***
Царство Снов всегда было тем местом, которое оказывало огромное влияние на жизнь смертных. Если приятные сны помогали им встретить день в прекрасном настроении, то кошмары не покидали память даже утром и беспокоили в течение всего дня. Ведь подсознание людей пыталось разгадать значение увиденного в Сновидении, хоть иногда это в принципе не имело никакого смысла. Ну или они вообще забывали о приснившемся, что и происходило в большинстве случаев. Однако, даже с учётом того, что все смертные видят Царство по-своему, одно в нём всегда остаётся неизменным: его умопомрачительная природа. Особенно сейчас, когда оно практически полностью восстановлено. Собственно, эта природа и захватила внимание Морфея и Каллиопы, едва шагнувших за ворота из слоновой кости и рога быка, что вели к Царству Снов и были одними из его символов. Затворив за собой те ворота и встав у самого входа, Бесконечный для начала предложил Музе своего рода экскурсию, объясняя это тем, что в Царстве многое изменилось, и она должна узреть всё собственными глазами. В глубине души богиня, конечно, понимала причины этого порыва. «Оттягивает момент. И я с ним солидарна. Всему своё время», — отметила она. — «Да и что скрывать, действительно хочется увидеть возрождённое Сновидение». Если мечты и фантазии смертных были им доступны в полной мере, то о мысленной составляющей друг друга они могли лишь догадываться, ибо никогда не ведали об этом в точности. Не из-за того, что не хотели. Просто не были на это способны. А окружающая действительность и правда была великолепна. Погода стояла тёплая: на лазурном небе золотом сияло ослепительно-яркое солнце, но при этом оно не жарило, а лишь мягко грело. Местный воздух был куда чище воздуха даже самого отдалённого от людских городов и поселений лесного массива. Вечнозелёные луга, одни из которых были усеяны полевыми цветами, в особенности кроваво-красными маками, а на других из которых паслись разнообразные животные: как существующие в Яви, так и созданные фантазией смертных, колыхались на ветру, создавая тем самым подобие морской волны. Высокие скалистые горы с белоснежными шапками, из ущелий которых бурлящим потоком текли прозрачные реки, гордо возвышались над всей равниной, как бы обнимая, оберегая её от всякой опасности извне. Воодушевлённая увиденным, Каллиопа подошла к одной из тех горных речек, что на равнине стала шире и текла уже куда спокойнее. Лёгкий ветерок колыхал выбившиеся из причёски пряди её каштановых локонов. Некоторые из них, особо непослушные, она старалась убрать с лица. Следующий за ней тихими шагами Сон заворожённо засмотрелся на действия Музы: как её тонкие длинные пальцы, потянувшись ко лбу и медленно очертив невидимую дугу ото лба и до виска безымянным пальцем, при этом едва ли касаясь лица и волос другими, подцепили небольшую прядку и аккуратно заправили её за ухо, проскользнув своими подушечками по лебединой шее. Казалось, что не только она, но и сам Бесконечный осязал это, чувствовал те прикосновения к шелковистой коже богини. Будто это именно он сейчас столь нежно касался её. Аккуратно присев у каменистого берега на корточки, при этом стараясь придерживать свои колени и подол хитона левой рукой, она опустила свою изящную правую ладонь в кристально чистую воду. Та была ледяной, отчего Каллиопа чуть отдёрнула руку, и её мелодичный смех мигом окружил всё побережье, вызвав у Морфея, стоящего за её спиной, подобно тем горам за равниной, чувство некоего внутреннего спокойствия. И острой ностальгии. «Прямо как тогда…» — с горечью думал он. Всё же набрав в ладонь немного воды, богиня стала медленно выливать её обратно, при этом с интересом рассматривая падающие с её пальцев капли воды, которые, подобно бриллиантам, переливались на солнце всеми цветами радуги. — Онейрос, это поразительно, — повернув голову в сторону Бесконечного и с восхищением посмотрев в его сияющие серебром глаза, сказала Муза и, обведя окружающую их действительность мимолётным взглядом, продолжила. — Всё и правда совсем переменилось с моего последнего визита. — Рад, что тебе нравится, — хрипловатым голосом ответил Бесконечный, подходя к ней, чтобы помочь встать. — Но это только начало. «Чтобы узреть всё, и вечности не хватит» Они продолжали свой путь дальше: уже не только наслаждаясь природными красотами, но и встречая по пути местных жителей. Поначалу те, приветствуя своего повелителя, с опаской поглядывали на Каллиопу. Но, видя доброе расположение духа Морфея, также тепло приветствовали и Музу, радостно кланяясь уже им обоим. Так, сопровождаемые всеобщим вниманием, они и дошли до Дома Тайн и Дома Секретов. — Хочешь, зайдём к ним? — тихо спросил Бесконечный. И ответом послужил лёгкий кивок богини. — Каин! Авель! — подходя ближе к домам, Сон окликнул библейских братьев. Каллиопа тихонько следовала позади него, из-за чего её было практически не видно. Первым навстречу вышел радостный Авель. А следом за ним Каин, хмурнее тучи. — П-повелитель, д-добро пожаловать! — поприветствовал Сна Авель и сделал приглашающий жест в сторону домов. — Прошу, б-будьте нашим гостем. — Подхалим… — глядя на младшего брата, процедил Каин и, повернувшись в сторону Морфея, с тихой злостью сказал: — Вы снова хотите забрать у нас свой дар для восстановления Царства? Теперь вы пришли и за Голди? — Б-брат, не нужно… — испуганно прошептал старшему младший, заметив недобрый блеск в глазах Повелителя Снов. Но не успел Бесконечный что-либо ответить, как из-за его спины медленно вышла Муза. При виде неё настрой Каина стал куда теплее, а Авель чуть ли не подпрыгнул от счастья. — Госпо… Госпожа, вы вернулись! — теперь уже хором крикнули братья и поклонились. — Какая честь снова вас видеть. — Взаимно, мои дорогие. Вижу, вы совсем не изменились, — мягко улыбнувшись, начала Каллиопа и, переведя взгляд на старшего брата, продолжила уже с грустью в голосе. — Сон рассказал мне о произошедшем. Поверьте, нам тоже очень не хватает Грегори. «Нам…» — повторил в задумчивости стоящий в стороне Бесконечный, смотря на Музу. Каин ответил ей поклоном головы и с чувством вины тихо сказал: — Госпожа, прошу прощения за моё неподобающее поведение, — он стушевался, взглянув на серьёзное лицо Повелителя Снов. — И у вас тоже, господин. Извинение старшего из братьев вывело того из потока мыслей, и в знак прощения Морфей коротко кивнул ему. — Н-ну всё, сейчас не в-время для ссор. Идём, угостим чаем н-наших почётных г-гостей, — подталкивая Каина к дому, сказал Авель. Накрыв стол во дворе, братья начали по очереди расспрашивать Музу о произошедших с ней событиях, периодически поглядывая на безэмоционального Бесконечного, как бы спрашивая у него одобрения. Его лицо за весь разговор особо не менялось. Однако, если вопросы становились слишком бестактными, взгляд Морфея наливался сталью, отчего Первый Убийца и Первая Жертва резко замолкали. И в такие моменты уже Каллиопа разряжала обстановку, уклончиво отвечая, что всё позади и сейчас не имеет значения. Горгулья Голди, уже заметно подросший, тоже был неимоверно рад гостям, то и дело играя в мячик рядом с ними. От этого зрелища даже лицо Бесконечного оттаивало и переставало походить на глыбу льда, что не могло не вызывать улыбки у богини. Неизвестно, сколько ещё времени длилась та идиллия, но всё же настала пора уходить. Едва успев выйти от братьев и попрощаться с ними, Морфей и Каллиопа увидели вдалеке идущую к ним навстречу Люсьену. Обеспокоенность на её лице мигом сменилась светом счастья, стоило ей только заметить Бесконечного с Музой. — О, моя госпожа, — библиотекарь быстро преодолела расстояние между ними. — Вы в порядке? Мы все так беспокоились за вас… — Люсьена… Каллиопа подошла ближе и мягко обняла её. Страж Царства еле сдержала слёзы радости, обняв Музу в ответ. — Переживать больше не о чем, — медленно разомкнув объятия и взглянув в сторону Морфея, от чего его губы тронула полуулыбка, богиня продолжила. — И всё это благодаря вам. — Ну что вы, — склонив голову, смутилась Люсьена, но через несколько мгновений на её лице снова появилось первоначальное беспокойство, а в тоне голоса - серьёзность. — Мне бы очень не хотелось вам мешать, однако есть одна проблема в Сновидении, повелитель. Для этого я вас и искала. Выражение лица Бесконечного стало ледянее обычного, а об остроту его черт можно было чуть ли не взглядом порезаться. Муза заметно напряглась, но отнюдь не из-за него самого. «В этом он не поменялся. Всё также сильно переживает за Царство. Пример достойного Правителя», — этой чертой Повелителя Снов богиня всегда гордилась. — Что произошло? — спросил он стальным холодным голосом. — Всё не столь серьёзно, милорд, — как можно спокойнее начала Люсьена. — Я обнаружила небольшую трещину в земной коре одной из равнин. Видно, она осталась после ситуации с Вихрем, а при реставрации Царства мы её не заметили. — Ясно, — Морфей заметно расслабился. — Однако лучше предотвратить её разрастание. Покажешь, где она находится? — Конечно, милорд, — ответила поклоном головы библиотекарь и отошла чуть в сторону. Бесконечный перевёл взгляд на взволнованную Музу и подошёл к ней ближе. — Каллиопа, подождёшь меня во дворце? Я отлучусь совсем ненадолго. — Уверен, что моя помощь не понадобится? — чуть внимательнее вглядевшись в мраморно-белое лицо Повелителя Снов, спросила богиня. «Ты уже помогла мне, Прекрасноголосая. Снова», — задумался Сон. — «Большего от тебя я не посмею требовать». Морфей терпеть не мог тактильного контакта с другими и по возможности старался всячески его избегать. А смертные так и подавно не были способны его осязать без его же прихоти. Однако прикосновения Каллиопы всегда отзывались в нём приятным теплом и внутренней тягой… И в этот момент ему, как никогда раньше, хотелось хотя бы просто её коснуться. Даже не обнять, поцеловать или… О последнем он и не желал задумываться. Слишком быстрое сближение её наверняка напугает, оттолкнёт от него. Особенно после того, что ей пришлось пережить. Да и что скрывать, его самого это всё немного пугало. Но снова потерять этот луч света – значит снова попасть в цепкие лапы кромешной тьмы одиночества. И страдать, подобно грешнику в Преисподней. Ему никогда не было свойственно чересчур явно показывать свои чувства. Особенно романтические. И особенно при других. Да, Люсьена не была ему чужой. Но романтическая составляющая для него – нечто более личное, сокрытое от посторонних глаз. Посему и возникновение даже подобных желаний в присутствии третьих лиц было крайне редким явлением. Всё же, поддавшись этому порыву, он медленно протянул к ней руку и положил ту на её светлое плечо, чуть выше локтя, которое казалось смуглее на фоне его белоснежной ладони. Чувствовать её кожу под своими пальцами для него было подобно глотку свежей воды для путника, умирающего от жажды в знойной пустыне. Казалось, одно только это прикосновение способно было даровать ему столько силы, что он сможет свернуть не только горы, но и целые Вселенные разом. В буквальном смысле. Поражённая этим жестом, Каллиопа опустила глаза на руку, покоящуюся на её плече, и тут же подняла их, вглядевшись в бездонные глаза-звёзды Сна. К его удивлению, она не отшатнулась. Напротив, ей было даже приятно чувствовать прикосновение Бесконечного и тепло, исходящее от его ладони, обычно холодной, как снег. И будто бы в доказательство этого богиня улыбнулась. Той самой ангельской улыбкой, что пронзила душу Морфея ещё сотни лет назад, от чего сейчас у него пробежали мурашки по коже. «Она не отталкивает меня. Не отвергает», — он заметно расслабился. «Не бойся сближаться, Онейрос», — пронеслось у неё в голове. — «Знаю, тебе это трудно даётся. Всегда давалось». Наконец Бесконечный медленно убрал свою руку и сказал своим проникновенным голосом: — Не волнуйся ни о чём и просто иди в замок. Я попрошу кого-нибудь из подданных сопроводить тебя. — В этом нет необходимости, — с усмешкой отметила Муза. — Он отсюда совсем недалеко, а дорогу я и сама хорошо помню. — Каллиопа, но вдруг что-то… — Сон, ничего со мной не случится, — успокоила его богиня. — Не стоит так переживать. Всё-таки убедив Морфея в том, что она способна добраться до пункта назначения самостоятельно, Каллиопа спокойно двинулась в сторону дворца, сопровождаемая проницательным взглядом Бесконечного и ехидной ухмылкой Люсьены.***
Дворец Сновидений – главная достопримечательность, гордость и цитадель Царства – вырос перед Каллиопой практически мгновенно. Его Привратники, ровно как и остальные жители, уже знали о прибытии Музы и, поклонившись, отворили перед ней тяжёлые двери, впуская внутрь. В отличие от остального Царства, замок не особо поменялся: остался в первозданном виде. Но был всё также прекрасен и величественен. Подобно своему Хозяину. Прогуливаясь по его коридорам, Каллиопа услышала голоса, доносящиеся из библиотеки, и, ведомая любопытством, подошла ближе к её двери. — Ну расскажи! — чуть ли не пищал от отчаяния первый голос. — Не будь ты такой занозой в заднице. — Я занят, пернатый, — с раздражением ответил ему второй, более грубый. — Сколько раз говорить, не мешай мне! «Это Мервин», — усмехнувшись, узнала Муза голос тыквоголового. — «А другой, кажется, ворон Онейроса – Мэттью». Она уже было хотела зайти и поприветствовать их, но услышала продолжение диалога, что побудило её войти в библиотеку незаметно, тихо спрятавшись в глубине книжных стеллажей. — Мерв, ну пожалуйста! Я тоже хочу знать о жене шефа, — взмолился Мэттью. — Сейчас все о ней только и говорят. — Ладно, хорошо! — наконец согласился Мервин. — Но только потом не доставай меня, говорящая птица. — Забились, говорящая тыква! — радостно каркнул ворон. Притаившаяся в «укрытии» Муза хихикнула, едва ли не выдав своего местоположения от их забавной перепалки. «Подслушивать – неблагородное дело для меня, конечно. Но не могу пересилить интерес», — признала богиня. — «И богам иногда свойственны человеческие шалости». — Да тут и рассказывать нечего, птичка, — начал тыквоголовый, сев за стол напротив ворона, стоящего на небольшой стопке книг. — Когда здесь была она – была благодать. И босс был намного эмоциональнее айсберга, — ворон подавил смешок. — Каллиопа всегда добра и справедлива была. Представь себе, и к тому глазному маньячине в том числе. Наверное, поэтому из всего Царства он только её хоть как-то уважал, — Мерв продолжил, уже сам чуть ли не давясь хохотом. — Помню, тот даже особо не выделывался и помалкивал во время очередных головомоек от Лорда Морфея, если с ними в одном помещении была госпожа. На этом моменте уже они оба не выдержали и разразились заливистым смехом. — Хотел бы я своими глазами на это глянуть, — вытирая крылом выступившие от хохота слёзы, гаркнул Мэттью. Тем временем, немного успокоившись, Мервин продолжил: — Я тебе и словами не передам, как её все обожали. Бывало, если к боссу очень боялись приходить, то за советом или помощью обращались к ней. Но скажу по секрету, — тыквоголовый приблизился к ворону и зашептал. — Он прекрасно об этом знал. И против не был. Однако перед всеми надо было поддерживать образ грозного правителя, так сказать. — Это и правда на него похоже, — усмехнувшись, согласился спутник Морфея. — Собственно, поэтому её все здесь и называли Матерью. Матерью Сновидения, — с гордостью произнёс Мерв. — Звучит красиво, — кивнул Мэттью. — Но, если я не ошибаюсь, у них с боссом был и собственный ребёнок. — Так и есть, пернатый, — подтвердил Мервин. Каллиопа, всё то время спокойно слушавшая их разговор, периодически улыбаясь забавным моментам, мигом обратила свой взор на собеседников. — У них был сын, унаследовавший разве что лицо и упрямство от отца, а также голос от матери, — начал тыквоголовый. — Характером тот был явно не в них обоих – шалопай, каких ещё поискать. В детстве пол библиотеки чуть не разнёс, играя в прятки-догонялки с другими снами. Я тогда впервые увидел настолько разъярённую Люс. А что с боссом было... — Мервин приложил свою громадную ладонь ко лбу и нахмурился, замотав головой от этих воспоминаний. — Вот так история! — воскликнул ворон. — Я бы точно нашёл с ним общий язык. Мы так похожи! — Ну да, конечно, — с издёвкой сказал Мерв. — Орфей хоть пел красиво, а ты что? — А что я? Я летаю красиво, — захорохорился Мэттью. Это заставило тыквоголового усмехнуться. — Ладно, не спорю, — согласился Мервин, задумавшись. — Но признаю, ваша любовь к авантюрам и правда одинаково огромная. — С этим уже я не спорю, — поддакнул ворон, распушив перья. — На твоём месте я бы так не гордился этим, — предостерёг его Мерв, говоря тише. — Если бы не тот самый авантюризм, то он бы не... Но не успел тыквоголовый договорить, как недалеко от них с грохотом что-то упало. Синхронно обернувшись в сторону звука, они узрели перепуганную Каллиопу, нависшую над упавшей на пол книгой. И в тот же миг их взгляды пересеклись. — Г-госпожа! — чуть ли не во всё горло крикнул тыквоголовый и моментально подбежал к ней. Мэттью полетел за ним следом. — Госпожа, вы не ушиблись? — Я в полном порядке, всё хорошо, — медленно выпрямившись с книгой в руках и положив ту обратно на полку, успокоила его Муза. — Книга лежала на самом краю. Я хотела её поймать, но не успела. Просто шума испугалась. После этих слов Мерв заметно расслабился. Но тут же опомнился и спросил: — А давно вы здесь? — тыквоголовый осёкся. — В смысле, в Царстве. — Мы с Онейросом только прибыли, — сделав вид, что не заметила запинку Мервина, начала пояснять богиня. — Сейчас он отлучился по важному делу, а меня попросил подождать его тут, в замке. Закончив диалог с Тыквоголовым, Муза повернула голову чуть левее, где на одном из стеллажей стоял ворон, и обратилась уже к нему: — Тебя ведь Мэттью зовут, так? Сон говорил мне о тебе. — Рад познакомиться с вами, госпожа Каллиопа, — низко поклонившись Музе и каркнув, ответил Мэттью. — Слухи не врали: вы действительно очень красивая! — О, спасибо тебе, — Муза немного смутилась и чуть опустила глаза, — И ты тоже очень красив. Обменявшись с вороном комплиментами и обведя цепким взглядом всю библиотеку, Каллиопа решила немного прогуляться по ней. На самом деле это место было её любимым во дворце. Ей нравилось проходиться по стеллажам, просматривать разнообразные тома и фолианты, едва касаясь их корешков пальцами, что она и делала в этот момент. Кроме того, ей всегда было интересно изучать истории, различные произведения, да и что скрывать, непрожитые жизни тех авторов, которых она в своё время вдохновляла. По своей воле вдохновляла. Потому книги авторства тех двоих Муза даже взглядом не захотела одарить, не то что трогать их. Но это всё в прошлом. Сейчас она, целая и невредимая, ходит по библиотеке того мира, который когда-то давно был её домом. Считать ли его в данный момент таковым или нет – она не знала. Но была уверена, что в скором времени всё же найдёт ответ на этот вопрос. Мэттью и Мервин, словно стражники, бесшумно шли позади неё в нескольких метрах, пока их, незаметно выглянув из-под стеллажей, еле слышно не позвала Люсьена под предлогом помочь ей в другом конце библиотеки, перед уходом хитро прищурившись в сторону богини. Погружённая в свои мысли, Муза не заметила ни появления библиотекаря, ни её с вороном и тыквоголовым исчезновения. — Столько прекрасных произведений появилось за эти столетия, — задумчиво произнесла она в пустоту, продолжая рассматривать книжные полки. Однако пустота ответила. Тем самым глубоким бархатистым голосом. — Каждый период человеческого существования по-своему прекрасен. Ровно как и их литература, истории, жизни... — Каллиопа обернулась на звук, наконец обратив внимание на внезапную пропажу обитателей Царства, и, уже понимая причину этого, застала Сна, обводящего довольным взглядом свою библиотеку, в двух метрах от себя, — Жаль, что раньше я не придавал этому больше значения. Возможно, не было бы совершено столько ошибок. — Идеала не существует, Онейрос. И это естественно, — Муза медленно и плавно подошла ближе к нему. Настолько, что могла чувствовать на своём лице его едва уловимое прерывистое дыхание. — Всем свойственно ошибаться. Даже таким, как мы. Серебристые глаза Бесконечного, всё то время внимательно смотревшие на богиню, вглядываясь в самую её суть, потемнели, недобро блеснув. — Вот только не все ошибки можно исправить или искупить, — гневно пророкотал Морфей. Каллиопу это не напугало. Очевидно, что та злоба была не на неё. Вот только на кого именно? На тех смертных или... Себя самого?