Вдохновители

***

      Ноябрь 1791 года. Священная Римская империя, Вена.       Вена конца XVIII века походила на королевский дворец, буквально дыша великолепием, какого не знала до этого времени. Каждый дом в ней имел идеально продуманное расположение, чтобы смотреться наиболее изумительным образом. Вена была своеобразным лабиринтом извивающихся узких улочек, по которым любили сновать самые разнообразные слои общества: от аристократов с роскошными экипажами до самых обычных простолюдинов. Вена была местом приверженности утонченным искусствам: венцы высоко ценили танцы, театр и в особенности музыку, которая для них была чуть ли не жизненной необходимостью. До такой степени, что австрийская столица и музыканты стали неразделимыми явлениями. Музыку слушали, а иногда и исполняли практически все классы общества, причем не только дома, но и на улицах. Неудивительно, что там проживало немало великих музыкантов, среди которых не был исключением и молодой Вольфганг Амадей Моцарт.       Или все-таки был?       Будучи с трех лет талантливым пианистом, с возрастом ставшим и гениальнейшим композитором, Моцарт практически не знал недостатка во вдохновении для написания произведений, которые его современники могли слышать во многих театрах или на церковных мессах.       Конечно же, он был невероятно популярен. Но даже несмотря на это, мало кто знал его место жительства, ибо композитор по разным на то причинам почти каждый год переезжал. Потому для него и было удивительным однажды ночью узреть у порога своего дома загадочного человека. Облаченный в черные, словно сотканные из ночи одежды, незнакомец с крупным рубином на шее, чье лицо было сокрыто во тьме, а на месте глаз сияли две яркие белые звезды, произвел сильное впечатление на Моцарта, крайне восприимчивого к мистике. Композитор даже сначала принял его за посланника Ада, что и неудивительно: уже чуть ли не по всей Европе ходили слухи о том, что два года назад, в 1789, в одном из пабов Лондона обнаружили самого дьявола с его бессмертным компаньоном, прозванным Вечным Жидом. Действительно, как уж тут не поверить в сверхъестественное?       Вот только позабыл молодой музыкант, что человека того он видел не впервые.       — Эмм... мы с вами встречались? — стараясь сохранять самообладание и сдерживая изо всех сил страх, так отчаянно сочившийся наружу, поинтересовался он.       Однако человек в черном будто считал мысли и чувства Моцарта.       — Ваши думы ошибочны. Я не дьявол, — начал он чуть раздраженным низким полушепотом, однако продолжил уже спокойно. — Я не причиню вам вреда. Мы действительно встречались. Однако, просыпаясь, вы забывали об этом. Ровно как и все остальные до вас, Вольфганг Амадей Моцарт.       Собственное имя из уст того человека прозвучало так, будто его впервые за тридцать пять лет жизни Моцарта произнесли идеально. Необыкновенный тембр голоса незнакомца, обволакивающий все пространство, был подобен звучанию чистейшей ноты для композитора-абсолютника. Он убаюкивал, отключал все страхи и будто утягивал в мир грез и заветных мечт.       «Этот странник точно не человек», — задумался музыкант, к своему удивлению действительно почувствовавший себя более расслабленно. — «Ни один человеческий голос не обладает таким эффектом, это уж точно».       Пока композитор был погружен в свои мысли, человек в черном продолжил:       — Когда-то мы заключили... соглашение. Я даровал вам столь необходимое музыкальное вдохновение. Однако взамен вы тоже должны были кое-что сделать, — он поднял свою бледную сжатую в кулак ладонь к лицу, а затем разжал ее. — Я помогу вспомнить.       В ладони оказалась горсть золотистого песка, которую незнакомец медленно сдул в лицо удивленного музыканта.       В тот же момент в голове Моцарта всплыли давно стертые из памяти старые сновидения, которые он поначалу и не воспринимал всерьез. Правда, до тех пор, пока у него снова, наконец, не начало получаться сочинять. Незнакомец из тех снов, предпочевший остаться инкогнито, был как две капли воды похож на нынешнего гостя: такая же бледная кожа, волосы цвета воронова крыла и убаюкивающий голос. Вспомнил Моцарт и их договоренность. В то время он переживал сильный творческий кризис, из-за которого им с семьей приходилось жить на грани нищеты. А то соглашение для отчаявшегося музыканта стало настоящим спасительным плотом.       — Я вспомнил... Я все вспомнил! — немного проморгавшись и ошарашено взглянув на незнакомца, воскликнул музыкант и спустя пару мгновений продолжил, чуть прищурившись и взявшись за свой подбородок. — Идеи для произведений в обмен на одно произведение, написанное лично для вас – таким было соглашение. И тот странник... Это ведь были вы, да?       — Все верно, — человек едва ухмыльнулся и медленно кивнул в ответ. — За этим я и пришел. Однако торопить с созданием произведения не стану. Пишите столько времени, сколько потребуется. Для меня гораздо важнее его качество.       — Раз уж такое дело, то постараюсь не разочаровать. В благодарность за вашу помощь в тот раз, — поражаясь своему спокойствию, ответил Моцарт, так же медленно кивнув. — Только мне нужно знать его жанр.       Незнакомец было уже открыл рот, чтобы сказать, как вдруг внезапно дернулся, будто услышал чей-то зов, и, доставая мешочек с песком, быстро проговорил:       — Прошу прощения, сейчас мне срочно необходимо покинуть вас. Вдохновение вам подскажет, что именно нужно писать.       И вокруг него завертелся водоворот из множества песчинок, унося в неизвестность.       — Что? Господин, подождите! Скажите хотя бы кто вы... — закричал композитор в поднявшийся вихрь, прикрывая рукой лицо от песка.       Однако голос его растворился во мраке, который постепенно начал разрастаться, поглощая все пространство вокруг вместе с Моцартом, пытавшимся ухватиться за дверной косяк в попытке спастись. Но спустя пару мгновений музыкант распахнул глаза и вскочил на месте, часто задышав и замотав головой туда-сюда. Он обнаружил себя за письменным столом с нотными листами еще не начатого произведения под левой рукой и пером в правой. За окном была глубокая ночь, и вся комната композитора утопала во тьме. Только стоящая на столе и потрескивающая слабым огоньком свеча была единственным источником света в ней. С пониманием того, что именно произошло, он громко выдохнул, проведя рукой по лицу.       «Снова тот сон. Давно я его не видел», — подумал Моцарт. — «Написать произведение… Вдохновение подскажет… Буду надеяться, что все же не заключил сделку с дьяволом».

***

      Пожалуй, после литературы именно музыка была самым любимым видом искусства Повелителя Снов. Многих композиторов он вдохновил на сочинение мировых шедевров, по сей день известных. Случалось и такое, что даже он сам загорался желанием приобрести лично для себя какое-нибудь из этих творений. Как оно и произошло в 1791 году.       Не успели Орфея похоронить, как его останки были украдены неизвестными. И лишь спустя долгие столетия безрезультатных поисков они были найдены английской авантюристкой - леди Джоанной Константин.       Морфей хотел почтить память сына, как полагается. Орфей безмерно любил музыкальное искусство. Он прекрасно играл на многих инструментах и обладал поистине чарующим голосом. И Бесконечный решил, что на похоронах его сына исполнится реквием. Причем реквием, достойный сына богов, созданный исключительно гениальным смертным, одним из которых он и считал австрийского композитора. Правда, Сон ожидал, что его дитя обнаружат несколько позже, потому и отправился чуть заранее к музыканту за своей частью уговора, которой и был реквием. Но Орфея нашли раньше, из-за чего Бесконечный был вынужден несвоевременно покинуть композитора.       Спустя месяц после своего визита к нему Морфей прогуливался по узким улочкам вечерней Вены. Было темно и холодно, только-только выпал снег. Для Бесконечных это не являлось проблемой, ибо погода не имеет над ними власти. Однако над смертными вполне себе имеет. Потому-то на улицах толком никого и не было, за исключением разве что бедняков с попрошайками. Так и шел Сон по еще не протоптанной снежной дорожке: тихо, едва касаясь земли. И почему он действительно так редко посещает Явь? Ведь и в ней есть что-то по своему чарующее, магическое. Особенно ночью, когда тьма поглощает улицы, и только пробивающийся из окон домов свет хоть немного рассеивает ее.       Ведомый этим странным наваждением, Морфей дошел до дома Моцарта. Решив того пока не беспокоить с вопросами о создании реквиема, он уже собирался пройти мимо, как вдруг заметил знакомый силуэт у его двери.       "Только не это", — пронеслось в его голове.       Молодая темноволосая женщина с анкхом на шее обернулась на звуки шагов Бесконечного.       — Здравствуй, брат, — поприветствовала его Смерть с улыбкой на лице и толикой грусти в глазах.       Сон медленно подошел к ней. И не успел он задать вопрос, как Бесконечная его опередила, оглянувшись на входную дверь:       — Он был отравлен. Яд уничтожал его медленно, несколько месяцев.       — Ясно, — сухо ответил Морфей, также повернув голову в сторону двери. Однако по глазам его было видно, что он расстроен. — Чрезвычайно талантливый был человек.       — Жизнь наделила его не только талантом, но и чувством юмора, скажу тебе. Даже на последнем издыхании шутил про то, что я не по адресу, и про уродливую старуху с косой, — усмехнулась она и обернулась в сторону младшего брата, скрестив руки на груди и чуть нахмурившись. — Обязательно было людям такую чушь обо мне наплетать?       — Я тогда был совсем юн. Единственный розыгрыш за все мое существование, и тот был неудачный, — он посмотрел в глаза сестры, и уголки его губ едва заметно приподнялись. — А ты до сих пор припоминаешь, сестра моя.       — Потому с тех самых пор ты и не шутишь, помню. Ладно, былое, — махнула рукой Бесконечная.       Однако в тот же момент резко дернулась и подняла вверх указательный палец, вспомнив кое-что важное.       — Погоди! Тот композитор просил меня кое-что передать. Тебе, — помедлив с окончанием, она протянула ему несколько листов партитуры.       Бесконечный никому не рассказывал о своем так называемом «заказе», хотел сохранить все в секрете до нужной поры. Музыканту также было поручено держать в тайне создание данного произведения. Хотя тот скорее сам догадался об этом. Потому, услышав слова старшей сестры, Сон немного растерялся.       — Что?       — Так и сказал, чтобы младшему брату передала. А по части идей и вдохновения в нашей семье только ты. Ну и по названию можно понять, братец, — указав взглядом на листы, ответила Смерть.       Морфей опустил глаза на первую страницу произведения, где аккуратным почерком было выведено:       "Реквием для Мечты. Ре минор".       "Догадался все-таки", — отметил про себя Бесконечный, ухмыльнувшись.       — Это действительно шедевр, я слышала, — воодушевленно начала Смерть. — Думаю, было бы неплохо, если...       — Нет, — перебил ее Бесконечный, недовольно сощурив глаза. — Сей шедевр был создан не для других смертных. Только для одного.       — Сон! — повысила она голос на младшего брата, уперев руки в боки. — Какой же ты упрямый! Вот что тебе стоит сделать это?       Бесконечные долго спорили о судьбе произведения. Сон был очень настойчив в том, чтобы не делиться реквиемом. Потому Смерти так и не удалось переубедить его оставить оригинал произведения и для людей. Однако она настояла на том, чтобы для них остались хотя бы его черновики: практически идентичные по содержанию, но отличные от оригинала отсутствием имени заказчика и концовки. На что Морфей с трудом, но все-таки согласился.       — Я тоже скучаю по Орфею, мой брат. Почтить его память - правильная мысль. В том числе и для матери мальчика, — уже собираясь уходить, сказала она. — Скажи ей о похоронах. Общаться с ней в дальнейшем или нет – дело твое. Но дай ей попрощаться с сыном. Она имеет полное право на это.       Бесконечный было хотел возразить, но Смерть его вовремя остановила:       — Просто подумай об этом. Усмири хотя бы сейчас свои упрямство и гордость.       Сказав это, она легко поцеловала брата в щеку и попрощалась с ним. А тому оставалось лишь сопроводить ее задумчивым серьезным взглядом и услышать взмахи ее крыльев.