Куда не ступала нога человека

Космос за пределами Островов Свободы был не сказать чтобы совсем неизученным: в конце концов, немалая его часть принадлежала кордарцам, они поделились картой-другой с пиратами — а те, в свою очередь, с Биллом. Он все равно был в восторге: пираты и кордарцы не в счет, а вот сколько дарионцев здесь раньше летало, а? В лучшем случае — два! О местонахождении двух предыдущих дарионцев им пока что было известно катастрофически мало: в архивах Крейстона удалось найти упоминание места, где был обнаружен «Обелиск», поэтому они и пытались найти следы Фандора и де’Вирре в этих секторах, прочесывая эфир в поисках сигнала от следующего реле в цепочке. Как бы капитану ни хотелось посадить Тейна за поиски более эффективного метода, он был вынужден учитывать реальность: техник у них был ровно один, и немалую часть времени он был занят снятым с Ахея браслетом. Гениальность гениальностью, но и защитные системы тоже не дураки делали, поэтому даже с помощью Лины Матиушу приходилось быть предельно осторожным и расковыривать браслет буквально по одной букве кода. Тайлер не бегал спрашивать «Ну когда уже, когда?!», но его нетерпение ощущалось почти кожей. А как иначе? Речь шла о безопасности Дариона, в сердце которого затаился неведомый евгеник. Дни сложились в недели, а те — в месяц и начали уже строить второй. Делать временно было нечего — они зависли на месте, на краю тесной двойной системы, пока Кристиан методично перебирал частоты на предмет чего-либо интересного, — и Билл, пользуясь медитативным пейзажем, начал думать. Яркая белая точка одной звезды на фоне огромного красного зарева другой хорошо в этом помогала, но не могла рассеять особо мрачные думы. Потом думать одному стало совсем неуютно. Он повернулся к старпому. — О деталях операций на Верлоне ведь немногие знали, так? — Определи «немногие», — отозвался Кристиан. — Здесь ничего, давай к следующей точке. Основываясь на пиратских картах и скудных сведениях Рины, они составили сетку поиска, которой и следовали последние несколько дней. Про себя Билл костерил безруких ахеевцев, которые ухитрились сломать «Обелиск» и так осложнили им жизнь. Следующая «остановка» была уже глубже в системе; из-за особенностей тесной двойной системы — красный и белый карлик, обменивающиеся массой, — капитан подозрительно косился на приборы и хмурился. Обмениваться звезды могли между собой чем угодно, но проведенные в космосе годы убедили Билла в одном: любой феномен, при описании которого ученые упоминают что-нибудь вроде «более сложные процессы, чем…», при случае может с тем же успехом прожевать его корабль и не выплюнуть. Так что он выводил «Искателя» на позицию как можно более осторожно, все свое внимание направив на показания сенсоров. Но ничего необычного не происходило, и Лина молчала. Капитан кивнул контактеру, давая добро на сканирование, и вернулся к своим размышлениям. — Пяток адмиралов из совета знали, их адъютанты, командующие на планете, Храм, очевидно… — Гилберт принялся терпеливо загибать пальцы, излагая мысли. — Еще данные передавались на Полигон — Тейн сказал, что не знает о выявленных евгениках в их рядах, но это не значит, что их не было. Так? — Еще Леонары, — добавил храмовник. — Ты настолько подозрительный? — поразился капитан. — Когда речь о государственной безопасности — да, — холодно кивнул Тайлер. — По крайней мере, это не Ричард, — задумчиво сказал Гилберт. — По времени не сходится, да и не поверю я ни за что, что старик евгеник. Насчет Леонаров я тоже сомневаюсь, им сложно было бы такое провернуть, на них же весь Дарион смотрит. — Есть побочные ветви. Со счетов сбрасывать не стоит, — возразил Кристиан. — Адмиралы маловероятны, очень публичные личности. Адъютанты подозрительнее, свобода действий выше, доступ к данным немногим ниже, а с учетом интеллекта евгеников — такой же. — Что насчет Полигона? В таком собрании светлых голов затеряться должно быть не так сложно. — Полигон менее вероятен, время получения новостей слишком критично, — подумав, сказал Кристиан. — Скорость реакции потеряна. Даже каналы Храма не были полностью удовлетворительны, а частный спутник запустить было невозможно, как и воспользоваться нашим. — Тогда, допустим, адъютанты, — покладисто кивнул Билл. В вопросах связи экспертом был контактер. — Часть еще на своих местах, часть повысили… Много народа получается. Даже если мы исключим Ричарда, остаются еще его сотрудники. — Адмирал Гострим умер в прошлом году, если бы это был он — что-то изменилось бы, — заметил храмовник. — Но его правая рука, коммандер Эгирра, сразу после завершения кампании на Верлоне перевелась в министерство и взяла с собой несколько человек из старых сотрудников. Занимает серьезный пост. И еще… — Что? — поторопил Гилберт. — У адмирала Норжа есть генетическое заболевание, которое в евгенике было бы исправлено, — сознался контактер. — Да? А я и не знал! Ты-то откуда знаешь? — У нас свои источники, — Кристиан нечитаемо улыбнулся, едва-едва приподняв уголки губ. — При этом у Норжа был очень молодой и талантливый адъютант, Фармир. В его возрасте большинство еще остаются в ранге лейтенанта. — Положим, я тоже продвинулся по карьерной лестнице быстрее положенного, — сказал капитан. — Такое случается, когда адмиралы считают, что нашли редкий талант. Но я понял, к чему ты клонишь. Про адмиралов Конту и Гелену помнишь что-нибудь? — Адмирал Гелена приходится родственником Фармиру, — ни на минуту не задумался Тайлер. — Но в официальном деле об этом ничего нет. — Тоже может ничего не значить. А может и наоборот, — Билл сжал переносицу двумя пальцами. — Может, он хотел всего добиться сам. А может, Гелена хотела его подослать к Норжу и поэтому все скрыла. А какая степень родства? — Она его мать. — Да ну?! И об этом никто не знает?! — Знают. Храм нашел все бумаги. Ранний ребенок, воспитывался преимущественно в школе-интернате, фамилия отцовская. Скорее всего, самое серьезное, что Гелене можно предъявить — материнская невовлеченность. Ну конечно. Если бы все было так просто, этот евгеник не дожил бы до этого года. Может, это Фармир, а может, Гелена, а может, Эгирра, а может, Конту… — Это все при условии, — медленно проговорил храмовник, — что мы правильно оценили способности этого евгеника и его сети. Возможно, у него были люди и среди адъютантов, и на Полигоне, а сам он даже близко не был к месту взрыва на Верлоне. — Ну и зачем ты нас сейчас вернул к старту? — Затем, что гадать вслепую пока что бессмысленно, — спокойно объяснил Тайлер. — Мы можем немного подождать, воспользоваться данными Ахея и уже тогда начать строить предположения. С информацией, которая у нас есть сейчас, мы можем подозревать почти любого жителя Дариона. — Вы тут про что болтаете? Кости мне перемываете? — поинтересовались из-за их спин. Они понятия не имели, когда Тейн успел подкрасться, но выглядел он страшно довольным собой и ничуть не встревоженным перспективами — так что либо ничего не услышал, либо отнесся равнодушно к их размышлениям, что примерно одинаково хорошо. Выглядел он слегка осунувшимся, зато в одной руке он держал браслет Ахея, все это время запертый в лаборатории. Кристиан не просиял, но определенно просветлел лицом, когда заметил прибор. — Получилось? — Разумеется, — приосанился Матиуш. — Ну… по большей части. Наткнулся на особенно подлую ловушку и потерял несколько процентов данных, к сожалению. — Ты же гений! — не поверил Билл. — Как же это так? — Так системы защиты Ахею тоже не дураки писали! — обиделся инженер. — Я тебе больше скажу, их ему евгеники писали! Вот ты подерись с настоящим евгеником, а я посмотрю на итог! Капитан не стал возражать, потому что техник был обидно, но прав. Евгеники превосходили силой, ловкостью и скоростью не только обычных людей, но и среднего космодесантника. Самодовольный Матиуш маняще покачал браслетом, словно дразня Тайлера. Проявив чудеса выдержки, старпом повернулся к капитану, но спросить разрешения покинуть рабочее место не успел. — Иди, — хмыкнул Билл. — А то мы оба лопнем от нетерпения. В поисках «Примиса» можно было сделать небольшой перерыв на часок-другой, чтобы дать глазам и мозгам отдохнуть, иначе толка от них никакого не будет. А поиск евгеника — задача действительно важная! Тайлер не стал расшаркиваться, ловко сцапал браслет и ушел к себе в каюту, предаваться таинственной храмовничьей работе. Тейн посмотрел на свою опустевшую ладонь, вздохнул по отобранной игрушке, но не стал продлевать траур, быстро придумав себе новое занятие и исчезнув в недрах корабля. Билл остался в рубке один. Он посидел немного, медитируя на две звезды, но обнаружил, что настроение уже было не то, и просто смотреть в обзорный экран, пока команда занята, ему скучно. — Лина, если на приборах что-то изменится, сообщи мне сразу же, — приказал он, поднимаясь на ноги. — Разумеется, — отозвался интерком голосом ИИ. Сначала Билл не был уверен, сработается ли с новым, да еще и инопланетным чудом техники, но Матиуш ей верил, и постепенно он не только смирился с присутствием острой на язык Лины, но и оказался вынужден признать, что с ее появлением жизнь стала намного приятнее. Теперь оставлять рубку пустой, как вот сейчас, не казалось настолько диким решением. В кают-компании Тейна не было, из каюты он не отозвался, санузел пустовал. Капитан заглянул в лабораторию, обнаружив там страшный бардак, но, несмотря на сразу зачесавшиеся руки, порядок наводить не стал. В вотчине ученых это занятие куда опаснее высадки на планету с агрессивной атмосферой, фауной, флорой и даже геологией. В инженерном тоже было ни души, и уж там-то порядок был противоестественный, капитану стало неуютно, и он поспешил уйти. Оставался грузовой отсек. Точнее, в этот момент, гараж, поскольку, выполнив ответственную миссию по взлому, инженер решил поразвлечься, и стал ломать уже гравискутеры, которые так и ждали своего часа в отсеке. Машины Билла и Кристиана он по-прежнему не трогал, зато в третью закопался с пугающим энтузиазмом. Точнее, в этот раз он на ней разлегся; лежа животом на условном «седле», он упоенно ковырялся в панели управления, видимо, настраивая там себе все с точностью до микрона. Что до его выражения лица, такого Билл даже у новобрачных никогда не видел. Он еще не спускался сюда после возвращения к Крейстона, поэтому изменения, произошедшие с машиной, сразу бросились ему в глаза. Ее гладкие черные бока теперь покрывали языки призрачного, зеленого с золотой искрой, огня, и капитан, уже знакомый со стилем напарника, не стал оскорблять его вопросом, что за мастерская поработала над внешним видом скутера. Очевидно же, что сам рисовал. — Делаешь из армейского «Черного дракона» нового «Хааса»? — поинтересовался Билл. — Не-а, — лениво отозвался Тейн, не поднимая головы. — Что-то новое. — А я думал, ты предпочитаешь подогнанные под тебя вещи, одна на всю жизнь и все такое, — сказал Гилберт. Про себя он все еще продолжал надеяться на «Хааса» — не зря ведь он столько раз разглядывал его на видео, надеясь однажды хоть потрогать! — «Хаас» потерян, — Матиуш качнул головой. — И Чернокнижник умер. Таким тоном говорят обычно: «Король умер. Да здравствует король!». Но во сколько-либо уместной скромности инженера никогда не замечали. — Хм. Мне же нужен новый псевдоним, да и этой зверюге тоже, — он любовно похлопал корпус скутера, точно это было на самом деле живое существо. — Если тебя собрали по кускам, то и «Хааса», может, вывезли? — не терял надежды Билл. — Я оставил кусок обшивки на память, но я же сказал: «Хаас» потерян, — нетерпеливо сказал инженер. — Что ты так вцепился в него? Когда я закончу с этим красавцем, он как минимум не уступит «Хаасу», я переделал все, что возможно. — Этот красавец не выиграл тебе четыре кубка «Вектора», — угрюмо буркнул Гилберт. — И не выиграет, если ты не вернешься в спорт. — Не расстраивайся, он тебя еще полюбит, — хмыкнул Тейн, обращаясь к скутеру. — Ну, не хочешь помочь с именем для машины, помоги с псевдонимом для меня. — Некромант, — почти тут же предложил капитан. — Почему это? — слегка опешил техник. — Логично, нет? Был Чернокнижник, стал Некромант. И цвета эти… По-моему, отличный вариант, — искренне сказал Билл. — Назвал бы хоть тогда Бессмертным, — проворчал Матиуш. — Хоть бы притворился, что я не злодей какой в твоих глазах. — Захотел бы обозвать тебя злодеем — назвал бы, не знаю, Тибериусом, — Гилберт махнул на него рукой и подошел к его собственной машине, чтобы осмотреть. — Почему Тибериусом? — М? Не знаю, первое имя, что пришло в голову, — капитан пожал плечами. — У него очень евгеническое звучание. — Окончание «ус» в именах и фамилиях очень типично для Верлона, хотя встречается и на других планетах. Ты ведь знаешь Шивариуса, не забыл еще? А бывшего Феаноры по фамилии Аргус? Такой стереотип пристал к евгеникам только потому, что их абсолютное большинство с этой колонии, — резко заметил Тейн. — Ты чего? — растерялся Билл. Хотя техник был полной противоположностью Кристиана и никогда не стеснял себя в выражении эмоций, капитан, кажется, еще не разу не слышал от него настолько холодный и недружелюбный тон. Он привык, что Тейн мало что принимал близко к сердцу и вообще считал ниже своего достоинства на что-то обижаться — или что-то сродни этой идее, — и поэтому такая внезапная перемена его шокировала. К счастью, Матиуш не собирался закукливаться и держать обиду в себе; к тому моменту, когда капитан обернулся, он уже снова орудовал мультитулом над скутером, все с тем же беспечным выражением, которое у него было несколько минут назад. — Да так, ерунда. Тибериусом звали моего старшего брата. — Звали? — переспросил Билл, ощутив укол вины от прошедшего времени. — Ага. Я его не знал, если честно, рано умер, — рассеянно кивнул Тейн. — Синдром внезапной детской смерти. Ничего особенного, но все равно как-то обидно, когда из-за одного имени начинают подозревать во всяких ужасах. — Извини. — Да брось, я же говорю, ничего особенного, — отмахнулся Матиуш. — А вообще я, пожалуй, оставлю твой вариант с Некромантом. И правда звучит! — А мне можешь над скутером пошаманить? — вдруг спросил Гилберт. На самом деле, этот вопрос он вынашивал с тех самых пор, как увидел жетон с кубками Чернокнижника, но возможности его задать до сих пор как-то не выдавалось. Но если Тейн и правда это сделает… За возможность ездить на машине, прошедшей через руки самого Чернокнижника, Билл ему простил бы и замену «Хааса»! — Могу, но настройка не будет такой же тонкой, — кивнул специалист, легко вписавшись в этот вираж. — Своему успеху я обязан в первую очередь тем, что я комбинирую свои навыки пилота и инженера, так что… Он уже вознамерился оседлать любимого конька — рассказывать о собственной исключительности, — когда взвыла сирена, оповещающая о критическом сближении корабля с другим объектом. — Какого… — начал Билл, поворачиваясь к двери. Он преуспел не больше: «Искателя» жестко встряхнуло раз, другой, основное освещение погасло. Третий толчок подбросил Билла в воздух, и приземлиться на ноги не удалось; через пару секунд на него сверху упало еще что-то не слишком мягкое и состоящее из сплошных углов, выбив из капитана весь воздух. На несколько секунд воцарилась зловещая тишина, пока совсем близко от лица Гилберта не вспыхнул ярко-голубым светом один глаз. — Тейн, ты не мог в другую сторону упасть? — прохрипел капитан, спихивая инженера с себя. — Мог, но ты что в детстве-то читал? «Тормозите лучше в папу. Папа мягкий, он простит»! — ничуть не смутился тот. — Лина! Что это было? — Либо космос очень быстро и радикально сократился… — ИИ выдержала паузу, давая им возможность оценить такое событие. — Либо «Искателя Миров» проглотил гигантский живой организм, приспособившийся к обитанию в вакууме. — М. О насколько радикальном сокращении космоса мы говорим? — спросил Матиуш. Запоздало загорелось аварийное освещение, и инженер тут же погасил имплант. Билл убедился, что ничего не сломал и отделался разве что парой синяков, и поднялся на ноги. К счастью, все в грузовом отсеке было как следует закреплено, и даже преемник «Хааса» не перевернулся и теперь покачивался в паре метров от них, возле двух других скутеров. — Лина, я же приказал мне сообщать, если что-то изменится! — сердито рявкнул он. — Это так-то ты показываешь, что на тебя можно положиться? — Сенсоры были все равно что слепы из-за двойной звезды! — тут же отбрила она. — Вот если бы только в рубке мог сидеть кто-нибудь с органическими глазами, кто мог бы выглянуть в окно и увидеть летящего на нас космического кита! — Это она на тебя намекает, — услужливо подсказал Матиуш. — А ты вообще молчи, суповой набор! — огрызнулся капитан. Одни кости в этом инженере, импы бы его побрали… Еще и острым локтем аккурат в ребра заехал. Пытаясь сохранить хотя бы жалкие крупицы достоинства, которые еще не стали жертвой только что произошедшего, Гилберт отвернулся от довольно ухмыляющегося напарника и полез по лестнице на основную палубу, мстительно бросив напоследок: — Проверь хрупкие грузы, потом приходи. — Инженерный отсек приоритетнее, — не дрогнул тот и, разумеется, опять был обидно прав. Люк распахнулся сам, и в нем появился невозмутимый, точно ничего особенного не происходило, Кристиан. Он окинул компанию нечитаемым взглядом, что было даже хуже неприкрытого глумления техника, и посторонился, пропуская товарищей по несчастью. Его доброжелательный настрой показался Биллу подозрительным. В конце концов, Тайлер был таким ярым поклонником правил, что такое вопиющее их нарушение, из-за чего все пошло не по плану, должно было выморозить «Искатель» до абсолютного нуля. — Ты чего такой спокойный? — не удержался капитан. — Это уникальная форма жизни. Скорее всего, мы не первый проглоченный ею корабль, поэтому потенциал для открытий огромен, — объяснил контактер. Если бы он после этого блаженно улыбнулся, то Билл бы точно решил, что он головой о стену приложился или чего-то нанюхался из лопнувшей трубы. Но выражение лица храмовника оставалось в рамках: непроницаемо-холодным для посторонних, в меру заинтересованно-восторженное для своих. — Надо будет для Феаноры пофоткать этого космокита! — тоже оживился инженер. — О, и в этот раз вы меня в корабле сидеть не оставите, я пойду! — Не возражаю, — серьезно кивнул Кристиан. Билл сначала онемел от такого единодушия, но потом понял, что ему и самому ужасно хочется осмотреться в гигантском космическом ките, который их только что проглотил. Каковы шансы, а?! Разве не о таком он мечтал все детство, отрочество и юность — невероятные вещи из глубин космоса, неведомые монстры, погибшие корабли, загадки и тайны? Боги, он точно не останется сидеть в корабле! — Лина, почему ты его назвала космическим китом? — спросил он. — Так мы называли их в Литане, — тут же откликнулась ИИ. — Тогда их много было… Этот, возможно, один из последних! — А как ты его узнала-то, если сенсоры не работают? — Внутри кита уже заработали, — не дрогнула искин. — Я считываю большие массивы неорганики впереди, преимущественно металлов. Думаю, это проглоченные корабли. — Это инопланетные корабли, — тут же сказал Тайлер. — С новыми неизвестными языками и незнакомым нам устройством. Я иду. Он заговорил чуть быстрее, чем следовало: Билл прекрасно видел, что он едва мог устоять на месте, будучи заинтересованным ничуть не меньше Матиуша. Если он во всего-навсего базу данных древнего языка от Слиима вцепился обеими руками, то что говорить о таком сокровище, как целое кладбище погибших за Льяро кораблей? Да ни один контактер Дариона бы не позеленел сейчас от зависти, а добрая половина из них и вовсе бы рухнула мертвыми прямо на месте! — И я, это же техника! О, а вдруг «Обелиск» тоже здесь?! — подскочил Тейн. — Как удачно нас тогда проглотили! — А кто будет думать, как нам выбраться отсюда? — осадил его Гилберт. — И кто будет проверять состояние систем? — Лина будет! — беспечно отозвался техник. — Я за скафандром! — Стоять! — рявкнул капитан. Полные энтузиазма подчиненные замерли на местах и обратили на него полные мольбы и укоризны взгляды. Биллу это показалось очень обидным. — Меня подождите! — договорил он, впереди всех рванув в сторону отсека, где хранилось снаряжение. Да ни за что на свете он не упустит такую возможность! Одевались они наперегонки, Билл с Кристианом шли вровень, а вот инженера пришлось ждать: опыта в такого рода облачениях у него было меньше. К тому же, его костюм успел обрасти новыми деталями, как будто самостоятельно, а шлем изначально был проблемным местом: Тейн и сейчас долго и придирчиво его крутил так и эдак, совмещая системы скафандра и его собственные, имплантов и браслета. Но и он наконец-то справился. На стекле шлема вспыхнул ряд иконок: два костюма в связке и корабль, который теперь обозначался маленьким портретом Лины. — Кислорода на несколько часов, — напомнил Билл. — Шлемы не снимать. Все услышали? Злостные нарушители притворились, что обращались не к ним. Корабль остался на попечении Лины, а трое космолетчиков вышли из внешнего шлюза. Темная пещера не то рта, не то желудка космического кита была просторной, точно космодром: когда Билл включил фонарик на запястье и попытался им обшарить это необъятное пространство, то сумел нащупать лучом только влажно поблескивающий «потолок» цвета сырой, но уже тронутой гнилью говядины, испещренный крупными, колыхающимися кратерами. «Стены» терялись в темноте, и наручного фонаря было мало, чтобы ее пронзить. Здесь и там выступали из вязкого месива бугры жесткой, темной плоти — не то вкусовые сосочки, не то еще какая деталь инопланетной анатомии. Динамики шлемов не шли ни в какое сравнение со слухом Кристиана, но даже они передавали далекий рокот, ворчание, какой-то плеск, шлепки и подозрительное журчание. Все звуки исключительно органические и крупные, явно исходящие от кита и навевающие мысли о пищеварении. В нескольких шагах слабо колыхалась кромка озера из какой-то телесной жидкости, одним видом вызывая легкую тошноту. Благо запахи бронекостюмы не пропускали. Ни единого аварийного огонька. Ни единого признака жизни — или следа того, что она здесь когда-то существовала. Капитан поискал глазами какую-нибудь палку, но не нашел; Тейн догадливо извлек из взятого с собой чемоданчика с инструментами металлический ломик длиной с предплечье и примерился потыкать им в ближайший омут неведомой жижи, но его ловко перехватил Тайлер. — Дай мне, — спокойно сказал он, вытягивая руку. Опешив от такой заботы, Матиуш даже спорить не стал, безропотно отдав оборудование. Контактер подошел к краю их «островка», очень тщательно выбирая место, куда ставить ногу, и только в свете его фонарика Билл увидел, что поверхность там маслянисто блестела и переливалась. Если бы инженер полез прямо так, не зная броду, им бы, может, пришлось вылавливать его из этого месива… Найдя достаточно надежную опору для ноги, храмовник сунул кончик лома в жижу, выждал с полминуты, поднял ценнейший прибор на уровень глаз и критически его осмотрел. Вроде не плавился, и насквозь кислотой не проело… Что же это тогда? Если не желудочный сок, то, может, слюна? Подумав немного, Кристиан коснулся поверхности носком ботинка и придирчиво изучил уже его. Тейн присел рядом, направив на костюм руку с браслетом; над его ладонью зависло голубоватое вирт-окно со шкалой повреждений скафандра, полностью зеленой. — Получается, вброд можно, — заключил специалист, поднимаясь на ноги. — Ну что, в какую сторону пойдем? Лина, есть что доложить? — Ближайший корабль на девять часов, — тут же откликнулась ИИ. Матиуш не стал забирать оскверненный лом, оставив его Тайлеру, а взамен выудил из чемоданчика более сложный прибор, в его руках замигавший сразу дюжиной разных диодов, когда он поводил им туда-сюда. — Работает, — довольно объявил он. — Как далеко до того корабля? — Сотня метров. Гилберт направил фонарь в ту сторону и, пошарив лучом в нужном направлении, нашел-таки тусклый металлический блеск обшивки и ломаные линии корпуса инопланетного корабля. До этого ему удалось только совсем немного посмотреть на кордарские суда возле Башмака Титана и «Кракена», и, хотя экспертом он себя бы не назвал, представление о стиле составить сумел. Этот корабль не был кордарским — а если и был, то каким-то необычным, — но все эти шипы и выступы все равно показались капитану смутно знакомыми. Где же он мог их видеть раньше? В Дарионе такого точно не делали… Но почему-то именно за мысли о Дарионе мозг упорно и цеплялся. — Тейн! А покажи-ка мне твою голограмму «Энемена», — вдруг попросил он. Подсвеченное лицо инженера за стеклом выразило озадаченность, но он все равно послушно выполнил приказ: в условиях высадки он неосознанно признал неоспоримое старшинство космодесантника и притих. Кто знает, как долго продержится эффект, но капитану он крайне нравился. Вот бы немного этого послушания и на борту было! — Посмотрите на эти шипы, — сказал Гилберт, неуклюже тыкая в голограмму пальцем в перчатке. — Мне же не показалось, что похоже? Он бы предпочел, чтобы показалось, конечно; как будто им миссии по поиску «Примиса» мало! Но, во-первых, об отмщении вопиял весь экипаж «Царевны», а во-вторых, у него уже начинало появляться смутное ощущение, что пропавшее послание и появление зловещего корабля не были невинным совпадением. — М-м-м, — задумчиво кивнул Тейн. — И правда что-то общее есть… — Это ведь не фотография, а интерпретация данных сенсоров, — заметил Кристиан. — Но даже если так… Здесь нет полного стилистического единства: вот эти элементы заметно различаются. — И? — «Энемен» мог взять шипы от этой цивилизации, но тогда остальные элементы произошли от других, — объяснил контактер. — Вот этот изгиб полностью отсутствует в этом корабле, а у «Энемена» есть. — Хм… — уязвленный вторжением на его территорию специалист сощурил левый, органический глаз и потыкал перед собой пальцем, словно рисуя невидимый чертеж. — А знаешь, ты, похоже, прав… — Это может значить, что он каким-то образом ассимилирует встреченные технологии, — продолжил Кристиан. — Возможно, если бы мы его повстречали сейчас, то обнаружили бы, что он успел обзавестись некоторыми чертами дарионских кораблей. Лицо Матиуша слегка изменилось, но на него, к счастью, никто не смотрел. — Ассимилирует? Почему тогда «Царевну» уничтожило? — спросил Билл. — Какой резон так агрессивно атаковать корабль, который хочешь разобрать на свои запчасти? — Ее ведь не уничтожило, только полностью обезоружило, — возразил Кристиан. — Возможно, Храму удалось что-то выяснить про нее, но без контакта с Дарионом мы эту гипотезу проверить не можем. Вид у Тейна стал совсем несчастный. — А давайте осмотрим корабль изнутри? — предложил он. — Может, найдем что-нибудь интересное или полезное. Что толку гадать про «Царевну», если можно пойти и посмотреть? Идея если не была абсолютно здравой — таких в команде «Искателя Миров» не водилось очень давно — то точно лучше того, чтобы топтаться на одном месте и переливать из пустого в порожнее. Капитану положено вести подчиненных за собой, поэтому он первый спрыгнул в озеро мерзкой жижи. Оно оказалось ему по колено, более вязким, чем обычная вода, но особенных проблем не вызывало. Гилберт, впрочем, подозревал, что если бы он мог обонять эту субстанцию, проблемы бы у него возникли, и серьезные. Команда полезла следом, под тихое, неразборчивое бурчание Матиуша, но по-настоящему роптать не осмеливался даже он. Сам же рвался наружу, как можно теперь давать задний ход? По мере приближения лучи фонариков выгрызали у темноты все больше деталей. Вмятины, пятна коррозии на обшивке; темные точки шурупов, росчерки швов; все это было тусклым и размытым, как будто космический кит попытался переварить звездолет, но почти тут же обленился и передумал, и едкий желудочный сок отступил. Когда троица вскарабкалась на островок, на котором лежал поверженный корабль, оказалось, что когда-то судно было покрашено в черный и багровый — довольно зловещее сочетание, которое успешно сливалось с окружающей средой. Серебристый с голубым «Искатель Миров» на контрасте казался каким-то небесным созданием, рухнувшим в смрадную бездну. Смрад, конечно, космолетчики уже додумывали, но не сомневались, что он был. Заинтересовавшись какой-то деталью, инженер потер замызганный бок инопланетного корабля. С третьей попытки проступила именная табличка — по крайней мере, Биллу так показалось, поскольку закорючки на ней напоминали какой-то мудреный алфавит, так что он выжидательно воззрился на Тайлера. По правде говоря, он не верил, что контактер сумеет это прочитать. Ладно еще его фокус с кордарским языком на Крейстоне — он потом обстоятельно объяснил, что слышал речь еще на Башмаке и сумел подхватить сколько-то слов и фраз; здесь-то совсем случайный язык из одним импам известно каких глубин космоса — каковы шансы? Кристиан добросовестно изучил табличку, пошевелил губами, раздумывая над произношением. — Урл, — наконец выдал он. — Да ну? — недоверчиво переспросил капитан, заподозрив, что напарник нетипично выпендривается. — Да не мог ты это прочитать! — Мог, — возразил Тайлер. — Я же говорил: даже если язык Слиима давно не используется, от него произошли другие. А от тех отделились еще несколько… — Понял, понял, — перебил Билл, невольно вспомнив их с Феанорой обмен мнениями на лякушском, а потом — почти такую же сцену с Гердой. Оба раза он ощущал себя неотесанным мужланом, хотя и зря: у них просто разные области специализации. — А что это значит? — Не знаю, — все так же невозмутимо сказал контактер. — Мне не хватает лексики. Возможно, просто имя собственное. Возможно, нет. Тейн между тем поставил чемоданчик с инструментами на землю, пошарил в нем и извлек круглый прибор, который капитан сразу признал — его использовали для того, чтобы отжимать заклинившие двери. Во флоте между собой его называли мастер-ключом, поскольку достаточно продвинутая версия вырубала даже электронные запоры шлюзов. Хорошее решение, не руками же створки толкать и не из бластера выжигать ход. — Вы идите вовнутрь, — огорошил его инженер, закрывая чемоданчик и поднимаясь на ноги. — А я еще немного вон в ту сторону пройдусь. — Зачем? — подозрительно спросил Кристиан. Тейн помахал сканером. — Мне кажется, я знакомую конфигурацию подцепил, — сказал он. — Может, это «Обелиск», я из него тогда начинку достану и на «Искателе» расковыряю. — Один? — не желал отступаться Тайлер. — Я пойду с тобой. Билл его прекрасно понимал: поддерживающий персонал отпускать бродить по желудку или даже рту гигантской космической рыбы ему тоже не улыбалось. Какой он после этого капитан будет? А этот еще и неприятности к себе притягивает, точно магнитом! Оставили один раз — так выскочил из корабля без шлема. Еще раз оставили — примчался за ними в логово Ахея и до сих пор не раскололся, чем именно занимался, пока готовил побег! В третий раз оставили — так и вовсе попал в плен и чуть концы не отдал, только везение и спасло мерзавца! Как вот его одного оставлять? — А кто будет в корабле переводить? — осадил его Матиуш. — Билл, ты мне тоже не нужен, я вполне в состоянии дойти. Препираться дольше будем. А вот и послушание сошло на нет. Жалко, хотелось бы, чтобы продержалось подольше. — Не нужен? Ты не забывайся, специалист! — обиделся Гилберт. — Ладно, ладно! Если ты готов оставить Криса без поддержки в инопланетном корабле, пожалуйста, — техник закатил глаза, коварно поглядывая на космодесантника. Но тут он просчитался: оба космолетчика сочли это вполне приемлемым компромиссом. В конце концов, как боевая единица Тайлер мало чем уступал капитану, привык действовать в одиночку, а еще мог здраво оценить опасность и вовремя отступить. Тейн же не мог похвастаться (во всяком случае, обоснованно) ни одним из этих качеств. Кроме, может, второго, но этого в глазах остальных определенно не было достаточно, чтобы отпускать его одного идти поглубже в желудок гигантской рыбы. — Будем держать постоянный контакт, — храмовник для наглядности постучал пальцем по шлему. — Когда заберете «Обелиск», возвращайтесь сюда. Билл не стал возмущаться, что приказы вообще-то ему положено отдавать (в конце концов, Тайлер оставался в проигрышном положении, так что пусть покомандует парадом — да и он сам бы сказал ровно то же самое), только кивнул. По правде говоря, ему становилось неуютно от мысли о том, чтобы лезть в потенциально пустой корабль. Матиуш не стал дожидаться навязавшегося провожатого, спрыгнул обратно в, за неимением лучшего слова, озеро слюны и побрел по нему, уткнувшись в свой прибор и ничего не видя за его приборами. Вздохнув — вот всегда с этими учеными так, сейчас же как пить дать найдет какой-нибудь омут и там затонет, — капитан бросился его догонять, героически грозя темноте бластером. Ландшафт — хотя Тайлер, пожалуй, мог бы поспорить, что это ближе к натюрморту, — не менялся, и Биллу оставалось только гадать: насколько, все-таки, велик этот космический кит? С планету размером? С луну? Если это только рот… И как же так получилось, что ни один ни разу не добирался до Дариона? Такая махина! Он споткнулся обо что-то твердое на дне, как будто металлическое, но не рискнул шарить в жиже и искать подозрительный объект. И так дезактивировать бронекостюм и оттирать — а то и сразу за всех, ведь если кит действительно проглотил «Обелиск», остальные члены экипажа будут заняты им! Луч его фонаря выхватил из темноты длинную жердину с перекладиной; их поверхность была покрыта густой вязью линий, которые космодесантник сначала принял за письмена, но потом решил, что это детали какой-то мудреной техники. Жердь выглядела старой и потускневшей, и из озера торчала косо, как старый крест на надгробии, но это как раз было нормально — здесь все так выглядело, кроме их самих. Эх, а «Искателя» потом и в док не загнать, чтобы привести обшивку в порядок… — Как думаешь, что это? — спросил он у Матиуша, посветив на свою находку. Тот едва скользнул по ней взглядом. — Не знаю. Вот это что-то новенькое. — И тебе не хочется посмотреть? — удивился капитан. — Конечно, хочется! Но пока что нельзя. Мне нужно найти «Обелиск», пофотографировать тут все для Феаноры и слушать отчеты Лины о состоянии корабля, — объяснил свое равнодушие техник. — Как только разберусь с частью этих дел — смогу интересоваться этим металлоломом. Иначе я просто разорвусь. — Я открыл внутренний шлюз, — сказал оставшийся позади Кристиан. — Основной источник энергии отключен, но запасной может еще работать. — Проверь в инженерном, — посоветовал Матиуш. — Если эти инопланетяне хоть что-то понимают в кораблестроении, там и компьютеры лучше защищены, и несколько переносных элементов питания заныкано. — Что-нибудь необычное? — спросил Билл. — Конфигурация внутренних помещений подходит для гуманоидов, — сообщил контактер. — Возможно, чуть покрупнее нас. Здесь есть атмосфера, но для людей подходит плохо. Где экипаж? — Хуже или лучше Кармага? Тайлер промолчал, никак не показав, что намек-напоминание дошел до адресата. Весело перемигивающийся диодами прибор вывел напарников к еще одному островку, с более крутыми берегами; нагруженному техникой инженеру никак не удавалось закинуть ногу в бронекостюме достаточно высоко, чтобы вскарабкаться на него, поэтому капитану пришлось просто-напросто подпихнуть его. Сам он выбрался на сушу без малейших проблем и тут же бдительно обвел окрестности бластером. Кораблей на этом участке суши — или же выступающей плоти, как кому удобнее считать — не было, зато разнокалиберного металлолома оказалось с лихвой. Бочки, перекладины, пластины, обломки переборок, более высокотехнологичный мусор — вон, сломанный манипулятор торчит, только уж больно много у него иголок, чтобы чувствовать себя уютно рядом с ним. Не то эта мелочь сама сбилась в кучу, естественным путем, не то кто-то стащил сюда этот хлам специально — одним импам известно зачем. Или же, как вдруг подумалось Биллу, корабль здесь раньше был, но отчего-то пропал, оставив за собой только эти редкие обломки. — Ты уверен, что твои данные верны, и ты не принял за «Обелиск» совершенно не связанную с ним кучу мусора? — спросил Билл. — Узнаем, когда я здесь все осмотрю, — Матиуш передернул плечами. — В крайнем случае, может, пару запчастей прихвачу. Он несколько неуклюже согнул одну ногу, уперся коленом в «землю» и направил сканер на ближайший обломок. — А мягенько, — заметил он. Билла слегка передернуло от этого комментария. Не то чтобы он не заметил упругость поверхности, по которой шел до этого, но предпочитал не задумываться об этом. Порог брезгливости инженера, впрочем, проходил повыше — то ли от природы, то ли в результате приснопамятного крушения Чернокнижника, после которого его череп собирали по частям. Биллу всегда казалось, что мнительных гражданских такие вещи должны травмировать не только буквально, но и психически (а как иначе, если угроза жизни для них событие как правило разовое), но этот экземпляр, похоже, опять отличился. — Я нашел инженерный отсек, — сообщил Кристиан. — Вход завален обломками переборок. Один не расчищу путь. Гилберт заколебался. Стоять, как майский шест, наблюдая, как Тейн сканирует одну железку за другой, не было особенно полезно; да и ничего опасного они до сих пор не увидели. На «Урле», что бы это ни значило, может находиться ключ к разгадке тайны Кармага и «Энемена», поэтому пренебрегать миссией храмовника не стоит. Помочь же Крису — дело десяти минут, может, четверти часа, потом можно вернуться сюда. Единственная проблема заключалась в том, что специалист мог во что-то вляпаться не то что за десять минут — за десять секунд, а то и быстрее, будучи в этом отношении хуже двухлетнего ребенка с начисто отсутствующим инстинктом самосохранения. А еще ему очень не хотелось заходить в этот корабль. — Точно? — малодушно спросил он. Храмовник очень выразительно промолчал. Разумеется, иначе он бы сам разобрал завал и только проинформировал их о своем намерении, а затем — успехе. — Я тебе бластер оставлю, — решился Билл, обращаясь к Тейну. — Помогу Крису и вернусь. Ты стрелять из такого умеешь? — Наводишь и нажимаешь, да? — лицо Матиуша за стеклом шлема приняло выражение благородной дамы, обнаружившей в своем супе купающуюся там крысу. — Сойдет, — вздохнул капитан. — Кричи, если что. Он спрыгнул в озеро и побрел по нему в сторону корабля. Кристиан ответственно ждал его у внешнего шлюза, развлекая себя осмотром окрестностей — не то чтобы с этого места многое можно было рассмотреть. Лично космодесантника больше всего интересовало, в какой стороне у этого кита глотка (и вся последующая пищеварительная система), а в какой — ближайший и наименее унизительный выход. — Показывай, — не стал размениваться на пустые разглагольствования Билл. Этот подход всегда работал с Кристианом: он немедленно повернулся и первым зашел в корабль. Потолки там действительно были выше, чем в дарионских кораблях, но на этом, к огромному разочарованию Билла, разница практически заканчивалась. Коридор как коридор: по похожим он ходил на «Ласточке» и десятке других звездолетов. Узкий луч фонаря не выхватывал из темноты ничего кричаще-инопланетного, кроме редких табличек с незнакомым алфавитом: ни странных приборов или изображений, никаких тебе устроенных посреди корабля капищ с отрубленными головами или развешанных по потолку диковинных трофеев… Если не считать абсолютной темноты и тишины — динамики шлема только шуршали иногда, но передавали только их с Тайлером гулкие шаги — ничего необычного в этом коридоре не было. Просто коридор. И именно это вызывало беспокойство, которое выступило на первый план, когда улеглось первое разочарование. Коридоры на космических кораблях не должны быть так пусты. Здесь вообще не должно быть так тихо и пусто; Биллу было знакомо это ощущение, и он безошибочно признал «Урл» как один из тех покинутых, пустых кораблей, на которых ему доводилось бывать. Где должен быть хоть кто-то, но никого нет. И никто не может понять, куда они все подевались. Почему оно… такое? Необъяснимое, пустое и жуткое? Неправильное до мозга костей. Из всех загадок космоса это была, пожалуй, единственная, которая вызывала у него хорошо скрываемый, но ужас. Луч его фонаря не дрожал, но Билл не мог дождаться, когда завал будет разобран, а он сможет выбраться и вернуться обратно к инженеру. По крайней мере, когда он находился непосредственно во рту космического кита, вопросов о том, куда все подевались, не возникало — ответ приходил сам. — Я, кажется, бетономешалку нашел! — поделился Тейн. — Где этот кит мог сожрать бетономешалку? — Меня сейчас больше другое беспокоит, — сказал храмовник, сворачивая в проход, действительно заваленный обломками. — Корабль почти целый, внешняя обшивка не пострадала, никаких следов боя я не нашел — где же экипаж? На несколько секунд стало тихо-тихо. Билл про себя обматерил слишком внимательного напарника, который, видимо, про существование эмоций прочитал в умной книжке и научился их изображать — но не понимать. — От голода умерли? — с надеждой предположил инженер. — Или от удушья… — А куда тогда тела пропали? — Стройными рядами отправились в утилизатор? Кристиан посчитал ниже своего достоинства реагировать на такие откровенные глупости. — Давай за дело приниматься, — сказал Билл, берясь за какой-то погнутый ящик. Внезапно из ящика вырвалось облако красноватого тумана. Космодесантник с удивленным возгласом отшатнулся, больше рефлекторно, ведь скафандр надежно защищал его от любого тумана. Но мгновением позже краснота затопила все его поле зрения.