Дефективный

      Хлоя закрыла дверь, ведущую в её квартиру, и тут же сползла на пол, обнимая руками колени. Слёзы сами стекали по щекам, от сдерживаемых рыданий першило в горле. Она задыхалась, но не позволяла всхлипам прорваться наружу. Ей было больно. Так больно… Словно сердце разрывалось на куски. В этот момент она больше всего хотела умереть.       — Глупый! Ты такой глупый! — Хлоя всё же позволила себе вдохнуть поглубже.       Рыдания прорвались наружу. Слёзы хлынули ещё сильнее. Девушка спрятала лицо в ладонях. Сердце сжималось всё сильнее, заставляя прижимать колени ближе к груди.       Словно пытаясь причинить себе ещё больше боли, Хлоя вспоминала всё проведённое с Натаниэлем время. Его прикосновения, тёплые руки, жадные поцелуи, искреннюю улыбку, весёлый смех, ту нежность, с которой он всегда смотрел на неё.       — Ему тоже больно. Он тебя спасает, дура, — Хлоя дала себе пощёчину, пытаясь прийти в себя. — Добрый, милый дурачок. И ты такая же глупая. Зачем всё это нужно было? Надо было закончить с этим сразу же.       «Те чувства, которые ты у меня вызываешь, для меня важнее всего. Ради них я живу, — Хлоя словно снова услышала его голос. — Побудь со мной ещё немного».       Разве она могла устоять? Какая же она всё-таки слабая. Будь она сильнее, не сидела бы сейчас на холодном полу, умирая от жалости к себе. Подумаешь, больше не увидит Натаниэля. Ничего страшного. Они знакомы-то чуть больше месяца… какая глупость.       — Из-за меня. Это всё из-за меня, — вздохнула Хлоя, немного успокаиваясь. — Он не виноват. Если бы ты была осторожнее… Так, ладно.       Девушка решительно поднялась на ноги. Сердце всё ещё словно пронзила тысяча иголок, но Хлоя уже убедила себя — она переживёт. Для неё одиночество не в новинку.       «Но переживёт ли он?» — промелькнула в голове мысль, которую девушка решительно прогнала. Они оба уже сделали свой выбор. Теперь уже поздно что-либо менять.

***

      Натаниэль ехал на новую работу, не обращая ни на что внимания. Мыслей в голове не было, в груди было пусто. Без Хлои жизнь снова стала серой. Или, возможно, так действовали ингибиторы, которые он принял сегодня с утра после очередного кошмара, где она истекала кровью у него на руках.       — Вас вызвали на оплодотворение? Это ваш шанс помочь процветанию коллектива, — просто обычное сообщение о здоровье, крутившееся на экране перед девушкой, сидящей рядом. — В результате быстрой и безболезненной процедуры вы сможете выносить нового члена нашего общества.       На экране возникли картинки новорождённых детей. Такие крошечные, закутанные в белые пелёнки. Ещё не знающие, что им придётся вырасти скучными бесчувственными взрослыми, занятыми только одним — работой на благо Коллектива.       А ведь он тоже был когда-то таким же маленьким. Его выносила какая-то женщина, которая тоже исправно выполняла свою работу. Выносила и оставила там одного. Беззащитного малыша, которого научили быть покорным.       Но он ведь… Он же родился с таким цветом глаз. Он уже был дефективным. А потом к этому прибавились ещё и ярко-рыжие волосы. В обществе, где никому нельзя выделяться, быть особенным, почему ему позволили жить? Теперь он уже никогда не узнает.       Вспомнилось, как Хлоя вздрагивала каждый раз, когда разговор заходил об оплодотворении. Однажды она рассказала, что боится того, что не сможет оставить ребёнка, которого вынашивала столько времени. Что боится, что его убьют из-за того, что он будет каким-то не таким.       Из-за мыслей о Хлое, Натаниэль почувствовал, как к глазам подступают слёзы. Нет. Он не изменит своего решения. Так будет лучше. Для них обоих.

***

      Конечно, они взяли на место Натаниэля нового сотрудника, который Хлою невероятно раздражал. Он всегда говорил невероятно пафосные вещи, чаще всего восхваляющие его самого или систему, которую она ненавидела всем сердцем. За то, что заставила чувствовать себя ущербной, за то, что обрекла её на смерть, за то, что отняла у неё Натаниэля… Так, не думать о нём! Не думать!       — Я мог стать инженером, но для меня это мелко. Я считаю, что в Атмосе мы делаем более важную работу. Наука зачастую приводит людей в тупик. Но здесь… — Феликс выдержал драматическую паузу.       Хлоя изо всех сил старалась не вслушиваться в его бредни, но как это сделать, если он сидит прямо перед ней и продолжает нести ерунду? Все слушали с интересом, но Хлоя просто раздраженно жевала, глядя себе под ноги. Когда он уже замолчит?       — Мы находим ответы. Даем людям знания. Знание священно, а Атмос, как новая церковь, — продолжал вещать Феликс. Если бы Хлоя могла, она бы обязательно дала ему пощёчину. — Если подумать, мы те же пасторы.       — Где ты учился? — поинтересовалась Лила.       — Нигде, я самоучка. И всегда рисовал, ещё с детства. Один из моих хранителей даже прозвал меня маленьким да Винчи, — невозмутимо ответил Феликс.       Хлоя спешно затолкала в себя обед и поднялась с места. Она больше не могла выносить этого заносчивого полудурка. Вряд ли из их совместной работы выйдет что-то хорошее.

***

      Вернувшись домой, Хлоя легла на диван, подтянув колени к груди. Голова кружилась, а виски сдавило болью. Плохо. Без Натаниэля так плохо. Без его голоса, нежных слов, ласковых прикосновений. Без его рыжих волос, без бирюзовых глаз, в которых плескались самые тёплые чувства к ней.       — Всё из-за меня. Из-за меня, — бормотала Хлоя, всхлипывая.       Она взглянула на стоящую на столе кружку Натаниэля, которую стащила с работы. Девушка села, смахнула слёзы и взяла её в руки. Кончиками пальцев, очертила все буквы его имени. Сердце болезненно сжалось от мысли о том, что в её жизни никогда больше не будет этого человека. Самого лучшего человека из всех, которых она когда-либо знала.

***

      Возиться с растениями оказалось… сносно. Никаких больше людей. Никаких эмоциональных потрясений. Да и природа красивая. Конечно, не работа мечты, но зато безопасная и умиротворённая.       Проблема была в том, что благодаря тому, что его мозг не был ничем занят — все его обязанности были связаны с физическим трудом — он находил удовольствие в том, чтобы терзать своего хозяина воспоминаниями о Хлое. В результате в свой жилой блок Натаниэль возвращался будучи измотанным не только физически, но и морально. Но, несмотря на это, парень не ложился спать сразу же, а продолжал сверлить взглядом ночной город. Страдать, размышляя о том, как могли сложиться их с Хлоей отношения, живи они свободно, стало для него вечерней традицией.       Он продолжал забирать ингибиторы, делая вид, что пьёт их, создавая видимость законопослушности. И в один из вечеров встретил в очереди за таблетками Жана. Того, с которым они пересекались как-то в клинике.       — Может, хочешь прогуляться? — предложил он.       — Не откажусь, — кивнул Натаниэль с грустной улыбкой.       Он не помнил, как так получилось, что разговор сам собой зашёл о Хлое. Наверное, просто все его мысли в последнее время крутились вокруг неё. Её имя само сорвалось с губ, Жан за это зацепился и пришлось рассказать… да, в общем-то, обо всём.       — Я очень по ней скучаю, — закончил Натаниэль, глядя прямо перед собой. — Мне было… так хорошо с ней рядом. Мы часто виделись, и я знал, что с ней всё в порядке.       — Вы влюблены. Это очевидно, — Жан на мгновение задумался, а потом сказал. — Правильно, что ушёл. Жить с этой болезнью и без того трудно, а для пары это просто невыносимо… знаешь, примерно год назад у меня тоже была связь с женщиной. Правда всё плохо кончилось.       — Сочувствую, — вполне искренне произнёс Натаниэль.       — А твоя подруга на какой стадии? — заинтересовался мужчина.       — Она не ходила к врачу и не принимает лекарств, — сказав это, Натаниэль ощутил острый прилив жалости. Как же ей, должно быть, тяжело одной.       — Так она тихая. Очень немногим это удается, — с уважением кивнул Жан. — По-моему, у тихих мозги устроены иначе. У нас есть такая в группе. Марианна. Она врач, и в ЭОНе к тому же… Я состою в группе поддержки. С Марианной и другими с работы. Там мы можем открыто говорить о чувствах. Если интересно, можешь прийти. Это помогает.       — Я бы… я бы попробовал, — согласился Натаниэль.       — Хорошо, — ободряюще улыбнулся Жан.