестил руки. Голова разболелась еще сильнее.       — Завещание вступает в силу, как только Сара Мэйсон получит диплом о высшем образовании, но не позднее ее двадцати пяти лет, — добавила Рина задумчиво.       — А сейчас ей?..       — Двадцать четыре. Должно быть двадцать четыре, если она еще жива.       Дин видел, как агент Джарах прикидывает варианты и отсекает нерабочие.       — Что думаешь? — спросил он, когда молчание затянулось. Рина вдруг хмыкнула.       — Думаю найти Сару Мэйсон. Если я права, она приведет нас к делам Мэйсон Индастриз.

***

      Через несколько недель Катрина позвонила Дину посреди дня.       — Эй, — чересчур бодро поздоровалась она. — Ты же учишь сопляков математике?       До морской пехоты Дин закончил математический факультет университета Южной Каролины по специальности теории функций и недолго преподавал в Колумбии, потом ушел на службу, получил ранение, комиссовался и осел в Финиксе. Ему только сейчас позволили восстановиться в должности преподавателя, нужно было посещать местного психотерапевта дважды в неделю. Текущее положение дел Дину не нравилось, но приходилось мириться с правилами.       — Да, — неуверенно ответил он. На том конце провода Рина выдохнула. — В чем дело?       — Не хочешь поработать в университете Санта Аны? Это в Мексике. Я все устрою.

***

      Рина выбила приказ о переводе, сообщив общие детали и дату первой лекции. По документам Дину предстояло вести пары по функциональному анализу у физиков первого и второго курса.       — Серьезно? — спрашивал он по телефону к Катрины. — Дин Торрес?       — Что? — удивлялась она. — Надо было твое настоящее полное имя указать, чтобы не выделялся среди мексиканцев? Это международный университет, там много американцев.       — Не в этом дело…       Дин смотрел на строчку в резюме, где значилось «Дин Хэмиш Торрес». Издевательство, а не второе имя. Да и первое его смущало — он не привык видеть в официальных бумагах свое «боевое» прозвище.       — Ладно, не ворчи, — говорила Рина. — Можешь жаловаться своему психотерапевту, тебя записали к… Сейчас. Мария Нунан, клинический психолог, доктор медицинских наук. Посещать ее будешь раз в неделю, пропускать сеансы нельзя.       — Рина… — протянул Дин, растирая лоб. Та фыркнула.       — И знать ничего не хочу, Торрес. В Санта Ане к твоему случаю отнеслись с пониманием, назначили один сеанс в неделю вместо двух. Ныть будешь этой Нунан.       — Нунан, — повторил Дин недовольно. — Как синдром?       — Что?       — Ничего. Что там по девочке?       Рина зашуршала бумагами, где-то на фоне звякнуло стекло.       — Снова пьешь?       — Ой, только не начинай, — оборвала Рина. — Может агент Министерства Внутренних дел выпить после работы? Может, я тебя не спрашивала. Итак, девчонка… Как я и говорила, ее следы нашли в Санта Ане. Одна из студенток совпадает с нашим описанием. Только зовут ее не Сара. Тара Кирк, двадцать лет, сирота, якобы из Канады. Поступила в местный университет в прошлом году, учится на втором курсе.       — Двадцать? — переспросил Дин. Катрина хмыкнула.       — Ага. Видимо, сбавила возраст, когда документы подделывала. Все, мне надо решить еще пару вопросов! Остальное вышлю на почту, прочтешь в самолете.       В Мексику Дин летел следующим же утром.       Санта Ана, небольшой город в штате Сонора с населением тринадцать тысяч человек, встретила его душным воздухом и ярким солнцем. Здесь был маленький аэропорт, маленький автовокзал, маленькие дома высотой в один-два этажа. Чистые улицы, магазины с распахнутыми настежь дверьми, высаженные вдоль дорог полусухие деревья и кустарники. Здесь было гораздо спокойнее, чем Дин представлял, но в целом Санта Ана походила на его представления о маленьком мексиканском городе.       Он взял машину в прокат (пришлось поторговаться, чтобы хозяин уступил ему Форд Мустанг) и первым делом отправился в университет. Странно, что такое крохотное учебное заведение получило статус международного, но Дин вскоре убедился, что среди преподавательского состава было много не местных.       Ему показали кампус, с неохотой выделили кабинет и выдали расписание на ближайший семестр. Дин заменял профессора, ушедшего на больничный по состоянию здоровья.       — Заселился? — спросила Рина, позвонив вечером. Дин бросил ключи от машины на тумбу в узком коридоре своей съемной квартиры.       — Больше похоже на номер в придорожном мотеле, — ответил Дин. Рина хрюкнула в трубку.       — Все для тебя. Располагайся, отдыхай. Завтра сходишь к мозгоправу, она должна будет выдать тебе задания.       — Какие задания? — напрягся Торрес.       — Полезные, — заявила Рина. — Кажется, в твоем новом универе принято послеживать за студентами во время больших гулянок. Крайне рекомендую принять в них участие.       — Катрина…       — Это для дела! Для нашего дела, Торрес. Запишись добровольцем в Совет, они официально направят тебя на День Мертвых. Ты празднуешь День Мертвых?       — Я кубинец, — стиснув зубы, ответил Дин. — День Мертвых — это для мексиканцев. Зачем мне это?       — Не тупи, — огрызнулась Рина, в голосе эхом отзвучала усталость. — вся Мексика будет гулять два дня, студенты тоже. Отличный повод отыскать нашу беглянку.       Дин упал на диван в крохотной гостиной, сдернув с него вязаный плед предыдущего постояльца, потянулся и включил бра у журнального столика. Теплый желтый свет выхватил из темноты очертания комнаты: письменный стол у окна, невысокий шкаф с пластинками, стоящий рядом старый проигрыватель на низком столике. В комнате было душно, Дин встал, чтобы открыть окно.       — Насколько мне известно, — сказал он, высматривая через стекло хоть какое-то движение на пустынной улице, — в День Мертвых принято наряжаться Катериной и бароном Самди, все ряженые и крашеные. Как я найду Сару?       — Что-нибудь придумаешь. Разузнай у Совета, куда ходит местная молодежь. Думаю, большинство американских студентов вырядятся в попсовые костюмы, для них-то это Хэллоуин, а не пиршество на кладбищах.       — Это-то меня и смущает…       В документах по Саре Мэйсон, которые Рина выслала по электронной почте, было всего одно фото, и то семилетней давности. Сара Мэйсон не вела соцсетей, не сидела в твиттере, не выкладывала фотографии в интернет. Фотография, которую нашла Катрина, была смазанной: на ней Сара сидела в кафе рядом с мужчиной средних лет. Грегори Мэйсон, ее опекун. Они были совсем не похожи: у Сары были темные волосы, темные глаза и оливкового цвета кожа, Грегори был голубоглазым блондином.       — Тебе надо искать Тару Кирк, — напомнила Рина. — Что за имя она себе выбрала…       — Не хуже, чем Дин Хэмиш, — съязвил Торрес.       Он попрощался с Риной и сел изучать досье на девочку.       По текстовому описанию найти ее среди мексиканцев было сложно. Дин хмыкнул, отмечая, насколько хорошее место она выбрала, чтобы затеряться. Каким только образом пробралась через границу с поддельными документами?..       Вундеркинд, да? Дин растер пальцами подбородок с пробивающейся колючей щетиной. Если Сара Мэйсон пошла на такие меры, чтобы скрыть свою личность, то любое упоминание ее настоящего имени девчонку только спугнет. Действовать нужно было осторожно, не выдавая себя.       Рина попросила последить за ней какое-то время. Выяснить, кто причастен к ее исчезновению, кого она боится, раз прячется в мексиканском городке… Окей, Дин был согласен играть роль преподавателя ради сведений о смерти Боба в первую очередь, но нянчиться с девочкой в его планы не входило.       О чем он и сообщил подруге на следующий день, когда вернулся с сеанса с доктором Нунан и встречей с Советом университета.       — Меня попросили присмотреть за пьяными студентами в местном клубе! — пожаловался он Рине.       — Отлично! — ответила та, чересчур бодро. — Если Сара-Тара там будет, нам это на руку.       — Я не хочу рядиться клоуном.       — Никто тебя и не просит. Можешь прийти в костюме Торреса, кто осудит.       — Это какой?       — Ну, ты знаешь, — протянула Рина. — Скучная футболка, банальные джинсы, лицо «только посмотри в мою сторону, и я вырву тебе глазные яблоки, брошу в стопку текилы и заставлю выпить». Такой костюм.       Дин вздохнул.       — Это местный студенческий клуб, Рина. Там тусуются студенты, которых мне нужно будет учить. Если среди них я найду Сару Мэйсон, а потом она придет на мою лекцию, то явно что-то заподозрит.       — Тогда рядись клоуном, — Рина хмыкнула, — или кем угодно, костюмов много. Все, Торрес, отбой, реши эту проблему самостоятельно, я тебе не нянька!       — Я тоже, — буркнул Дин в трубку, но агент Джарах уже завершила разговор. Торрес бросил телефон на диван, сел туда же и уставился в открытый ноутбук.       Что он делает… Боб, ты будешь мне должен.