Дефективный

      На работу Натаниэль шёл в полубессознательном состоянии, погружённый в свои размышления. Тело было вялым и двигалось еле-еле, мысли были полны страха. И чем дольше он думал, тем хуже ему становилось. Но не оставаться же в своей квартире только из-за этого. Раз уж Натаниэлю суждено скоро умереть, он сделает всё, чтобы хорошо выполнять отведённую ему работу в оставшийся срок.       Он привычно приложил запястье к сканеру. На экране высветились все те же данные. Только теперь поверх его фотографии красными буквами было написано: «первая стадия». Натаниэлю хотелось застыть, глядя эту надпись, выглядящую как смертельный приговор, но он не мог задерживать движение, поэтому двинулся дальше, хмурясь от своих полных обречённости мыслей.

***

      На работу он, конечно же, опоздал. Остановившись перед своим рабочим местом, Натаниэль невольно потёр ноющее плечо, чем сделал себе только больнее. Поморщившись, он попытался сосредоточиться на работе, но его отвлекла коллега.       — Где ты был? — обратилась к нему Лила.       — Ходил в кафе, пил чай, — легко соврал Натаниэль.       — Ты там ушиб руку? — не отставала она.       — Нет. Вчера вечером ходил на тай-чи, и сосед меня случайно задел, — выкрутился парень, решив никогда больше не трогать ушиб.       — Тебя не было вчера на тай-чи, — Марк чуть нахмурился.       Натаниэль почувствовал, как земля уходит из-под ног. Голова вдруг закружилась. Вот сейчас его разоблачат и все коллеги начнут смотреть на него, как на больного человека. Его уволят. Точно уволят. И тогда он будет проводить дни в своей квартире, пока не сойдёт с ума и не решит скинуться с крыши, как тот несчастный.       — Он был там, — спасла Натаниэля Хлоя. — Я видела.       Они снова встретились взглядами. В глубине её прекрасных голубых глаз Натаниэль увидел огонёк сочувствия. Она понимала его. Хлоя была больна, как и он. Теперь сомнений не оставалось. Иначе зачем ей врать, выгораживая его перед остальными?       Хлоя прошла мимо, и Натаниэль проводил её взглядом. Ощущение безнадёжности немного отступило. Он ведь не один такой. Ему есть с кем поговорить. Осталось только остаться один на один. Сердце затрепетало от волнения и предвкушения. Да, именно так он и сделает.

***

      Они сидели на улице за обедом. В этот раз Хлоя сидела лицом к нему, и Натаниэлю приходилось прикладывать немало усилий, чтобы не сверлить её взглядом. Отвлечься помогал приятный вкус еды на языке. Это было то, что парню не хотелось бы терять из-за употребления ингибиторов. Всё-таки приятнее жевать еду не чисто механически, а хоть что-то при этом ощущая.       На поднос Хлои вдруг село какое-то насекомое, тут же заинтересовавшее, как Алью, так и самого Натаниэля. Маленькое жёлтое в чёрную полоску тельце, почти прозрачные крылышки, крохотные лапки и два усика. Натаниэлю вдруг подумалось, что оно чем-то похоже на Хлою, и парень зажевал улыбку.       — Что это? — спросила Алья, глядя на крошечное создание.       — Это пчела, — Хлоя осторожно накрыла насекомое пустым стаканом. Пчела тут же поползла вверх по стенке.       — Осторожнее. Они ведь кусаются, — Алья даже слегка отодвинулась от Хлои.       Какое-то время блондинка заворожено наблюдала за пчелой, а Нат наблюдал за девушкой, скользя взглядом по её лицу. Изгиб ресниц, чуть вздёрнутый носик, большие глаза — она была идеальным примером удачной генетической селекции, взяв лучшие черты из возможных. Над ней, наверное, учёные особенно постарались.       — Согласно законам аэродинамики, они даже летать не должны, — задумчиво сообщила Хлоя. — Но они этого не знают. И поэтому летают.       Хлоя на мгновение подняла на него взгляд, а потом снова посмотрела на упорно пытающееся выбраться насекомое. Она перевернула стакан и слегка подула на сидящую на его краю пчелу. Всё внимание Натаниэля сосредоточилось на её губах. Захотелось вдруг прикоснуться к ним пальцами, провести по ним самыми кончиками, слегка надавить… о чём он думает?!       Хлоя снова взглянула на него, и Натаниэлю вдруг стало нечем дышать. А потом она поднялась на ноги и ушла, оставляя парня наедине с его странными мыслями и чувствами.

***

      Вечером Натаниэль отстоял очередь за лекарством. Вместе с баночкой белых таблеток ему так же выдали очки, призванные защищать глаза от солнца. А в квартире его ждало сообщение о здоровье.       — Если вы смотрите это, то у вас диагностировали СОС — Синдром Обостренного Сознания. Как члены Коллектива мы часто сталкиваемся с этим синдромом. Прослушайте информацию о том, как это деструктивное состояние повлияет на вас, — всё такой же спокойный женский голос теперь немного раздражал. — И какие меры вы можете предпринять прежде, чем вас переведут в центр ЭОН.       Натаниэль налил стакан воды, достал из баночки одну таблетку. Пару секунд он просто сверлил её взглядом, а потом всё же решительно проглотил, запив водой. Ему не хотелось повторения недавнего кошмара. Сегодня он нормально выспится.       — Синдром Обостренного Сознания — это сбой подавления экспрессии генов, контролирующих человеческие эмоции и блокирующих пороки. При этом синдроме происходит включение проблемных генов, что приводит к непредсказуемому сенсорному опыту и отклонениям в поведении.       Натаниэль опустился на диван и запрокинул голову, разглядывая потолок. Почему он никогда не сидел так раньше? Может, это тоже отклонение в поведении? Может им запрещено смотреть в потолок и это какое-то негласное правило?.. А, нет. Просто шея ужасно затекает.       — Пока не изобретено лекарство, ингибиторы остаются единственным эффективным способом замедлить протекание болезни и сдержать проявление эмоций. Причины пока неизвестны, но мы уже знаем, как протекает болезнь. Первая стадия — прерывистость ощущений.       Это, должно быть, о вкусе, ощущениях от соприкосновения с водой. Ну, это самая приятная часть болезни, вызывавшая у Натаниэля меньше всего тревоги.       — Вы почувствуете снижение концентрации, депрессию, боль, чувство подавленности, импульсивность и светочувствительность. С течением болезни проявление эмоций начального уровня и эмоциональной нестабильности будут только усиливаться. К четвёртой стадии вы больше не сможете быть продуктивным членом Коллектива. Ваш врач будет обязан направить вас в ЭОН. Там вам будет предложена электростимуляция для подавления эмоций и варианты безболезненной кончины.       Смерть. Как он и думал. Всё сводится к ней. Долгие мучения, апатия, депрессия, боль, а потом смерть. Натаниэль судорожно выдохнул, пытаясь свыкнуться со своей судьбой. На глаза навернулись слёзы, а в горле встал ком. И с этими чувствами ему придётся жить следующие несколько месяцев.       — Может, лучше будет умереть раньше? — пробормотал Натаниэль.       Мысль о том, что ему необязательно терпеть до конца, что у него есть выбор принесла облегчение. Он не позволит им издеваться над ним в этом ЭОНе. Когда настанет время, он сделает всё сам.

***

      Следующие несколько дней отчаяние то накатывало, заставляя плакать и задыхаться, то отступало. В конце концов, все утверждают, что лекарство скоро изобретут. Значит ещё не всё потеряно. Значит, у него есть шанс. Зачем заранее хоронить себя, когда ещё есть шанс спастись?       На плаву его удерживала Хлоя. Натаниэль был уверен, что она больна, как и он. Она проходит через это и стоически терпит всю свалившуюся на неё боль. Разве он слабее, чем эта хрупкая изящная девушка? Разве он не сможет пройти через то же, что и она?       Натаниэлю хотелось верить, что его присутствие помогает ей так же, как и её ему. Хлоя точно знала, что он болен. Натаниэль видел это в её взгляде, в её попытках защитить его. Они вместе в одной лодке. Им стоило бы держаться ближе друг к другу, поделиться своей историей, но он всё никак не мог найти такой возможности.       И вот, в один день они освободились почти одновременно. Поддавшись своему порыву, Натаниэль проследил за ней до её жилого блока. Когда светлый хвостик исчез за дверьми с надписью «6L», парень почему-то не сдержал улыбки. Возможность знать о ней больше, держаться рядом, пусть и молчаливой тенью, радовала его.       Она стала его лекарством, прогоняющим тоску, действующим гораздо лучше, чем ингибиторы. Видя Хлою, он хотел жить, хотел дышать, не желал сдаваться. Поэтому Натаниэль бросил приём таблеток и стал провожать её каждый день.       Больше того, он обменялся проектами с коллегой, чтобы иллюстрировать её статьи и лишний раз слышать голос Хлои, который, кажется, заставлял кровь продолжать бежать по венам. Спокойный, ровный, но с едва слышимыми нотками эмоций, которые девушка мастерски скрывала.       Когда она вносила правки в его иллюстрацию, Натаниэль слышал её словно через толщу воды. Он просто не мог не смотреть на то, как двигаются её пухлые нежно-розовые губы, не следить за взмахом ресниц. Её вид — сосредоточенный и даже немного строгий — навсегда отпечатался в его памяти. А уж когда она смотрела на него снизу вверх так вопросительно и выжидающе, а её бровь чуть выгибалась немного насмешливо, Натаниэль забывал, как дышать.       Она стала смыслом его жизни, единственной радостью.       Раньше говорили, что перед смертью человек видит все самые счастливые моменты своей жизни. И Натаниэль был уверен, что умирая увидит всё, что связано с Хлоей.