Знамения вечности

Эльф и человек. Галадриэль из Нолдор. Дочь Золотого дома Финарфина. Командир Северных армий Верховного короля Гил-Галада. Халбранд. Из Южных Земель. Случайные спутники, встретившиеся в море. Несколько представлений, несколько объяснений, но ни одного логического объяснения тому, каким слишком странно-крепким и незыблемым стал данный союз посреди опасного хаоса надвигающейся бури. — Я пойду на разведку, — Галадриэль говорит, и никто не удивлён. После того, как они вступили в Средиземье, платье исчезло, сменившись на крепкую броню, меч в руках и стальной блеск — в глазах эльфийки. Некогда распущенные волосы теперь заплетены в косу, на лице — пыль и выражение упрямого желания идти всегда и везде первой, — я готова. — Как и я, — Халбранд бросает небрежно, но уверенно, сложив руки на груди и глядя сначала на карту перед собой, а после — на Галадриэль. Она ожидаемо оборачивается в его сторону, они разделяют взгляд, который оба слишком уверенно и точно понимают. Вызвались добровольно, и хорошо, что именно они. Поговорить ещё раз без лишних ушей и обдумать происходящее, поспорить или даже попытаться что-то сделать вдвоём — их обычное состояние в последние недели. Они и сами не поняли, как стали казаться каким-то единым целым, неразрывным целым, странной командой, где один прочно ассоциируется с другим. Где их тандем — крепкий, надёжный, спорный и местами — взрывной, но продолжающий оставаться нерушимым. Халбранд продолжает скрывать то, что надо бы рассказать о себе. Галадриэль продолжает иногда настаивать на его рассказе, а когда не настаивает — смотрит этим своим немного сварливым и надменным взглядом, точно уверенная — рано или поздно этот момент настанет. Пока что настаёт тот момент, когда они, облачившись в доспехи, уезжают на юг, в сторону предполагаемого места, где уже не только по слухам, но и по многочисленным свидетельствам, орки устраивают свои ямы для пленников, вырубают леса и что-то очень активно строят, роют землю, убивая при этом невинных. Есть слухи о том, что в тех землях порабощены не только люди, но и эльфы, охранявшие эти рубежи последние десятилетия и уже почти отправившиеся домой. Есть множество слухов, опасных и нагнетающих слухов, которые множатся и множатся, которые размножаются и разрастаются, распространяются по землям и по королевствам, оставляя за собой смуту и беспокойство. К сожалению, слухи всё чаще и чаще оказываются правдивыми и даже Халбранд перестает сомневаться в своём решении вернуться обратно… домой. Домой ли? Но пока он не вернулся, а есть только огромная долина прямо перед ним, леса и небольшие холмы, а ещё — сам Халбранд и Галадриэль, скачущие во весь опор в сторону одинокого форпоста. Разведчики должны донести новые вести с первых деревень, стоящих рядом с орками. Не все возвращались, потому что орки стали устраивать засады всё дальше и дальше, набирая в плен всё больше и больше людей, но если кто и переживёт эту вылазку — так это точно они вдвоём. Человек и эльф. Скачущие на своих благородных конях во весь опор, не останавливающиеся ни на мгновение. Мимо буквально пролетают поля, холмы, леса, пересекаются небольшие речушки, а они всё двигаются и двигаются в сторону Юга, не прочь от Зла, а напротив — именно к нему. Скачут, пока становится ясно — если не дать передохнуть лошадям, дальше путники пойдут пешком. Халбранд первым начинает снижать темп и останавливается, делая знак Галадриэль. Она, впрочем, практически сразу замечает тот факт, что он отстал, притормаживает и оглядывается, а потом также начинает замедляться. Краткая пешая прогулка до ближайшей неглубокой реки — и оба всадника спешиваются, чтобы подвести лошадей к источнику питья, а затем отпустить их ненадолго отдохнуть. — Слишком тихо вокруг, — говорит Галадриэль, садясь на упавшее дерево и внимательно оглядываясь, — прислушайся. Птицы не поют. Нет мелкой живности. Никто не летает. Нет звуков природы. Даже ветра нет и шелеста листьев. Тишина. Тишина мертвая. Я не слышу ничего на мили вокруг. — Эльфийские привилегии, — кивает Халбранд. Думает пару мгновений, потом скидывает с себя доспехи и разминается. Берет в руки флягу с водой и жадно пьет — надо пополнить запасы, — как это — жить долгие сотни, тысячи лет? — Я не могу этого объяснить, — замешательство на всегда несколько уверенном лице, — как тебе — жить несколько десятков человеческих лет? Ты когда-нибудь задумывался об этом? — Нет. — И я нет. — Тебя кто-то ждёт? — Халбранд не планировал такие расспросы, но почему-то в последнее время слишком много раздумий. Возможно, ностальгия о том, что он возвращается домой — и его там никто не будет ждать, — кроме брата, у тебя ещё кто-то есть? Родители? Возлюбленный? Муж? Галадриэль смотрит прямо ему в глаза — озадаченно, удивлённо, недоумённо. Словно удивляется обычному обыденному вопросу от обычного человека, словно Халбранд опять начинает переходить черту, которую она провела, старательно провела эту личную черту и скрывается теперь за той, избегая всего, о чём не желает говорить. Но Халбранд знает, что будет настаивать и что она должна рассказать хоть что-то… И ему интересно, да. — Думаешь, если бы у меня был муж или возлюбленный, я бы была сейчас здесь одна? — ответ не такой, какой оба ожидали. — Ну, — самоуверенно-нахально протягивает Халбранд, протягивая флягу с водой ей, — зная тебя, ты могла покинуть любого, чтобы идти к своей миссии, и не остановилась бы. — Думаешь, ты меня знаешь? — опять недоуменное выражение на её лице. Он садится почти напротив и рассматривает эльфийку снова: красивая. Всегда красивая, хоть в платье, хоть в своей броне. Смутное чувство непонятной тревоги шевелится где-то в душе при этой мысли. Смутное чувство опасности и беспокойства, которые не объясняются никак в данный момент. — Думаю, да, — хвастливо бросает в ответ, готовясь к неминуемому взрыву негодования. Только Галадриэль тоже умеет удивлять. Потому что раз! — и внезапно улыбается. Улыбается. Абсолютно шокирующая эмоция от неё, абсолютно неожиданное выражение лица, просто это первый раз, когда она улыбнулась именно в ответ на то, что сказал ей именно Халбранд. На мгновение он застыл, глядя на эту яркую улыбку, а Галадриэль тоже остановилась, замерла, и они посмотрели… Словно посмотрели друг на друга другими взглядами. — Зато о себе ничего не говоришь, — резко переводит разговор на спорную тему. Шутливый всполох какой-то странной, новой яркости между ними исчезает, возвращая разговор к старой неприятной теме, — чего нам ждать после возвращения? Ты был избран править здесь? Ты законный наследник? Ты незаконный наследник? Ты женат? — Наконец-то поговорим о личной жизни друг друга? — Халбранд бросает задорный намёк, подспудно будто бы желая сказать нечто иное. — Давай поговорим, ты же первым начал, — Галадриэль наклоняется вперёд, ближе, теперь их лица опять близко и можно рассмотреть друг друга внимательно и неторопливо. Почему-то никто не отстраняется первым и Галадриэль смотрит прямо в его глаза, но та небольшая улыбка будто бы говорит о том, что она совершенно… Совершенно расслабилась в его присутствии и даже умеет шутить. Халбранд совершенно неосознанно облизывает губы. Зачем-то. — От хорошей жизни не убегают, — говорит он наконец-то. Длинная пауза затянулась, а сказать Халбранду нечего. Если и говорить — то начинать говорить всё и сразу, с начала, а не говорить намёками или частично. Но говорить всё он не готов, потому что только недавно понял — не хочет выглядеть в глазах эльфийки кем-то никчёмным. Выглядеть трусом или слабым. Она-то, конечно, герой, идёт сражаться со Злом, которое давно искала, Галадриэль не убегает и не убежит. В отличие от него. — Ты бы рассказал мне правду, — бросает она в ответ. Чуть отстраняется назад, — мы теперь в этом деле с тобой… — запинается вдруг, словно не знает, что сказать. Небольшая пауза, во время которой Халбранд всматривается в её лицо и глаза странно пытливым взглядом, будто бы что-то… — союзники. Стали союзниками. — Случайные спутники, встретившиеся в море, — повторяет он её фразу. — Не случайные, — Галадриэль чуть склоняет голову и улыбается уголком рта, — это была не случайная встреча. Нас что-то свело вместе. — Так говорят в романтических балладах о любви, Галадриэль, — снова этот провокационный и лёгкий, игривый тон Халбранда. Что-то сегодня их разговор стал уходить от привычного стиля общения: сложные разговоры о вечном, о долге, споры, размышления о врагах или союзниках. Что-то очень личное чувствуется в каждом его слове и в каждом её взгляде, в каждом намёке на юмор. Будто бы их отношения действительно стали… иными. Более крепкими? Более надёжными? — Не начинай, — отвечает эльфийка его же фразой и это мгновенно разряжает обстановку. И небольшое чувство неловкости, которое чудится обоим при этих шутках, наверное, потому что шутки очень непривычны для их диалогов. Он хрипло смеётся, негромко, но легко и свободно. Фраза отдаётся в памяти, как ни странно, приятными воспоминаниями, и даже размышлениями о том, что они вдвоём прошли долгий путь, прежде чем оказаться здесь и сейчас, сидящими вдвоём в новом путешествии. Галадриэль вновь слегка улыбается, когда наблюдает за ним. В выражении лица мелькает что-то неясное, новая эмоция или новый взгляд, который стал точно другим. Халбранд иногда стал чувствовать, что их буквально притягивает друг к другу что-то, эта странная дружба и непонятное для остальных взаимодействие выливается в тот союз, который однажды может оказаться слишком важным. Халбранд стал замечать, что постоянно оглядывается в поисках Галадриэль, а когда видит её — то сразу это чувство непонятной нехватки кого-то рядом, исчезает. Он стал замечать, что ему её не хватает, когда они находятся не рядом друг с другом. А Галадриэль всегда оказывается рядом с ним, будь то переговоры о будущем походе или вечерний ужин на корабле, в лагере. Да даже сейчас, они оба здесь, в разведывательной миссии, потому что она вызвалась и он тут же последовал этому примеру, чтобы пойти с ней. Чувство нехватки кого-то рядом — слишком опасное и непредсказуемое. — Кто-то умеет шутить, эльф? — его голос дразнит, с некоторым напором, — или ты брала уроки для этого? А как же страшная миссия и опасный путь? — и только он может сказать ей такое, не получив при этом удар в лицо в ответ. — Я не всегда была воином, — чуть приподнимает она брови, и на лице эльфийки проступает это уже такое знакомое чувство задумчивости и отстранённости, — я была обычным ребёнком. У меня был взрослый брат, который научил меня быть собой и следовать своему пути, каким бы опасным тот не казался. Мы играли и постигали мир. Тогда ещё этот мир был таким мирным и волшебно-спокойным. — За любым покоем наступает хаос, как и за хаосом всегда приходит покой. — Так что, нам ждать после твоего возвращения жену и пару детей-наследников? — новый вопрос от Галадриэль, и снова на личную тему. Будто бы ей это действительно интересно и Халбранд внезапно отгоняет из разума странное чувство того, что ответ на этот вопрос может быть интересным лично для неё, без привязки к союзу и сотрудничеству. — Буду только в твоём распоряжении, — он наклоняется ближе и теперь смотрит прямо в глаза Галадриэль. Они ведь так и продолжают сидеть почти напротив друг друга, отдыхая и разговаривая. Только вот за данным разговором отвлеклись от разговоров на тему будущего похода или разведки, уйдя совсем в другую сторону, — больше никого нет. Прозвучало немного двусмысленно, но Халбранду почудилась двусмысленность в вопросе, и такую же двусмысленность он зачем-то выдал в своём ответе. Галадриэль не дрогнула, в этом можно было и не сомневаться. Только чуть-чуть взгляд стал иным, потеплел буквально малость. Они снова уставились друг на друга в безмолвной, странной и снова-таки — неловкой паузе. Уставились — глаза в глаза — не мигая и не отворачиваясь от взглядов. Словно чуть вошли в это непонятное противостояние и каждый осторожно изучал другого, по крупинкам вбирая новую информацию и новые знания. Для чего только вот? Эту паузу, которая заставила Халбранда словно немного занервничать в глубине души, нарушила его лошадь. Она подошла ближе и тихо заржала, привлекая к себе внимание. Галадриэль отвела взгляд в сторону и оглянулась, словно опомнившись. Халбранд и сам вдруг резко сообразил, что они тут сидят и с этим непонятным разговором стали представлять просто идеальную цель шпиона или для какого-нибудь орка в засаде. Он резко вскочил на ноги, положив руку на рукоятку меча, и Галадриэль последовала его примеру. Тишина. Как она и сказала — странно тихая, неестественная, мёртвая. Не бывает такой тишины в обычном мире, тем более рядом с лесом, который должен быть наполнен звуками живого мира. — Пора в путь, — просто говорит она, оглянувшись на Халбранда, — мы задерживаемся. — Мы не закончили разговаривать о твоей личной жизни, — забавляясь, продолжает Халбранд. Ловит свою лошадь под уздцы, быстро шагает следом за эльфийкой, которая двигается к своей лошади, стоящей чуть поодаль. — Интересно, кто-то другой мог плыть на этом плоту, кто-то менее болтливый? — бросает та, чуть обернувшись. — Наследник правителей был только один, — посмеивается Халбранд. Галадриэль резко запрыгивает на спину своего коня, Халбранд следует её примеру. И вот снова — не сговариваясь, останавливаются и смотрят друг на друга, переглядываются, словно знают, что надо завершать разговор, — и признайся, ты рада, что повстречала меня на том плоту. - Шутка, в которой, как обычно всегда и бывает, есть маленькая доля правды.- Это была судьба. Ты и я. Мы с тобой. — Мы с тобой должны уже быть на границе, — Галадриэль старательно обходит ответ на заданный вопрос. — Так ты рада, что встретила меня? — не только она одна тут умеет быть упрямой. Галадриэль вновь чуть оборачивается, приготовившись пустить лошадь вскачь. Оборачивается, чтобы посмотреть прямо на Халбранда, всё-таки чуть-чуть замеревшего в ожидании ответа. И не только он умеет быть самоуверенно-довольным и иногда провоцировать на грани, потому что даже Галадриэль отвечает не так, как он думал: - Только если ты и дальше будешь полностью в моём распоряжении, чтобы спасти наш мир.