Фениксы бывают разные

Оказавшись, наконец, в коридоре, Аргел Тал поспешил на наблюдательный пункт. При всей своей любви к экспериментам Ксафен всегда был достаточно осторожен. Начав проводить серьёзные ритуалы прямо в своей каюте, он мало того что укрепил её всеми необходимыми защитными знаками, но и устроил возможность кому-то со стороны следить за происходящим. Иногда на наблюдательном пункте сидели его ученики, будущие ритуалисты, иногда, если задуманное было опасным, его страховал кто-то из Гал Ворбак. Братья подшучивали, не боится ли капеллан, что за ним будут следить постоянно, он улыбался в ответ – не могу же я разочаровать своих поклонников, прячась от них. На самом деле окошко преспокойно задёргивалось шторкой. Но пока феникс лежал без чувств, Аргел успел убрать эту шторку, надеясь, что порождение варпа не заметит, что за ним следят, или не додумается чем-то загородить отверстие. Как минимум, он не сразу отыщет окошко, дав им какое-то время для наблюдений. Первый же взгляд доказал, что Раум был прав – феникс ел с жадностью изголодавшегося человека. Жареное мясо исчезло почти мгновенно, с фруктами пленник возился дольше – некоторые из них, видимо, были ему незнакомы, и он не сразу понял, надо ли их чистить и как. Несколько капель сока всё равно обрызгали оперенье и, наевшись, Сиода начал аккуратно отскребать длинными ногтями грязь с перьев. Похоже, получалось у него не очень – в какой-то миг феникса окутало пламя. Когда оно спало, Сиода проверил перья и удовлетворённо кивнул. «Хороший метод чиститься», - хмыкнул Раум, «И повезло, что наша птичка такая аккуратная. Когда придётся ему перебирать пёрышки, будем ходить в ожогах как Саламандры». «Может, удастся его приручить так, что он нас подпустит», - откликнулся Аргел Тал. Конечно, поначалу феникс встретил их неласково, но в тот момент он был перепуган. Сейчас же, когда Сиода остался один, поел и успокоился, он уже не казался бешеным диким зверем. Он расхаживал по каюте, но это точно не было паническими попытками найти лазейку. Скорее, феникс исследовал своё новое жилище, иногда исчезая из поля зрения. Когда он появился перед глазами наблюдателя в очередной раз, Сиода держал в лапах металлические фигурки из коллекции Ксафена. В первый миг Аргелу захотелось ворваться и отобрать статуэтки. Они были дороги его погибшему другу, а кто знает, что с ними сотворит это существо? Исцарапает, сломает, расплавит? Он глубоко вздохнул, не позволяя себе сдвинуться с места. Во-первых, статуэтки не такие и хрупкие, может, феникс им и не повредит. Повертит, полижет, понюхает и бросит. А если начать их отбирать, птица снова испугается, сочтёт, что Аргел Тал для неё враг, и приручение станет ещё сложнее. Во-вторых, какие-то игрушки фениксу нужны, пусть уж будут эти статуэтки, вещь красивая, памятная, но при этом бесполезная. А в-третьих, стоило посмотреть, что именно Сиода собирается с ними делать. Можно будет понять, насколько он разумен, что ему нужно и интересно. Ни грызть, ни плавить или ещё как-то портить фигурки феникс не стал. Он расставил их на столике, и уселся перед ним, скрестив ноги. Раум тихо рассмеялся. «Подражатель! Видел, как люди играют в регицид, и тоже так хочет. Или… да он что, ритуалист?!» Регицидом это точно не было – Сиода расставлял статуэтки не друг напротив друга, а по какой-то более сложной системе. Посмотрел на них, склонив голову набок, передвинул собаку поближе к читательнице - высокой женщине со свитком в руках, крупную фигурку кошки повертел в руках и в итоге разместил сбоку. Так, чтобы она стояла между основной группой и отодвинутыми к самому краю ящеру и забавному монстрику, которого Ксафен звал Ослоухим. На какое-то время он опять замер, разглядывая получившуюся картину. Потом взял две фигурки – читательницу и жреца, юношу с хлыстом в руках – и «подвёл» их друг к другу. Не просто взял и поставил на нужное место, а сдвигал медленно, аккуратно обходя другие статуэтки. Приблизил к ним и Ослоухого, но тот остался на каком-то расстоянии. Как будто монстрик подглядывал за влюблённой парой. Когда парочка «рассталась» – читательница вернулась обратно, в компанию к собаке, а жрец – к большой группе фигурок, Ослоухий последовал за ним, старательно не попадаясь на глаза кошке. Её он огибал по такой дуге, что вряд ли это было сделано случайно. Детская игра в куклы в исполнении демонической птицы смотрелась странно, но сейчас Аргел Тал был уверен – Сиода именно играет. Вот жрец и Ослоухий о чём-то «говорят», феникс по очереди наклонял одну фигурку к другой. Вот он отпустил жреца и толкнул его второй статуэткой так, что металлический юноша упал на стол. Монстрик исполнил над поверженным врагом какой-то дикарский танец (Аргел с облегчением заметил, что не то, что специально портить, но даже сильно стучать фигурками друг об друга феникс не стал, обходясь с ними очень аккуратно), а потом сбежал обратно в компанию к ящеру. Статуэтку жреца Сиода убрал со стола. Дальше феникс поднял и пронёс читательницу над столом, как будто женщина облетала местность в поисках своего друга. Никого не найдя, она спустилась и начала обходить стол, по очереди приближаясь ко всем, кто на нём был. Чем дальше, тем слабее феникс касался статуэтки. Стоило прищуриться, и Аргел Тал начинал видеть тянущиеся от его пальцев огненные нити, на которых фигурка двигалась практически как марионетка. Пройдя по столу, женщина вернулась на то место, где Ослоухий убил её возлюбленного. Свободной рукой Сиода достал жреца и положил перед читательницей. Когда изящная статуэтка полностью окуталась пламенем, Аргел глянул в сторону пожаротушительной системы. Конечно, мощный холодный душ может повредить фениксу, но пожар в каюте опасен для всех вокруг. Впрочем, огонь тут же втянулся в перья демонической птицы, не подпалив даже стола. Зато фигурка жреца теперь стояла рядом с возлюбленной. - Видишь? Знает! Знает! – Раум сбился на бессвязное рычание, как будто ему снова стало трудно говорить по-человечески. Глубоко вздохнув – Аргел с нежностью подумал, что эту манеру успокаиваться «напарник» перенял у него – демон попробовал ещё раз, - Этого убили. Воскресили. Она своим огнём. Он феникс, настоящий. Он знает. Показал. - Он никому ничего не показывает, я уверен, что Сиода не подозревает о нашем наблюдении. Он не настолько доверяет нам, и узнай он, что за ним следят, скорее предпочёл бы закрыть окошко, может, попытался атаковать через него, послать волну пламени, а не стал рассказывать нам о себе через фигурки. Он просто играет, как это делают маленькие дети. И использует в игре огонь, как тот, для кого это естественно словно дыхание. Смотри, он продолжает играть, а не ждёт от нас какой-то реакции. Собрав все фигурки на середине стола, феникс снова окутал их пламенем и заставил танцевать. Статуэтки двигались, подпрыгивали, крутились под неслышимую музыку, Сиода вытянул над столом руки, управляя пляской. Аргел Тал не видел его лица, но готов был поклясться, что тот улыбается. Зато наблюдатели отлично видели, как разгорается, набирает яркость оперение феникса. Закончился танец быстро – то ли демонической птице было трудно колдовать в реальном мире, то ли ему надоело возиться с куклами. А может, он и сам побоялся повредить фигурки – убрав пламя, Сиода снова тщательно осмотрел свои игрушки. Убирать их обратно он не стал, так и оставив на столе, а сам улёгся на койку, прихватив с собой статуэтку собаки. Насколько Аргелу было видно, феникс лежал и глядел в потолок, бездумно поглаживая спину фигурки. Оперение его снова померкло, но верхушки нескольких серых перьев остались алыми.