Вдохновители

***

      Темные коридоры Дворца Сновидений были, как всегда, безмолвны. Они будто поглощали, пожирали все посторонние звуки, словно те здесь были незваными гостями и только портили мрачный антураж этого места. Лишь изредка ту оглушающую тишину нарушало потрескивание дрожащего пламени факелов. Или же стук неторопливых шагов посетителей и жителей Дворца.       Двое бессмертных шли по каменным полам коридоров легко, словно их ноги и вовсе не касались земли, стараясь не тревожить абсолютное беззвучие величественных залов. Они молчали, лишь тихий шелест их одежд был слышен. Каллиопа пыталась найти еще какие-либо произошедшие во дворце изменения, вовсю рассматривая расписные стены с потолками, в то время как Сон с головой был погружен в свои не самые светлые мысли. Угрюмый настрой Бесконечного также не ускользнул от внимания наблюдательной Музы.       — Онейрос, все в порядке?       Ее мягкий голос и легкое прикосновение к напряженному плечу Повелителя Снов выбили того из череды тяжких дум. Повернувшись к ней, он чуть смягчился в лице.       — Да... Не стоит переживать, — коротко ответив, он отвернулся обратно, продолжая неторопливо идти вперед и внимательно вглядываться в кромешный мрак коридоров.       — С тех пор, как мы вышли из библиотеки, ты и слова не проронил. Сложно не переживать, — обеспокоенно отметила она и убрала руку с его плеча. — Ты так и не сказал, куда мы идем.       Бесконечный сделал короткую паузу, посмотрев в глаза Музы и заметив в них толику некоего воодушевления, прежде чем ответить.       — Полагаю, у тебя уже есть некоторые догадки, — уголки его рта едва заметно приподнялись.       Каллиопа довольно усмехнулась проницательности Морфея.       — Ты прав, действительно есть, — она коротко кивнула в знак согласия. — Но не буду их озвучивать. Мне интересно узнать, насколько я близка к правде.       — Что ж, очень хорошо.       Наконец, выйдя из замка, Бесконечный и Муза пошли в сторону зеленых холмов. Хоть шли они и недолго, но весь остальной путь проходил в таком же гнетущем молчании, что и до этого во дворце, из-за чего дорога казалась по-настоящему нескончаемой. Однако, как бы там ни было, спустя некоторое время бессмертные все же дошли до места назначения.              "Все же я не ошиблась", — пронеслось в голове у богини.       Она остановилась у самого начала и обвела взглядом всю округу. В нос ударил приятный аромат полевых цветов и свежей травы, ветви деревьев мерно покачивались на ласковом ветру, а вдали еле слышался шум небольшого водопада. Музу охватило приятное, но в то же время и щемящее чувство ностальгии. Ведь здесь произошло множество значимых для нее событий: как радостных, так и не очень. Впрочем, и Морфей, стоящий чуть поодаль, разделял ее эмоции.       — Давно не виделись, Поляна Скрипача, — еле слышно произнесла она. — Признаться, по прибытии в Сновидение думала посетить тебя в первую очередь.       Небеса Царства Снов уже не были столь ясными и чуть заполонились тяжелыми облаками, стали серы и печальны. Даже здесь, на Поляне Скрипача, где, казалось, никому не ведомы печаль и заботы. Но само это место было все также зелено, пышило жизнью. И этот контраст серости неба c яркостью земли придавал особый шарм всей поляне.       — Приветствую вас, милорды, добро пожаловать... — отовсюду раздался доброжелательный мужской голос. — Вам и так известно, я всегда рад гостям...       — Благодарю тебя, Гилберт, — удовлетворенно ответил Повелитель Снов.       Муза чуть улыбнулась и прошла вглубь поляны. Бесконечный, словно тень, последовал за ней. Мягкая, подобно пуховой перине, трава приятно щекотала их ноги, а чуть усилившийся ветер разносил повсюду оторвавшиеся от веток деревьев редкие листья. Бессмертные дошли до не особо высокой, но раскидистой оливы, росшей прямо у самого луга, и решили расположиться под ней.       Эта умиротворяющая обстановка в какой-то мере помогла им немного раскрепоститься: постепенно они разговорились, стали вспоминать пережитые вместе моменты, и с их воспоминаниями Поляну начали наполнять фантомы прошлого – сны-метаморфы, творения Морфея: полупрозрачные силуэты бледнокожего темноволосого мужчины, статной женщины с каштановыми волосами и маленького мальчика рядом с ними, их ребенка, с волосами, как у матери и лицом, подобным отцовскому. Бесконечный и Муза, как околдованные, стали наблюдать за происходящим на лугу. Мальчик убегал от родителей и прятался от них, при этом будто бы напевая что-то и заливисто смеясь, радуясь жизни.       — Орфей... — одновременно с болью произнесли бессмертные.

***

      Как известно, жизнь достаточно иронична. Иначе как еще можно объяснить тот факт, что двое бессмертных породили смертное дитя. Росло это дитя в Царстве Сновидений, подле горячо любящих родителей. Они толком не выпускали мальчика во внешний мир из страха, что там с ним обязательно приключится что-то плохое. Особенно с учетом его взбалмошного характера. Уж лучше пусть будет у них перед глазами, пока не вырастет и не окрепнет.       Когда он был маленьким, отец часто играл с ним, рассказывал истории, слушал его песни и создавал для него музыкальные инструменты. Царила полная идиллия. Однако страстная душа мальчика изо всех сил жаждала узреть Явь. И однажды ему, едва достигнувшему восемнадцатилетия, даже удалось сбежать из Сновидения незамеченным своим отцом.       Тот быстро прознал о проделках своего ребенка. Обычно не блещущий эмоциями, тогда не на шутку разгневавшийся Сон хотел было силком притащить сына обратно в Царство и отчитать за такое пренебрежение собственной жизнью. Ему казалось, что юноше все еще было опасно посещать Мир Яви в одиночку. Однако Муза быстро заглушила злобу Бесконечного, когда взяла его за руки, попросив не быть столь жестоким к их ребенку, и сказала, что он уже далеко не беспомощен, и от одной небольшой прогулки с ним точно ничего не случится. Немного поколебавшись, Повелитель Снов все же сменил гнев на милость. Как обычно и случалось в подобных ситуациях. Не был он способен долго злиться в ее присутствии.       Спустя недолгое время Орфей вернулся. Мать тепло встретила его, начала расспрашивать о впечатлениях, в то время как отец лишь коротко безэмоционально ответил, что рад его возвращению, и сел чуть поодаль, как бы готовый слушать. Юноша ожидал услышать кучу нотаций от своего отца. Однако ничего такого не произошло, к его огромному удивлению. Взглянув на мать, с ухмылкой смотрящую на наигранно серьезного отца, молодой человек понял, что к чему, и коротко усмехнулся.       Он стал во всех подробностях рассказывать родителям об увиденном. Каллиопа внимала каждому его слову, периодически кивая, в то время как лицо Морфея толком не менялось. Однако глаза полностью выдавали его: за ширмой напускной холодности скрывался неподдельный интерес. Поведал юноша и о встрече с прекрасной Эвридикой, в которую, кажется, до беспамятства влюбился с первого взгляда. И взаимно. Родителей это очень заинтриговало. Потому те немедля захотели познакомиться с избранницей сына.       Он привел девушку в сердце Сновидения. Несмотря на характерную ей общительность, она первое время сильно переживала, стеснялась. Но, почувствовав доброжелательный настрой бессмертных, в особенности Музы, заметно расслабилась. После недолгого общения Орфей объявил, что желает связаться узами брака с Эвридикой. И родители, поняв, что им понравилась новоиспеченная невеста, ответили:       — Вы смертны. Так наслаждайтесь каждым мгновением, данным вам. Мы даруем благословение на брак.       Однако всем известен печальный исход этой истории. День свадьбы сменился днем траура. Вот только мало кому была известна истина о том, что траур был по обеим несчастным душам: и по Эвридике, укушенной ядовитой змеей, и по Орфею, вернувшемуся из Царства Аида ни с чем и впоследствии жестоко убитому безумствующими вакханками, разорвавшими того на части голыми руками.       Морфея много раз спрашивали, почему он не скорбел по своему ребенку. Отвечал он, что не скорбел по нему до рождения и не будет скорбеть после смерти. Хоть это и было откровенной ложью. Ни одна живая душа не знала о том, что Повелитель Снов ни на секунду не переставал винить себя в случившемся. Ведь именно из-за его отказа в покровительстве юный Орфей и отправился в то опасное путешествие к Подземному Царству в одиночку.       — Она мертва, а ты жив. Так продолжай жить, сын мой. Мертвым не место среди живых. Оставь эти мысли, — твердил отец своему ребенку.       — Мне еще рано прощаться с Эвридикой, отец, — отвечал сын, полный решимости. — Ей еще рано покидать меня.       — Ты лишь романтичный дурак, жалеющий себя. Опомнись!       Вероятно, его дух сейчас в раю с возлюбленной. Возможно, канул во тьму и превратился в ничто. Или же обрел, в конце концов, вечный покой.

***

      Поглощенные воспоминаниями, бессмертные не сразу заметили, как Поляну тихо стала окутывать знакомая им обоим прекрасная музыка. Она лилась по округе плавным потоком, словно спокойная река, ощущалась в воздухе, как легкий шлейф дорогих духов, и до нестерпимой боли пронзала души Бесконечного и Музы, будто меткая стрела охотника.              — Это же... — Каллиопа резко обернулась к Морфею, раскрыв рот и распахнув глаза от удивления, не способная и слова вымолвить.       — Реквием, без сомнений, — он также посмотрел на нее, а затем устремил свой взгляд куда-то вверх, будто бы в поисках источника звука.       — Как же я давно его не слышала, — она проследила за взглядом Бесконечного и также стала оглядывать окрестность. — Ещё с похорон Орфея.       — Я тоже, — Сон посмотрел на кроны стоящих сбоку от них деревьев. — Тот австрийский композитор был виртуозом своего дела.       — Согласна, — богиня в свою очередь стала вглядываться во все более мрачнеющее серое небо. — Я все хотела у тебя узнать. В мире Яви это произведение не имеет концовки, а в Сновидении же – наоборот. И на похоронах, как я помню, звучал именно оконченный вариант. Скажи мне, мечта ли это кого-то из смертных или же...       Не договорив, она снова взглянула на Бесконечного, ожидая ответа.       — Я был покровителем того музыканта, — Сон понял, к чему она клонила. — Твоя догадка верна. Это было частью нашего с ним соглашения, которую он безупречно выполнил. Он создал шедевр, которым я, хоть и частично, но все же поделился с людьми.       — Значит, вот оно как.       Муза уронила взгляд к своим ногам, рядом с которыми росло несколько алых маков. Она потянулась к одному из них, провела подушечками пальцев по гладким лепесткам цветка, не сорвав его, и продолжила:       — Раз уж это произведение было создано как дар тебе, то удивительно, что смертные в принципе знают о его существовании. С твоим-то собственничеством.       Они оба коротко усмехнулись, но через мгновение безмятежные улыбки сошли с их лиц, сменившись молчаливой задумчивостью. Повисла неловкая пауза. Не зная, как продолжить диалог, они снова стали смотреть на фантомы, перемещающиеся по лугу.       — Знаешь, старшая сестра, как и ты в свое время, часто говорила о моем упрямстве. И вы обе были абсолютно правы, — нарушил молчание Бесконечный, опустив взгляд на свои сжатые в кулаки руки, по привычке обхватывающие колени. — Все оно виновато. Вместе с моей гордостью. Возможно, в ином случае мы бы с тобой смогли поговорить еще тогда, во время похорон. А возможно, все бы и не дошло до них, и наш сын был бы...       Однако богиня не дала ему закончить.       — Онейрос, перестань, — ее взгляд, направленный в сторону Бесконечного, был наполнен строгостью. — Я была на эмоциях и наговорила много лишнего. Ты ведь действительно переживал за Орфея, старался уберечь его от опасности. Прошло столько лет. Даже я это осознала, а ты никак не хочешь понять истины.       — Той истины, что я был никудышным отцом… — выражение его лица похолодело, а глаза, подобные водоемам ночи, поникли.       — В таком случае и я была никудышной матерью, — она уставилась прямо перед собой, обхватив себя руками и опустив голову.       — Хватит, — Морфей поднял ладонь и снова посмотрел на Музу, приподняв брови.       Наступило тяжелое молчание, которое никто не смел нарушить. Бессмертные одновременно перевели свои взгляды в сторону поляны. Реквием все также продолжал звучать по округе, стал слышен более отчетливо. Листья деревьев зашелестели на еще более усилившемся ветру. Сновидения, преображенные в фантомы из прошлого, продолжали легко перемещаться по поляне, показывая, визуализируя старые счастливые воспоминания. Все также сидя на траве под оливой, Бесконечный и Муза завороженно наблюдали за происходившими перед ними сценами былой радости.       — Орфей был еще ребенком и толком не знал, чего хотел, — тихо констатировала Каллиопа. — А мы, взрослые, не наставили его на путь истинный, не помогли ему.       Морфей посмотрел в ее сторону, вгляделся в благородные черты лица богини и узрел медленно текшую по ее щеке едва заметную слезинку. Следом за ней потекла еще одна, уже с другой стороны лица. Продолжая смотреть на поляну, Муза начала тихо всхлипывать, чуть шмыгая носом. Ее островатый подбородок стал подрагивать, брови изогнулись.       — Каллиопа... — голос Повелителя Снов едва дрогнул.       Она моментально обернулась, задышав немного чаще. Сон смотрел на Музу с былой обеспокоенностью, будто она снова была в плену у смертных и нуждалась в его помощи. От ее жалобного взгляда его сердце защемило еще сильнее. А богиня, не выдержав, медленно припала к Бесконечному, уткнувшись лицом в его плечо. От ее слез его одежды моментально стали мокрыми. Морфей был ошарашен произошедшим, не мог сдвинуться с места от шока. Однако кое-как взяв себя в руки, он медленно, долго колебаясь, потянулся к ее затылку и также медленно, боясь сделать что-то не так, начал гладить Музу по шелковистым волосам. Она стала всхлипывать сильнее, ее хрупкие плечи задрожали. Бесконечный полностью развернулся к ней туловищем и уже другой рукой приобнял ее, прижав к себе ближе и уткнувшись своим лицом ей в макушку, из-за чего Каллиопа теперь стала утыкаться ему в грудь. Как же он давно хотел почувствовать ее так близко, вдохнуть ее аромат. Как же он скучал по своему маленькому раю. И как же ему не хватает еще одной части этого рая.       Постепенно погода стала меняться. Сначала мелкие, а потом и крупные капли дождя стали падать на вечно молодую траву, скатываться по ней, впитываться в землю. Дождь постепенно усиливался. Где-то вдали начало громыхать, едва видно стали сверкать серебристые молнии. Начался настоящий ливень. Даже раскидистое дерево не спасало бессмертных от попадания дождевых капель, и те довольно быстро насквозь промокли. Но сейчас им не было до этого никакого дела. Не это было самым важным.       Находясь у груди Морфея, Каллиопа почувствовала, как он начал рвано дышать, как его сердце забилось чаще, как он прижался к ней еще крепче, словно эти объятия могли спасти его от любых невзгод. Она прекрасно поняла: Повелитель Снов тоже плачет.       А когда плачет Морфей, то в Царстве Снов всегда идет ливень.       Казалось бы, даже самому ненавистному врагу не пожелаешь оказаться в таком плену, в каком в свое время оказались вдохновители. Лишиться царства и свободы. Быть униженным. Оскверненным. Но не случись всего этого, встретились бы тогда Бесконечный и Муза спустя многие столетия? Возможно, да. Но кто знает, когда и при каких обстоятельствах это бы произошло.       Сейчас же они сидят и оплакивают свое давным-давно трагически погибшее дитя, ибо должны были сделать это. Ибо им нужно было это сделать, чтобы отпустить тяжелое прошлое и продолжить жить дальше. С новой главы, с чистого листа. Орфей бы точно хотел этого для своих родителей.

Чтобы они продолжали жить