Гарри Поттер и Святой Грааль

Декабрь 1997 года в Германии выдался на редкость суровым. Ледяной ветер, словно разъяренный берсерк, носился по просторам Баварии, швыряя в лицо колючие снежинки, заставляя даже древние стены замка Айнцберн дрожать. Гарри Поттер, сидя на широком подоконнике в одной из комнат замка, смотрел на этот мрачный пейзаж, и сердце его было так же мрачно, как и небо. Свинцовые тучи, набухшие снегом, нависали над башнями замка, словно грозя обрушить на него всю свою ледяную ярость. Потеря Сириуса… Его крестного, его единственной настоящей семьи… Эта мысль, словно острый осколок стекла, вонзалась в его душу, причиняя нестерпимую боль. Он закрыл глаза, пытаясь отогнать ее, но она возвращалась снова и снова, словно призрак, который не может найти покоя. Воспоминания, словно старые фотографии, мелькали перед его внутренним взором: улыбка Сириуса, его теплые объятия, его голос, полный заботы и любви. Все это было теперь лишь прошлым, недостижимым и невозвратным. Рядом, на мягком диване, сидела Жанна-Рулер. Ее волосы, блестящие как солнечные зайчики, украшали ее бледное лицо, а ее васильковые глаза, полные тепла и сострадания, были направлены на Гарри. Она молчала, но ее присутствие было словно тихая мелодия, утешающая и успокаивающая. Она понимала его боль, понимала его отчаяние, и она хотела помочь ему, но не знала как. Слова казались ей бессильными перед лицом такой потери. У камина, словно тень, застыла Жанна Альтер. Ее черные доспехи блестели в мерцающем свете огня, контрастируя с ее бледной кожей и яркими янтарными глазами. Она смотрела на Гарри с нескрываемой тревогой. Она не привыкла к таким эмоциям, она не знала, как с ними справиться, но она знала, что не может оставить Гарри в беде. В ее душе, обычно холодной и неприступной, словно крепость, зарождалось странное чувство, которое она не могла определить. Это было смешение сочувствия, защиты и… чего-то еще, чего-то более глубокого и непонятного. — Гарри, — произнесла Жанна-Рулер тихим, мелодичным голосом, — я знаю, как тебе сейчас тяжело. Но ты не одинок. Мы рядом. Жанна Альтер кивнула в знак согласия. Ее губы сжались в тонкую линию, а взгляд стал еще более серьезным. — Ты прав, — сказала она, ее голос звучал резко, но в нем слышалась скрытая нежность, — Волдеморт заплатит за свои преступления. Мы отомстим за Сириуса. Мы сделаем все, чтобы восстановить справедливость. Гарри поднял голову, взглянул на них, и бледная улыбка промелькнула на его губах. Он был благодарен им за поддержку, но он знал, что это не вернет ему Сириуса. Ничто не вернет. И все же, их слова дали ему силу, силу продолжать бороться, силу идти дальше. В то время как Гарри боролся со своим горем, в другой части замка развертывались не менее важные события. Королева Драко, гордая и неприступная, словно ледяная королева, стояла у окна, любуясь мрачным пейзажем. Она была одета в облегающий черный костюм, который подчеркивал ее стройную фигуру и мощные мышцы. Поверх костюма она носила красно-черный доспех, украшенный замысловатыми узорами. На ее голове красовались два изящных рога, а из-за спины развивался длинный алый плащ, словно языки пламени. Ее золотистые волосы словно сливались со снегом, а пронзительно-красные глаза, пылающие внутренним огнем, отражали ее непоколебимую решимость и ярость. Она преследовала свою новую цель — спасти Сакуру Тосака из лап Зокена Мато. Она верила, что ее сила, сила Зверя, поможет ей в этом. Но не было в этом замке никого, кто бы не понимал, что это будет непросто. Зокен — могущественный и опасный противник, и все они должны быть готовыми ко всему. Она сжала кулаки, ее ногти впились в ладони, оставляя тонкие красные царапины. В библиотеке замка Айнцберн Гермиона Грейнджер, с присущей ей жаждой знаний, рылась в обширной коллекции древних фолиантов. Страницы книг, пожелтевшие от времени, шелестели под ее пальцами, словно шепча секреты прошлого. Она нахмурила брови, сосредоточенно вчитываясь в текст, ее карие глаза бегали по строчкам, пытаясь уловить хоть какой-то намек, хоть какую-то зацепку. Она пыталась найти хоть какую-то информацию о Зокене Мато, но даже самые мудрые и старые книги хранили молчание, не желая раскрывать тайны темного мага. Ее карие глаза, обычно сияющие любопытством, сейчас были полны растерянности и тревоги. Она понимала, что Зокен — серьезная угроза, но она не знала, как с ним бороться. Чем больше она читала, тем больше вопросов возникало у нее. Кто такой Зокен? Каковы его цели? Почему ему нужна Айрисфиль? Ответы ускользали от нее, словно песок сквозь пальцы. Она вздохнула и отложила книгу, потирая усталые глаза. — Гудако, — обратилась она к девушке-Мастеру, которая сидела в углу, читая книгу по японской культуре, — ты ведь знаешь о Зокене больше, чем кто-либо из нас? Почему он так одержим Айрисфиль? Гудако подняла голову от книги, ее глаза, цвета темного шоколада, блеснули с лукавой искоркой. Она отложила книгу на стол, небрежно заложив страницу уголком, и грациозно повернулась к Гермионе. На ее лице появилась загадочная улыбка, которая могла означать все, что угодно — от искреннего желания помочь до злого умысла. — О, Зокен Мато, — протянула она голосом, который был похож на шелест осенних листьев, — это весьма… своеобразная личность. Представь себе древний дуб, Гермиона. Его корни уходят глубоко в землю, переплетаясь с корнями других деревьев, с костями забытых героев, с тайнами прошлого. Его ветви тянутся к небу, цепляясь за облака, за звезды, за саму вечность. Он видел многое, Гермиона, он пережил многое. Он — хранитель знаний, которые неподвластны пониманию обычных смертных. Гудако сделала паузу, наслаждаясь замешательством на лице Гермионы. — Зокен одержим Айрисфиль, потому что она — ключ к Граалю, — продолжила она, ее голос стал тише, словно она боялась, что ее услышат стены, — она — сосуд, в котором будет рождена новая жизнь, новая сила. И Зокен хочет завладеть этой силой. Он хочет стать богом. Он хочет править миром. Он хочет… вечности. Гудако замолчала, ее взгляд стал задумчивым. Она словно погрузилась в свои мысли, в свои воспоминания, в свои тайны. Гермиона смотрела на нее с нескрываемым любопытством и… опасением. — Но почему Айрисфиль? — спросила она, — разве нельзя использовать кого-то другого? Гудако улыбнулась еще шире, ее улыбка стала похожа на оскал хищника. — О, моя дорогая Гермиона, — сказала она, — ты еще так молода и наивна. Ты думаешь, что Грааль — это просто волшебный кубок, который исполняет желания? Нет, моя дорогая, Грааль — это нечто гораздо большее. Это — сила, которая способна изменить мир, переписать историю, создать новую реальность. И для того, чтобы получить эту силу, нужна жертва. Жертва, которая будет достойна Грааля. И Айрисфиль — идеальная жертва. Гудако встала со своего места и подошла к окну, ее взгляд был устремлен на бушующую метель. — Айрисфиль — это не просто женщина, Гермиона, — сказала она, ее голос был полон печали и… восхищения, — она — воплощение чистоты, невинности, любви. Она — ангел, сошедший на землю. И ее смерть станет ключом к вратам рая… или ада. Гудако повернулась к Гермионе, ее глаза блестели в полумраке. — Ты хочешь знать, что будет, если Айрисфиль умрет своей смертью? — спросила она, — Я скажу тебе. Ничего не будет. Грааль не явится. Потому что Грааль не нуждается в естественной смерти. Грааль нуждается в жертве. В жертве, которая будет принесена сознательно, с чистым сердцем и открытой душой. И только Айрисфиль способна на такую жертву из всех живущих на Земле. Гудако замолчала, ее взгляд стал задумчивым. Гермиона смотрела на нее с нескрываемым ужасом. — Но… это же ужасно, — прошептала она, — разве мы не можем ее спасти? Гудако пожала плечами. — Возможно, — сказала она, — но это будет непросто. Зокен не отступит. Он будет бороться за Айрисфиль до последнего. И нам придется сделать все возможное, чтобы его остановить. Гудако улыбнулась, ее улыбка была полна решимости и… жестокости. — Но не волнуйся, Гермиона, — сказала она, — я помогу вам. Я сделаю все, чтобы спасти Айрисфиль. И я сделаю все, чтобы Зокен заплатил за свои преступления. Гермиона, ошеломленная словами Гудако, молчала несколько мгновений, пытаясь осмыслить услышанное. Ее разум, обычно ясный и логичный, буквально кипел от вопросов. — Но… как это возможно? — прошептала она, наконец. — Как кто-то может быть создан для того, чтобы стать жертвой? И как дедушка Айнцберн, ее собственный дед, может допустить такое? Разве он не должен ее защищать? Разве любовь не должна быть превыше всего? Гудако усмехнулась, ее темные глаза блеснули сарказмом, но в глубине их Гермиона уловила проблеск печали. — О, Гермиона, ты слишком идеализируешь семейные узы и природу любви, — сказала она, ее голос был похож на шелест шелка, скользящего по обнаженной коже. — Семья Айнцберн — это не обычная семья. Это — древний род магов, которые посвятили свою жизнь одной цели — созданию Святого Грааля, чаши спасения для всего человечества. И для них все средства хороши. Даже если это означает пожертвовать собственной внучкой, агнцем, добровольно идущим на заклание ради всеобщего блага. Гермиона вздрогнула. Слова Гудако резонировали с чем-то глубоко внутри нее, с историями о самопожертвовании, которые она слышала в детстве. — Но… Айрисфиль… она же не хочет умирать, — прошептала она, чувствуя, как ком подступает к горлу. Гудако отвела взгляд, ее изящные пальцы нервно теребили золотую цепочку на шее. — Желания Айрисфиль не имеют значения, — сказала она тихо, словно боясь нарушить хрупкую тишину. — Она — всего лишь инструмент в руках Айнцбернов, орудие в руках судьбы. Она была создана для этой цели, и она ее выполнит, подобно тому, как солнце восходит каждое утро, выполняя свой долг. — Но… это же неправильно! — воскликнула Гермиона, ее карие глаза сверкнули гневом и отчаянием. — Мы должны ее спасти! Мы не можем позволить Зокену ее убить! Разве не в этом смысл любви — защищать тех, кто дорог? Гудако посмотрела на нее с грустью и пониманием. — Ты действительно так думаешь, Гермиона? — спросила она, ее голос был полон горечи. — Ты готова рискнуть своей жизнью ради женщины, которую ты едва знаешь? Готова ли ты бросить вызов судьбе, которая была предопределена веками? Гермиона, не задумываясь, кивнула. — Да, — сказала она твердо, ее голос дрожал, но не от страха, а от решимости. — Айрисфиль — хороший человек. Она не заслуживает такой участи. И я сделаю все, чтобы ее защитить, даже если мне придется противостоять целому миру. Потому что любовь — это не только принимать, но и бороться за тех, кого любишь. Гудако улыбнулась, ее улыбка была грустной и одновременно полной восхищения. — Что ж, Гермиона, — сказала она, — я восхищаюсь твоей отвагой и твоим большим сердцем. Но я предупреждаю тебя — это будет опасное путешествие. Зокен — могущественный враг, и он не отступит так легко. Будь осторожна, ибо на этом пути тебя ждут не только внешние враги, но и внутренние демоны. Гермиона кивнула, ее сердце было полно решимости. Она знала, что ее ждет непростой путь, но она была готова его пройти. Она не позволит Зокену убить Айрисфиль. Она спасет ее, чего бы ей это ни стоило. Даже если ей придется бросить вызов самой судьбе.

***

Кирицугу Эмия, мужчина с ледяным спокойствием и стальными нервами, стоял у окна библиотеки, наблюдая за беспощадной метелью, которая бушевала за пределами замка Айнцберн. Его взгляд, холодный и проницательный, словно клинок из дамасской стали, был устремлен вдаль, сквозь снежную завесу, сквозь саму ткань реальности. Он думал о предстоящей поездке в Японию, о Зокене Мато, о Граале, о судьбе своей жены, Айрисфиль, и о тяжелом бремени, которое он нес на своих плечах. Он знал, что их ждет опасное путешествие, полное неожиданных поворотов и смертельных ловушек. Зокен Мато — это не просто маг, это — воплощение тьмы, существо, которое живет веками, питаясь страданиями и отчаянием других. И остановить его будет непросто. Но Кирицугу был готов ко всему. Он был готов пожертвовать всем, чтобы защитить свою семью, чтобы спасти мир от надвигающейся тьмы. Он был убийцей магов, человеком, который посвятил свою жизнь борьбе со злом, и он не отступит перед никакими трудностями. В этот момент в библиотеку вошла Элен. Ее лицо, обычно сияющее красотой и уверенностью, сейчас было бледным и напряженным. Ее взгляд, обычно спокойный и проницательный, сейчас был полон тревоги. Она подошла к Кирицугу, ее движения были плавными и грациозными, словно у дикой кошки. — Кирицугу, — сказала она, ее голос был тихим и наполненным скрытым беспокойством, — я хотела поговорить с тобой о нашей поездке в Японию. Кирицугу повернулся к ней, его взгляд был непроницаемым. — Что именно тебя беспокоит, Элен? — спросил он. — Я переживаю за Гарри, — ответила Элен, ее голос дрожал от волнения, — он еще не оправился от смерти Сириуса. И я боюсь, что это путешествие может оказаться для него слишком тяжелым. Кирицугу понимал ее беспокойство. Гарри Поттер — это не просто мальчик, это — символ надежды для всего магического мира. И если он сломается, то последствия могут быть катастрофическими. — Я поговорю с ним, — сказал Кирицугу, его голос был твердым и уверенным, — я постараюсь убедить его, что он должен быть сильным. Он должен бороться за то, во что верит. Он должен защитить тех, кого любит. — Спасибо, Кирицугу, — сказала Элен, ее лицо немного просветлело, — я знаю, что ты сможешь ему помочь. — Я сделаю все, что в моих силах, — ответил Кирицугу, его взгляд был полон решимости. Они замолчали, и в библиотеке воцарилась тишина, нарушаемая лишь завыванием ветра за окном. Кирицугу и Элен смотрели друг на друга, и в их глазах читалась взаимная поддержка и уважение. Они были союзниками в этой нелегкой борьбе, и они были готовы сражаться бок о бок до самого конца. Тишина повисла в воздухе, тяжелая и гнетущая, словно предчувствие надвигающейся бури. Кирицугу, нарушив молчание, вновь заговорил, его голос звучал ровно, лишенный каких-либо эмоций, словно он произносил не слова, а формулы, тщательно выверенные и точные. — Элен, — начал он, — я понимаю, что ты стремишься скрыть свою истинную природу, но для эффективной борьбы против Зокена нам необходима вся возможная информация. К какому классу Слуг ты принадлежишь? Каковы твои сильные и слабые стороны? Элен повернулась к нему, ее лицо было непроницаемым, словно маска. Она встретила его взгляд спокойно и твердо, ее глаза, цвета растопленного золота, не выдавали никаких эмоций. Она молчала несколько секунд, словно взвешивая каждое слово, прежде чем ответить. Ее губы изогнулись в легкой, почти незаметной улыбке. — Мир — это сложная головоломка, Кирицугу, — сказала она, ее голос был спокоен и мелодичен, словно пение птиц на рассвете. — И каждый из нас — это лишь одна из ее частей. Моя природа — это лишь одна грань моего существа, одна из множества масок, которые я ношу. Я могу быть воином, защитником, целителем, советником, даже разрушителем, если того потребуют обстоятельства. Моя сила проистекает из моего опыта, из моих знаний, из моей способности адаптироваться к любой ситуации. Но истинная сила — это не сила меча или магии, а сила духа, сила воли, сила любви. Кирицугу нахмурился еще сильнее. Ответ Элен был похож на изящную ловушку из слов, обманчиво красивую, но пустую внутри. Она не ответила на его вопрос, но при этом сказала так много, что он почувствовал себя еще более растерянным, чем прежде. Он словно утопал в ее словах, не в силах уловить их истинный смысл. — Хорошо, Элен, — сказал он наконец, понимая, что дальнейшие расспросы бесполезны. — Я понял. Но помни, что в этой битве нам придется действовать сообща. И чем больше мы будем знать друг о друге, тем эффективнее будет наше сотрудничество. Элен улыбнулась, ее улыбка была теплой и загадочной. Она не собиралась раскрывать все свои карты. Не сейчас. Не здесь. Но она знала, что когда придет время, она покажет Кирицугу всю свою силу. И он пожалеет, что задал ей этот вопрос. Кирицугу, оставшись в одиночестве, продолжал смотреть на бушующую за окном метель. Слова Элен не дали ему ответов, но они заставили его задуматься. Она была загадкой, которую он не мог разгадать. Но он знал, что она — могущественный союзник, и он должен был использовать ее силу с максимальной выгодой. Он повернулся и подошел к столу, на котором лежали разные документы, карты и чертежи. Среди них были и поддельные паспорта и билеты на самолет в Японию. Кирицугу принялся тщательно изучать их, проверяя каждую деталь, каждый штрих. Он не мог допустить ни малейшей ошибки. От этого зависела не только их миссия, но и их жизни. «Япония — далекая и загадочная страна», — подумал он, вспоминая слова, которые недавно сказал Гарри. — «Но мы должны побывать там, чтобы остановить Зокена». Он знал, что поездка будет опасной. Мало того, что их преследовали Волдеморт и его приспешники, теперь им предстояло сразиться с Зокен Мато, древним и могущественным магом. Но Кирицугу не отступал перед трудностями. Он был готов ко всему. Он поднял голову и взглянул на портрет Айрисфиль, который висел над камином. Ее лицо, прекрасное и печальное, словно у ангела, смотрело на него с невыразимой любовью и тревогой. Он знал, что она переживает за него, за их дочь, за всех них. И он обещал себе, что сделает все возможное, чтобы защитить их. «Я вернусь, Айрисфиль», — подумал он, его сердце сжалось от боли и любви. — «Я вернусь к тебе. Мы преодолеем все трудности. Вместе.» В этот момент раздался веселый детский смех, и в комнату ворвались две девочки, словно два солнечных лучика, разгоняющих мрак. Старшая, Илия, с алыми глазами и платиновыми волосами, бросилась к Кирицугу, обнимая его за ноги. Младшая, Хлоя, с золотисто-карими глазами и такими же платиновыми волосами, как у Айрисфиль, неуверенно стояла у порога, робко улыбаясь, с видом нашкодившего кота. «Я должен защитить их», — подумал Кирицугу, глядя на своих дочерей, и его сердце наполнилось теплом и решимостью. — «Я сделаю все, что в моих силах, чтобы они были счастливы». Гарри, уставший от тяжелых раздумий, бродил по коридорам замка, бесцельно блуждая среди древних гобеленов и мраморных статуй. В воздухе витал слабый запах лаванды и старых книг, создавая атмосферу умиротворения и таинственности. Он чувствовал себя здесь чужим, неприкаянным, словно призрак, который не может найти покоя. Он остановился у одной из дверей, прислушиваясь к тихим голосам, доносившимся изнутри. Дверь была приоткрыта, и он не удержался от искушения заглянуть внутрь. В комнате было тепло и уютно. Горел камин, отбрасывая причудливые тени на стены, украшенные детскими рисунками. На полу был расстелен пушистый ковер, на котором играли две девочки. Иллия строила башню из деревянных кубиков, а Хлоя пыталась отобрать у нее кубики, весело хихикая. Рядом с ними сидела Лизритт, читая им сказку. Ее голос был мягким и мелодичным, словно колыбельная. Селла стояла у окна, наблюдая за играющими детьми. Ее лицо, обычно холодное и непроницаемое, сейчас было освещено нежной улыбкой. Она смотрела на Иллию и Хлою с такой любовью и заботой, что Гарри невольно удивился. Он не мог поверить, что эта суровая женщина, которая казалась более суровой, чем бывала МакГонагалл, может быть такой нежной и внимательной. Он заметил, что Иллия и Хлоя были одеты в одинаковые платья, но разных цветов — синее и розовое. На их головах были забавные шапочки с ушками, а на ногах — теплые носочки. Они выглядели такими милыми и беззащитными, что у Гарри сжалось сердце. Он не мог не думать о том, что и сам был недавно ребенком, а теперь должен сражаться за Святой Грааль с темными магами. Где-то в глубине души ему хотелось вернуться в счастливое и беззаботное детство, когда еще были живы его родители, чтобы сполна насладиться моментом и напитаться родительской любви. Гарри отступил от двери, не желая нарушать их идиллию. Он почувствовал, что ему здесь не место. Он был чужим в этом мире, полном тепла и любви. Он был одиноким волком, обреченным на вечные скитания. В этот момент в коридоре появились Гудако и Рицука. Они разговаривали о чем-то важном, их лица были серьезными и сосредоточенными. Они не заметили Гарри, который стоял в тени, и прошли мимо, направляясь в сторону комнаты, где играли дети. Гудако остановилась у порога и заглянула внутрь. Ее темные глаза блеснули с странным выражением — смесью удивления, зависти и… грусти. Она смотрела на Иллию и Хлою с такой тоской, словно они были чем-то недостижимым, запретным для нее. Рицука тоже заглянул в комнату. Его лицо осветилось нежной улыбкой. Он смотрел на детей с теплотой и заботой, словно они были его собственными. — Какие они милые, — прошептал он. Гудако кивнула, не отрывая взгляда от детей. — Да, — сказала она, ее голос был тихим и грустным, — они действительно милые. Рицука и Гудако обменялись взглядами, полными немого удивления. В их глазах читалось одно и то же недоумение, одна и та же тревога. Что-то было не так в этом мире, что-то не вписывалось в их представления о реальности. Гудако, скрывая свои истинные мысли и чувства за маской безразличия, молча последовала за Рицукой прочь от комнаты, где играли дети. Она должна была обсудить это с ним наедине, понять, что происходит. Они нашли уединенное место в одной из пустых комнат замка. Гудако закрыла дверь, отрезая себя и Рицуку от остального мира. — Две Иллии? — спросил Рицука. — Как это вообще возможно? Разве мы не в том же мире, что и всегда? Или что-то произошло, чего мы не заметили? Гудако в ответ пожала плечами. — Это меняет все, — тихо сказала она, ее голос был лишен привычной игривости. — Мы не можем доверять своим знаниям об этом мире. Мы в неизвестности. Рицука кивнул, соглашаясь с ней. Он чувствовал себя так, словно почва уходила у него из-под ног. Все, что он знал, все, чему он верил, оказалось под вопросом. — Что нам делать? — спросил он, глядя на Гудако с надеждой. — Нам нужно продолжать наш план, — ответила Гудако, ее глаза блестели решимостью. — Мы должны помочь Гарри достичь Грааля. Но теперь мы должны быть еще осторожнее. Мы не знаем, какие сюрпризы может преподнести нам эта реальность.

***

Гарри, который все это время находился неподалеку, случайно стал свидетелем их разговора. Он не мог расслышать все, что они говорили, но он понял, что Гудако и Рицука чем-то взволнованы. Он видел их обеспокоенные лица, слышал их напряженные голоса. «О чем они говорят?» — подумал Гарри, чувствуя укол тревоги. — «Что их так встревожило?» Он решил подобраться поближе и попытаться подслушать их разговор. Осторожно, стараясь не шуметь, он приблизился к двери и прижался к ней ухом. — …передать ему Жанну Альтер, — услышал он голос Рицуки. — Она сможет его защитить. — Жанну Альтер? — удивленно переспросила Гудако. — Почему именно ее? — Я видел это во сне, — ответил Рицука. — Она — его ангел-хранитель. Гарри нахмурился. Он не понимал, о чем они говорят. Зачем ему Жанна Альтер? И что значит «ангел-хранитель»? — …помочь Гарри достичь Грааля, — снова услышал он голос Рицуки. — Что бы ни случилось. — Что же такое может случиться? — спросила Гудако. В ответе Рицуки Гарри услышал лишь тяжелый вздох. Он почувствовал, как по его спине пробежал холодок. Он не знал, что задумали Рицука и Гудако, но он понимал, что это что-то серьезное. Что-то, что может изменить его жизнь навсегда. Внутри у него все горело от нетерпения и тревоги. Он хотел знать, что его ждет, хотел быть частью этого плана. Но он также боялся. Боялся того, что он может узнать. Гарри, сердце которого билось как бешеное, тихо отошел от двери. Он не хотел, чтобы Гудако и Рицука его заметили. Он не был уверен, что они скажут ему правду, если он спросит их о их разговоре. Но он знал, что должен выяснить, что они задумали. Он должен был знать, какое место ему отведено в их планах. Он вернулся в свою комнату, его мысли были в смятении. Он не мог собраться с мыслями, не мог сосредоточиться ни на чем. Слова Рицуки и Гудако звучали у него в голове, словно назойливая мелодия, которую невозможно забыть. «Жанна Альтер?» — думал он, лежа на кровати и глядя в потолок. — «Зачем мне Жанна Альтер? И что значит «ангел-хранитель»? И почему они говорят о Граале? Что они задумали?» Внутри у него все горело от нетерпения и тревоги. Он ощущал это словно физическую боль, словно жгучее пламя, которое разгоралось в его груди, грозя поглотить его целиком. Он хотел знать, что его ждет, хотел быть частью этого плана, хотел быть полезным, хотел отомстить за Сириуса, хотел остановить Волдеморта. Но он также боялся. Боялся того, что он может узнать, боялся того, какую цену ему придется заплатить за победу. Он встал с кровати и подошел к окну. Метель уже утихла, и в небе появились первые звезды, словно бриллианты, рассыпанные по черному бархату. Он смотрел на них, пытаясь найти в их холодном блеске ответы на свои вопросы. Но звезды молчали, храня свои тайны. И Гарри чувствовал себя еще более одиноким и потерянным в этом огромном и непонятном мире. В этот момент раздался тихий стук в дверь, словно кто-то нерешительно просил разрешения войти. Гарри оглянулся и увидел Гермиону, которая стояла на пороге. Ее лицо сияло от радости, а карие глаза блестели, словно два драгоценных камня. В руках она держала письмо, запечатанное зеленым воском с отпечатком герба Малфоев. — Гарри, тебе письмо! — сказала она, ее голос звенел от волнения. — От Драко! Гарри удивленно поднял брови. Он не ожидал получить письмо от Драко Малфоя, тем более в такой момент. Все его мысли были заняты разговором Рицуки и Гудако, тревогой за Айрисфиль, предстоящей поездкой в Японию. Но он не мог не заметить, как Гермиона рада получению этого письма. Ее щеки пылали румянцем, а в глазах плясали веселые огоньки. Он взял конверт из ее дрожащих рук и распечатал его, разломав печать. Письмо было написано аккуратным, разборчивым почерком, который так идеально ассоциировался с образом Драко — идеального и примерного слизеринца, старосты школы, и совсем не шел к образу надменного и заносчивого парня, которым он его раньше считал. Гарри начал читать вслух, его голос звучал тихо и немного неуверенно: Дорогая Гермиона, Прости, что беспокою тебя своими письмами. Знаю, что сейчас не самое подходящее время для лирики, но я просто не мог не написать. Здесь, в этом холодном и мрачном доме, где все пропитано запахом страха и отчаяния, твои письма — единственный луч света, единственный источник тепла. На этом моменте голос Гарри дрогнул, и юношу захватил водоворот растерянности и смущения, ведь именно он читал это письмо Гермионе. Ощущая себя до крайности неловко, сопровождаемый взглядом подруги, он изо всех сил попытался взять себя в руки и продолжить чтение. Я постоянно думаю о тебе, о твоих прекрасных карих глазах, о твоей ослепительной улыбке, о твоем заразительном смехе. Я знаю, что я вел себя как полный идиот, когда мы учились в Хогвартсе. Я был глуп, слеп, заносчив. Но я изменился. Последние события открыли мне глаза. Я понял, что был не прав. Я не видел твоей истинной красоты, твоей доброты, твоей силы. Ты — самая удивительная девушка, которую я когда-либо встречал. И я хочу, чтобы ты знала, что я готов на все, чтобы быть с тобой. Я знаю, что ты сейчас где-то далеко, и что тебя окружают опасности. Но я верю в тебя. Ты сильная, умная и храбрая. Ты справишься со всеми испытаниями. И я буду ждать тебя, сколько бы времени это ни заняло. И ради тебя я сделаю все дороги прямыми. С любовью, Драко Гарри закончил читать письмо и поднял взгляд на Гермиону. Она стояла, затаив дыхание с приоткрытым ртом, ее щеки пылали румянцем, а в глазах блестели слезы счастья. Он улыбнулся ей, чувствуя, как его собственная грудь сжимается от нежности. — Он пишет, что любит тебя, — тихо сказал Гарри, — И что будет ждать тебя. Всегда. Гарри закончил читать письмо и поднял взгляд на Гермиону. Она стояла, затаив дыхание, ее щеки пылали румянцем, а в глазах блестели слезы счастья. Он улыбнулся ей, чувствуя, как его собственная грудь сжимается от нежности. — Он пишет, что любит тебя, — тихо сказал Гарри, — И что будет ждать тебя. Всегда. Гермиона молчала, пытаясь справиться со своими эмоциями. Она не ожидала такого письма от Драко. Еще совсем недавно он казался ей заносчивым и высокомерным слизеринцем, который никогда не сможет понять ее чувства, ее ценности. Но его письмо изменило все. Она видела в нем искренность, видела боль, видела любовь. И она не могла остаться равнодушной. — Он еще и стихи написал, — прошептала она, протягивая Гарри сложенный вчетверо листок пергамента. Гарри развернул листок и начал читать: В мире, где тьма сгущается, Где звезды гаснут одна за другой, Твой образ — единственный свет, Что дарит мне надежду и покой. Твои глаза — словно два озера, В которых отражается небо, Твоя улыбка — словно солнце, Что согревает мою душу светом. Я знаю, что недостоин тебя, Но я готов бороться за твою любовь, Я готов изменить себя, Чтоб стать достойным твоей судьбы. Ты — моя путеводная звезда, Что ведет меня сквозь тьму. Без тебя я потерян навсегда, Лишь с тобой я обрету покой. Гарри закончил читать стихи и посмотрел на Гермиону. Она стояла, опустив глаза, ее щеки пылали румянцем, а губы дрожали в счастливой улыбке. — Похоже, он действительно влюблен, — сказал Гарри, улыбаясь. Гермиона кивнула, не в силах скрыть свое счастье. Она сжала письмо Драко в руках, словно боясь, что оно исчезнет, словно сон. Она знала, что их ждут трудные времена, знала, что их путь будет полон опасностей. Но теперь у нее была надежда. Надежда на то, что они справятся со всеми испытаниями, надежда на то, что их любовь выдержит все. Гарри, наблюдая за счастьем Гермионы, почувствовал, как в его груди разгорается сложное чувство — смесь радости за подругу и горькой тоски по собственному счастью. Он никогда не испытывал ничего подобного тому, что Драко описывал в своем письме. Он знал любовь семьи, любовь друзей, но любовь между мужчиной и женщиной была для него загадкой. В его жизни были девушки, которые ему нравились, но он никогда не чувствовал к ним того, что, судя по всему, чувствовал Драко к Гермионе. Может быть, он просто еще не встретил ту единственную, которая сможет пробудить в нем эти чувства. А может быть, он просто не был способен на такую любовь. Может быть, его сердце было слишком искалечено болью и потерями, чтобы вместить в себя еще что-то. Он вздохнул, отгоняя от себя эти мрачные мысли. Сейчас не время для самокопания. У них впереди важная миссия, и он должен сосредоточиться на ней. — Гермиона, — сказал он, — я рад за тебя. Драко — хороший парень. Он достоин твоего счастья. Гермиона улыбнулась ему, ее глаза сияли от благодарности. — Спасибо, Гарри, — сказала она. — Я тоже надеюсь, что у нас все будет хорошо.

***

Дни в замке Айнцберн, несмотря на тревожную тень надвигающейся войны, стали для Гарри неожиданным островком покоя. Ощущение семьи, тепла и заботы, которого он был лишен всю свою жизнь, окутало его, словно мягкий плед в холодный зимний вечер. Игры с Иллией и Хлоей, наполненные звонким смехом и детской непосредственностью, на время заставляли забыть о мрачных предчувствиях. Разговоры с Лизритт, искрящиеся юмором и мудростью, открывали перед ним новые горизонты познания, а строгие, но справедливые тренировки с Селлой закаляли его дух и тело. Иллия, словно лучик солнца, пробивающийся сквозь тучи, озаряла его дни своей жизнерадостностью и оптимизмом. Хлоя, с ее загадочной полуулыбкой и проницательным взглядом, интриговала его, пробуждая желание узнать ее тайны. Их различия, словно две стороны одной медали, дополняли друг друга, создавая гармоничный образ сестринской любви. Иллия, словно воплощение детской непосредственности, с легкостью заполняла собой всё пространство вокруг. Её звонкий смех эхом разносился по коридорам замка, а неуемная энергия требовала постоянного выхода. Она могла часами играть с Гарри в прятки, с восторгом строя башни из кубиков, которые тут же с хохотом разрушала. Её фантазия не знала границ, и Гарри, сам того не замечая, погружался в этот мир детской радости, забывая о тяжести своей миссии. Однажды, играя с Иллией в саду, Гарри заметил в её глазах тень грусти. — Что случилось, Иллия? — спросил он, присаживаясь рядом с девочкой на траву. — Мне иногда грустно, что у меня нет друзей, — тихо сказала Иллия, опустив глаза. — Кроме Хлои и вас… Гарри погладил её по голове. Он понимал её одиночество. Сам он долгое время был лишён дружбы и тепла. — Но ты же знаешь, что мы тебя любим, — сказал он с улыбкой. — И ты всегда можешь на нас рассчитывать. Иллия подняла на него глаза, в которых снова засиял свет. — Спасибо, мистер Гарри, — сказала она и крепко обняла его. Хлоя, в отличие от своей сестры, была более замкнутой и загадочной. Она часто наблюдала за Гарри издалека, её янтарные глаза словно изучали его, пытаясь разгадать его тайны. Она редко участвовала в играх с Иллией и Гарри, предпочитая проводить время в одиночестве, читая книги или гуляя по саду. Однажды, когда Гарри тренировался с Селлой в зале для фехтования, он заметил Хлою, стоящую у двери. Она наблюдала за их тренировкой с нескрываемым интересом. — Хочешь попробовать? — спросил Гарри, увидев её взгляд. Хлоя колебалась. Она никогда не держала в руках меч. — Не бойся, — сказала Селла, улыбнувшись, — я тебе помогу. Селла взяла деревянный меч и показала Хлое несколько базовых приёмов. Хлоя быстро схватывала и вскоре уже уверенно отражала удары Селлы. Гарри был поражён её способностями. Она двигалась с невероятной грацией и ловкостью, словно родилась с мечом в руках. Он понял, что за внешней сдержанностью Хлои скрывается сильный и независимый дух.

***

Лизритт, с ее неугасаемым энтузиазмом и любовью к жизни, стала для Гарри настоящим другом и наставником. Она с радостью делилась с ним своими знаниями о магии, мифологии и истории, словно открывая перед ним двери в удивительный мир волшебства. Ее рассказы были настолько захватывающими, что Гарри, затаив дыхание, слушал ее, забывая обо всём на свете. — Знаешь, Гарри, — сказала она однажды, — магия — это не просто заклинания и волшебные палочки. Магия — это чудо, которое живёт в каждом из нас. Главное — научиться её чувствовать и видеть повсюду вокруг себя. Её слова запали Гарри в душу. Он начал обращать внимание на мелочи, которые раньше не замечал, и постепенно начал по-детски видеть чудеса во всём, что его окружало. Он видел чудо в лучах солнца, пробивающихся сквозь листву деревьев, в пении птиц, в шелесте ветра. Лизритт не только рассказывала ему о магии, но и учила его различным практическим навыкам. Она показала ему, как готовить целебные зелья, как читать древние руны, как общаться с природой. Гарри с жадностью впитывал новые знания, чувствуя, как его ослабевший дух укрепляется с каждым днём. Селла, с её холодной красотой и непроницаемым лицом, сначала казалась Гарри неприступной и даже пугающей. Но постепенно он начал замечать в её глазах тепло и заботу. Она стала для него строгим, но справедливым наставником, обучая его искусству фехтования и помогая ему развивать его физические способности. — Гарри, — сказала она ему однажды во время тренировки, — ты должен научиться контролировать свои эмоции. Гнев и страх — твои враги. Они лишат тебя силы и сосредоточенности. Её слова заставили Гарри задуматься. Он всю жизнь боролся со своими эмоциями, и он понимал, что Селла права. Он должен научиться владеть собой, если хочет победить в этой войне. Селла не только учила его фехтованию, но и помогала ему развивать его силу воли и выносливость. Она заставляла его выполнять тяжёлые физические упражнения, а периодически перекладывала на него собственные обязанности, заставляя работать в замке, закаляя тем самым его волю и силу духа. Гарри постепенно преодолевал свои слабости, становясь сильнее и увереннее в себе.

***

Одним тихим вечером, когда Иллия и Хлоя уже спали, укутанные в теплые одеяла, а Лизритт и Селла занимались своими делами, Гарри сидел у камина в комнате Айрисфиль, читая ей вслух старинную книгу. Мягкий свет огня играл на её бледном лице, подчеркивая его хрупкость и неземную красоту. Гарри читал спокойно и размеренно, его голос успокаивал и убаюкивал. Айрисфиль, полулёжа на кушетке, слушала его с полузакрытыми глазами, её лицо выражало умиротворение и покой. — Гарри, — прошептала она, её голос был слабым, но полным искренности, — спасибо тебе. Твоё присутствие — это настоящий подарок для нас. — Мне очень приятно это слышать, Айрисфиль, — ответил Гарри, мягко улыбнувшись. — Мне тоже хорошо здесь, с вами. Он не мог подобрать слов, чтобы выразить всю глубину своих чувств. Впервые в жизни он ощутил себя частью чего-то большего, чем он сам. Он чувствовал себя принятым, нужным, любимым. И это было для него самым ценным подарком.

***

Несмотря на атмосферу тепла и заботы, Гарри не мог полностью избавиться от чувства тревоги. Он знал, что их пребывание в замке Айнцберн — это лишь временная передышка. Впереди их ждала опасная миссия в Японии, и он не был уверен, что они смогут справиться с ней. Однажды вечером, когда Гарри сидел в библиотеке, пытаясь найти хоть какую-то информацию о Зокене Мато, к нему подошла Жанна Альтер. Её обычно холодный взгляд был наполнен беспокойством. — Гарри, — сказала она, её голос был тихим и серьёзным, — ты слишком много на себя берёшь. Тебе нужно отдохнуть. Гарри вздохнул. Он знал, что Жанна права, но он не мог себе этого позволить. Слишком многое было поставлено на карту. — Я не могу отдыхать, Жанна, — сказал он, — слишком многое зависит от нас. — Но ты же не машина, Гарри, — возразила Жанна. — Ты тоже человек. И тебе нужно время, чтобы восстановить силы. Гарри молчал, не зная, что ответить. Он чувствовал себя измотанным и растерянным. Ему казалось, что он несёт на своих плечах вес всего мира. Но он не мог смотреть, как его друзья выбиваются из сил в поисках всевозможной информации, которая могла бы хоть немного облегчить им выполнение возложенной на них миссии. Жанна подошла к нему и положила руку ему на плечо. — Гарри, — сказала она мягко, — позволь себе быть слабым. Мы с тобой. Мы тебе поможем. Её слова прозвучали как бальзам на его израненную душу. Он поднял глаза и встретился с её взглядом. В её глазах он увидел не только беспокойство, но и нежность, и поддержку. И в этот момент ему полегчало. Ведь всегда гораздо проще справляться с трудностями, когда ты не один. И он внутренне безмерно благодарил Жанну за ту поддержку, которую она пыталась ему оказать.

***

Несмотря на поддержку друзей, Гарри продолжал искать ответы на свои вопросы. Он хотел знать больше о Зокене Мато, о Войне за Грааль, о своей роли в этой войне. Он надеялся, что дедушка Айнцберн, хранитель древних знаний, сможет дать ему эти ответы. Однажды днём Гарри отправился в комнату дедушки Айнцберн. Он постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, вошёл. Дедушка Айнцберн сидел в своём кресле у камина, читая книгу. Его взгляд, холодный и проницательный, словно рентген, просканировал Гарри с ног до головы. — Дедушка Айнцберн, — сказал Гарри, — я хотел бы задать вам несколько вопросов. Дедушка Айнцберн медленно поднял голову и посмотрел на Гарри. Его голос, низкий и хриплый, словно шелест старых страниц, заполнил комнату. — Я слушаю тебя, Гарри, — сказал он, делая акцент на каждом слове. Гарри рассказал ему о своих сомнениях и страхах, о своём желании узнать больше о Зокене Мато и о Войне за Грааль. Он говорил быстро и сбивчиво, его слова прерывались тяжелым дыханием. Дедушка Айнцберн выслушал его внимательно, не перебивая. Когда Гарри закончил, он задал ему вопрос: — Почему ты боишься, Гарри? Гарри замялся. Он не привык говорить о своих страхах. — Я боюсь, что мы проиграем эту войну, — признался он наконец. — Зокен Мато очень сильный маг, и у него есть могущественные союзники. — А что ты знаешь о Зокене Мато, Гарри? — спросил дедушка Айнцберн, словно хищник, играющий со своей жертвой. — Я знаю, что он очень старый и очень опасный маг, — ответил Гарри. — Он хочет получить Святой Грааль, чтобы осуществить свои зловещие планы. — А что ты знаешь о Святом Граале, Гарри? — Я знаю, что он может исполнить любое желание, — ответил Гарри. — Любое желание, Гарри, — повторил дедушка Айнцберн, медленно кивая головой. — И какое же желание ты хотел бы исполнить? Гарри задумался. Он никогда не задумывался о том, какое желание он хотел бы загадать. — Я хочу, чтобы Волдеморт был побеждён, — сказал он наконец. — Я хочу, чтобы мир был спасён. — Достойное желание, Гарри, — сказал дедушка Айнцберн. — Но ты должен понимать, что Святой Грааль — это не волшебная палочка. Он не исполнит твоё желание просто так. Ты должен заслужить его. Ты должен доказать, что ты достоин его силы. Гарри посмотрел на дедушку Айнцберн с непониманием. — Как же я могу это сделать? — спросил он. — Это ты должен решить сам, Гарри, — ответил дедушка Айнцберн. — Но помни: путь к Святому Граалю — это путь испытаний и жертв. Ты должен быть готов ко всему. Гарри вышел из комнаты, чувствуя себя ещё более растерянным, чем прежде. Слова дедушки Айнцберн заставили его задуматься о многом. Он понял, что Война за Грааль — это не просто борьба между добром и злом. Это борьба за право обладать абсолютной силой. И он не был уверен, готов ли он к такой борьбе.

***

Кирицугу, с присущей ему хладнокровностью и расчетливостью, уже разработал план дальнейших действий. Он задействовал все свои связи, чтобы достать поддельные документы для героев и забронировать билеты на самолёт до Японии. — Я подготовил для вас новые личности, — сказал он, обращаясь к героям за ужином. — Мы полетим в Японию под видом обычных туристов. Гарри с недоверием посмотрел на Кирицугу. — И ты думаешь, что это сработает? — спросил он. — Мы же маги. Нас могут распознать. — Не беспокойся, Гарри, — успокоил его Кирицугу. — Я позаботился об этом. Документы настоящие, и мы пройдём любую проверку. Элен, которая сидела рядом с Гарри, улыбнулась. — Кирицугу — мастер своего дела, — сказала она. — Ты можешь ему доверять. — Кроме того, — добавил Кирицугу, — эта поездка даст нам возможность посетить Махотокоро, японскую школу магии. Мы сможем заручиться поддержкой японских магов в нашей борьбе с Волдемортом. Гарри задумался. Он никогда не был в Японии и мало что знал о японских магах. — Это хорошая идея, — сказал он наконец. — Чем больше у нас будет союзников, тем лучше. В этот момент Иллия, которая сидела рядом с Элен, вдруг вскрикнула. — Мне сегодня приснился сон! — воскликнула она. — Я ходила в школу, и у меня было много друзей, а еще я пользовалась волшебной палочкой! Она разговаривала со мной, и я могла делать всякие чудеса! Я могла менять свой облик, летать и даже сражаться! Все с удивлением посмотрели на Иллию. — А ещё я видела Хлою во сне, — продолжала Иллия. — Она была в красно-чёрном наряде, с двумя большими мечами, и сражалась с каким-то страшным монстром! Гудако и Рицука переглянулись. Они что-то поняли из этого сна, но не стали делиться своими догадками с остальными. Кирицугу, заинтригованный рассказом Иллии, решил проверить способности Хлои. На следующий день он отвёл её в зал для фехтования и дал ей в руки деревянный меч. Подоспевшая Селла торопилась его заверить, что Хлоя недавно удивила ее своим талантом, но Кирицугу был непреклонен. Он хотел лично во всем удостовериться. — Посмотрим, на что ты способна, Хлоя, — сказал он, взяв в руки второй деревянный меч. Хлоя встала в боевую стойку, её янтарные глаза горели азартным огоньком. Она никогда не сражалась настоящим мечом, но она чувствовала в себе странную уверенность. Кирицугу сделал резкий выпад, целясь Хлое в грудь. Хлоя ловко увернулась от удара и ответила своей атакой, целясь отцу в голову. Кирицугу парировал её удар и снова атаковал, на этот раз целясь ей в ноги. Хлоя подпрыгнула, избежав подножки, и в воздухе развернулась, нанося удар сверху вниз. Кирицугу был поражён её ловкостью и скоростью реакции. Он отступил на шаг и снова атаковал, на этот раз используя более сложную комбинацию ударов. Хлоя с трудом отражала его атаки, но не сдавалась. Она училась на ходу, запоминая каждое движение отца и придумывая контратаки. Гарри, Элен, Жанны, Рицука, Гудако и другие герои наблюдали за их поединком с замиранием сердца. Они никогда не видели такого захватывающего зрелища. Хлоя, несмотря на свой юный возраст, сражалась как настоящий воин. Её движения были полны грации и силы, словно она танцевала со смертью. Кирицугу, в свою очередь, был впечатлён способностями своей дочери. Он понимал, что она обладает огромным потенциалом, и он был готов помочь ей его развить. Поединок продолжался ещё несколько минут. Хлоя и Кирицугу обменивались ударами, парировали атаки друг друга, использовали различные приёмы и финты. Наконец, Кирицугу решил закончить поединок. Он сделал резкий выпад и выбил меч из рук Хлои. — Довольно, — сказал он, улыбаясь. — Ты хорошо сражаешься, Хлоя. Хлоя, слегка запыхавшись, улыбнулась в ответ. — Спасибо, папа, — сказала она. Кирицугу подошёл к ней и обнял её. — Я горжусь тобой, Хлоя, — сказал он. — Ты станешь великой фехтовальщицей. Гарри и его друзья подошли к Хлое и Кирицугу. — Это было невероятно, Хлоя! — воскликнул Гарри. — Ты сражалась как настоящий профессионал! — Спасибо, Гарри, — сказала Хлоя, смущённо улыбаясь. — Ты действительно очень талантлива, Хлоя, — сказала Элен. — Я уверена, что ты станешь великим мастером меча. Хлоя поблагодарила Элен и других героев за их комплименты. Она была рада, что они оценили её способности. Этот поединок стал для Хлои настоящим откровением. Она поняла, что ей нравится фехтование, и решила, что будет развивать свой талант.

***

Настал день отъезда. Тяжелое, свинцовое небо за окнами замка Айнцберн словно предвещало трудности предстоящего пути. В большом зале собрались все герои, готовые отправиться в неизвестность. В воздухе витала горечь расставания, смешанная с тревогой за будущее. Айрисфиль, с бледным лицом и глазами, полными слёз, обнимала каждого из героев. Она словно хотела впитать в себя их тепло, запомнить их облики, запечатлеть в своём сердце их голоса, словно видела их последний раз в жизни. И Гарри заметил это. Нахлынувшие на него чувства и мысли оказались гораздо страшнее возможного поражения. Жизнь Айрисфиль и ее детей зависит теперь от него. Невольно, он вспомнил пейзаж разрушенного Лондона. Где-то внутри него шевельнулась жуткая мысль — он бы мог предотвратить ту катастрофу, если бы призвал своего Слугу. Эта мысль сковала его на мгновение, показавшееся ему целой вечностью, проведенной им в натуральном аду из собственных мыслей, рвавших его на куски. Он летел сквозь ужасы собственного сознания, не видя им ни конца, ни края, и только один мысленный крик разрывал все его чувства. Крик осознания той тьмы, в которую он стремительно погружается. Но из этой тьмы его вырвала Элен своим прикосновением. Ею еще владело удовольствие чудесного завтрака, съеденного перед прощанием. Предавая себя целиком вкусам аппетитных блюд, она с нежностью прикрыла глаза, а затем резко их раскрыла с легкой улыбкой, и вежливо поинтересовалась: — Гарри, ты в порядке? — Да-да, — озадачился тот. — А почему ты спрашиваешь? Элен не успела ему ответить. Захваченный в объятия Айрисфилью, он только и успел услышать что-то про лицо. — Будьте осторожны, мои дорогие, — шептала хозяйка дома, прижимая Гарри и его друзей к себе одного за другим. — Возвращайтесь скорее. Этот дом всегда будет ждать вас. Иллия и Хлоя, стоя рядом с матерью, плакали навзрыд. Они привыкли к присутствию Гарри и его друзей, к их весёлым играм, к их заботе и вниманию. И им было больно расставаться с ними. Лизритт, не в силах сдержать слёз, крепко обнимала Гарри, словно не хотела его отпускать. — Береги себя, Гарри, — прошептала она, её голос дрожал от волнения. — Ты нам очень дорог. Селла, несмотря на свою сдержанность, тоже не скрывала своей грусти. Она подошла к Гарри и крепко пожала ему руку. — Удачи тебе, Гарри, — сказала она. — Я верю в тебя. Гарри, ощущая на себе взгляды всех присутствующих, чувствовал, как внутри у него всё горит. Неизвестность пугала, а имя Зокена Мато, которого он должен был победить, отдавалось холодом в жилах. Он понимал, что эта миссия станет для него самым серьёзным испытанием. В этот момент к нему подошёл дедушка Айнцберн. Его взгляд, пронзительный и мудрый, словно видел Гарри насквозь. — Не бойся, Гарри, — сказал он, его голос был спокойным и уверенным. — Ты сильнее, чем думаешь. У тебя есть всё, чтобы победить. Эти слова, сказанные с такой уверенностью, словно вдохнули в Гарри новую силу. Он поднял голову и встретился взглядом с дедушкой Айнцберн. В его глазах он увидел не только мудрость, но и веру, и надежду. И в этот момент он понял, что он не один. У него есть люди, которые верят в него, люди, которые любят его. И это придавало ему сил, чтобы идти дальше, чтобы сражаться, чтобы победить. Герои вышли из замка и направились к вертолёту, оставляя позади себя островок мира и спокойствия. Впереди их ждал путь, полный опасностей и испытаний. Но теперь они знали, что они не одни. У них была цель, у них была вера, и у них была надежда. И этого было достаточно, чтобы продолжать бороться.