Дефективный

      Они устроились на кухне дома их новой знакомой. Он был небольшим, одноэтажным, но всё-таки уютным. Тут всё было пропитано любовью: деревянные подставки под горячие кружки, вышитые вручную занавески, красивая белая скатерть.       — Сахарочку положить? — заботливо спросила женщина.       — Не нужно, — Натаниэль сидел, скрестив руки на груди.       По его лицу видно было, что он насторожен и очаровательный характер матери отнюдь не расположил его к ней. Похоже, её это очень расстраивало, хотя она старалась храбриться. Тем не менее, её поникшие плечи выдавали женщину с головой.       — Можно мне две ложки? — улыбнулась Хлоя. — Люблю послаще.       — Хорошо, — тут же улыбнулась в ответ женщина.       Нат поймал неодобрительный взгляд Хлои и стушевался. Он и сам понимал, что поступает глупо, но совершенно детская обида на маму за то, что она бросила его одного в том жутком мире, а сама перебралась в безопасное место, не давала ему покоя. Как она могла? Он сам никогда бы так не поступил!       — Ну, полагаю, откладывать больше не имеет смысла, — женщина опустилась на свободный стул и тяжело вздохнула. — Меня зовут Катрин. Когда мне было восемнадцать, так вышло, что я стала работать в правительственном отделе и стала секретарём министра, ответственного за успех научных разработок — твоего отца.       Глаза Натаниэля удивленно расширились. Почему-то он считал, что мама подхватила СОС уже после того, как родившийся в результате искусственного оплодотворения ребёнок оказался слишком похож на неё.       — Он был на десять лет старше меня, но я заинтересовала его. Мне так льстило его внимание, — Катрин грустно усмехнулась. — Я как наивная дурочка думала, что он тоже любит меня, но я была лишь экспериментом. Не знаю, был ли он вообще способен испытывать чувства, но в результате я забеременела. Твой отец обставил всё так, словно я прошла процедуру оплодотворения. Думала, что он беспокоится о нас с тобой, но он берёг лишь собственную шкуру.       Женщина замолчала, поджав губы. Было видно, что ей тяжело дается этот разговор. Натаниэль едва сдерживал злость. Каким скотом нужно быть, чтобы так поступить с ещё совсем юной девушкой?! Он даже не взял на себя ответственность за то, что сделал!       — Подонок, — тихо процедил Натаниэль.       — Я в то время красила волосы в черный, чтобы не привлекать внимание. За время беременности корни отрасли, а ты родился с таким милым рыжим пушком на голове, — Катрин улыбнулась, вспоминая. — В общем, мы с тобой оба были дефективными, и нас должны были убить… я умудрилась пробиться к твоему отцу, умоляла, чтобы он спас тебя. Я предлагала сбежать вместе и забрать тебя. Он сказал мне бежать, обещал приехать вместе с тобой…       Женщина вдруг всхлипнула. Хлоя сочувственно погладила Катрин по спине, незаметно, как ей казалось, коснувшись живота. Похоже, она поставила себя на её место. Натаниэль представил как мама плакала по ночам, жалея о том, что не сделала всё сама, что вообще связалась с его отцом. О том, что оставила своего ребёнка. Не по своей воле оставила…       Нат обошёл стол и опустился на корточки рядом с матерью. Он взял её за руку и заглянул в глаза. Катрин благодарно улыбнулась и погладила его по волосам, взъерошивая их. Хлоя тоже любила так делать, но в мамином движении была какая-то другая окраска. Тоже нежная, но другая.       — Прости меня милый. Я так виновата перед тобой, — она стёрла слёзы со щёк.       — Нет, — покачал головой Нат. — Ты не виновата. А тот урод ещё поплатится за свой поступок. Я… я не злюсь на тебя. И рад, что мы встретились.       Они крепко обнялись. Хлоя следила за ними с умилённой улыбкой. Честно говоря, происходящее казалось ей безумно трогательным. Катрин, похоже, была чудесной женщиной, любящей своего ребёнка, несмотря на то, что не видела его с момента рождения.       — Такой высокий ты у меня. И красивый очень, — с нежностью протянула женщина.       — Ма-а-ам! — Натаниэль мгновенно вспыхнул.       Хлоя с трудом сдержала смешок. Его красные от смущения щёки были такими очаровательными. Даже от её комплиментов он не краснел настолько сильно. Теперь же красными были даже кончики ушей парня.       — Точно. Я должен представить тебе Хлою — мою любимую девушку и… мать моего будущего ребёнка, — смущённо сознался Натаниэль, указывая на возлюбленную.       — Здрасте, — неловко улыбнулась девушка, поправляя волосы.       — Какую красавицу отхватил, вы посмотрите, — восхищённо протянула Катрин. Настала очередь Хлои тонуть в смущении. — Приятно познакомиться, солнышко.       — Мне тоже, — пробормотала Хлоя негромко, но вполне искренне.

***

      Жить они остались у Катрин, любезно выделившей им комнату на время, пока им строили домик неподалёку: всё-таки семье с ребёнком нужно было больше места. Она работала швёй, поэтому новой одеждой Хлоя и Натаниэль обзавелись довольно быстро.       Нат помогал по хозяйству. Он готовил, присматривал за маленьким огородом, располагавшимся за их домом. Хлоя продолжала писать, параллельно пытаясь научиться вышивать. Очень уж ей понравились цветочки на занавесках.       Живот постепенно рос, становясь всё круглее, заставляя поясницу ныть от свалившейся на неё нагрузки. И чем ближе подходил день родов, тем сильнее Хлоя волновалась. Успокаивала только поддержка Катрин, уже прошедшей через это когда-то, и новой подруги, которой вскоре предстояло пройти через это во второй раз.       Первый ребёнок Маринетт и Адриана родился ещё когда они жили в пределах Коллектива — за них договорился высокопоставленный отец парня, тоже зараженный СОС. Адриан, как и Нат, родился благодаря тому, что у его родителя было достаточно власти, чтобы заставить всех закрыть глаза на то, что это совершенно незаконно. Ему даже позволили расти вместе с матерью, но, когда мальчику было девять, гораздо более важные люди пришли и забрали её в ЭОН, откуда Эмили так и не вернулась.       Видимо, вспоминая себя в юности, Габриэль помог сыну сначала прикрыв незаконность рождения маленького Льюиса, а потом и их отъезд, за что молодые родители были ему ужасно благодарны. В общем, на Полуостров они приехали уже с ребёнком на руках, шокировав всех местных жителей, а уже через год снова ожидали пополнения.       Льюис был совершенно очаровательным малышом, с которым Хлоя всегда была рада посидеть, если его родителям нужно было отлучиться по делам. Вечно улыбающийся ребёнок заражал её хорошим настроением. Глядя на него, девушка хотела, чтобы её собственная малышка была таким же маленьким солнышком.       В общем, жизнь шла своим чередом, пока в один день в город не приехали какие-то страшные люди на чёрных машинах. Главным среди них явно был немолодой уже мужчина с седыми волосами, тёмными кругами под глазами и ужасно мрачным выражением лица. При виде него Катрин сразу же закрыла Ната собой. Не будь она так встревожена, Натаниэль бы обязательно улыбнулся: он был намного выше мамы, так что со стороны это наверняка выглядело забавно.       Но у мамы тряслись руки, и она была явно напряжена, что порядком напугало парня. Он тоже напрягся, готовый в любой момент защитить как Катрин, так и сидящую сейчас дома Хлою.       — Ну, что же ты, Кэтти. Я не трону нашего мальчика, — несмотря на то, что слова подразумевали теплоту, сказаны они были холодным тоном. Нат заметил у него на шее круглый шрам от укола, призванного подавить эмоции.       — Уезжай, Генрих. Тебе здесь не место, — Катрин сделала шаг назад, заставляя и Натаниэля, стоявшего за ней, отступить.       — Подожди, мам. Это мой отец? — Нат сжал руки в кулаки.       — Натаниэль, — предупреждающе протянула Катрин, зная, что эта встреча не сулит никому из них ничего хорошего. — Он не стоит твоей злости, хорошо? Давай успокоимся.       — Как успокоиться, если кулаки так и чешутся ему врезать? — Натаниэль опасно прищурился, выходя из-за её спины. — Какого чёрта ты сюда приехал? Чувство вины замучило?       — Я всего лишь хочу предложить вам лекарство, — пожал плечами мужчина. — Без эмоций жить легче, поверь мне.       — Бессердечный ублюдок, — процедил Натаниэль, явно собираясь ударить отца.       — Нат! — воскликнула Хлоя, появляясь в дверях дома. — Не нужно. Я уже вызвала полицию. Они из него сами отбивную сделают.       Всё напряжение быстро схлынуло, уступая место смеху. Хлоя действительно была для него лучшим лекарством. Даже тогда, когда он думал, что и сам хорошо справляется.