Разве это семья?

       Дождь заревел с новой силой, стоило только проглотить последний кусок завтрака. Зума, подтолкнув свою миску, посмотрел в сторону дверей, а Крепыш сидел с прикрытыми глазами, проваливаясь в новый сон.        — Может, поиграем в догонялки? — Предложил Маршалл, подталкивающий носом посудины в один угол.       — Но это уличная игра, — Нехотя возразил Рокки, с веселящим взором смотря, как одна из мисок уехала вбок, а далматинец пытался вернуть бойца, не руша строй.        — Тогда можно в... магазин?       — У нас все листья высохли, платить, да и продавать нечего, — Зума указал на тухлые коричневые кусочки, лежащие в углу. — А которые мы собрали — жаль портить, они очень красивые.        — Может, прятки?        — Можно сортировать наши игрушки по цвету.        — Загадки?        — Висит груша, нельзя скушать, что это? — Маршалл, закончивший с мисками и вытащивший плед, пытаясь укрыть спину, запутался в ткани.       — Лампочка?        — Нет, боксерская груша, — Далматинец перевернулся на живот и пополз гусеницей, смирившись с оковами пледа.        — Зимой и летом — одним цветом? — Без особого энтузиазма подхватил Рокки, сортирующий мячики по размеру недалеко от лифта.       — Ёлка? — Предположил Маршалл, доползший до середины комнаты.        — Усы Мистера Портера? — Улыбнулась Скай, просматривающая черно-золотистый журнал с картинкой полицейской машины на обложке. Гончик то и дело смотрел то в её сторону, то на страницы.       — Небо? Ветер? Тучи? — Предположил Зума, поглядывающий на свой дождевик, висящий на стене.        — Нет, я про шапочку Эверест, – Рокки посмотрел вслед мячику, что укатился от него, но так ничего и не предпринял, чтобы вернуть.        Шахматы — неинтересно, мини-футбол — для улицы, а в прятки играли совсем недавно. И другие предложения не вызывали интереса, и все однообразны, скучны или же невозможны для небольшого помещения.       — Дождевики в зубы и вперед! — Подхватывал Зума уже который раз.        — Если хочешь, иди, но потом без грязных лап и жалоб на головную боль, — Пшеничная собачка приподняла голову с глянцевых страниц.        — Дождь льет, как из ведра, — Негромко приговаривал Рокки.        Предложение было отвергнуто. И без того патруль еще неделю назад мучился от боли при глотании, изнемогал от жара, и вся база погрузилась в единый кашляющий организм.        Вот бы дождь закончился, и Мер Гудвей вызвала патруль, сообщила бы о новой пропаже Цыпалетты, а щенки в свою очередь выбрались бы в город подышать свежим воздухом. Дождь, миссия и город — красота! Но вот только даже курочке не хочется теряться в такую погоду. Отстутвие каких-либо заданий прибавляло приправу тоски в это утреннее блюдо.        — Гончик, можешь одолжить мне один из своих журналов?        — Ты уже дочитала? — Овчар склонил голову, — И как тебе?        Скай положила лапку на обложку журнала.        — У редактора интересный жаргон, он рассказывает все в мелких деталях. Уверена, если поискать в интернете, найдешь намного меньше информации, чем здесь. Правда текст мелковат.        — Ты не заметила еще одну особенность: он не делает итоги. Вроде "Теперь мы знаем, на кого можем положиться" или "Теперь страна может вздохнуть спокойно". Это немного неправильно.        Скай распахнула журнал и пролистнула несколько страниц, сосредоточенно изучая концовки статей. Её брови при этом нахмурились, как будто та увидела Маршалла с грязнющими лапами.        — Да, пожалуй... У тебя есть что-то еще? Сойдет любой.        Гончик, идя к будке под ливнем, обдумывал: "Отчего это Скай вдруг заинтересовалась моими журналами?" Капли стекали по тёмной шерсти, а ответ все так и не приходил.        — Медицина? Ладно, сойдет, — Она положила у лап намокший журнал и посмотрела на обложку.        На этом красовались химические термины, медицинские препараты и процесс добычи яда у змей. Хоть Гончик не сильно хотел, ему пришлось уступить. Да и вряд ли пшеничная спасательница разбирается в этом! Чем скорее ей наскучат его журналы, тем лучше.        Жужжал телевизор, прокручивая стандартную кулинарную программу с таким же стандартным названием. "Готовим с Уолли" — никакой оригинальности! В век информации такое уже не захватывает, в отличии от "Как приготовить из снега бутерброд" или "Шеф Губка Боб".        Да и ведущий "Готовим с Уолли" говорил о второстепенном: что главного героя "Детей подземелья" на самом деле зовут Валек, что стихи Есенина — самые реалистичные и живописные (и одного из них привел в пример), а осень — самое гнусное время года на свете.       — Но сейчас должны были показать новую серию "Суперщена", — Возмущался Крепыш, уже принесший свой костюм.        Еще час назад он так ярко рассказывал о новых героях этого сериала, что даже у остальных пробудилось ярое желание его посмотреть. Но "Суперщена" сменили на скучнейшую программу. Будто это утро хотели сделать еще сонливее, чем и так есть. Крепыш даже уснул от безысходности и обиды.        Слушая краем уха телевизор, Гончик оглядывал комнату, вертя головой в разные стороны. На стене висит короткая гирлянда, оставшаяся с зимних праздников, её лампочки бесцветно поникли на проводе, дожидаясь своего часа. А рядом множество картинок и рисунков, как детских, так и написанных рукою мастеров; висит обрывок газеты, награды патруля и документы, говорящих о полномочиях спасателей. Все они аккуратно приклеены к стене, а когда старый скотч теряет свою силу, его сменяет новый слой.        В углу корзины с игрушками, собранные по цветовой гамме. А рядом несколько книг, напиханных красивыми листьями, некоторые из них зеленые, фантиками и множеством закладок.        А вот у дверей одиноко лежит коврик, недалеко тазики и плетённая корзина для мусора.        У телевизора множество лежанок и подушек разных форм и цветов. На столике, что стоит рядом, тарелка с фруктами, тонкими карандашами и бумагой, точно кто-то решил нарисовать натюрморт.        А вот на стене, около вешалок с дождевиками и плащами, шарфами, шапками, висит календарь, сообщающий, что сегодня одиннадцатое мая. Гончик помотал головой и снова взглянул на него.        — Скай, сегодня же зима?        Та подняла на него недоуменный взгляд, оторвавшись от журнала. Она все еще осматривала первую страницу. Сложные термины не позволяли ей познать глубины, но, не смотря на это, спасательница продолжала перечитывать, ощупывать и вновь перечитывать абзацы.        — Какая зима? Еще скажи, лето, — Она наконец перелистнула страницу.        — Ой, я имел в виду осень. Перепутал. Только почему у нас на календаре одиннадцатое мая?        Скай пожала плечами, вернувшись в сложный и непонятный мир науки.        Гончик, встав, подошел и перелистнул календарь, остановившись на "22 сентября". Он довольно глянул на цифры, предполагая, что эта дата будет стоять здесь до Нового Года.        — А представь: какой хаос творился бы здесь, если бы я не следила за всем? А это лишь маленькая его часть. К сожалению, я не успеваю в таких мелочах.       "22 Сентября" Дата, когда отмечают День хоббита, День защиты слонов, День независимости Болгарии. Кто-то в этот день выбрался из утроби матери. А еще эта дата принесла немало неприятностей Бухте Приключений.        Первая дата, что медленно вознесла тревогу и суету, убила сердца. Но все по порядку.        Именно этот день считали ужаснейшим. Именно этим утром щенки не знали чем себя занять в четырех стенах.        Все началось ближе к обеду, когда дождь превратился в легкую морось. Только щенки решили все же размяться на площадке, как раздался сигнал: "Щенячий Патруль, все на базу" Хоть Райдер знал, что все дома, только на первом этаже, привычная фраза даже в такой момент не менялась.        — Что, серьезно? — Протянул Зума, торопливо стаскивая с плеч дождевик. Он посмотрел на стеклянную дверь с необъятной тоской, будто на друга, думая, что видишь его в последний раз.        Но большинство щенков это заметно обрадовало: наконец появилось что-то новое, чему можно отдать себя полностью. До поры до времени.       — Щенячий Патруль ждет твоей команды, Райдер.        — Нас ждет трудное дело. Миссис Мари сообщила, что её супруг отправился в двухдневный поход три дня назад, до сих пор не вернувшись. Связь с ним потеряна.       — Миссис Мари? С забавной фамилией "Флипперская"? — Скай поддалась вперед, изучая коврик на полу. Пушистый, с оранжевой каймой.        — Верно, пропавший — Флипперский Борис , проживающий в Бухте Приключений.        Какой интересный узор прошит на ковре! Его создатель, наверно, необычайно постарался прошить каждую петельку.        — Его семья редко вызывает нас, поэтому многие могут их не знать.        Ах, что за чудесный ковер! Чудесный, правда ведь? Он чудесен... Глаза Скай, не поднимающиеся с пола, прищурились.        Она кожей ощутила, как щенки переглянулись, была уверена, что Маршалл и Крепыш сейчас посмотрели в окно, на лицо дождя, а Зума потерянно махнул хвостом.        — В Бухте многие ходят в походы, нет человека, что ни раз не бывал в лесу или в горах, — Рассудил Гончик, — Каждый так или иначе знает основы безопасности и правила поведения в экстренной ситуации в дикой природе. Так почему эта миссия "трудная"?        — Многие запахи смыло. Даже зная точную координату, откуда пропавший начал свой путь, слишком много вариантов, куда он мог пойти. Гончик, нам понадобятся все твои навыки следопыта. И Скай — нужна помощь с воздуха.        Скай, подняв голову, но не отрывая взгляда от ковра, краем глаза заметила, что лидер Патруля глядит на неё, как-то тревожно и успокаивающе, будто говоря: "А мы все рядом".        — Смело за дело!        Скай, услышав девиз, забылась на миг, а после с переворотом в воздухе проговорила свой, о небе, но прозвучал он расстерянно, без нотки былой уверенности. Наверно, дождь тоже действует на неё утомляюще.        Землистая тропа, вытоптанная здесь еще несколько лет назад и нареченная "Тропой Приключений" — вот откуда начал свой долгий путь Мистер Борис. Но этому подтверждение лишь слова его супруги, говорящей, что это единственное место, откуда он мог начать свой поход. Но нельзя было вычеркивать из головы, что на этот раз пропавший мог сделать исключение.        Неопределенность не сопутствовала Патрулю, в частности даже вызывала немалое раздражение.       "Он точно пошел отсюда?"        "Обычно ходит с этой тропинки", — Раздавался из телефона хрипловатый голос его супруги.        "Но ведь он мог пойти и с другого места."        "Не исключено. Но на это не было никаких причин".        Оттуда ли шел, отсюда ли — не зная ответа, это сбивало с толку, рассеявая внимание.        Тропа Приключений также молчала. Дождем её размыло, лишь самые глубокие следы остались на подошве пустой земли. Интересно, что здесь забыл козлиный след и кто додумался прийти в лес на тонких каблучках?       — Предположим, что отсюда пропавший начал свой путь, — Рассуждал Гончик, обнюхивая мокрую траву у обочины тропы.        За нос зацепилась маленькая обертка, уже не сохранившая запах, но, возможно, кто-то ел мятные конфеты.       — Но даже если так, чуть дальше тропа расходится на три направления. Та, что слева ведет к горам, а справа дальше в лес. Середина идет как граница между деревьями и камнями.        — Гончик, я это знаю, — Отозвалась Скай, стоящая у тропы, но на неё не заходя.        Но щенок овчарки с головой погрузился в размышления, проговаривая всякую свою мысль, будто боясь потерять тонкую нить расследования. Обронишь её и уже не выйдет отыскать среди травы, и опавших листьев.        — Я бы предпочел пойти по середине, так делают большинство , но мы не знаем о предпочтениях Мистера Бориса. К тому же вполне можно свернуть с тропы и пойти куда угодно.        — Тут недалеко есть хижины. Там раньше находилась ассоциация защиты природы, когда леса использовали как свалку. А сейчас за охраной природы следит мэрия, да и люди сменились. Сейчас хижины оборудовали как общественные домики для всех, кто проходит мимо. Кто-то остается в них неделями, вдруг кто что видел.       — ...С другой стороны в горах опасно и там... Хижины? Я был уверен, что они уже обрушились.       — Ты ужасно редко выезжаешь из города! Конечно, ты так думал, — В цветочном голосе пилота звучало раздражение.        Она прыгнула на сиденье своего вертолета и, подвинув лапой шарф, лежащий рядом, заметила:       — Вдвоем мы явно не справимся...        И уже спустя два часа был задействован весь патруль, что находился в городе. Эверест в это число не входила, именно из-за пребывания с Джейком на ледниках она не смогла вчера прийти, хоть и собиралась. Когда четыре дня назад она об этом сообщила, её мордочка выглядела особенно печально. Бедняжка без того в последнее время нечасто бывала в городе из-за прибавившихся забот, связанными с медведями.        Недавно они вообще обнаружили в лесу полярного малыша. Дело попахивало сбежавшим цирком, или же незаконной продажей диких животных, что уже случалось некоторое время назад.        Тогда у "горе-торговца" песцы сбежали из клеток, укрывшись от мучителя в спасительных лесах Бухты Приключений. Человек-то скрылся, поняв, что привлёк к своей персоне слишком много внимания, а вот зверьков пришлось ловить и возвращать на родину Патрулю.        Насколько бы Бухта не казалось максимально миролюбивой, встречались и невероятно жестокие люди.        Но даже несмотря на то, что щенки разделились, что осмотрели ближайшие природные памятники, спрашивали у туристов и путешественников, все усилия не принесли желаемых плодов! Можно выкачивать из себя все новые подвиги, все новые улыбки и продолжать оставаться символами помощи и добродетелей; но какой прок, если старания канут в пустоту? Если даже небольшая миссия требует столько сил, что произойдет в критической ситуации?        Способны ли мы оставаться такими, какими нас все видят, когда все примет чрезвычайный оборот? Огромный пожар, маньяк или серия краж. Наводнение, вспышка вируса или засуха. Как найти силы, когда произойдет все это?        Падение необходимо для нового взлета. Но, упав, ты либо расправишь кровоточащие крылья, либо сбросишь их, оставшись во мгле. Что станет в таком случае с тобой, Великий наш Патруль?        — Мы осмотрели многие места для кемпинга, лесной пруд и большинство известных "достопримечательностей" этих краев. Скай пролетела несколько кругов над горами, но никаких следов мы так и не обнаружили.       — Спасибо, Гончик, мы проделали большую работу.       — Но так никого и ничего не нашли, — Скай спрыгнула с сидения своего вертолета и подбежала к Райдеру. В сумерках её шерстка отливалась холодной горчицей.        — Зума, Крепыш, Рокки отправились на базу, остались только мы и Маршалл. Он уже должен был приехать, — Продолжил отчет Гончик, поприветствов подругу кивком.        — Мы продолжаем миссию?       — Уже темнеет, Скай. Ночью мы не в силах что либо сделать. Мы приостановим её до утра.       — Но Райдер! Мы не можем просто так оставить Мистера Бориса, — Она была готова беспрерывно летать над лесом и делать круги над горами. Быстро и медленно, просматривая каждый холмик и веточку. Но думая о том, как придется подняться в чернильное небо, глаза зажмуривались сами собой, а лапы отзывались слоенной болью.        — Мистер Борис наверняка нашел безопасное место для ночлега. Мы не можем продолжать миссию, в темноте опасно, и все устали. Нам и тебе, Скай, требуется отдых, — От его слов подушки лап зудили сильнее, будто соль на них посыпали, а глаза закрывались, закрывались, резко распахивались и вновь прикрывались.        Она приоткрыла рот, желая возразить, но услышав, как к ним приближается машина Маршалла, тяжело выдохнула. В рябиновых сумерках его силуэт казался маленьким и несчастным, в точности таким, каким она видела саму себя. Рыбка, выброшенная на бережок. Вода так близко, плещется рядом, ты борешься, кувыркаешься в земле, тянешься к ней, содрогаясь от тяжести безводья.        Маленькой рыбке далеко до её товарищей, что смотрят на неё с мели, они открывают рты, бьют хвостами друг друга, хотят вернуть её. Маленькой рыбке нужно отдохнуть.        — Как скажешь, Райдер. Надеюсь, мы сможем его найти.        «"Документация операции номер 442"        Описание: В 10:09 поступил звонок. Миссис Мари сообщила о пропаже мужа, объявив, что тот утром 19 сентября отправился в двухдневный поход (как она сообщила "Мы недавно переехали к центру, но его все продолжает тянуть к природе."), но связь с ним пропала, и Мистер Борис так и не вернулся.        Пропавший: Флипперский Борис (Максимович) — переехавший из России в Бухту Приключений 8 лет назад, доселе живший на самой окраине.        Женат на Флипперской Мари»        По информации из источника.        Ночью пробуждался древний зверь. Он бродил в полном одиночестве среди фонарей; стучал по дверям, ожидая чего-то, хлестал деревья в бессильной ярости, перебрасывался пустыми словами со своим братом — ветром. Зверь барабанил тонкими лапами по крышам будок, жалобно скрипя когтями о металл. Он тосковал и ожидал.       — Я здесь, Дождь! — Зума с легкой улыбкой встретил зверя, прямо посмотрев в его серые глаза, на разрывающееся его сердце, слезы, стекающие ручьями по холодным бесформенным щекам.        Щенок шагнул из будки, а с плеч свисал бесцветный дождевик, криво накинутый через плечи.       — Ты не один, Друг. И я тоже... не один.        Когда все тело выбралось из-под навеса, Зума остановился и, подняв мордочку к тьме, прикрыл горячие веки. Он дышал, цепляясь за пространство мертвой хваткой, стоял, ощущая капли, стекающие к его глазам. Они будто и впрямь наполнились слезами.        Дождь положил свою томную голову на мордочку лабрадора, провел по макушке щенка мокрой лапой, коснулся хрупких ушей, точно мать, ласкающая своё чудо. Он обвел шею и обнял плечи, заполняя собой шерсть. Давно пробрался под немощный дождевик, будто тот как-то способен остановить его!        "Ты не одинок, Рэйн"        Зума, не раскрывая глаз, усмехнулся печальною улыбкой.       "Никто в мире не должен быть один, без друзей и товарищей, вечно наедине со своим эгом. Зверек или человек, дождь или книги"       Стихия согласилась протяжным воем своего брата, ветра. Дождь прикрыл беспросветные глаза и уснул, найдя родимую душу, успокоившись сам и успокоив её.        Он притих, очистилось пространство вокруг. Лишь осенняя капель отдавалась в сердцах на ликах луж. И каждая капля стоила своей симфонии. Одна нота, другая потише, третья звонче, а та погрустней.        «Ты странник мой,        А я хранитель        Души твоей усталой.        Когда в ней закричит Капель,        Ты сможешь отдохнуть ...»        Мир зазвучал палитрой разных звуков: храпение и бормотание, крики ветра, хрюканье, свист, шепот листвы и крики далеких машин. Они чувствовались в голове, как отдельные мысли, вихристые, будто перья. Тихие становились громкими в темноте.        А это что? Новый волнующий звук, обрывистый и страдающий. Он, точно удар по барабанам, отразился на черепной коробке.        — Не смейте, не ходите, не знайте! Замолчите!        Зума открыл глаза и направил спектр ощущений направо, где из маленького домика взывали. Не на помощь, не для помощи. Он приподнял лапку, сбросив бесформенного спящего Зверя с мордочки, и подбежал к розово-серебряной будке.        Грязно-пшеничный щенок метался с бока на бок. Мышцы лап и плеч находились в напряжении, как и мордочка. Хмурый взгляд закрытых глаз выискивал что-то во мраке. Её словно оплели черной паутиной, завязали глаза и нацепили на лапы оковы.        — Никогда больше не говорите об этом! — Ото рта исходил морозный трепет.        Зума с огромной аккуратностью приподнял носом шарф, лежавший недалеко от Скай, и укрыл её с головы до лап. Та замерла, точно опоссум, заметивший хищника, а дыхание выровнялось. Она приобняла ткань и зарылась в неё носом.        — Спи, сестрёнка, не слушай слова Ночи. Она коварна.        Зверь, проснувшийся и наблюдавший за Зумой, приподнял тонкую лапу, почуяв быстро бьющееся сердце. Он подбежал к нему, находясь в беспокойном состоянии, то отсюда припрыгнет, то слева появится.        Лабрадор остановился с приподнятой лапой. Он взглянул в глаза Дождю, чувствовал, как по охладевшим сосудам скользит кровь, как боится и умирает его сердце.        Зверь стоял рядом, кричал, пока завивалась в крике чужая душа, пока она чернела и тонула, пока пыталась вернуться в норму, но сердце выдавало, стучало, умирало и восскресало. Дождь бился в истерике, убивая деревья и крыши, пробивая дыры в земле и в лужах. Он сотрясал, берег и слушал.        Зума, смотревший на это безумие, побрел к своей будке, не слыша собственных шагов, а лишь пустой бело-черный гул. Он замешкался, стоя перед будкой, попытался улыбнуться, но сердце извивалось и отказывалось, оно болело от лжи и самообмана.        — У-уу, — Протянул Зверь.        — Ничего, Друг, это ничего нового, — Зума заполз в свою будку и, сбросив дождевик, залез под одеяло. Но даже оно не способно согреть.        А Дождь продолжал буянить, но уже не на улице, а в душе. Будто бьет по спине и лапам, пытаясь привести в чувство, но все равно не выходит поднять тело. Словно лежишь в грязевой речке, а вода затопляет нос, лезет в рот, но ты не в силах встать, даже закричать не выходит, только тонкий всхлип.        Зверь замолк лишь тогда, когда лаймовые глаза Зумы закрылись, а сердце успокоилось вновь, до следующей дождливой ночи.        Утро не улыбнулось зарей, только печально помахало тучной лапкой, свисая с небес и рассматривая маленькие фигурки земных обитателей. Наверно, сверху они кажутся восковыми и хрупкими, чуть прикоснешься — в миг лопнут, окрошив землю красными осколками.        Пасмурное небо подобно холодному пламени, живое и невозможное; пламени из каменной веры и липкого горячего стремления...        Единственный, кто смог крепко задремать — Крепыш. Этот щенок явно на "ты" с властителем Морфеем. Но у других не ладилось, сон был поверхностный; словно тонкая пленка, как у киселя, не пускает погрузится глубже в пучину видений и памяти. Но и пусть: наверняка эти сны окажутся такими же пустыми, что и вчера, позавчера, месяц, два назад.        — Добро утро, — По привычке произнес Гончик, хотя утро вряд ли удастся назвать таковым, даже ветер спрятался, испугался мрачности тяжелых небес. Его друзья пытались разбудить Крепыша.        Овчар поднял нос, внимая запахам раскисшей земли, поломанной мертвой травы и слабому цветочному благоуханию. Дождь забрал с собой многие тонкие оттенки ароматов, из самых ярких остался только переливающийся запах вкусняшек; кто-то забыл вчера закрыть упаковку и оставил на столе.        Помня, как сильно вчера помешало поискам то, что ливень смыл следы, Гончик опустил голову, сосредоточившись на происходящем:        Рокки, стоящий ближе всех к нему, переваливался с одной лапы на другую, то ли пытаясь согреться, то ли не наступить на многочисленные лужицы. Зума, виляя хвостом, стукнул мягкой лапой, покрытой грязью, по макушке Крепыша.        — Друг, там новая серия Суперщена!        Крепыш поднял голову и помотал её в разные стороны, сбросив маску для сна.        — Зачем мыши жарят белорусских лебедей сырыми?! — Возразил щенок сонным голосом. Выглядел он слегка глуповато: шерстка торчала, а прикрытые глаза ещё не вникли в реальность. Одной лапой Крепыш торчал во сне. И кто знает: что ему привиделось.        — И зачем? — Зума склонил голову набок, приподняв лапой маску Крепыша и положив подле. Она успела окунуться в грязевую лужу и теперь требовала тщательной стирки. Да и лапы лабрадора не чище.        — Что "зачем"? — Бульдог посмотрел на грязную маску и, встав, огляделся по сторонам, — Завтрак уже готов?        — Ох, Крепыш, — Рассмеялся шоколадный щенок, — Что не утро, как новая фраза. По ним уже можно строить предсказания.        — Какие предсказания? — Скай на всей скорости подбежала к щенкам. Точнее что-то, невероятно похожее на неё.        Коротковатые лапки, хвост и брюшко покрывали темные пятна, так что она напоминала золотистого далматинца. Шерстка из светло-пшеничной превратилась в горчичный, причем неприятного глазу оттенка. К хвосту прицепился мелкий репейник.       — Контролер санитарных служб! — Возмущенно ахнул Маршалл, появляясь из-за спины. — Какой пример Вы подаете другим?        Скай непонимающе оглядела грязевые пятна, будто мысленно говоря им: "Откуда вы вообще здесь взялись?"        — Дай пять, Скай, — Зума, также удивленный представлением, приподнял грязную лапу, направив её к спаниельке.        Та отвернулась.        Даже воздушной спасательнице вчера приходилось спускаться с неба на землю, ходить и скользить по сырой земле, падать и подниматься. А почва сырая, кругом образовались мини-озера, а желтый ковер еще лучше уходит из-под лап.       — Вчера я совсем забыла об этом, — Она попыталась стряхнуть грязь с одной лапы, но та впиталась в шерсть всем своим существом.       — Как же так, контролер? — Весело добавил Маршалл. — Сегодня Вы похожи на далматинца больше, чем я сам. Ты точно спаниельских кровей? А я думал, что все потомки Англии благородно попивают чай и вытирают пылинки салфетками.        — Больше верь в стереотипы, щенок Хорватии. Или Индии? Может, тоже Англии? История твоей породы неоднозначна.        Скай тяжело вздохнула, косо глянув на Маршалла.        — И раз ты такой внимательный, не мог бы принести тазик и горячей воды? — Её взгляд на миг опустел, погрузился в кому, но через секунду вновь ожил, наполнившись красками мира. Гончик еще некоторое время смотрел в её глаза, пока та не встретилась с ним взглядом.       — Ночью, кажется, был дождь,— Негромко заметил Зума, смягчая обстановку. Он подошел к Скай, сказал ей что-то на ухо, отчего та легонько улыбнулась. И Гончик предполагал, что это были всего три слова.       — Теперь везде лужи, — Приметил Рокки, смотря на Маршалла, что прикатил тазик.        Эти слова из прошлого, но до сих пор со смехом вспоминаемые тремя щенками: Гончиком, Зумой и Скай.       — Я думал, у меня крышу будки проломит. Никогда не видел такого сильного ливня, — Кивнул Крепыш.        Невероятно глупые слова, не имеющие, с первого взгляда, смысла.        "Сам ты джем"        Завтрак вкусен, но иногда способен стать не лучше солёной воды, когда на сердце появляется тяжесть от будущего дня. Но даже так не обращаешь на это внимание, весь спектр ощущений зациклен на одном: "как быть, что делать, выйдет ли...?"        После безвкусной пищи наступает момент, когда пора браться за дело. Как ни пытайся хрустеть медленнее, он все равно постучится в дверь.       "Уже пора, давай, идем!" — Рявкнет, царапая душонку. Сердце застучит, поднимется температура от резкой нагрузки, но это никак не позволит убежать от необходимого.        — У меня есть предпожение, — Сказала Скай, оттолкнув свою миску, что та проехала полметра, скрипя о пол, — Нужно проверить сосновую рощу. Она дальше, но не исключено, что мы сможем что-то найти.        Она говорила так решительно и твердо, так воспевающе, что другим передался огонек её настроя.        Но не было ничего в сосновой роще, не было и у холмов. Тоскливо наблюдала за ними природа, не раскрывая секретов своих.        — Не беспокойся, Скай. Мы продолжим на следующий день...        Но и второй день проходил бессмысленно. Время взмахнуло своим громовым посохом, растянувшись до бесконечности и превратившись в сухое марево. Ничего не переменилось. Только Крепышу пришлось вечером уехать, понадобилась его помощь в городе, а после к ним присоединился Зума.        Третий день. Обнаружился носок предполагаемого Мистера Бориса (после это было подтверждено). Миссия пошла бодрее, перестроились некоторые планы поисков, пересгруппировав отряд и направив его в нужное русло.        Четвертый. Снова моросило. Мотивации заметно поубавилось, а от прежних пожаров энергии остались лишь небольшие костерки. У Рокки поднялась температура, но он и без того в последние дни чихал.       "Нет, все в порядке. Я не могу сидеть на базе, когда так много нужно сделать."        На пятый половина щенков уже не отправлялась на поиски, а только сопутствовала в городе.        Шестой также пуст.        На седьмой иссохли стебельки надежды, которые так и не смогли прорасти. В тот день вновь шел дождь. И в тот день Мистер Борис был признан пропавшим без вести.        Да, прошло мало времени. Но условия погоды все ухудшались, шанс найти его был слишком маловероятен. Служба спасения Бухты Приключений была морально и физически истощена, к тому же имелись и другие миссии.        Но даже несмотря, что все знали это, статус пропавшего вызвал горький привкус в сердцах Бухты Приключений.        Они не справились? Такое может быть? Выходит, Патруль не всегда сможет помочь?        Но несмотря на обстоятельства, не все щенки прекратили поиски. Точнее никто из них не прекратил: в свободное время многие искали, но почти никто больше не отдавал себя поискам полностью.        Почти...