Истории о кочевниках

День 4: Была ли у вашего персонажа ролевая модель в детстве/юности? NEEDTOBREATHE — Difference Maker — Это точно сработает? — Точно. Солас аккуратно снимает флакон, висящий на цепочке на шее, вытаскивает пробковую крышку. Он никому прежде не давал его в руки, но Мия — не кто-то, он не может ей не доверять. Она и сама, кажется, понимает, насколько это важно и ценно — держит флакон так осторожно, будто он рассыплется, если сжать его слишком сильно. Две маленькие капли на бледной коже — Солас не уверен, что этого хватит, но он хочет посмотреть. Мия возвращает ему флакон, растирает крохи влаги между ладонями и переводит обеспокоенный взгляд на Кейлу. — Ты уверена? — Расслабься, — лениво выдыхает та. — Ты явно боишься больше меня. Сама Кейла, кажется, вообще не боится — Солас подозревает, что у неё это связано не с верой в высшие силы, как у него, а с тем, что она сама по себе больная. Он не удивится, если выяснится, что она вообще ничего не боится. — Хорошо. Да, хорошо. Сейчас попробуем. Солас прислоняется плечом к стене, готовый ждать столько, сколько потребуется — он знает, что это долгий и сложный процесс, особенно если без предварительной практики. Ему вообще не приходится ждать. Нахмуренные брови, пара неловких пассов руками — и рана на боку Кейлы начинает стремительно стягиваться, на глазах зарастая свежей кожей. Соласу не удаётся сдержать удивлённый вздох — он никогда раньше не видел ничего подобного. Но он и людей из Столицы никогда не встречал — только слышал, что они там особенные, все до одного. — Вау, — Мия торопливо отдёргивает руки и оборачивается на него. — Я никогда так не могла. Эта штука действительно так..? — Она концентрирует твою энергию и направляет её в нужное русло, — он пожимает плечами. — А энергии у тебя достаточно. — Ничего себе. А из чего она сделана? — Там много ингредиентов. Роса, собранная на рассвете, дождевая вода с крыши родного дома, сок старого дерева, масло папоротника... — И что ещё? — спрашивает Мия, когда он замолкает. — Там должен быть какой-то...закрепляющий элемент. Ну надо же. Солас уже понял, что дома она не слишком усердно училась — но, видимо, что-то она всё же усвоила. Потому что здесь, конечно, был закрепляющий элемент. — Слёзы самого дорогого человека. Солас не знает, что бы он делал, если бы не встретил её —- не знает, кем бы он стал. Хотя нет, он знает — обычным маленьким человеком без цели и смысла, заполняющим пустоту внутри себя ничего не значащими хлопотами. Такими были все в их деревне, включая его родителей — Солас их не осуждает, ему их просто жаль. Он не видел их уже несколько лет, и он не скучает по ним, но надеется, что у них всё хорошо — насколько это вообще возможно. Они передали ему всё лучшее, и они хотели для него всего лучшего — отец работал за их спокойную жизнь, а мать окружала его заботой. Она видела, что он не сходится со сверстниками, что его не увлекает семейное дело — и она мягко подталкивала его то в одну, то в другую сторону, желая, чтобы он нашёл себе что-то по душе. И так, перепробовав всё, что было в их маленькой деревне, он попал к Идаэль. Впервые он пришёл к ней помочь с каким-то ерундовым поручением — даже не помнит, почему задержался, о чём они разговорились и как всё пришло к тому, что она предложила помогать ей на регулярной основе за небольшую плату. Постепенно поручения становились всё серьёзнее, Солас проводил с ней всё больше времени — узнавал от неё всё больше. Она научила его огромному количеству вещей. Она рассказала ему о целебных травах и всезнающих Богах, о поведении животных и первородной магии, о больших городах и мудрых отшельниках. Она рассказала ему о том, как следовала за своим предназначением — рассказала о том, как правильно молиться Богам и как понять, что они тебе отвечают. Она объяснила ему, что стоит остерегаться фанатиков, объяснила, что всё это делается не ради Богов, а ради людей — но Боги, которые знают всё, которые побывали в сердце каждого человека, всегда знают, как будет лучше, и очень часто готовы помочь советом, нужно только уметь их слушать. Солас и учился — учился у неё. Она пришла к ним в деревню, когда он был совсем маленьким — вернее, приползла. Её целительная магия спасла многих в его деревне, но не могла помочь ей самой, потому что та магия, которая ранила её, была слишком сильна. Сначала она передвигалась с двумя костылями, а потом перестала ходить вообще — отец Соласа сделал ей по её же макету что-то вроде стула на колёсах. Она вообще знала удивительное количество вещей, могла помочь с чем угодно, ответить на любой вопрос — но всегда говорила, что это не в ней дело, а во всех тех удивительных людях, которых она повстречала на своём пути и которые поделились с ней знанием. Солас как-то спросил, не обижается ли она на Богов за то, что они позволили чему-то подобному случиться с ней — она с улыбкой ответила, что это было частью её пути и что её предназначение состояло в том, чтобы помочь этому месту расцвести. Она сказала ему, что Боги милосердны — что они не могут отобрать, не подарив ничего взамен. И с ней деревня действительно расцвела. Идаэль лечила людей, помогала с посевами, давала людям ценные советы. Иногда к ней даже приезжали из других селений — как-то один богач сказал, что может забрать её с собой и платить огромные деньги, но она отказалась. Она сказала, что её предназначение было не в этом. Она научила Соласа всему, что знала сама, но что важнее — она объяснила ему, что в его жизни может быть смысл. Что ему не обязательно, как многим другим, гореть просто для того, чтобы в итоге погаснуть. Она не рассказала ему, что проклятье, лишившее её возможности ходить, всё это время медленно разъедало её существо. Не рассказала, что в свою первую ночь в этой деревне она увидела день своей смерти. За две недели до этого дня она рассказала ему рецепт эликсира — все компоненты, кроме последнего. Свои слёзы она добавила уже в тот самый, последний день. Потому что она, конечно, знала. Кто мог для него быть дороже неё? В тот день она рассказала ему правду — рассказала, что её предназначением всё это время был он, что она должна была научить его всему, потому что на него у Богов были большие планы. Она сказала, что справилась. Ещё она рассказала про одиночество, которое преследовало её в дороге — у неё ведь никогда не было семьи, никогда не было детей. Со слезами на глазах она сказала Соласу, что он же стал её наградой — и что она в жизни не могла просить о большем. Что Боги подарили ей больше, чем она когда-либо заслуживала. Всю ночь Солас молился о её покое; утром он увидел своё первое видение. Вскоре после этого он ушёл из деревни — послушал Богов несмотря на то, что они так жестоко с ним обошлись. Они забрали у него слишком много — что они могли предложить взамен? Солас не получил от них ничего большего — не получил ничего даже близко похожего. Но постепенно пришло принятие — пришло осознание того, что они знают, как будет правильно. Идаэль отдала ему всё, что у неё было, и меньшее, что он мог сделать — это идти по пути, к которому она готовила его всё это время. И этот путь привёл его сюда. К гостье из Столицы и двум её спутникам с ужасными характерами и большими амбициями. Ну, во всяком случае, он смог им помочь. Солас цепляет флакон обратно на шею и коротко кивает на слова благодарности от Мии; она предлагает ему поужинать с ними — за их счёт — и он сегодня ничего толком не ел, поэтому он делает вид, что не замечает, как Гарретт пихает её локтём, как бы предлагая забрать свои слова назад, и вежливо соглашается. Он ещё не знает, что за этим ужином ему придёт второе в его жизни видение — что он уйдёт из этого города вместе с ними. Что он пройдёт с ними гораздо больше, чем успел пройти сам. И однажды — однажды он начнёт понимать. Что это его предназначение — и это его награда.