Nullum pericŭlum sine pericŭlo vincĭtur

Михаилу. Его путь - это путь странной и таинственной души. И пусть ангелы здесь больше не живут, надеюсь, что его ангел-хранитель защитит его от всякого зла. - Всегда хотелось знать, что ты чувствуешь, Алекс, - Михаил странно смотрел на подопечного, как если бы видел его впервые в жизни. - То же самое мне хотелось бы спросить и у тебя, братишка... Что ты чувствовал, когда тебя пинком послали с небес? - Очень странное ощущение... Как если бы ты лишился чего-то очень важного для себя, несмотря на то, что весь мир лёг у твоих ног. Вот и отыгрался на тебе... Стал тебя воспитывать и долгое время очень надеялся на то, что ты никогда и не узнаешь, для чего ты создан. Избранничество - это весьма тернистая стезя, скажу я тебе. Одно препятствие за другим, которые ещё надо научиться преодолевать. - Очень мило всё это, - Алекс снова попытался изучить письмена, вытатуированные на руках. - Только вся эта мутотень с ярлыком Избранного меня всегда весьма смущала... Всегда казалось это чем-то от меня далёким, как далёким было от меня всё бытие. - Может быть, и к лучшему это было для тебя... Я вот увяз в этом бытии по самое нехочу... Возможно, так мы увязаем частенько в непроходимой взаимной лжи... Кто мы, откуда... Вроде бы и знаем, а, вроде бы, это знание теряется здесь, на земле, которой мы чужды. Вообще чувствую себя здесь семенем, попавшим в землю с неба, но так и не проросшим, так и не приладившимся должным образом к земным условиям. - Что же, это мне тоже знакомо... Сродни тому чувству, которое я испытал, когда пошёл в армию ради куска хлеба на завтрак... Всё это было ещё задолго до того, как Вега расширила сферы своего влияния. - Кстати, про сферы влияния... Часто сталкиваешься с разочарованием в попытках расширить эти самые сферы, когда хочешь многого достичь без дисциплинированности и размышлений. - А не ты ли учил меня размышлять о мироздании? Не ты ли учил меня... - Хочешь спросить, не я ли учил тебя любить? Алекс рассмеялся. - Ты как всегда проницателен, Михаил. - Возможно. Но со мной ты можешь постичь это чувство только на интеллектуальном уровне. Довольствуйся тем, что имеешь, тогда, возможно, ты поймёшь одну простую истину... Ту самую, что ради её понимания важно принять данность. Не следует дразнить Удачу, как это часто делает Гавриил... Думаю, ему самое место в Аду. - Вам всем там самое место... С тех самых пор, как вы объявили войну человечеству. - "Не мир я принёс, но меч"... - задумчиво проговорил Михаил. - Эту фразу любил повторять Гавриил. Однако "мужайтесь: я победил мир". - Эта фраза обоюдоострая, как и твои советы, - заметил Алекс. - Возможно, эта цитата столь же трудна для интерпретации, как и все они. - Когда-нибудь я устану от наставничества и предоставлю тебе полное право спасать человечество... Ты поймёшь, что делать это в одиночку вовсе не так романтично, как если бы ты был под моим крылом... В прямом и переносном смысле этого слова. - Кому как не мне знать, каково это - иметь склонность и необходимость подниматься по жизни, используя силу или идти одному... Иногда так хочется сказать - в который раз - что спасение утопающих дело рук самих утопающих... Меня всегда удивляло то, что ты не думал об этом, когда пришёл к людям. - Прекрасно тебя понимаю... Но я тогда не думал о себе. Равно как прекрасно понимаю и тот факт, что всё, добытое силой, может стать проклятием вместо благословения. Это запоздало осознала когда-то Римская Империя - тогда, когда плоды её "великих деяний" стали причиной её падения. Её так называемое величие всегда вызывало очень ироничную улыбку у нашего Отца. - Ты помнишь его? - спросил Алекс. - Видел только его невыносимо слепящее сияние. Не думаю, что Он подпустил бы кого-то близко к себе... Это было бы слишком опасно для нас, даже для Гавриила. - Кажется, теперь он больше никогда не посмеет подняться к Нему. - Да, опалит крылышки... Может быть, это будет ему хорошим уроком, вроде того, который некогда был преподнесён Икару тем, кого в древности называли Гелиосом. - Вега теперь стала Градом Земным. Может быть, она отчасти заменит тебе твоё светозарное отечество?.. - Да, это истинно Земной Град. Со всеми его сомнительными прелестями. Теряю душу, приобретая мир. Может быть, поэтому я презираю его, как и своё бессмертие, которое обречено теперь брести с этим самым миром до его конца. - Ты уверен, что будет конец? - Конец есть у всего, и он давно предначертан и предпет. - Что же, очень философично тогда то, что Гавриил осмелился ослушаться Его. Может быть, он предчувствовал этот исход и видел... - Пожалуй, он видел слишком ясно. Ему было открыто слишком многое. Вот почему я так не хотел посвящать тебя во все тайны, мне известные... Я храню их в себе достаточно, чтобы ты мог убедиться в том, что вечность не стоит того, чтобы её проживать. - Прожигать, ты хотел сказать, - лукаво улыбнулся Алекс. - Кому как... Хотя, знаешь, если твоя миссия не будет выполнена... Если твой дар не будет явлен миру, то, думаю, мне только это и останется делать. - Хочешь сказать, что ты теперь существуешь ради меня? - В какой-то степени так оно и есть. Всё во вселенной обусловлено, у всего есть свой нумен и своё следствие из него. Так что Гавриил зря так наивно предполагает, что он - основная причина из этой бесконечной цепи. - Гордыня застилает ему глаза... Даже его интеллект она себе подчинила. - Интеллект первым становится рабом гордыни. Это то, от чего я всегда хотел уберечь тебя. - Может, и к лучшему, что я узнаю об этом сейчас... До того, как наш противник мог искусить меня тем же, чем отец всей лжи искушал когда-то лучшего из людей. Что будет с теми, кого я люблю? - Не преувеличивай своё значение в мире... В мире есть воля, та, с которой ты хочешь слиться, как некогда ты хотел слиться со стихиями, поняв чаяние большинства. Теперь твоя задача более сложная, чем когда-либо прежде. - Всегда смешили попытки решения сверхзадач, начальная постановка которых осуществлялась волюнтаристически, - посмеялся Алекс, глядя на то, как татуировки меняют цвет. - Да, меня тоже... В особенности ещё и то, какую изощрённость порой проявлял Гавриил в попытках уберечь свои основные интересы... К какому только мировоззрению он меня не склонял, по сравнению с этим пресловутые сорок дней в пустыне просто детская игра... - Он - самое большое твоё искушение, Михаил. - Самое большое моё искушение было, как ни странно, связано с тобой... Гавриила всегда жутко раздражали мои претензии на владение эзотерическим для меня знанием. Но он всегда предпочитал, чтобы правил обман, и в этом он не так уж и далеко ушёл от Люцифера. - Что это было за искушение? - спросил Алекс. - Открыть тебе то, что знают Высшие, было бы сродни вручению ребёнку спички в пороховом погребе... Тебе ещё предстоит доказать свою нравственную чистоту. Несмотря на то, что я никогда в ней не сомневался, этого испытания не миновал ни один из кандидатов на... Михаил замолчал, скорбными глазами глядя на воспитанника. - Мне так жаль, что у тебя нет крыльев... Хотя, быть может, когда не имеешь их, не знаешь, что такое их лишиться... - Высоко залетишь - больнее падать, знаю, - проворчал Алекс. - Ты мне устал об этом говорить. - Может быть, иногда и стоило бы прислушаться к моим словам, - грустно ответил Михаил. - Я не тщеславен, не думаю, что залечу слишком высоко, чтобы потом было птичку жалко, - весело ответил Алекс, убеждая скорее себя, чем собеседника. - Я бы на твоём месте не был бы столь уверен в своей безупречности, - Михаил повертел в руках пустой бокал. - Никогда не зарекайся, история мира знает прекрасный пример того, кем мог бы стать, но не стал лучший из Архангелов...