о песке и ветре.

Мацури ненавидела Яманака. Ненавидела отчаянно, той разъедающей душу смесью ненависти и зависти, на которую способна только восемнадцатилетняя влюбленная девчонка. Красивую, общительную куноичи она невзлюбила с первого взгляда – уж очень легкомысленная блондинка отличалась от них, жителей пустыни. Правда, время от времени, совесть тоненько пищала ей – ведь это именно она, Яманака Ино, спасла жизнь кадзекаге-сама; ведь это именно она так долго и упорно выхаживала его, лечила Темари-сан; ведь это именно ей, пришлой куноичи, благодарна и восхищается вся родная деревня. Восхищается… Мацури ее ненавидела и не доверяла. Яманака проводила с Гаарой-сама наедине непозволительно много времени, говорила с ним, прикасалась… И Мацури уже который день не могла ни спать, ни есть, впервые за свои восемнадцать лет терзаясь жгучей ревностью. Одна она, жадно следящая за каждым жестом и взглядом кадзекаге-сама, понимала КАКИМИ глазами он смотрит на блондинку, КАК произносит ее имя — мягко, почти нежно. И Мацури отдала бы правую руку, лишь бы Гаара-сама хоть раз позвал ее ТАК. Серые тени неспешно выползали из пыльных углов длинного пустого коридора. Она, осторожно переставляя ноги, брела по нему, словно слепая. Злые слезы текли и текли по щекам, превращая окружающее в неясную, размытую картинку. Кисть ныла — чертова Яманака и тут смогла ее обскакать. « Шлюха» шипела Мацури, а внутри все сжималось от предчувствия чего-то непоправимого. Она любила приходить в резиденцию по ночам, когда в здании никого не оставалось. Любила садиться в его кресло, и, закрыв глаза, позволять себе помечтать. Ей казалось, что так она становится ближе к нему. Мацури остановилась у кабинета, провела ладонью по гладкой поверхности двери, потянулась к ручке, но так и не открыла. За тяжелой дверью, послышались приглушенные вскрики, смутные звуки борьбы и треск разрываемой ткани. Сердце, пропустив удар, оборвалось, в висках зашумело, и она кулем опустилась на холодный пол. Подтянула колени к подбородку, съежилась, вслушиваясь в каждый шорох. Вскрики за стеной переросли в протяжные стоны. И каждый стон заставлял ее трепетать от расползающегося по телу холодными, липкими струйками ужаса и неясного волнения. Она мелко задрожала, кусая губы до крови. Из нее тоже рвался стон, безмолвный, безнадежный. Рвался и повисал на окровавленных губах. Коридор окутала тьма, из круглого оконца струился тусклый свет луны, резал глаза. В кабинете давно уже все стихло, умерло, но может это она умерла? И провалилась в свой личный ад, с пустым коридором и глухими криками страсти во мраке…. А потом дверь с грохотом открылась и мимо пробежала растрепанная Яманака. Мацури проводила ненавистную блондинку невидящим взглядом, и ее обдало жаркой волной облегчения — конечно же, Гаара-сама выгнал эту шлюху, не мог он поступить иначе. Мысли в голове зароились растревоженным ульем, сердце забилось часто-часто, разгоняя по венам вместе с кровью и жизнь, и надежду; и будущее уже рисовалось ей радужными красками… Гаара-сама сидел за столом, обхватив голову руками. Услышав ее робкие шаги, вскочил, выдохнул разочаровано: «Мацури» Не произнеся больше ни слова, отвернулся к бледнеющему за стеклом небу. Мацури тихой мышкой проскользнула внутрь, присела на стул и замерла. В комнате стоял незнакомый ей запах разнотравных, цветущих лугов. Этот тонкий, едва приметный аромат вызывал в груди щемящую тоску. Кадзекаге-сама, поджав губы, смотрел, как в белесых небесах разгорается солнце. А Мацури смотрела на него. И ждала. ***** В кабинет, постучав, вошел Канкуро, растерянно глянул на молчаливую, подавленную девушку, смущенно закашлял. — Гаара… я это на счет распределения миссий, ты решил? — Нет, — безразлично отозвался он, разглядывая чистую синеву небес. Недостижимую синеву, желанную… — А ну, ладно, — кукольник заторопился к выходу, но у самой двери остановился. – Это, Гаара, рад, что тебе лучше. — Лучше… — Гаара!!! – в комнату влетела разъяренная, запыхавшаяся Темари. – Как ты мог? Как ты мог позволить ей уйти одной?!!! Канкуро засопел, попытался придержать сестру за локоть, но она вывернулась. — Гаара!!! – она с силой ударила кулаком по столешнице, отчего стопка бумаг на ней подскочила. Он резко обернулся, пристально взглянул на раскрасневшуюся повелительницу ветра, бледное лицо его посерело. — Что? – очень хрипло, точно ему не хватало воздуха. — Не прикидывайся!!! Как ты мог отпустить ее без проводника? Дьявол, да она же просто потеряется в пустыне! Губы Мацури тронула легкая улыбка – она от всей души желала, что бы конохская куноичи с бесконечным летом в глазах, подохла где-нибудь среди дюн. — Я думал, ты знаешь… — непонимающе развел руками Канкуро. Темари раздраженно притопнула ногой, выругалась. — О чем ты думал? Гаара… — но он, не дослушав, стремительно покинул кабинет. — И что теперь? – Канкуро с Темари взволнованно переглянувшись, поспешили за братом. Двое охранников на воротах пристыжено опустили головы. — Когда ушла Яманака-сан? – в холодном голосе Гаары беспокойство перемешалась с досадой. Повелительница ветра стояла рядом, буравя их недобрым взором. — На рассвете, кадзекаге-сама мы же не знали… — Идиоты! – презрительно выплюнула она. — А если бы она оказалась шпионом? — Откуда же было знать… Канкуро, стараясь успокоить, положил ладонь на ее плечо. Темари раздраженно дернулась, сбрасывая его руку: «Пусти!». Гаара решительно зашагал к воротам. — Эм, Гаара, может, отправим команду на поиски Яманака-сан? – задумчиво проговорил кукольник. Каге остановился, тоскливо посмотрел на простирающуюся за белыми стенами пустыню. — Не нужно, — фыркнула Темари подходя. Встретившись с непроницаемыми бирюзовыми глазами брата, упрямо продолжила, — я сама найду Ино, ветер не сильный, следы еще не замело. К тому же у меня дела в Конохе! И даже не смей меня останавливать! Гаара медленно, нехотя кивнул. — Теми, что еще за дела? Когда вернешься то? – прокричал Канкуро, но ответа не получил – куноичи проворно скрылась за воротами. Скрестив руки на груди, Гаара наблюдал, за ее быстро удаляющейся фигурой. — Найди ее, — едва слышно прошептал он. Топчущийся поблизости старший брат нахмурился, силясь разобрать слова. – Найди ее….пожалуйста. Ино приложив ладонь ко лбу, вглядывалась вдаль. По ее расчетам она двигалась правильно – все время на восток а, значит неизбежно, через день – полтора, должна была выйти к лесу. Солнце, царапая оранжевое брюхо о неровную песчаную гряду, неохотно скатывалось за горизонт. Нескончаемые, однообразные холмы желтого песка и бескрайнее, ярко-голубое, в розовых разводах облаков небо… Яманака уже не бежала — медленно плелась, по щиколотку проваливаясь в обжигающий песок. Унылый пейзаж угнетал, и она все чаще думала, о том, что умирать от обезвоживания мучительно. Торопливо проверяла остатки воды в фляжке, облизывала сухие губы, и с ужасом понимала, что если ошиблась в направлении… Проклятая пустыня! Их она заметила сразу – две черные точки, спускающиеся ей навстречу с длинного пологого бархана. Сперва Ино даже обрадовалась, приняв приближающихся за жителей Суны. Но чем ближе они подходили, тем сильнее сердце Яманака сжимала тревога – двое крепких, высоких мужчин, без опознавательных повязок. Нукенины? У одного из них за поясом виднелся вакидзаси. — Эй, красавица, — темное, как кора столетнего дуба, лицо исказила ухмылка, — похоже, Ханто, боги сегодня к нам благосклонны, она и впрямь красавица! Ино прищурившись, остановилась в нескольких метрах от незнакомцев. — Не бойся, пташка, мы ж тебя не обидим, только развлечемся, — второй протянул к ней руку с узловатыми пальцами. Она мигом отпрыгнула, осторожно вынула кунай из сумочки на поясе. — Развлечься? Что ж у меня как раз настроение развлечься…. Краем глаза она заметила как второй, Ханто, начал обходить ее с боку, усмехнулась и подпрыгнула. В нее тут же полетели отравленные иглы. Изогнувшись в полете, она отбила их и, не теряя ни доли секунды, метнула кунай, потянулась за новым. Несмотря на долгий перерыв в тренировках тело ее, ее руки и ноги, двигались, уворачивались и бросали оружие, словно сами по себе, на уровне выработанных с раннего детства рефлексов и мышечной памяти. Мерзавец осел на песок, так и не успев повторить атаки. Ино мягко приземлилась, но мгновенно отпрыгнула назад – на нее, обнажив вакидзаси, бежал дружок Ханто.