Дефективный

      — Хлоя, — Феликс позвал её с такой требовательной интонацией, что у девушки руки невольно сжались в кулаки. — Пока не будет твоего текста, мне нечего делать, а это пустая трата моего времени.       — Я почти закончила, — притворно спокойным голосом произнесла девушка.       — Но остальные иллюстраторы давно получили задание, — не согласился Феликс.       — Я почти закончила, — процедила Хлоя, борясь с желанием запихать ему пиджак в рот в качестве кляпа. Но, заметив, что за ними следит Лила, уже спокойнее добавила. — Спасибо за терпение.       — Разумеется, — немного оторопело кивнул Феликс.       Теперь он, кажется, опасался её, но Хлое это было только на руку. Зато не будет доставать со своими претензиями по срокам. В голове даже промелькнула мысль о том, что, возможно, стоит перестать скрываться. Пойти к врачу, начать пить ингибиторы, вернуться к нормальной жизни… А что если она уже на четвёртой стадии? Если это конец? Её ведь сразу отправят в ЭОН.       Нет уж, на это она не согласится. Натаниэль ещё жив, она ещё жива. При желании всё можно будет исправить. Нужно просто поговорить… да. Нужно просто прийти и поговорить. Попытаться убедить его. Всё будет как раньше! Нужно только набраться смелости.

***

      Собрания состоялись в закрытом помещении, расположенном на этаже, на который можно было попасть только благодаря ключ-карте, так что за безопасность можно было не волноваться. Самая дальняя комната по коридору. Натаниэль остановился у порога, нерешительно глядя на дверь. Стоит ли? Может, лучше просто вернуться в свой жилой блок? Парень тряхнул головой, отгоняя трусливые мысли, и вошёл в комнату.       Его приняли вполне дружелюбно. Жан представил Натаниэля всем участникам группы, а они в свою очередь представились ему. Всего тут было семь человек. Натаниэль стал восьмым. У каждого здесь была своя история. Свои чувства и переживания. Это было так… непривычно.       Марианна, о которой говорил Жан, оказалась уже немолодой женщиной, работающей в ЭОН. Лицо у неё было очень дружелюбное и вызывающее доверие, но мысль о том, что она каждый день видит, как умирают люди, пугала до дрожи.       — Я не могла думать ни о чём, кроме того, что он догадался обо мне и теперь меня поймают, — Фэй поёжилась, к её глазам подступили слёзы. — И с того самого вечера эта мысль не покидает меня.       — Это естественно. Мы все через это проходили, — заверил её Жан.       — Я понимаю. Но я не могу не думать об ЭОНе. Это же… конец, — девушка подняла на них полный отчаяния взгляд. — Туда попадёшь и… там…       — Что там происходит? — напряжённо поинтересовался Натаниэль, думая о том, какая опасность грозит Хлое, если её поймают.       — Больше половины пациентов кончают с собой, а персонал это поощряет и наблюдает за самоубийцами, — пояснила Марианна.       — И это не худший вариант по сравнению с электростимуляцией и другими методами лечения, — добавил Иван.       — Человеческая жизнь — это дар. Будучи тихим, ты это прекрасно понимаешь, — продолжила Марианна. — Тяжелее всего всё видеть и не вмешиваться. Но именно в этом и состоит наша миссия: мы делаем всё, чтобы помочь. Порой одного взгляда достаточно, чтобы человек понял, что он не одинок. Дать надежду. Но ни при каких обстоятельствах не вмешиваться.       — Но зачем тогда оставаться в таком рискованном положении? — нахмурился Натаниэль. — Можно ведь перевестись.       — Предпочитаю быть среди тех, кто чувствует. Они напоминают мне о том, кто я и ради чего продолжаю жить, — невесело усмехнулась женщина. — Учёные говорят, что СОС не передается, но после стольких лет, как это ни ужасно, я всё сильнее ощущаю эту… привязанность к другим людям.       — А я вообще не верю учёным, — бросила Аликс. — СОС это не болезнь. Это всего лишь чувства. И именно учёные выключают их в нас где-то между зачатием и рождением. СОС это наша суть. А ингибиторы — это лишь попытка их подавить.       — Не знаю, — всхлипнула Фэй. — Мне так сложно… и так одиноко. Конечно, с ингибиторами немного полегче, но, знаете… я бы предпочла ничего не чувствовать. Ничего — лучше, чем страх.

***

      Ужиная в своей квартире, Натаниэль размышлял над словами других участников группы. Честно говоря, ближе всего ему была позиция Аликс — девушки со встрепанными каштановыми волосами. Он всем своим естеством ощущал, что то, что он чувствует к Хлое — правильно. Иначе и быть не могло.       От размышлений его оторвал тихий, едва слышимый стук в дверь. Натаниэль нахмурился. В голове тут же пронеслась тысяча догадок о том, кто это может быть. Начиная от стражей порядка, заканчивая… Нет-нет-нет. Она не могла прийти. С чего бы ей приходить? Они договорились, что больше не увидятся… так ведь?       На негнущихся ногах он подошёл к двери. Сердце колотилось так сильно, что Натаниэль слышал его стук, чувствовал, как пульсирует венка на шее. Сделав глубокий вдох и выдох, парень, наконец, взялся за ручку и решительным движением открыл дверь.       Там, в светлом коридоре стояла она. Такая нежная, хрупкая в этом холодном электрическом свете. Под глазами появились тёмные круги, а лицо выражало боль и усталость. Это он виноват. Он сделал это с ней. Оставил одну в этом жестоком мире, где людям друг до друга нет дела.       Натаниэль втянул её в комнату и, убедившись, что в коридоре никого нет, закрыл дверь. Хлоя тут же накинулась на него с кулаками. Град ударов посыпался на его плечи и грудь. Натаниэль сжал девушку в крепких объятиях, чувствуя, как та изо всех сил пытается вырваться.       — Тише. Тише, солнышко, — пробормотал парень, отводя её от двери, а потом садясь на пол вместе с девушкой.       — Ты такой придурок! Терпеть тебя не могу! Ненавижу! — шипела на него Хлоя, но вырывалась всё слабее.       Натаниэль повернул её лицо к себе за подбородок и заглушил возмущения долгожданным поцелуем. Хлоя слегка укусила его за губу, показывая, что всё ещё злится, но парень не выпустил её из объятий. Наоборот, притянул ближе, углубляя поцелуй. Девушка послушно подалась навстречу, привычно зарываясь пальцами в его волосы.       — Я так скучал по тебе, — шепнул Натаниэль, когда она отстранилась.       — Я тоже, — шепнула в ответ Хлоя, усаживаясь ему на колени, лицом к парню.       Натаниэль судорожно выдохнул, когда она поерзала, устраиваясь поудобнее, а потом возобновил поцелуй. Его ладони скользнули ниже, сжимая её бёдра. Хлоя негромко застонала в поцелуй, цепляясь за плечи Натаниэля. Было жарко. Очень жарко. Парню казалось, что он плавится под прикосновениями Хлои.       — Тебе не душно? — тихо пробормотала девушка.       — Да. Душно, — кивнул Натаниэль, целуя её шею.       — На-а-ат, — выдохнула Хлоя с такой странной завлекающей интонацией, что Натаниэль повторил действие, целуя кожу в районе ключицы.       Хлоя прогнулась в пояснице, прижимаясь своей грудью к его. Не глядя, девушка принялась расстёгивать пуговицы на его рубашке, и парень последовал её примеру, стягивая блузку с хрупких девичьих плеч.       Это была жаркая ночь, полная новых для них чувств и ощущений. Ночь, которую они вряд ли когда-то смогли бы забыть.