На твоих условиях

      Она заварила им чай с мятой. Не сладкий, с лимоном как он любил. Пожалуй, ей снова станет грустно под конец вечера, потому что молодой человек снова мечтательно разлёгся на её диване, и едва ли действительно обращал внимание на неё. За то время, как они встречались, она достаточно успела изучить его паттерны поведения: и сейчас он был не с ней.       Он о чём-то рассказывал, честно говоря, ей не слишком понятном и интересном. Но Ксюша пыталась. Ещё пыталась убедить себя, что такой мартовский вечер с чашкой чая, в обнимку с парнем — если не предел её мечтаний, то уж точно нечто приятное и хорошее. Никита говорил, что ему нравятся такие «разговорные» вечера. Пусть разговор обычно он вёл сам с собой.       — … я бы не хотел оказаться на его месте, знаешь ли.       — О чём ты? — спросила она брезгливо сморщившего нос молодого человека.       Никита ласково погладил лежащую на его плече девушку по голове и покачал головой.       — Ну, Денис. Мой друг. Он женится через месяц, представляешь?       — Это плохо? — усмехнулась Ксюша, не особо припоминая, чтобы друг парня жаловался на проблемы в личной жизни. — Он же полтора года уже встречается с девушкой? Ира, кажется.       Парень фыркнул, не очень разделяя такого спокойного отношения девушки к событию.       — Да, Ира. Встречались бы дальше, зачем свадьба? Он идиот, ему и двадцати четырёх нет. А она… не понимаю к чему узаконивать отношения. Это блажь.       Тогда к девушке закрались нехорошие мысли. Она, конечно, была за осознанные решения. По-другому к браку относится она бы и не стала, и сейчас сама не готова к нему… но эта пара выглядела счастливой. Денис был очень заботливым и нежным, он купил им квартиру, они полгода, как жили вместе, и решение пожениться для них казалось чем-то очень даже логичным и правильным.       Ксюша не понимала, почему Никита так отрицательно относился к браку, хотя и Дениса, и Иру поддерживал, насколько она знала.       — Ты думаешь, они ещё… мало вместе?       — Да чёрт их знает, — пожал плечами молодой человек, с лица не смогла сойти эмоция неприятия. — Он себя лишает свободы… может лет через пять, можно, конечно, если всё ещё останутся вдвоём там…       Ксюша нахмурилась, ставя на стол кружку и чуть отодвигаясь от парня.       — Ерунда, что значит свобода? Они свободны, знаешь, если только ты не считаешь, что без кольца он сможет ходить налево.       — Конечно, нет. Но это… блин, ладно. — он явно не хотел продолжать тему, оставляя после неё не самый приятный осадок. Он кивнул в её сторону. — Хочешь поедем к парням, поиграем в плойку? Я им напишу, они вроде в девять собираются.       — А чисто в теории, ты также думаешь про нас?       Все ещё печатая текст в телефоне, парень подозрительно глянул на притихшую девушку и слишком наигранно, как ей показалось, улыбнулся.       — Ну ты сравнила.       — Мы тоже полтора года вместе, — напомнила ему она. — Я не женю сейчас тебя на себе, не нужно так смотреть на меня. Просто… ты видишь перспективу наших отношений? В будущем.       Все те десять секунд, что он молчал — всё ещё занятый очень важной перепиской с друзьями — Ксюша успела изучить и немного возненавидеть экран телефона, который отсвечивался на его лице. Он и правда молчал всё это время.       — Никита?       — Я не понимаю к чему этот разговор сейчас, Ксюша, честно, — наконец ответил парень, вставая с дивана. — Ты знаешь, как я к тебе отношусь, у нас всё прекрасно и так. Не будем делать всё сложным, хорошо?       — Может быть, я и не знаю.       — Что? — он уже одевал куртку в коридоре, и не расслышал её слов.       А она решила, что лучше было больше вообще не говорить с ним об этом.       Казалось, что чем глубже она копала, тем более сомнительным казалось ей всё, что происходит. Но тогда в промозглый март и после крепкого лимонного чая, она выбирала поход к его друзьям, а не чёртов анализ.       Хотя, задумайся она над его словами, то это открыло бы ей глаза на…       … длинноволосую брюнетку с почти невообразимым пушапом. Она буквально сбила её с ног, пока проходила мимо с гантелями к зоне кроссфита.       Ксюша оставила сестру и Вету бегать на дорожках, сама заняв тренажёр на ноги. Всё бы ничего, она бы забыла про взбалмошную мадам с ногами от ушей и продолжила бы своё занятие, но Ксюша так и замерла в одной позе с разведёнными пятнадцатью килограммами, когда увидела к кому так спешила эта девушка.       Она могла поклясться, что за год занятий в этом спортивном клубе, она ни разу не видела здесь Никиту Звонарёва. В противном случае, или она или он уже бы здесь не занимались.       — Твою мать, — простонала себе под нос девушка, упорно продолжая упражнение.       Парень ничуть не изменился: всё такой же платиновый блондин и, вероятно, такой же придурок. Девушка на фоне его казалась намного эффектнее, чем он сам, еще и на сантиметров пять выше. Однако — Ксюша могла признать по защемлению в солнечном сплетении — впервые увидеть своего бывшего молодого человека после расставания светящегося с буквально сошедшей с Олимпа моделью, было по меньшей мере прискорбно.       Ксюша попыталась не думать об этом. Вообще следовало не смотреть в их сторону, пока либо он, либо его девушка её не заметили.       — Ты уже так быстро позанималась? — спросила вновь зашедшую на дорожки весьма напряжённую девушка Вета. — Мы с Викой вот уже третий километр бежим, кстати.       — Молодцы, так держать! — стукнулась она кулаками с Викой, не удержавшись и вновь посмотрев в сторону кроссфит-зоны.       Пора прекращать заниматься мазохизмом.       — А это не…?       — Да, Вика, это он, — закончила за сестру девушка. — Мне сегодня везёт, неправда ли?       — Счастливый улыбающийся гавнюк! — с шипинием добавила от себя Виолетта. — Хочешь мы с Викой на него случайно блин уроним?       Ксюша прыснула, усмехнувшись:       — А потом еще придётся встречаться с ним в суде. Он же подаст, ты знаешь, его эго не имеет права страдать.       — Думаешь, она кто ему, девушка, невеста? — Вета внимательно оглядела пару, чуть сбиваясь с темпа. — или… жена?       Их разговор о женитьбе снова неприятно всплыл в голове, и Ксюша, уже не испытывая даже ностальгии по их отношениям, всё же помнила неприятный осадок от осознания, что на ней он жениться даже в планах не хотел.       Это могла быть его девушка. А могла быть той, которой никогда бы не стала она.       Вымученно простонав, Ксюша почувствовала на себе интенсивный взгляд сбоку. Мужчина был красивым, накаченным, и у него стекал пот по бицепсам. Мысли о бывшем задвинулись назад, и Ксюша была рада этому мужскому атлетизму, что отвлёк её от грустных мыслей. Они сменились уже привычным за последнее время теплом внизу живота. Чёртовы гормоны. Она не была каким-то животным, которая не могла себя контролировать, но именно животная природа давала о себе знать и «ругала» девушку случайными минутами возбуждения по поводу и без за продолжительное воздержание. Это злило. И еще больше возбуждало.       Стоило мужчине подмигнуть ей, еще и дёшево поиграть мышцами напоказ, Ксюша не сдержала закатанных глаз и вернулась к бегу. Нет, даже её нынешнее положение имело иммунитет к таким инфантильным представителям мужского пола.       Плевать на них, на Звонарёва и на его не то девушку, не то жену.       Жену. Она всё-таки оказалась его женой.       Об этом Ксюша узнала от всевидящего ока по имени Виолетта, которая в этот же день провела своё мини-расследование, посплетничав с местными тренерами.       А её вечер перестал быть томным, она буквально стояла с томатным соусом в руках, чтобы добавить тот в аппетитно-дымящуюся пасту с креветками. Этим же вторничным вечером после не самого удачного похода в фитнес клуб ей захотелось простого романтического ужина наедине с собой, пастой и белым сухим.       Чтобы забыть о тех самых неудачных отношениях, в которых её не ценили ни дня.       И сейчас, стоя за плитой, она узнаёт, что его новые отношения длятся всего пятый месяц, и она уже его жена. Ей за полтора года отношений он даже и не думал предлагать что-то большее, чем посиделки с его друзьями, свидания в не самых вкусных ресторанах и бесконечные рассказы о себе. О, нет, лучшее, что он сделал — это то, что он по итогу ничего не сделал, и замуж она за него всё-таки не вышла. Везение ни больше ни меньше.       Но это так… неприятно.       Само осознание. Ксюша думала о том, что несмотря ни на что, её жизнь складывается как нельзя лучше. И рассматривая город в пересвете дорогого вина, она в этом была убеждена. Но она хотела… чёрт, она запрещала эмоции, но она их жаждала. В ней точно вакуум. Дыра. Эмоциональная деменция.       Дай волю эмоциям, пусть это всё будет не навеки вечные, но тебе же это и не нужно сейчас.       Сексуальный голод. Или эмоциональный? Она откинула голову на спинку дивана. Мужское тепло. Она, кажется, и забыла ощущение. Когда мурашки по коже. Давление. Изучающие руки. Руки. Как размытый кадр в голове всплыли длинные мужские пальцы с перекатывающейся между ними зажигалкой. Девушка расстроено выдохнула, залпом допивая остатки белого. Ум за разум, если наравне с сексуальным возбуждением в голову приходит неловкий момент с Лёшей Агаповым.       Ей надо отвлечься. Сегодня это поможет сделать фильм, где точно не будет намёка на любовь и чёртовы эмоции.

***

      Забивая нового клиента в базу, головой Ксюша была в разговоре с сестрой. Не с первой попытки, но девушке удалось выяснить про дела мамы с её Георгием. И эти дела её совсем не порадовали. Мать продолжала оплачивать его долги, а он так же продолжал жить за её счёт в её квартире. Никаких намёков на то, что мужчина планировал как-то решать свою финансовую незадачу.       Всё, что могла делать Ксюша, если не было возможности залезть к маме в голову и не выбить оттуда навязчивые мысли содержать нерадивого мужика, это поддерживать сестру, у которой не было другого выбора, только мириться с выбором матери. Она перевела ей на карту деньги на личные расходы, чтобы в этом она не зависела от нестабильности кошелька живущих с ней людей. Это была капля в море, но это то, что на данный момент она могла сделать. Она всё ещё верила, что когда-то она докапает Елене Прекрасной на мозг, и она сама откажется от своей безумной альтруистической идеи.       Как бы ей не хотелось после тяжёлого рабочего дня завалиться домой и заснуть вечным сном, её уже уговорили на внеплановую встречу с ребятами. Света отпросилась пораньше с работы, чтобы заехать на пару часов к родителям, а Ксюша планировала приехать сразу после окончания рабочего дня.       Ксюша: напомнишь подъезд и квартиру?       Лёша: подъезд 3 квартира 169       Смена локации на квартиру Агапова её слегка удивила, но с другой стороны было любопытно посмотреть на логово молодого человека, чья педантичность могла смело конкурировать с её.       На ней были простые драные джинсы, майка и светлый тренч, и девушка планировала остаться с ребятами не позже двенадцати: её эмоциональное состояние эту неделю оставляло желать лучшего. Пусть в компании она уже стала «своей» как отметили Кирилл с Ветой, с Лёшей они всё-таки не были закадычными друзьями, чтобы проводить время дома друг у друга.       Бар казался нейтральной территорией, где общение не выходило за рамки ленивого разговора. Это у них получилось. Но будучи на его территории, девушка не знала, что он выкинет. Он был… у них было ненормальное взаимодействие. Они раздражали друг друга, но при этом вели великосветские диалоги. Его профессиональный цинизм и холодность отзывались безусловным рефлексом закатывать глаза, но именно эта холодность, как только сейчас поняла Ксюша Миронова, стоя перед сто шестьдесят девятой дверью, была нужна в этот усталый вечер четверга. Она не хотела ни о чём думать, вспоминать и чувствовать. Вторника было достаточно. Так что Агапов подходил.       Даст Бог, будет молчать, и они не сорвутся друг на друга.       Квартира её встретила неоновым фиолетово-розовым освещением, музыкой из колонки, смехом друзей и стоящим во всей своей красе хозяином.       — Привет.       — Привет, — кивнул ей в ответ парень.       Девушка немного опешила, не сразу переходя порог. Было странно. Агапов в отглаженных рубашках в душных барах совсем не вязался с расслабленным парнем в простой домашней белой футболке, широких спортивных найках и с забранными в пучок верхними прядями. Между губ зажата зубочистка. Почувствовалась… смена настроения.       Или чёрт знает чего.       — Проходи, — он повёл её в сторону зала, сопровождая внутрь.       Сандал. Древесный оттенок, осевший в воздухе.       Она осторожно ступала по новому месту, всё отчетливее слыша разговоры ребят. Квартира была… довольно большой. Высокие потолки, студийная планировка, несмотря на наличие трёх комнат. Ей понравился белый цвет. Он хорошо смотрелся с дубовыми оттенками мебели. Минималистично, свободно и… очень до занудного организованно. Даже не зная хозяина квартиры, нарисовать его портрет ни у кого бы не составило трудности. Она бы не удивилась, если у него поглажены даже кухонные полотенца.       — Мы тебя ждали, красотка.       — Привет, — Ксюша уселась между Ветой и Захаром, отбирая у последнего колу. — Без сахара даже? Ты худеешь или как?       — Он выпендривается.       Девушка скривилась на ответ Агапова, но тот только пожал плечами, присоединяясь к братьям и футболу на консоли.       Диван стоял посреди огромной совмещённой с кухней гостиной прямо напротив плазмы. Ксюша могла догадаться, почему именно у Агапова собирались все парни по вечерам: райский уголок для посиделок и игр.       Вета и Диана в какой-то момент увели её готовить шарлотку, в результате чего она по-дурацки вымазала себе майку тестом.       — Это ты меня толкнула, дурочка, — Ксюша попыталась обвиняюще посмотреть на Вету, но сама не сдерживала смех.       Вета поцеловала её в лоб, смеясь над безнадёжно испорченной вещью. Ксюша махнула рукой отправляя посуду в раковину, приказав девочкам накрывать на стол их яблочное творение, изготовленное не без жертв.       — Захар, отвали, не лезь пока мы не накрыли.       — Я может уже голодный! — он помог Виолетте отнести к столу тарелки и свистнул сидящему на диване другу. — Тут смотри какая красота сотворилась на твоей кухне, пока мы жопы на диване отсиживали.       — Не сотворилась, а мы сотворили, — заметила Диана.       — Безусловно.       Ксюша стояла спиной к ребятам, намыливая посуду.       — Ты просто проиграл, поэтому сейчас делаешь вид, что мы виноваты в чём-то.       — Нет, Алексей, я не проиграл, я временно вам уступил, придуркам.       — Оставь, я сам помою, — низкий голос Агапова прозвучал буквально над её ухом, и девушка от неожиданности вздрогнула, чуть не уронив скользкую от мыла вилку на пол. Парень, кажется, усмехнулся. — Пугливая ты какая.       — Отвали.       — А ты отвали от моей раковины, — он осторожно забрал у неё из рук приборы и оставил всё намокать в мыльной воде.       Невообразимый упрямый баран. Ксюша специально громко цокнула, отходя от стола и с прищуром сверля широкую спину молодого врача:       — У тебя что ни фраза, то вечно какая-то шпилька в мой адрес, Агапов, ты меня очень раздражаешь.       — Взаимно, у тебя научился, — он поправил пучок на голове и невозмутимо провернулся к девушке, — Ты гость, тебе незачем дополнительную работу делать.       — Захотела и сделала.       Лёша не сдержал закатанных глаз, которые он тут же устремил куда-то ей на живот. Ксюша неловко прикрыла пятна руками, не желая слушать ещё одни колкости от человека, который эти колкости скорее всего уже генерировал у себя в голове.       Однако он хотел совсем другое:       — Давай одолжу свою футболку, эту застираешь пока.       Помощь от Агапова. Ксюша с недоверием посмотрела на искренне предлагающего чистую одежду парня, но отчего-то молча согласилась, смущённо кивнув.       Зачем она прошла с ним в его спальню, она понятия не имела. Но возможно ей просто было слишком любопытно посмотреть эту запретную комнату, в которую под другим предлогом ей вряд ли удасться когда-нибудь ещё попасть.       Фиолетовый неон. Кажется, она уже привыкла к этому цвету в доме за эти пару часов.       Рабочий стол и широкая белая двуспальная кровать. На стенах висели картины, художников которых она не узнавала. Пахло деревом и чем-то морским. Его одеколон.       Пока парень искал в шкафу подходящую вещь, девушка присела на край кровати, продолжая изучать помещение. Здесь музыка играла тише. Но глубже. Точно и здесь была колонка. Комната была … она не знала, как объяснить.       Настраивающая на что-то.       Задвинутые шторы. Холод выставочного зала. Тела. Тела… и только руки и глаза. Друг на друга.       «Чушь», — лениво одернула себя девушка, ненароком захватив покрывало в ладонях, тут же расправляя холодную ткань.       — Она чистая, только вчера стирал, — всё ещё стоя к ней спиной тихо произнёс парень.       Ещё она поняла, что этой комнате безумно шёл сам Агапов. По непонятной причине аромат сандала, его холодный стан и такая хайперпоповая атмосфера завораживала, и девушка не встала, даже когда парень буквально навис напротив неё с протянутой белой футболкой.       В его глазах отражался розовый свет ламп, и она отчего-то решила, что он внимательно её изучал. Вероятно показалось. Она моргнула, забрав из его одежду из рук, и обратила внимание на фотографию, стоящую между книг на полке.       Персиково-фиолетовые разливы заката над гладью моря и вокруг скалистые горы. Точно человек забрался на утёс и был на краю обрыва.       — Какой кадр, — подошла к фото девушка, не решаясь взять его в руки. Она заметила, как парень напрягся, что ещё больше подпалило её интерес. — Ты ещё и фотограф, Агапов? Не думала.       — Это не я фотографировал.       — А кто?       Он тоже задержал взгляд на почти что пахнущей солью и летом фотографией и присел на кровать рядом с ней, всё же соблюдая дистанцию.       — Мы были на Крите. Долго забирались на этот склон. Но это стоило того.       — Мы? — переспросила девушка.       Он повернул голову, чтобы взглянуть на неё, и девушка почти физически почувствовала на языке знакомый вкус горечи.       Таким было на вкус её вечернее вино во вторник, пока она вспоминала о несостоявшейся любви с не самым правильным человеком.       Они оба сглотнули, и видимо оба — один и тот же горький привкус.       Агапов не стал ничего ей отвечать. Но от того, как он до этого долго смотрел на неё, когда тепло его тело пусть не касалось её, но чувствовалось по левую сторону кровати, девушка ощутила странное желание.       Желание то ли уйти от его взгляда, то ли заставить не отводить его. Этот сандаловый запах, песни про секс и чёртов неон творили с её организмом что-то нехорошее. И они всё ещё были в его комнате.       Ксюша снова захотела сглотнуть. Теперь глотать нужно не горечь поражения, а страх перед тем, что гложило.       Она глупо сидела на его кровати, сминая в тонких руках поданную ей футболку и всё впитывала глазами образы. Она представляла и другие образы, которых точно не могло быть.       И они всё мелькали и мелькали неоновыми кадрами, вместе с представлениями. Почти физическими. Представлениями, как эта самая кровать проминалась под ней. Под ними. И… что если бы он сейчас вдруг и правда… А что бы он сделал? Что она хотела, чтобы он сделал?       Когда девушка поймала себя на самом ясном за последнее время желание заняться сексом, она не смогла не взглянуть на сидящего рядом парня. И почему они все ещё здесь сидели?       Лёша? Нет, это мог бы быть даже тот мужчина из зала. Любой её одинокий знакомый, которому также не нужны чувства. А Лёша Агапов — это самый худший вариант.       Он был… нет, она ещё не так хорошо его знала. Вовсе нет. У него было идиотское чувство юмора подчас, день на день не приходится. Она до сих пор не интересовалась его предпочтениями в кино и музыке, а он не знал, почему она не отмечает Новый Год. Она, чёрт возьми, правда не знала его.       Лёша настороженно следил за тем, как она вновь сжала покрывало, но он ничего не говорил. Он точно чего-то ждал от неё. И точно не ждал вовсе.       Ксюша правда не знала его.       Но что-то подсказывало ей, что в этой пустоте и безысходности товарищем мог стать именно он.       — Я хочу тебе предложить секс без обязательств.       Сказанное почти на выходе, с запахом его квартиры и её желания сбежать от собственной слабости, повисло в тишине его спальни. Стало и правда слишком тихо.       Он впервые не скрыл ни одной эмоции при взгляде на неё. Никакой Окклюменции. По шее вниз побежали мурашки, не остановившись на спине, а метнувшись тонкими разрядами до кончиков пальцев. Тёмные зрачки. Он изучающе, точно видел впервые смотрел на неё через полутьму комнаты.       Сказать, что она пожалела о своём неожиданно даже для неё предложении едва ли приятному ей парню? Она не знала, но ему… блин, ему точно не стоило это комментировать.       Она сглупила.       — Забудь, — покачала она головой, поднимаюсь с кровати, но была мягко остановлена его рукой.       Чертовски тепло.       Ксюша не знала, что всё ещё делала здесь, и почему дышала так, точно бежала кросс.       — Ты… хочешь предложить попробовать дружбу с привилегиями? — спросил он, его голос ровный, но на октаву ниже.       Не таким голосом они посылали друг друга при друзьях, и не так разговаривали на кухне десять минут назад.       Его забранные волосы позволяли буквально впитывать эмоции с его лица, ничего не скрывая. Он был … заинтересован? Или нет?       — Я… не знаю. Я просто подумала… чёрт, правда забудь. Я не знаю, что на меня нашло.       — Но что-то нашло, — упорствовал он.       Она раздражённо вздохнула, всё же пробираясь к двери на выход. Лишь напоследок обернулась на сидящего на том же месте парня.       Надо было замять. Вероятно в его глазах, она была сумасшедшей, и она была, раз предложила ему эту авантюру. Если она и всерьёз решилась на это, то это точно не должен был быть… Агапов. Он опасный. Он непонятный. Она бы не смогла такое с ним провернуть.       — Это вряд ли похоже на хорошую идею.       — Зачем? — единственное, что он спросил, и она уже понимала, что не даст ответ. — Не представляю, зачем тебе это?       — Ты же не согласен, не так ли?       — Ты сама не знаешь, что хочешь, Миронова, — покачал головой он, и она тут же выскочила из комнаты от греха подальше.       Чёрт её дёрнул ему это предложить. Чёрт её дёрнул вообще идти за ним в эту ебаную комнату.       Ей точно пора было домой.

***

      Дружба с привилегиями… о да. Был ли это выход? Если думать логически — нет. Но, если это было бы элементарное удовлетворение потребностей, без чувств, без эмоций… тогда бы она могла забыться. Переключиться.       Попробовать унять своё расстройство.       Но, блядь, это не мог быть Лёша Агапов. Ксюша зарылась лицом в подушку, мечтая, что сейчас проснётся, и этот человек услышал её нескромное предложение лишь в её сне. Но нет, сегодня она и правда сидела с ним в его спальне и напрямую предложила заняться сексом.       И не один раз: она предлагала свободные отношения, которые никогда не понимала всю жизнь. Которые даже не рассматривала как самый дерьмовый вариант для себя.       Однако что-то подтолкнуло к этому.       И это что-то она забудет и затолкнёт обратно, потому что более неудачного плана не было.       Уснуть она не успела, потолок зажегся светом от уведомлений.       Лёша: я бы хотел попробовать       Он бы хотел… что?       Ксюша протёрла глаза, перечитав сообщение. Нет, её жизнь — это какая-то дряная комедия, честное слово. Где она провинилась? К кому обратиться за помилованием?       Ксюша: это бред полнейший       Лёша: да и?       Ксюша: не знаю       Ксюша: я сама ничего не знаю, окей?       Лёша: сказала «а», говори…       Ксюша: 🖕🏻       Придурок. Придурок, который, чёрт возьми, согласился. Ей отчего-то стало жарко под толстым одеялом, и она откинула его в сторону, оставаясь в тонком спальном костюме. Она не могла сейчас принять решение.       Его очередное сообщение отозвалось пропущенным ударом в груди, и нервным постукиванием пальцев по экрану.       Лёша: если придёшь ко мне в субботу, принимаю как за негласное «да»       Лёша: пойдёт?       Ксюша не стала ничего отвечать, только лайкнула последнее сообщение.       Она думала до субботы. А по факту ещё в четверг с утра твёрдо решила поговорить с Лёшей и мягко объяснить, что тогда была слишком расстроена и сморозила глупость.       В пятницу она всё так же была настроена поговорить. Они всё ещё не писали друг другу ни слова с того вечера.       Всю субботу она ненароком вспоминала его комнату, запах и его изучающий взгляд на ней. Его удивление и… что-то ещё.       Она поговорит с ним или же просто не придёт, и это будет её ответом «нет».       Она не согласится… она не станет поддаваться глупым мыслям, прихотям тела и отчаянию. И его глазам в неоновом полусвете. Они всё равно ничего не значили для неё. Как и она для него.       А ведь именно это и было нужно: не значить.       Не значит и её вымученный взгляд на дверь его квартиры.       Не значит и её «да», которое он мог наблюдать сейчас вместе с ней. Он снова в домашнем. Но один. Точно… точно он ждал, что это будет «да».       Их недоверчивые карие глаза столкнулись взглядами. Кто они друг для друга? Что решили сделать? Она молча переступила порог, он молча пригласил внутрь.       Дверь за ними тихо захлопнулась.