Хеттское сокровище

Его снова душил липкий страх, пускал невидимые путы, затягивая нутро в жесткие тиски: плотоядные скарабеи с усердием, с невероятным упорством копошились, перебирали крохотными лапками, рвали кожу, вгрызались глубже и глубже — в тело, в душу, будто действительно хотели выесть и ее тоже. Медленно. Неторопливо. Основательно. Казалось, насекомым приказали растянуть агонию, растянуть чертовы муки плоти. И умереть-то Имхотеп не мог — какая ирония! — даже при таком исходе его вряд ли ждал успех — символы на его «темнице» не позволят ему этой роскоши. Элементарная потеря крови не принесет ему освобождения, пускай она хоть рекой льется. Он проклят! Проклят за свою любовь! Он ничто. И, кажется, лишь эта мысль держала разум на плаву, неустанно билась о стенки мозга — ясная, дикая. Быть может, жрец жалел об этом, однако одни только воспоминания, временами вспыхивающие образы любимой — гнали все остальное прочь, стоили всего. Стоили мучений. Поэтому Имхотеп терпел, ему ничего больше и не оставалось. Терпел и проклинал, он жаждал мести всем тем, кто подверг его страданиям… Ибис резко открыл глаза. По ощущениям — будто некто грубо и бесцеремонно вытряхнул его из сна и был таков. Его лихорадило. Руки мелко подрагивали, тело бил озноб, хотя приоткрытое окно едва ли пропускало свежий воздух. Сознание медленно, но верно возвращалось к реальности, беспорядочные мысли постепенно укладывались по местам, туман рассеивался. Вообще все рассеивалось. Оглядевшись, он облегченно перевел дух. Это был сон, всего лишь дурной кошмар. Лишь видение, морок, ничего более. Такое больше не повторится. Теперь он сильнее и не позволит подобному свершиться вновь. Разогнав дурные мысли, жрец аккуратно выбрался из-под простыни и не спеша прошествовал в смежную комнату для утреннего омовения. Ему стоит поторопиться. Так или иначе, миссия продолжается, и никто не может знать, с чем им предстоит столкнуться. Да и стоило вспомнить вечернюю беседу с напарником, отныне действительно следует быть настороже — и делом, и словом. Ибис быстро покончил с водными процедурами и все так же тихо вернулся в комнату. Пол приятно холодил босые ступни, влажные капли медленно подсыхали на разгоряченной коже. Стараясь не тревожить сон девушки, он осторожно поправил крепление меча, но стоило ему только-только потянуться к плащу, как тишину нарушил хриплый голос: — Уже уходишь? — Да, в противном случае Сокол сам сюда заявится, — Имхотеп обернулся к Мелиссе. Уголки губ невольно приподнялись, мягкая улыбка постепенно вырисовывалась на его лице. — Знаю, но это было бы весело, — тихо рассмеялась лесная дева. Имхотеп сравнил ее смех с чем-то нереальным и ярким, похожим на журчание спасительного ручья у твоих ног, в самом сердце смертельной пустыни. Мираж, так это называется. Нечто, что раз услышишь — захочешь слышать вновь и вновь. Девушка, ничуть не смущаясь своей наготы, выскользнула из-под белоснежной простыни и грациозно приблизилась ближе. Волосы ее спускались ниже лопаток, укрывали высокую грудь, завивались на концах и блестели. Глаза Имхотепа отразили этот блеск в глубине темно-карей радужки. — Он бы не устоял от подколов. — Именно, — египтянин протянул к ней руку — медленно, дразняще. Коснулся. Длинные пальцы бегло прошлись по теплой, оголенной спине, будто пересчитывая позвонки, спустились ниже на поясницу и замерли, в следующую секунду впиваясь, вдавливаясь в кожу. Рывком дернули, притянули ближе, едва ли не вплотную. Жест поистине собственнический, но кто бы осмелился возразить? Она была здесь, перед ним, обнаженная и прекрасная. Его. После долгого поцелуя Имхотеп нехотя выпустил ее из своих рук:  — Мне правда пора. — Я понимаю. Просто заходи, если возникнет желание. — Мелисса прищурилась, улыбка ее вышла хитрой и немного иронично. Дева тихо рассмеялась. Не часто Сокол приводил к ней такие любопытные экземпляры, да еще стойко выдерживающие ее чары. Женщина последний раз прижалась всем телом к жрецу, провела тонкими пальчиками по контурам лица, будто запоминая Ибиса навсегда, а затем запечатлела невинный поцелуй на его щеке. Не поднимая вдруг похолодевших глаз, она скрылась в соседней комнате. *** — Ни слова! — сразу же бросил Имхотеп. Глаза его опасно сузились. — Молчу, — оскалился Сокол. И поднял вверх руки, словно защищаясь. Окинув быстрым взглядом напарника, он пришел к выводу, что не зря выбрал именно этот бар. Ибису было просто необходимо развеяться,а-то все грезил по ночам о своей бывшей любви. Жрец Хора отпил родниковой воды из серебряной чаши и поставил сосуд на гладкую поверхность резного столика. Это была та самая комната, где любил принимать гостей его Покровитель. Именно здесь всего несколько дней назад Хор и Анубис обсуждали свои дальнейшие планы. Найдется ли лучшее место для секретных переговоров? Вряд ли. Пока Шакал и Сет в обличие Кемнеби проверяли способы переправки отряда в Северную Америку, Сокол решил переговорить с Хором. Однако по прибытию его ждали нерадостные вести: от Гахиджи он узнал, что Бог вместе с Ардет Беем покинули Подземное Царство и отбыли в неизвестном направлении. — Как думаешь, куда они отправились? — нарушил молчание Ибис, с комфортом расположившись во втором кресле. А потом и вовсе вытянул ноги, разминая, шевеля пальцами сразу на обеих. Имхотеп презрительно скривился на это. — Не знаю, дружище. Что-то странное происходит. Вначале Морриган, сославшись на неотложные дела, пропала. Теперь это. — А ты как будто против исчезновения Госпожи Ворон, — хмыкнул египтянин. — Ничуть. Я только рад этому, но с другой стороны — мы не знаем где она и что затевает. Наш Мудрец тебе что-нибудь говорил? — резко сменил тему Сокол. — Велено продолжать поиски и добыть последнюю часть ключа. Служитель сокологолового Бога сцепил пальцы в замок и уткнулся в них головой. Поза была поистине… удручающей. Но в конце концов, ему не помешает подумать. «Что же мы имеем? Есть две части закодированного ключа, своенравная интриганка Морриган и сокровищница хеттского царя. Допустим, добыть последнюю часть мы сможем, благо в спутниках записался Бог, и даже разгадаем местоположение самой сокровищницы, но никто не обещает, что там будет все просто. Тем более рядом вертится хитрая Богиня со своим питомцем. Правда о ней должны беспокоиться Покровители, а не верховные жрецы. — Все это особо не тревожило кельта, ведь главные проблемы были в ином. — Зачем Ра решил ввязаться в охоту за сокровищами и почему же Сет решил помочь нам?» — О чем столь напряженно думаешь? — прервал размышления Сокола вкрадчивый голос напарника. — Думаю, нам пора присоединиться к нашим спутникам, да и с Кемнеби надо поговорить, — задумчиво отозвался жрец, поднимаясь на ноги и накидывая плащ на плечи. — Вот только он может не пожелать разговаривать. — Не думаю, что он тебе откажет. Ты же его любимчик! — туманно произнес Имхотеп и первым покинул покои, оставив удивленного напарника одного. *** Ардет Бею никогда ранее не доводилось видеть столь чудное место. Для человека пустыни было странно лицезреть изумрудно-лазурный Асгард. Самоходная тростниковая лодка мерно покачивалась на прозрачных волнах. Бесшумно. Приглашающе. Паруса, раздуваемые ветром, сияли белоснежным магическим светом. Ладья неторопливо близилась к берегу, поэтому меджаю представилась возможность рассмотреть обитель чужеземных Богов. Меж двух огромных зеленых холмов раскинулся Асгард. Это был не просто дворец небожителей, а целый город, в котором неутомимо кипела жизнь. Таинственный портовый город, сокрытый туманом от посторонних глаз. Каменная пристань с боевыми и торговыми судами, лавки мастеров, шумные улочки и базарные площади. Но над всей этой «смертностью», простирающейся в низине, возвышался чудный дворец. Высокие башни своими шпилями тянулись к небу в надежде коснуться голубой глади, но одновременно таясь за белыми пушистыми облаками — словно в страхе перед такой мощью. Где-то в этих самых облаках виднелись крытые переходы из одной части дворца в другую. Висячие сады, балконы, вырезанные из камня животные и птицы, башни и мосты — все это казалось столь хрупким, как некий мираж средь зелени. Того и гляди — моргнешь и наваждение исчезнет, упорхнет в порыве ветра Сейчас есть, а присмотрись — и ветер уже рассеял прекрасное. — Похоже, нас встречают, — раздался за спиной воина клекот Хора. — Просто наблюдай! — добавил Бог. — Владыка! Но они ведь не обязаны нам ничего рассказывать, — высказал свое сомнение меджай. — Совершенно верно, — согласился Хор. — Но им будет интересно для каких целей Морриган пробудила волка, коли этому зверю предсказано принести гибель всем. На этом-то мы и сыграем. Что ж Богу лучше знать, как действовать. Тем более, от Ардет Бея требовалась лишь наблюдательность, а все переговоры проведет господин Хор. Как и ожидалось, на пирсе уже подготовились к встрече гостей. Стоило лодке пристать к причалу, как от группы встречающих отделилась тень - женщина. «Валькирия», — предположил меджай, острый взгляд замечал все, каждую деталь: доспехи, шлем, осторожная, неторопливая походка. — Добро пожаловать, достопочтимый Хор! — чуть грубоватым голосом поприветствовала валькирия сошедших. Она лишь мельком, без особого интереса взглянула на спутника высокого гостя и вновь заговорила с иноземным Богом: — Мне велено Вас проводить во дворец. Один с радостью примет Вас. Воительница почтительно, но с достоинством, поклонилась. По ее знаку толпа расступилась, освобождая путь к открытой колеснице, запряженной неведанными животными. С первого взгляда меджай решил: пара буйволов, но, приглядевшись, нахмурился. У «буйволов» было три спиралевидных рога — два, как и полагается, на макушке, и еще один чуть выше ноздрей. Вся пасть созданий была усеяна двумя рядами острых зубов, а передние и задние конечности заканчивались когтистыми лапами с четырьмя пальцами. «Питомцы явно не для мирной жизни». «Главное, чтобы их не натравили на нас, господин». Валькирия присоединилась к гостям, и колесница тронулась в путь по улочкам города. *** В самом сердце Подземного Царства и самого Дворца, вдоль цветущего сада, влекущего буйством диковинных растений разных миров, по гранитной тропинке прохаживались Великий Ра и Мудрый Тот. Вначале их неторопливая беседа была посвящена обычным вопросам жизни в Царстве, но постепенно та перетекла на более важные темы. Ведь совет Богов отправил в неизвестность трех своих жрецов. Слишком многое стояло на кону. Было необходимо все хорошенько взвесить. Как говорят смертные: «Стоит ли игра свеч?». — Возможно, нам удобнее сообщить Хору и Анубису по какой причине мы рискуем их жрецами? — задумчиво проговорил Мудрец. — Будет куда проще, если исполнители окажутся в курсе, хотя бы частично. — Не самая лучшая твоя идея, — небрежно отмахнулся Ра, едва ли ушей коснулись чужие предположения. — Мы предупредим их, когда придет время, а пока… А пока пусть служители собирают «ключи». Об остальном им незачем беспокоиться. «Ох и не простят нам дети Осириса потерю своих подопечных. Припомнят», — подумал Тот, но спорить не стал. Кто он, чтобы оспаривать решение самого Верховного? Всего лишь один из Пантеона, местный мудрец. И именно поэтому стоит все хорошенько обдумать, прежде чем что-то предпринимать против воли Ра. Если судить по донесениям, то Сет решил «провести свое собственное расследование» и присоединиться к поискам «ключей». Так что, если станет совсем плохо, то в стороне он вряд ли останется и поможет жрецам. Остается надеяться на это. «Очень скоро мой верный помощник вновь будет со мной, — думал о своем Амон Ра после ухода Тота. — Прошло чуть больше двух тысяч лет с момента его заточения. Для смертных это слишком большой срок. Сменилось множество поколений, но для Богов — это лишь миг. Всего мгновение, казалось бы. Но я ощущаю течение времени, что прошло с момента заточения моего жреца, и время это затянулось». — Осталось совсем немного, — еле слышно разнеслось вдоль свод кустистых деревьев сливы. *** Европа полыхала в огне Войны! Многие бы отдали все самое ценное за возможность покинуть материк, переплыть через океан. Были готовы бросить дома, земли, только бы спастись, унести в руках свою собственную жизнь прочь от рек крови и ужаса, затопивших европейские страны. Портовые города разрывались от нахлынувших беженцев. Стенания раненных, крики женщин и плачь детей пропитали стены, воздух, превратились в их неотъемлемую часть. И среди всего этого хаоса были трое: двое жрецов и один Бог пробирались к своему лайнеру. — Вот скажите мне неразумному, — проворчал Кемнеби, брезгливо уворачиваясь от тянущихся к нему рук какого-то смертного, что скрючился в агонии где-то внизу, под слоем грязи и пыли. О, мерзость. Бог негодующе запахнул свой плащ, не хватало еще, чтобы эти грязные людишки касались его. — Почему мы выбрали столь странный способ передвижения? — А мы не любим легких путей, — пролаял рядом Шакал. С его чутким носом ему приходилось хуже всего. Море запахов окутывало и запахи эти запахи были далеки от цветочных ароматов. — Мой дорогой друг, — стал пояснять Сокол. — Если мы будем перемещаться магическим путем и попадем в так называемые антимагические пространства, то живыми можем и не выбраться. Мне как-то не хочется оказаться по горло в холодной воде. Чем ближе путники приближались к кораблям, тем плотнее вокруг сплачивались военные. Беженцы, напротив, редели. И после очередной проверки они наконец ступили на борт океанского лайнера. И даже выдохнули с толикой облегчения. Их путь через темные воды начался.