о песке и ветре.

Сохраняя свою верность прошлому, мы пытаемся убежать от настоящего, но рано или поздно оно нагонит нас, иначе не было бы будущего.

Ино проснулась от давно забытого, тактильного ощущения человека рядом. Ее спина вжималась во что-то твердое, горячее; щеку щекотало размеренное дыхание. Солнечный свет, пробиваясь сквозь плотно сомкнутые веки, слепил, вызывая непреодолимое желание поморщится и зарыться поглубже в одеяло. Еще не открывая глаз, повернулась, сонно улыбнулась: « Сай», а открыв, едва не задохнулась от неожиданности и ужаса, словно обнаружила в постели ядовитую змею. Бирюзовый взгляд оставался спокойным, изучающим. Яманака резко отшатнулась, чуть не упав с кровати, пролепетала сбивчиво: « Я… мне это… в душ…» Вскочила, путаясь в простыне и не стесняясь своей наготы, даже не обращая на нее внимания, юркнула в ванную. Теплые струи упруго ударили о эмалированный металл. Ино подставила под них голову жадно ловя ртом и воду и воздух; попыталась привести мысли в порядок но они упорно путались, метались, перескакивая с одного на другое и как бы она не старалась, не могла осознать – как вчерашняя ночь могла произойти? А память услужливо подсовывала обрывки воспоминаний, и Яманака испытывала почти физическую боль от запоздалого раскаяния. Она надеялась, что он уйдет, но он ожидал ее в комнате, прищурившись и наблюдая за чем-то у окна; утреннее солнце кровавило его волосы. — Ино, — в его когда-то непроницаемых глазах она разглядела столь много и то, чего совершено не хотела знать. Торопливо перебила: — Вчера, — голос ее дрогнул, предательские слезы царапали горло; Гаара мрачно взглянул на нее, ожидая продолжения и Ино с заходящимся от тоски, замирающем после каждого удара сердцем очень четко, холодно произнесла: — Вчера все было неплохо, но вам далеко еще до него… Он не дал ей договорить, в два шага преодолев разделяющее их расстояние, схватил за горло, сдавил, так что у Яманака потемнело в глазах, а дышать стало трудно; с каждой секундой его пальцы все сильнее смыкались на ее тонкой шее, и каждая секунда для нее могла стать последней. — Него? Кто? — зло, требовательно выговорил Гаара. Его глаза снова превратились в две зеленые стекляшки и в них Ино разглядела свое безразличное лицо. Она не сопротивлялась, даже рук не подняла, просипела только: — Вам уже пора, кадзекаге-сама. Еще минуту, мучительную, кажется, вечную минуту он смотрел на нее с сомнением и недоверием, прежде чем отпустить и уйти. И лишь когда за ним с громким стуком захлопнулась дверь Ино обессилено упала на колени, горько разрыдавшись. Солнце светило ослепительно ярко, не грея совершенно, играло миллионами разноцветных искр на покрытой снегом клыкастой скале, но в белесых небесах лениво ползли набрякшие, серые тучи. Подул ветер и Ино поежилась, плотнее кутаясь в плащ – холод пробирал до костей, лишая возможности думать. Она повернула голову, наткнувшись взглядом на шепчущихся Шикамару и Темари. Отчего то смотреть на влюбленную парочку оказалось неприятно и она поскорее отвернулась в другую сторону ища глазами Цунаде-саму, а нашла его. Гаара стоял к ней спиной, Канкуро прыгал вокруг него, выдыхая пар и беспокойно поглядывая на сестру. — Идем, — хокаге, хмурясь, махнула рукой, проходя мимо застывших караульных. Яманака, проваливаясь в снег, поспешила за ней, Нара задержался, неловко целуя Темари. Нагнал их уже после, усмехнулся, и протянув руку натянул на Ино капюшон. — Оденься, щас буря начнется, а тебя и так колотит. Заболеешь еще. Она качнула головой, пряча лицо от друга. На душе оставалась та горечь, прикасаться к которой боялась Когда отец смотрит так, сдерживаться и крепиться не остается сил. И хочется как в детстве прижаться к его груди, выплакаться и спрятаться ото всех бед. Вот только она давно уже не ребенок. Ино не понимает, зачем он притащил ее в госпиталь, в палату к этому мальчишке. Не понимает – ей не хочется ничего, только лежать и плакать, иногда спать, иногда пить и совсем не воду… А мальчишка смотрит на нее ярко голубыми глазами Яманака и ждет. Чего?... — Ино, Ичиро повредил руку на тренировке, — Иноичи тяжело вздыхает, — ты бы посмотрела дочка, он ведь из нашего клана, а когда-нибудь… — Я его возглавлю, я знаю, пап, — заканчивает она, внимательнее смотрит на больного, но его лицо ей не знакомо, даже если он из Яманака, то наверняка из какой-нибудь побочной ветви. Ей не жаль его – в больнице полно более опытных врачей, способных назначить лечение и поставить диагноз, а она… а что она??? — Ну, я пойду. Рассчитываю на тебя, Ино. Отец ободряюще хлопает ее по плечу, прежде чем выйти и оставить наедине с этим … Ичиро? Черт! — Мне сказали, — бубнит он, сверля ее настороженным взглядом исподлобья, — что рука уже не будет сгибаться, это правда? Она растерянно моргает – вот дьявол, и что же делать? А лучше просто развернутся и уйти… Подальше от голубоглазых мальчуганов, солнечного света и свежего ветра. — Но вы ведь вылечите меня? Я ведь стану шиноби? – отчаянно выкрикивает он. — Вот черт, — цедит Ино сквозь зубы, затем громче, — зачем? Зачем тебе становится шиноби? Зачем… чтобы подурацки погибнуть на глупой миссии? И принести этим только лишь горе родным? — Я хочу защищать деревню, — не раздумывая отвечает он. Через четверть часа Ино выйдет из госпиталя и пойдет не на тренировку, нет тренировочную площадку она не посещает уже давно, и не в магазин цветов, и даже не в квартиру Сая. Она пойдет в библиотеку восполнять свои пробелы в медицинских знаниях. Это всего лишь ее дурной характер и упрямство, и нет у нее времени на филигранное освоение техник. Сакура удивится: « Могла бы и мне сказать, я бы помогла», Шикамару обеспокоится: « Снова всю ночь над свитками сидела? Ты спала хоть?» ему будет вторить жующий чипсы Чеджи: « А ела?» Когда-то она мечтала быть полезной, потом стать сильнее Сакуры, потом… ну, потом мечты ее были связаны с Саем, и совсем нежданно, после его смерти она в какой-то отчаянно-безумной попытке если и не превзойдет Харуно в мастерстве, то уж точно сравняется. Цунаде похвалит, Шизуне поздравит, Ичиро закончит академию, правда, для Ино все это потеряет значение. Как странно, всего день назад она пробиралась сквозь снежный буран, а теперь за окном жара и никакого намека на дождь. Хотя, голова подозрительно болела, и в носу свербело, — простуда, ничего серьезного. — Спасибо, Ино-сан, — девчушка лет пяти с забавными рыжими косичками, краснея, положила на ее стол букетик полевых цветов, улыбнулась, — животик теперь совсем не болит! — Ступай, — ласково поговорила она, — и не кушай больше те черные ягоды. Девчонка истово кивнула, шмыгнула к выходу, в дверях столкнувшись с растрепанной Сакурой. — Прости, опоздала, — Харуно полезла в шкаф, за халатом. Яманака пожала плечами. — Могла бы и не приходить, я отдежурила бы… — Ну нет, — фыркнула Сакура, застегивая пуговицы халата, — Тебе тоже отдохнуть нужно, тем более после миссии. — Дааа, — протянула Ино, вставая из-за стола. Подруга подозрительно уставилась на нее, нахмурилась: — Выкладывай! Ино удивленно приподняла брови, но Сакуру так просто было не провести. — Выкладывай, говорю. С тобой вот уже неделю как что-то творится! Она уселась на кушетку, пригладила волосы, сложила руки на коленях, всем своим видом показывая, что готова слушать. Ино усмехнулась, и опять опустилась на стул. Вздохнув, начала. **** — Не знаю, что теперь будет, — неопределенно закончила она. Сакура смущенно потупилась, слышать такое от всегда самоуверенной блондинки было непривычно. — Думаю, — медленно заговорила она, — все будет так, как ты захочешь. И не удержавшись прибавила: — Свинка, ты же влюбилась в кадзекаге! Яманака вздрогнула, горячо возразила: — Дура ты лобастая! Если ты спишь с Неджи, это еще не значит, что ты его любишь! — Откуда ты знаешь?! — Об этом уже вся Коноха знает! Сакура покраснела, затравленно оглядела кабинет, проговорила слабым голосом: — Ино, знаешь, он сделал мне предложение… Яманака хмыкнула, постучала острым ноготком по столу. — И что? Будешь по-прежнему ждать Саске-куна? — Нет, я соглашусь… — Молодец, — Ино принялась расстегивать пуговицы халата, — верное решение. — Ино, — Харуно с тревогой наблюдала за ней, — знаешь тебе тоже нужно попробовать. Жизнь для живых, время лечит и даже если… Завершение сбивчивой речи подруги она так и не услышала — швырнула халат на вешалку и вышла. « Время лечит» — никчемная фраза эта преследовала ее повсюду. « Какое горе. Но ты молода, время лечит!» кудахтали соседи, знакомые. Ино кивала, в душе не соглашаясь Время лечит – ничего подобного! Оно остановилось, оно начало обратный отсчет в те самые минуты и часы, которые уже не вернутся и не повторятся! И сны превратились в реальность, а реальность стала сном. В тот день, в тот самый день, когда он не вернулся с миссии, и солнце светило ярко, и птицы щебетали звонко, а у Сакуры глаза были заплаканы. Уже одно это насторожило Ино. Чертово солнце не обрушилось на ее голову, не испепелило в одночасье, когда Наруто с трудом подбирая слова, сообщал что Сай погиб, продолжало сиять, так же ярко и равнодушно; и птицы орали, выводя свои трели. А Ино будто располовинили, и вторую свою половину она похоронила в пустой могиле на кладбище Конохи. Нет, она словно саму себя похоронила. Она сидела на полу, в душных серых сумерках не зажигая света, перебирала и разглядывала картины – в основном свои портреты, вливала в себя саке, плакала и повторяла: « Я хочу жить, хочу быть счастливой, прости Сай…»