Амурские игры

Звук разбившейся вазы звоном отдаётся в ушах, когда Архонт Камня с помощью тела девушки скидывает предмет интерьера с алтаря. Цветы, выпавших из вазы фиолетовых глициний, окрасились в красный. Богиня Любви чувствует саднящую боль в лопатках и то, как её за шею прижимают к её же алтарю. Кровь одной из жриц пропитывает ткань и неприятно липнет к спине. Нурсия рычит, царапает руки Моракса, пинается и даже пытается расправить крылья, но все безуспешно. Он прижимает её с такой силой, что алтарный камень чудом не даёт трещины. — Моракс, — Хрипит девушка и из уголков рта вытекает слюна вперемешку с кровью. Он смотрит на нее, казалось бы, своим равнодушным золотым взглядом, получая садистское удовольствие о страданий Богини и от её попыток выбраться из хватки. Слышится треск одежды и фиолетовая ткань расходится на части, представляя взору арохонта молочную кожу. Нурсия извивается, прогибается в спине и с помощью ног пытается отбиться, но мужчина хватает Богиню за левую ногу и когтями впивается в колено. Девичий крик сотрясает стены храма, архонт Любви пытается воссоздать хоть что-то, что поможет ей отбиться, но все безуспешно. Силы будто исчезли. Она слаба перед древнейшим. Моракс резко и со всей силы впивается ей в плечо, прокусывает кожу клыками и ощущает кровь на языке. Нурсия пальцами впивается в лицо и голову Архонта Камня, пытаясь оттолкнуть врага от себя и ногтями царапая ему щеку. Мужчина выпрямляется, со злостью втягивает воздух и взмахом руки запечатывает ладони девушки в камень, соединив их с алтарем. Моракс ухмыляется, когда видит страх и отчаяние на лице жертвы. Ему хочется смеяться, когда она в жалких попытках выбраться, делает себе же хуже, царапая запястья об острый камень. — Не трогай меня, Моракс, — Шипит Богиня, но её слова летят в пустоту. Архонт проводит когтем свободной руки от её ключицы до живота, оставляя кровоточащую полоску за собой. Моракс не церемонится, впиваясь острыми зубами в девичью красивую грудь, оставляя овальные укусы. Он не церемонится, когда впивается острыми когтями в плавную линию талии и пышные бедра. Он также не церемонится, врываясь в сухое лоно Архонта Любви сразу двумя членами, разрывая все внутри, окропляя священный алтарь девственной кровью. Крик Богини был настолько сильный, что сотряс ближайшие деревни. И люди испугались. И люди стали опасаться.

***

Звук разбившейся недалеко вазы звоном отдаётся в ушах, а крики торговца позволяют выбраться из воспоминаний. Какой-то нерадивый новичок с кривыми руками умудрился уронить на землю ценный товар. Нурсия облизывает губы и поворачивает голову вправо, смотрит на рядом идущего, как оказалось, живого Архонта. Он смотрит прямо, рассматривая людей и шумящий, кипящий жизнью город. А она рассматривает его. Подмечает лёгкие, еле заметные — даже для Архонтского взора — морщины в уголках глаз и изменённый взгляд. Более мудрый, более смиренный. Замечает, что всегда расправленные и напряжённые плечи будто согнулись, опустились, а походка сменилась с твёрдой на более мягкую и неспешную. Наверно, именно так выглядит уставший от жизни человек (парадокс, он не…), но не переставший ценить её. — Ли Юэ прекрасен, не правда ли? — Вдруг басит он и Нурсия шумно вдыхает, резко отводя взгляд в сторону. — Даже не представляешь насколько, — Говоря это, она улыбается, осматривая столбы из красного дерева и подмечает вырезанные орнаменты наверху. Там, конечно же, был Архонт Контрактов. — Он стал таким только благодаря людям. Они сами построили его с помощью своих сил и умений, — Не умолкает он. А Нурсия слушает, боясь упустить хоть какую-то часть рассказа. Иногда она ловит себя на мысли, что не слушает, о чем Моракс говорит, а как он говорит. Голос его тоже изменился. Перестал быть таким грубым. Он не прекратил быть басистым, но мужчина умело это контролировал, смягчая голос, делал его более плавным и привлекательным. Все его поведение изменилось. Нурсия неосознанно проводит рукой по невероятно гладкой ткани изумрудного ципао. Ей было непривычно находиться в подобном наряде, но и отказаться она не могла, когда утром, после горячей купели, увидела данное одеяние в гостевой комнате, где она спала в невероятно мягких одеялах. Этим утром, спускаясь на второй этаж неизвестного ей дома, она спряталась за колонной и наблюдала, как милая девочка с красивыми длинными волосами по имени Ху Тао, пытаясь сохранит строгий вид, давала какие-то указания Гео-Архонту. А он слушал внимательно, со всей серьёзностью и относился к ней как к равной. А девочка ведь явно не знала, кто перед ней стоит. И это было невероятно мило. -… Поэтому за восхитительным видом Облачного Предела лучше наслаждаться с постоялого двора «Ваншу». Думаю, Адепты будут рады твоему появлению у них. Если ты конечно не против. — Мужчина склонил голову и вопросительно глянул на собеседницу. Нурсия потрясла головой и удивлённо посмотрела в золотистые глаза, явно не понимая, что от неё хотят. — Прости, что ты говорил? Я отвлеклась, — И смотрит на него своими большими, потухшими зелёными глазами и сердце щемит от такого взгляда. Архонт выдыхает, прикрывает глаза и пытается справиться со странной болью в груди: — Позволишь узнать, чем были заняты твои мысли? — Он натягивает лёгкую улыбку, чтобы не напугать девушку. Он видит как её взгляд меняется с непонимания на горький, как она с силой кусает губы и складывает руки на груди, пытаясь отгородиться от мира. Нурсия медленно, насколько ей позволяет платье, перебирает ногами и плавно подходит к красным перилам. Она поднимает голову и смотрит вдаль, где должна быть долина Гуйли. — Насколько я поняла, основателями Ли Юэ можно считать людей из Долины? — Кивком головы она указывает на местность, куда смотрит. — Всё верно, — Кивает её словам Архонт Камня и наблюдает за девушкой. Он остановился позади, в полутора шаге от неё. Между ними возникло молчание. Напряжённое и непростое молчание. — Когда-то у меня были крылья, Моракс, — Начинает Нурсия, — Это был подарок Барбатоса для маленькой напуганной девочки, которая ничего не знала о мире и боялась своих обязанностей, — Совсем тихо, как колыбель, говорит она, — И ты лишил меня не только чести, но и всего самого дорогого, — Девушка поворачивает голову в его сторону и в блеклых глазах появились слезы. Архонт Камня глупо, совсем по юношеский, сглатывает неприятный ком в горле и аккуратно, почти невесомо касается спины девушки, где когда-то были её крылья, но теперь вместо них, до сих пор зудящие и болящие две рваные раны. — Не трогай меня, Моракс, — Шипит она, прям как тогда, и впивается ногтями себе в предплечье, оставляя кровоточащие полумесяцы. Мужчина резко убирает руку к себе за спину, неестественно выпрямляет спину и хмурится, совсем по холодному и отстранено говорит: — Ты могла спасти её тогда, но не спала. Нурсия вздрагивает и оскорблено вновь поворачивает в его сторону голову, с гневом и злостью смотрит в золотые глаза, которые с такими же эмоциями смотрят на неё. Она делает шумный вдох и выдох, прикрывает глаза, пытаясь усмирить свой пыл и отворачивается, смотря на Долину Гуйли. — Её убило её же оружие, Моракс, — Уже спокойно начинает она, — Создатель пал от своего создания. И не может быть смерти хуже, — Её плечи опустились, будто скорбя. Нурсия благодаря божественному слуху слышит тихий рык мужчины позади себя. Он будто не верит. Будто не хочет принимать истину даже спустя сотни лет. — Вы всегда недолюбливали друг друга, — Мужчина делает один большой шаг вперёд и становится рядом, перемещая вес тела на локти, которые положил на перила. — Мы… Мы не недолюбливали друг друга, Моракс, — Нурсия ведёт плечами будто от холода, когда по телу бегут мурашки от его присутствия так близко, — Просто… Мы были с ней слишком похожи. Характером, взглядами на жизнь… — Хмурится, пытаясь что-то вспомнить, — Слова «Мудрость – словно живой ручей, в ней, как солнце, отражается истина.», тебе хоть о чем-то говорит? — Она склоняет голову, словно птичка и смотрит на него. — Это один из её заветов, — Архонт Камня хмурится следом, пытается понять ход мыслей собеседницы. — Знаешь ли ты хоть один мой завет, написанный в храме? — Нурсия приподнимает левую бровь, — Ах, ну да, — Издевательски тянет, отводя взгляд в сторону, — Как ты мог прочитать, когда разрушил его. Украдкой она замечает, как её собеседник сжимает пальцами перила и, кажется, оставляет там вмятины. — Один из моих заветов звучит как: Любовь — словно живой ручей, в ней сила и жизнь есть. Нурсия слышит удивлённый вдох и продолжает: — Никто ни у кого не крал мысли и идеи. Говорю же, просто мы были с ней слишком похожи. Поэтому мы не недолюбливали друг друга, Моракс, — Она переводит на него свой спокойный взгляд, а сама, где-то в душе, хочет прыгнуть с парапета от воспоминаний, — Мы делали вид, что не знаем о существовании друг друга, но также знали, что можем в трудный момент положиться друг на друга… — С каждым словом её голос становился все тише и тише, а глаза расширялись от удивления, странного осознания. Гео-Архонт слушал так, как никогда прежде и не смел перебить её. — Я так же как и Вы любила тех людей, Моракс, — Нурсия поворачивается всем телом в его сторону. Её руки слегка тряслись, а губы приоткрыты в немом удивлении. — Но ты никогда не приходила в Долину для помощи, — Мужчина выпрямляется и складывает руки перед собой, так же поворачиваясь к собеседнице. Он хмурит брови и пытается вспомнить хоть что-то, что связано с её появлением в Долине, но… ничего. — Мои лучшие жрицы приходили и помогали немощным старикам, лечили тяжелобольных детей. А я лично приходила делать обряды тем, кто не в силах прийти ко мне сам. И Гуй Чжун знала об этом. Так почему же об этом не знал ты, — Она в страхе выдыхает, когда видит хмурое от непонимания лицо мужчины. Боится, что он что-то сейчас сделает в первую очередь с ней. И что-то ломается в его груди. И что-то разбивается в его давних воспоминаниях. И это «что-то» приносит невероятную боль. А Нурсия внутренне ликует, когда видит, как Бог Камня впивается пальцами в ткань на своей груди. А она радуется от осознания, что смогла причинить ему боль, возможно, не такую сильную как он ей, но боль.