***
Квартира встретила непонятным холодом. Нет, она не мерзла, но было как-то отвратно. Слишком много событий произошло за день, которые теперь, в спокойствии и безопасности, необходимо было хоть как осмыслить. Задумавшись, Хацу не смогла вспомнить даже сегодняшнее утро. Только заперев дверь, перед тем поймав наигранно-добрую улыбочку Хайтани-старшего на прощание, доползла вдоль стенки до ванной комнаты, на ходу скинув обувь. Кроссовки казались чугунными и тянули вниз. Дверь в ванную не закрыла, сразу открыла кран, подставляя ладони под холодную воду. Умылась и взглянула в зеркало, с силой сжимая фаянсовые края раковины. И увидела в своих глазах застывший испуг. Белки покраснели и казались ещё ярче на фоне блеклой кожи; губы пересохли, пошли трещинками; волосы растрепались до невозможности, хоть срезай, чтобы не распутывать. — Пиздец, — заключила она и добавила на выдохе: — Просто пиздец. Вспоминать она начала от обратного, когда потоки воды уже колотили по её оголённой спине. Хайтани довезли её до дома. В машине Ран только и делал, что донимал Риндо глупыми шутками, между тем задавая какие-то важные вопросы. Хацуми зачем-то считала, сколько раз Риндо послал его нахер. До этого ей предложили (если это можно было назвать предложением) работать на них за хорошие деньги. А перед этим на её глазах убили человека. Раскрошили череп вдребезги. А чуть ранее она случайно сбила бокал Рана, испачкав его брюки… Что было ещё раньше? Абсолютно вылетело из головы, откуда она возвращалась перед тем, как столкнулась с Хайтани. Выносила мусор? Просто выходила подышать? Нет, не то, не то, не то…. Хару. Она говорила с Хару по телефону. Он отговаривал её от работы в этом месте. Говорил что-то про опасность. Это ли он имел в виду? Хайтани? Скорее всего. Точно, кто же ещё, старший из них без колебаний убил человека, ещё и так уродливо. Хацуми… Во что ты вляпалась? — Ладно, — выдохнула она, расправляя мокрые волосы. Вспенила шампунь, начиная массировать голову. — Отступать я уже не могу — мне только хуже будет. Да и к тому же, не мне же издеваться над людьми? Мне просто нужно будет с ними общаться… Хацуми продолжала успокаивать себя же, искать какие-то отговорки, что она не делает ничего плохого. Но тревога в груди продолжала трепыхаться. Всем нутром чувствовала, что лезет туда, откуда выбраться будет не в состоянии. Если вообще выберется. После душа её сразу взяла в плен тёплая мягкая постель. Время было уже к полночи. Она даже не включила будильник, не заметила новых сообщений ни от Хару, ни от начальства. Голова гудела неимоверно. Отвратительно. Также отвратительно, как следующее утро. Состояние было близким к нестоянию. В горле саднило, а нос заложило. Тело явно давало понять, что она заболевала. Лёгкий озноб пробил, прежде чем она смогла разлепить горячие веки. Мысленно прокляла себя же за излишне холодный душ перед сном. Не беспокоясь о работе, — где-то в душе она уже приняла решение, — завернулась в одеяло сильнее. В голове снова закрутилась встреча с Хайтани. И их глаза, их взгляд, от которого невозможно было оторваться. — Чёрт, змеи, — хрипло выругалась под нос, тут же морщась от боли в горле. И кто её побрал тогда вообще отвечать на звонок и отвлекаться от работы?.. В коридоре возник шорох. Хацуми напряглась каждой мышцей, прислушиваясь к звукам. Как маленький ребёнок, которому показалось, что в шкафу кто-то есть. От бесшумной поступи по комнате пробежался лёгкий ветерок. Если бы не одеяло, Хацуми бы его почувствовала. Но сейчас она только ощутила приятный холод на лбу. Облегчённо выдохнула, словно расслабляясь. Запоздало только дошло, что дома она, вроде как, была одна. И как только эта мысль дотронулась её разума, Хацу тут же подскочила, поднимая корпус сидя и прищурилась от дневного света, когда разлепила глаза. Его фигуру она узнала практически сразу — ни у кого ещё она не видела таких волос. Они были распущены, даже чёлка не спрятана за ухо — падала на лоб и черную маску, что снова скрывала его лицо. Он не смотрел ей в глаза, как раньше. Дернул плечом и провел холодными — так показалось Хацуми — пальцами по её лбу. И это касание подарило ей несколько мгновений упокоения. — Почему ты не послушала меня? — голос был глухим, с хрипотцой, отстранённый. — Почему ты пришёл сюда? — ответила вопросом на вопрос Хацу, недовольно поджимая губы и отталкивая его руку от себя. Было противно от самой себя. А те чувства, что она волной испытала вчерашнем утром, вновь нахлынули, мешаясь с новыми — от событий вечера. — Потому что я волновался, — монотонно выдавил Хару, поджав губы и отвернувшись от девушки. Скорее всего, ему было стыдно от своей вспыльчивости. — Они ничего тебе не сделали? Уточнений, о ком именно шла речь, не требовалось. Всё и так понятно. Кроме того, что ответить на такой вопрос. — Нет. И вроде не соврала — конкретно ей Хайтани ничего не сделали. Кроме как не оставили выбора. Харучиё только кивнул. Поднялся на ноги, поправляя маску на лице, махнул рукой в сторону кухни — там уже стоял готовый завтрак. Затем исчез из поля зрения Хацуми, прошуршал в коридоре. Раздался щелчок замка. А потом тишина. Только слышно, как по отливу барабанил дождь. Хацуми ещё несколько минут смотрела в пустоту перед собой, медленно хлопая глазами. Казалось, что ей это всё привиделось и было частью сна. Но аромат яичницы с беконом говорил об обратном. И лекарства на тумбочке, которые Хацуми не доставала с последнего прихода Хару. Она смотрела в потолок, пока он не стал казаться бесконечностью, которая, как чёрная дыра, затягивала в себя, и не стало противно. Плавно поднялась, пробралась на кухню, шаркая сухими пятками по прохладному полу. Мурашки покрыли каждый сантиметр её спины. Без Хару вдруг оказалось одиноко. Пусто. Словно квартира лишилась чего-то важного. Было ощущение, что она ещё долго не увидит его серых кед в прихожей*. Хоть и видела их всего несколько раз, но отчего-то они так назойливо въелись в память. Тошно. Закинула голову вверх, и взгляд зацепился за пыль нетронутую пыль с пауками на старой люстре времен её родителей. Тело было слабым. Мыслей не было. Не хотелось анализировать ситуацию. Но её абстрагированность оборвал звук смс. Несколько подряд. Лениво вернулась к кровати, вытягивая телефон из-под подушки. «Прости за тот порыв. Мне жаль, что так вышло. Будь осторожна с Хайтани и не забывай пить лекарства» Хацуми моргнула, пытаясь вникнуть хотя бы в одно слово, но поверх сообщения пришло новое с неизвестного номера. «Как ты связана с Санзу? Это Риндо» Снова моргнула. Словно в штиль поднялась буря. Слишком много непонятного рано с утра. Отложила телефон на стол, решив всё же позавтракать, хоть и тошнило порядком. Такого потерянного состояния у неё не было давно. Наверное, в последний раз такое случалось, когда она заняла второе место и то, потому что на первое было куплено отцом победительницы. Тогда было мутно и пусто в голове. Она просто не могла переварить какую-либо информацию, а на тренировках пропускала каждый удар. Если бы сейчас на голову ей свалился кирпич — она не заметила бы. Лучшим способом отвлечься для неё всегда служили тренировки. Отставив лекарства, которые она считала ненужными, отправилась прямиком на площадку. Ту, с которой теперь были связаны воспоминания о нём. Почему он тогда так поступил? Хацуми изо всех сил напрягала свою память, пытаясь выудить оттуда его лицо без маски. То, что он прятал под ней. Что она тогда испытала? Не могла вспомнить. Ничего. Показалось даже, что она и вовсе не смотрела никуда, кроме его глаз. Голубые, с зеленым краем. Сколько раз она в них заглядывала. И совершенно точно помнила, как в свете костра они казались густым лесом. Цокнула языком. Слишком много воспоминаний за такое недолгое общение. Только бы не привязаться. Через час мышцы начали нудеть. Через два — её начало клонить в сон. Мокрые от дождя, на который Хацуми изначально не обращала внимания, перекладины скользили. И девушка всё же упала с турника при новом подходе. Не стала подниматься, закинув голову к небу. Прохладный дождь омывал её запыхавшееся лицо. Щеки покраснели, придавая бледной коже жизни. Пальцы немели. Пора домой. Она шла, хлюпая подошвой по лужицам и спрятав руки в карманы. Одежда липла, волосы спутались, а в голове всё также пусто. До бешенства. Сжатый в ладони телефон завибрировал, но и то Хацуми поняла не сразу. Со слабостью приняла звонок, не смотря в экран. — Игнорировать мои сообщения — не хорошо. — Ч-то? — выдохнула сквозь зубы, пытаясь отмотать время назад и вспомнить, о каком сообщении идёт речь. — Вы ошиблись номером. Она уже была готова сбросить трубку, когда её прервали, заставляя впасть в ступор. — Хацуми, я никогда не ошибаюсь. Ты не ответила на мой вопрос, хоть и прочитала сообщение. Взявшийся из ниоткуда страх заколол под рёбрами. — Как ты связана с Санзу? — он выделил каждое слово, от чего стало не по себе. — Я не знаю… кто такой Санзу? — Тот, кто был у тебя дома сегодня утром. — Вы следите за мной? — Хацуми зачем-то оглянулась. По пустой улице медленно ехала машина. — Возможно. Несколько минут тишины дали Хацуми возможность хоть как-то осознать происходящее. Она ускорила шаг, нащупывая в кармане ключи. Хайтани ждали её решения, которое могло быть единственно правильным. Конечно за ней следили, как же ещё. Она была единственным свидетелем проделанного ими убийства. Как она ещё была жива — одному богу известно. Машина доехала до неё и остановилась немного впереди. Водительская дверь открылась, тут же скрывая фигуру под зонтом. Он двигался в её сторону. Свернуть некуда. Да и бессмысленно. Гудки ударили в ухо, а сердце заколотилось им в такт. — Ты же не думала, что мы забудем о тебе? — в реальности его голос был бархатнее, чем через динамик телефона. Он закрыл её голову зонтом, сам оставаясь под каплями дождя. — Садись. Заболеешь. Хацуми выдохнула то ли с облегчением, то ли смиренно, принимая единственный исход всех предшествующих событий. Дёрнув плечом, послушно устроилась на переднем пассажирском, не разжимая связку ключей в кармане. Будто они помогут. — В этом костюме ты выглядишь намного живее, чем в той убогой форме, — захлопнув за собой дверь, Риндо бросил на неё взгляд. Она старательно не смотрела в его сторону. — Как фарфоровые куклы… — Спасибо? — она не знала, как реагировать на подобные слова того, кто спокойно воспринимал убийства. Или не только воспринимал, она не знала его жизни. Парень фыркнул, трогаясь с места. — Так что насчёт Санзу? — Я не понимаю, почему ты называешь его так. Утром у меня был Харучиё. Он помог мне с жильём и… — на мгновение она споткнулась. — Просто помог. — И поэтому пришёл навестить тебя с утра пораньше? Ещё и в таком состоянии? Хацуми с непониманием всё же посмотрела на него. — О, ты не заметила? Он явно был не в самым трезвым. Тц, где только малолетки достают алкоголь… Девушка нахмурилась, пытаясь вспомнить детали утра. Она действительно ничего не замечала. Только отстранённость парня. Всё. — Хочешь сказать, что вас больше ничего не связывает? — Нет. Не понимаю, что ты ждёшь от меня услышать. — Так, ничего, — многозначительно хмыкнул Риндо, дёргая уголком губ. — Как твоё состояние? — Тебя оно волнует? — кто только дёргал за язык. — Конечно. Ты не похожа на ту, кто видит смерти каждый день. Кажется, у тебя был шок вчера? Его ухмылка казалось гадкой. Будто смеялся над ней. Хацуми ничего не ответила. Сильнее оттянула рукава ветровки, упорно уставившись в капли на стекле. Они подъезжали к дому. Когда она вышла из машины, Риндо не отставал. Вёл её до подъезда, продолжая держать зонт над её головой, будто от этого её одежда станет суше. А когда дверь подъезда закрылась за её спиной, всё также следовал — она слышала и чувствовала его шаги за её спиной. Но противиться было бессмысленно. Какой отпор она сможет ему дать? — Чай любишь? — словно сама делала ему предложение пройти в гости, Хацуми с натянутой улыбкой повернулась к Риндо, дрожащей рукой пытаясь попасть в замочную скважину длинным холодным ключом. — С шиповником, — победно обнажая зубы, протянул он в ответ. Щелчок замка. Шорох двух пар обуви об коврик в прихожей. Грохот падающих на тумбу ключей. Она сама запирала свою клетку. Чайник кипел невыносимо долго. В квартире было душно даже с приоткрытым окном. Хацуми даже не стала переодеваться, только закинула ветровку вместе с носками на сушилку в ванной комнате, нацепив мягкие тапочки, которые теперь казались оковами. Риндо с интересом оглядывал помещение, даже когда опустился на стул у окна. Оттуда квартирку было видно, как на ладони. Периодически хмыкал себе под нос и постукивал пальцами по столешнице. Пока сам не прервал мутную затянувшуюся тишину. — Почему тебе потребовалась помощь с жильём? Где твои родители? Ты, вроде, несовершеннолетняя, — его взгляд остановился на Хацуми, которая не отходила от гарнитуры. Она стояла, скрестив руки на груди, и сама зачем-то рассматривая своё жилище, словно видела его первые. — Сложилась неприятная ситуация, при которой я на эмоциях сбежала от них, — пожала плечами, стараясь унять вездесущую дрожь. — И как в твоей истории появился Са… Харучиё? — Случайно как-то, — снова пожала плечами. Этот жест был скорее нервозным, нежели имел какой-то смысл. — Сахар? — Не нужно, спасибо, — отмахнулся, разворачиваясь корпусом к столу, чтобы уложить на нём локти и подпереть ладонями подбородок. — Я хотел поговорить насчёт вчерашнего предложения… — От которого я не могу отказаться, — продолжила, прервав, девушка. — Да-да, я помню. Иначе бы вышла сегодня в смену. Риндо растянул губы в улыбке. — Молодец. Ты же понимаешь, почему ты не можешь отказаться? — Понимаю. Но это всё равно трудное решение! — в её голосе мелькнула истерика, тут же погашенная взглядом аметистовых глаз. — Мне нужно немного времени, чтобы всё осознать. — У нас нет времени. Тебе ещё потребуется обучение. Не можем же мы допустить тебя к делам, не введя в основы? — Да, — только смогла выдавить Хацуми, опуская голову. Чайник засвистел, даря девушке возможность занять руки делом. Кружки стремительно наполнились кипятком, погружая пакетики чая — фруктового и с шиповником — на дно. Тёмные нити заварки нитями потянулись разные стороны. Завораживающе. — Послезавтра я пришлю тебе адрес. Ты должна будешь прибыть туда разу же. Требований к форме нет, чем удобнее тебе — тем лучше. С собой потребуется только твой светлая головушка. Хацуми только угукнула. Всё уже решили за неё. Конечно. — Сколько тебе лет? — вопрос сам вырвался. — Что? — Риндо нахмурился, словно ему послышалось. — Просто интересно стало… Мне не кажется, что ты сильно старше меня, но… У нас такое разное положение в обществе… — она обернулась, впервые смотря на Риндо на равных. Он вновь ухмыльнулся, поднимаясь из-за стола. Подошёл к ней вплотную. Всё-таки они были одного роста. Поправил очки на переносице, с интересом наклоняя голову набок. — На самом деле, ты старше меня. Положение в обществе можно легко заработать, если идти определёнными путями. Но и также легко потерять, — он задумчиво поджал губы отходя на шаг, и продолжил: — Не думаю, что тебе нужно именно то положение, которое имеем мы с братом. — Но выбора у меня всё ещё нет? — с насмешкой над самой собой уточнила Хацу. — К сожалению. Риндо развернулся к прихожей. Встряхнул зонт и, уже оглянувшись через плечо, бросил, словно предупреждая: — Твой отец, к слову, прелестный мужчина. Передавал тебе привет. Чайная ложка со звоном упала в тот же миг, когда за Хайтани закрылась дверь. Подло. До отвратительности подло. Снова всё смешалось в кучу.***
Но она пришла. Два дня упорно пыталась дозвониться до Харучиё и изнемогала себя тренировками. В голове только одно — что они наговорили её отцу. Как ни крути, он был, наверное, единственным, кого Хацуми действительно любила в своей семье. Безоговорочно и без всяких «но». Ещё одна мысль тревожила девушку. На носу начало нового триместра её выпускного класса. При всех обстоятельствах она и правда не хотела бросать школу на последнем году обучения. Август на носу, а там и учёба Это добавляло тревожности. И тренировки. Что-то, а вот забыть о соревнованиях она просто не могла себе позволить. Но, звякнув ключами, она всё же направилась в назначенное место. Если она правильно помнила район, то по адресу находился один из баров. Хацу даже не была удивлена выбору места встречи. Цокнула только языком, поправила хвостик, и уверенно направилась в сторону метро. Чем быстрее начнёт — тем быстрее закончит. Было душно. После того внезапного ливня, неимоверно пекло солнце. На улице было словно в теплице, а каждый вдох жёг лёгкие. Она выбрала джинсовые шорты-юбку с рубашкой и галстуком. И не слишком жарко, и удобно. Через полчаса она стояла перед входом в заведение. Из-за дверей не доносилась музыка — бар работал только с десяти часов вечера, оно и ясно. Её никто не встретил. Если не считать сообщения, которое пришло сразу, как только она подошла к месту. Одно слово «Проходи», а внутри всё сжалось. Хоть парни и рассказали что-то про предстоящую работу, Хацуми всё равно не могла представить что-то определённое. И эта неизвестность определённо пугала. Тёмные коридоры, грузные охранники, и вот он — единственный столик, у которого горел свет, а за ним сидело трое — два парня и высокая девушка в костюме. Хацуми сделала короткий вздох и направилась в их сторону, стараясь держаться как можно уверенней. Первым её заметил Риндо. Улыбнулся, поднимаясь с места. Слегка поклонился, уступая место рядом с собой. — Вот и Хацуми — девушка, которую тебе предстоит всему научить, — представил он её незнакомке. Хацу машинально кивнула в знак приветствия. — Здравствуй, красавица, — женщина растянула губы в улыбке, что была дружелюбной только на вид, и перевела взгляд на Рана. — А вы не преувеличивали. Она действительно хороша личиком и фигурой. — Иначе она бы не оказалась здесь, — Риндо закинул руки на спинку дивана, почти касаясь ладонью плеч Хацуми. Она поёжилась, но не сдвинулась с места. Понимание ситуации полностью отсутствовало. — Знакомься, Хацуми, это, — Ран кивнул на незнакомку, — наша главная змея — Сайя. Она следила за всеми девушками, что работали на нас. Но… — Но из-за одной крысы нам приходится набирать вас заново, — продолжил Риндо, потянувшись за стаканом на столе. Шлейф парфюма тут же ударил в нос Хацуми. Приятный, лёгкий, ей нравилось. — Я поняла. Но… — Хацу зачем-то проследила за рукой Риндо, — в чём будет заключаться работа? Я всё ещё не до конца понимаю. — Я тебе сегодня покажу, — улыбнулась Сайя, закидывая ногу на ногу. — Мы часто проводим зачистку наших клиентов, которые либо не выплачивают положенные нам проценты, либо вызывают подозрения, — начал пояснять Ран. — И на встречи с девушками эти упыри идут куда охотнее, надеясь извлечь из этого выгоду. По-другому их хер вытащишь из норы. — То есть, девушки — наживка? — Верно мыслишь, — хмыкнул Риндо. — Но за твою безопасность отвечают наши проверенные люди. Ну и основам самозащиты тебя тоже обучат. Хотя… если я не ошибаюсь, ты уже что-то умеешь. — Умею. Но от обучения не откажусь, — голос не дрожал. Она видела, к какой бездне двигалась, и отчаянно набирала разбег для прыжка в неё. Словно не она была сейчас в компании этих троих. — Я не буду говорить сумму оплаты твоих трудов, но… купить себе квартиру ты сможешь буквально через месяц-два, — самодовольно бросил Ран, поднимаясь с места. — Нам пора, сейчас здесь будет один из гостей. Риндо кивнул в ответ, тоже поднимаясь из-за стола. Но махнул рукой Хацуми, когда она подумала тоже встать. — Нет, ты будешь наблюдать за работой Сайи. Хацуми только кивнула, опускаясь обратно на диван. И перевела взгляд на девушку. Она выглядела не сильно старше самой Хацу. Блондинистые волосы были распущены и подобраны скрученной прядкой на боку. Аккуратный, но не яркий макияж, подчёркивающий пухлость её губ и длинные ресницы. Красивая. Рубашка под расстёгнутым пиджаком была лишена верхних пуговиц и давала обзор на декольте, где слезой свисало ожерелье. Но Сайя привлекла внимание Хацуми, не дав более рассматривать её. — Хацуми, верно? Сейчас придёт один из тех людей, с которыми в будущем тебе предстоит работать. Я буду с ним за столиком напротив, — девушка махнула рукой. — Задача любого твоего разговора с этими мужланами –подбить их на выплату должков. Любым из возможных и невозможных способов. Если удаётся — мы отпускаем этого человека. — А если нет? — решила всё-таки уточнить Хацуми, когда Сайя не спешила продолжать. — Избавляемся. Её вердикт прозвучал слишком уверенно. Слишком. Хацуми не успела спросить что-то ещё, как Сайя отошла, встречая какого-то мужчину. Именно мужчину, которому на вид было за тридцать. Девушка мило улыбнулась ему, приглашая сесть за столик. Они заказали вино. В детали разговора Хацуми не вслушивалась, улавливала только главную мысль. Он — владелец одного из клуба Роппонги — задерживал оплату Хайтани. И старательно пытался заговорить зубы Сайе. Но она так мастерски уводила разговор в нужное ей русло. Мужчина упирался, искал отговорки. Так прошло около получаса. Потом он отошёл в уборную, пока Сайя достала маленький бутылёк и капнула несколько раз в бокал мужчины. Хацуми вздрогнула. Нахмурилась, глядя на девушку, задавая немой вопрос. Но та только махнула рукой ей в ответ и села, как ни в чём не бывало. Мужчина вернулся, снова делая глоток из бокала. Ничего не подозревая, продолжал гнуть свою линию и уклоняться от выплаты. И вот, спустя ещё полчаса, Сайя приняла серьёзный вид, когда получила очередной отказ. Она наклонилась к уху мужчины, и тот замер на месте, в мгновение меняясь в лице. На нём застыл ужас. А Сайя ехидно улыбалась. Мужчина спешно поднялся на ноги, направляясь в ту сторону, где была дверь, за которой скрылись Хайтани. Хацуми только проводила его взглядом, когда Сайя снова пересела к ней. — Кажется, у тебя возник вопрос, — не переставая победно улыбаться, девушка перекинула ногу на ногу, как будто так и сидела здесь всё это время. — Д-да… Что ты ему подсыпала? — А, так, снотворное. Но он думает, что это яд. А противоядие… — Можно получить после оплаты должка… — сама закончила мысль Хацуми. — Хитро. А если они прознают? — То снотворное срубит их с ног через минут пять и их заберут наши ребята для более доходчивых разборок, — хмыкнула Сайя, пожимая плечами. — Так что скажешь? Работа не трудная, твои руки чисты, а оплата достойная. Главное — уметь держать язык за зубами, и тебе ничего не грозит. Хацуми поджала губы. Как ни крути, Риндо не спроста передал ей привет от отца. Выбора не было. — Когда я могу приступить?***
Она вышла на первую встречу через три дня, когда полностью была обучена всем мелочам и хитростям. Ей выдали, как она думала, снотворное и карманный нож-бабочку. На всякий случай. Обучили стрельбе из пистолета и захватам, в случае чего. Но все первые встречи прошли на удивление гладко. То ли умение расположить к себе людей играло на руку слишком хорошо, то ли просто попадались хорошие «клиенты», если их так можно было называть. И она вжилась в эту работу, забывая обо всём. Через неделю заметила, что Хару так и не появлялся, потому отправляла ему несколько сообщений с вопросами где он и как. Но по вечерам, глядя в потолок, её всегда настигали мысли о той непонятной, сумбурной сцене на площадке. Его волнение, переживания за неё. Ну не могло всё быть просто так. Неужели он просто решил сделать вид, что не было ничего вовсе? Но переговоры и чувство успеха поглощали собой. Она выходила из дома, а возвращалась вечером, хоть и крайне вымотанная бесконечными разговорами, но довольная проделанной работы. Уже близился август. Она думала о школе. Договорилась с Риндо, что её встречи не будут мешать её учёбе — ещё одно хорошее в копилку. И всё налаживалось. Пока не наступила очередная встреча. Всё шло, как всегда. Только в этот раз пришлось прибегнуть к тому самому снотворному. И Хацу думала, что всё, дело сделано, стандартный сценарий — он испугается, побежит к нужным людям отдавать должок. Даже подсыпала больше нужного, делая скидку на телосложение. Но он не испугался. Поклялся, что хоть умрёт, но не отдаст ни копейки. И умер. Залился пеной, извиваясь в конвульсиях, когда Хацуми в ступоре сидела и наблюдала за этим. Те люди, что всегда ходили по пятам в качестве охраны, быстро увели её. Но её непонимающий взгляд бегал по залу в поисках чего-то. Тогда она и узнала, что яд действительно был ядом. И всё это не было блефом. Видя истерику, с неё сняли ещё одну встречу. И домой она возвращалась раньше, но с мыслями о том, что только что лично убила человека, сама того не ведая. С отвращением к себе и этому выбору. С отвращением к Хайтани. С отвращением ко всему. Хацуми плелась к дому, замученная этим днём. Осознание того, что именно она делает и какую роль играет во всём этом спектакле — именно спектаклем всё и казалось, — давило и опустошало. Всё, чего хотелось — смыть все мысли горячей водой, завернуться в плед и поскорее уснуть. До учёбы оставалось совсем немного. Звон ключей, щелчок замка, а затем выключателя. Хацуми замерла в прихожей, роняя на пол небольшую сумку с плеча. Серые кеды, которые она узнала бы из тысячи таких же, стояли аккуратно, прижатые друг к дружке, в углу на коврике. Она прислушалась к тишине, пытаясь различить хоть какие-то посторонние звуки и признаки присутствия другого человека. Но в уши бил только стук собственного сердца. Она задержала дыхание, беззвучно закрывая за собой дверь. Шла на носочках, боясь спугнуть это чувство и надежду увидеть его. Словно это был мираж. Но в комнате было пусто. Только приборы были разложены, а баночки с приправами стояли по порядку, а кровать заправлена. Он точно был здесь, не иначе. Но… где он сейчас? Словно они играли в прятки, Хацуми сделала круг по комнате, зачем-то заглядывая в шкаф. Уже почти в истерике, металась из угла в угол. Пока не скрипнула дверь в прихожей. Она тут же рванула туда. В голову ударила кровь, и она качнулась, когда ноги подкосились. Ванная комната была приоткрыта, словно приглашала войти. И Хацуми не медлила, поплелась к ней, словно там был спасительный круг. Споткнулась об собственные ноги, практически падая в дверной проем. Но её подхватили холодные руки. Словно аномальная зима коснулась её щёк. — Твою ж… — тихий низкий шёпот, а в следующую секунду её лицо протирают мокрым полотенцем. Её трясло, как в лихорадке, то ли от этой неожиданной встречи, то ли от недомогания. Перед глазами плыло. Чужие ладони похлопывали по щекам, пытаясь привести в чувства. А после она ощутила мягкость кровати. Её челюсти крепко сжали, чтобы залить в неё лекарство. От противного вкуса стало ещё тошнее, Хацуми едва ли сдержала рвотный порыв. Уткнулась носом в изгиб своего локтя, тяжело дыша. Противилась, пряча лица в одеяле, как капризный ребёнок, но парень был настойчив. И сильнее её ослабшего тела. Поэтому ещё одна ложка лекарства оказалась внутри неё под тихие ругательства. Дальше было тепло рук на плечах и чужое сердцебиение под ухом. — Прости, — голос из груди парня разливался вибрациями по всему телу. — Прости, что не появлялся так долго. — Хару… Парень замер. Он никогда не любил это сокращение. Всегда оно доводило его до неконтролируемой агрессии. Но каждый раз, когда оно звучало от неё — он забывался. Забывал обо всём плохом и желал только ещё раз услышать, как она зовёт его по имени. Но никогда об этом не скажет, нет, он не может быть слабым, не имеет права. Об этом каждый день ему напоминали его шрамы. — М? — Ничего, — Хацуми обмякла, сильнее утыкаясь в грудь парня. Старалась отдышаться, хоть ещё и трясло всю, что не уходило от внимания Харучиё. — Когда ты ела? Она стыдливо сжалась, закусывая нижнюю губу. Замотавшись на работе, она сама себе не смогла бы ответить на этот вопрос. Парень глубоко вздохнул, поднимаясь с кровати, оставляя её без своего тепла. Хацуми не оставалось ничего, кроме как упасть на спину и смотреть ему в спину из-под полуопущенных ресниц. Но фигура быстро скрылась за перегородкой, откуда послышался грохот посуды. — Где ты был? — Не важно. И снова тишина. Что пряталось за ней — неизвестно. Впервые молчание с ним напрягало. — Важно. — Нет. — Хару. На секунду всё затихло. Снова его вздох. — Я был занят делами. Мне нужно было разобраться… во всём. А ты, я смотрю, всё же работаешь с Хайтани? — У меня не было выбора. — Это опасно. — Я знаю. Но у меня не было выбора, — она подчеркнула свои слова более уверенно. — Почему ты не пьёшь лекарство? — Пью. — Врёшь. Я помню, сколько его оставалось в прошлый раз. Хацуми нахмурилась, оборачиваясь на бутыль, которая осталась на тумбочки. «Он запомнил такую мелочь?» — Это не мелочь. У тебя серьёзные проблемы с гемоглобином, а ты так пренебрежительно относишься к этому. — Санзу, со мной всё в порядке. — Что ты сказала? — голос стал холодным, ложка звякнула громче. — Со мной всё в порядке. — Нет, не это. Как ты меня назвала? — С-санзу?.. — Знаешь всё-таки? — он вздохнул. Чайник щёлкнул, а по кружкам разлился кипяток. Фруктовый чай в треугольных пакетиках погрузился в нём. Харучиё мрачно наблюдал, как чаинки окрашивали воду. Приятный аромат пробирался глубоко в память, чтобы остаться там на года. — Что ещё ты теперь знаешь? — Ничего. Просто… Риндо так тебя называет. — Риндо, значит… Как тебе на этой «работе»? — он скривился на последнем слове, доставая мясо из пакета, что сам же и принёс сегодня. — Не знаю… Я думала, что в этом действительно нет ничего… плохого? Но сегодня я узнала, что буквально поила людей снотворным, а потом их… — она тяжело сглотнула, прежде чем продолжить: — забирали люди Хайтани. — И ты продолжишь? — У меня нет выбора, я уже сказала! — Выбор есть всегда, — он сжал рукоятку ножа. Нервничал. Слышал в её голосе отчаяние. — Ты что-то недоговариваешь. Хацу сжалась, сильнее кутаясь в одеяло. Нет, нет, нет, она даже не хотела об этом думать. — Тебе не обязательно говорить, ты же знаешь. Одной мысли будет достаточно, — он заговорил тише, не желая её отпугнуть. — В чём дело? Но она не хотела. Не могла даже про себя озвучить главную причину, по которой она оставалась у Хайтани. Хару вздохнул. — Просто знай… Если я могу помочь решить это «нечто», то ты можешь всегда мне сказать об этом. — Ты не отвечал ни на одно моё сообщение или хотя бы мысль о тебе, — с претензией буркнула Хацуми, пытаясь подняться на кровати. — Не вставай, — услышав шуршание постели, отрезал Хару. — Я сейчас принесу тебе чай, подожди минуту. — Ты. Не отвечал. Мне, — повторила Хацуми твёрже и громче. — Я думала, что ты вообще забыл обо мне. — А почему я должен был помнить? — холодно бросил он в ответ, тут же прикусив язык. — Я просто помогаю тебе, разве нет?.. — Ты издеваешься?! — Нет. Я… просто запутался и пытался разобраться во всём. — А то, что ты сделал тогда у площадки? — Мой глупый порыв. Я извинился. — Ты идиот? — Да. Хацуми обреченно выдохнула, всё же усаживаясь на кровати, хоть и было трудно. Голова кружилась, а перед глазами всё ещё плыло. Но она настырно списывала всё на усталость и нервы. — Я тогда так и не увидела твоего лица. — Оно и к лучшему. — Почему? Я не понимаю, что ты прячешь. Она задумалась. Что-то её напрягало весь их разговор. Что-то было не так. Что-то с его голосом. Точно. Он не был приглушённым, как она привыкла. — Подожди. Ты же сейчас без маски, я права? Он не отвечал. С кухни послышалось шкварчание масла на сковороде. Хару закинул в неё мясо и теперь помешивал, не спеша нести чай. — Я права, — выдохнула Хацу, но её тут практически перебили. — Я не думал, что ты вернёшься так рано. Мы не должны были пересечься. — О господи, какой ты ребёнок! — отчаянно провыла Хацу, опуская ноги на пол. — Я же сейчас сама подойду. — Сиди. Я сам. Он накрыл сковороду крышкой, и шкварчание стало тише. Несколько шаркающих шагов и тишина. Хару стоял совсем рядом — шаг, и она его увидит. Он колебался перед неизбежным. — Я слышу, как ты дышишь. — Я тоже. Хацуми тихо усмехнулась, поворачиваясь спиной к перегородке. — Я не смотрю. Он дёрнул уголком губ, опуская взгляд в две кружки чая. Может, он всё-таки ошибался, когда решил, что отвратителен ей? Вздохнул, делая шаг вперёд. Хацуми действительно не смотрела. Он сел рядом с ней, опуская кружки на столик. Так и сидели совсем рядом друг с другом, но словно разделённые огромной стеной. И никто из двоих не решался повернуться друг на друга. «Что ты прячешь?» — мысленно обратилась Хацуми, сжимая край постельного белья. — Сама посмотри. И она повернула голову, бросая взгляд на его ладонь, что была совсем рядом с её. Венки проступали, костяшки сбиты, а мышцы напряжены. Взгляд скользнул выше, до края закатанного рукава светлой толстовки. Дополз до плечей, на которые выпала пепельная прядка. Шелковистая, переливалась в свете лампы. Но смотреть выше она уже боялась. Да и он не смотрел на неё. — Хару, я не пони… — он обернулся, с едва заметной искоркой в глазах, окликаясь на её голос, но в глазах увидел холодный страх. — …маю… Она инстинктивно прикрыла рот ладонью, на вдохе, не отрывая взгляд от розоватых шрамов в уголках губ. На глазах наворачивались слёзы. «Что? Откуда? Почему?» — Отвратительно, правда? — Хару с насмешкой над собой же разочарованно выдохнул, рывком поднимаясь с кровати. Обернулся на неё ещё раз, а она так и сидела, замерев с ладонью у приоткрытого рта. Зачем. Открыл ей своё нутро и существо. Поверил этим сказкам, что в любви побеждает искренность. Сорвал перед ней эту маску. Но она, не готовая, познала этот ужас. Словно смерть увидела. А теперь сидела, пытаясь представить, что с ним произошло. Довёл её. Молодец. Зачем он полюбил? Сам виноват. От осознания, что он сам же натворил, изнутри сжигала тоска. Ноги стали ватными, когда он дошёл до ванны. Захотелось самому ещё раз взглянуть на себя в зеркало. Почему же она так боялась? Пытаясь оправдать себя, то ли свой необъятный ужас, он всматривался в отражение, которое с каждой секундой ненавидел его всё больше. В ярости порицательно винил себя. Он. Только он здесь виноват. В порыве злости к себе, рука в момент вбилась в зеркало. Осколки не рассыпались, только крупная трещина расползлась по стеклу сверху вниз, деля его отражение пополам. Выругался под нос. Больше он не хотел её пугать. Не хотел тревожить. Не должна она видеть его более. «Ты меня никогда не увидишь. Прости» — последнее сообщение, которое она получила от него. Она больше не увидит его серых кед в прихожей.