Неизбежность.

      Я подняла бокал в воздух, сигнализируя миленькой стюардессе о том, что неплохо бы его вновь наполнить.       - Ещё же только девять утра, - проворчал сонный Фернандо, недовольно проследивший за моим движением.        Мне не терпелось оказаться в Нью-Йорке. Хван Хёнджин станет звездой грядущей выставки в галерее New Museum. Предчувствие шептало мне, что важно попасть именно на открытие. Доверяя своему внутреннему голосу, я забронировала билеты на ближайший рейс, покидала необходимые вещи и любимые наряды в багаж и в компании Фернандо отправилась в самый знаменитый город Соединённых штатов Америки.       - В Японии уже вечер, не будь занудой, Нандо, - я подмигнула своему непривычно ворчливому другу, - у меня очень хорошее предчувствие! И почему бы это не отметить!?        В самом деле, с первого дня этого столетия у меня появилась маленькая надежда, что этот век станет для меня последним, а после знакомства с творчеством юного художника из Кореи, эта мизерная надежда обрела форму уверенности. Хотя, я часто стала ловить себя на мысли, что если закрыть глаза на боль и лишения, сопровождающие меня всю мою бесконечную жизнь, то не так уж оно и плохо - бессмертие. Я встречала на своем пути много выдающихся личностей, была свидетелем масштабных событий и открытий. Было бы жаль потерять возможность оставаться молчаливым наблюдателем развития мира, который рано или поздно придет к гибели самостоятельно или с помощью жадного человечества. Возможно стоит составить ему компанию и не спешить?!       - Сеньора! - в проходе зависла миленькая стюардесса с ярким макияжем и бутылкой дорогого игристого в руках. Обращалась она ко мне, но взгляд её то и дело убегал в сторону сидящего рядом Нандо, от чего на щеках девушки проглядывал румянец.       - СеньорИТА, - нарочито громко уточнив обращение, я протянула бокал, позволяя стюардессе наполнить его напитком золотистого цвета. От моего уточнения девушка совсем зарделась и, выполнив свою работу, поспешила удалиться.       - Обязательно было её поправлять? - пробормотал мужчина из соседнего кресла, не открывая глаз.       - Бедняжка не могла оторвать от тебя взгляда, - с хитрой ухмылкой сказала я, - ну вот я и решила дать ей надежду.       - А мне нравится, что она решила, что мы пара, - Фернандо приоткрыл глаза и окинул меня таким взглядом, что я едва не поперхнулась.       - Не говори глупости! - фыркнула я, отвернувшись в сторону иллюминатора, - лучше поспи, нам ещё четыре часа лететь.       - А вот была бы ты супергероем с умением телепортироваться, могли бы уже быть в Нью-Йорке, - даже спустя двадцать лет, став статным мужчиной и уважаемым преподавателем, Нандо не отказался от своей детской любви к комиксам, - можно мне задать личный вопрос?       - Валяй, - буркнула я, по-прежнему не отрывая взгляда от объемных облаков, мягко застилающих прозрачную гладь неба.       - Я несколько раз перечитывал все дневники, но так и не понял, как ты находишь...- он замялся на пару секунд. Фернандо злили мои рассуждения о невозможности избежать предназначенного судьбой, он верил в совершенно обратное. Нандо считал, что не может ни Бог, ни судьба, ни кто-либо ещё решать за человека. Мы много раз спорили об этом, но никто не хотел принять точку зрения другого.       - Нахожу того, с кем мы связаны? - Фернандо положительно промычал и снова прикрыл глаза, - я не знаю, как точно объяснить. Все происходит интуитивно. Когда наступает нужное время, мне приходят знаки и я точно знаю, что делать. В определенный момент он или она становится для меня магнитом, притяжению которого невозможно сопротивляться.       - Да только сейчас его нашел я, а не судьба или кто-то ещё.       - Ты просто выступил посредником, - мне нравилось, как он мило сердился, когда не удавалось меня переспорить.       - Какая же ты упрямая, бесишь! - проворчал Фернандо, ставя точку в нашем разговоре.        Последующие несколько часов полёта он предпочел вздремнуть. Я же продолжила эксплуатировать милашку стюардессу, отказывающуюся оставить бутылку игристого мне. То ли ей хотелось лишний раз оказываться рядом с привлекательным мужчиной, сидящим рядом со мной, то ли правила нахождения на борту действительно не позволяли ей вручить мне целый сосуд спиртного.        Вопрос, заданный Фернандо, заставил меня задуматься о том, что всегда происходило на автомате. Каждый раз наступал момент, когда я чувствовала, как надо действовать. Мир огромен, отметка численности людей вот-вот перевалит за восемь миллиардов. И даже, когда людей на планете было гораздо меньше, искать среди них того, кого примет ты не знаешь, за исключением года рождения, было бы сродни поиску иголки в стоге сена, а то и в целом поле стогов сена.       Мысль, что кто-то может мной управлять, намеренно подбрасывать знаки, вести меня к очередной болезненной развязке, вызывала у меня отвращение, перемешанное со страхом. Я однажды выстраивала теорию, что я, душа, связанная со мной и некто третий, всего на всего марионетки в чьей-то игре.        Некто третий... Именно он - причина моей спешки. Всегда встающий между мной и "душой", всегда против нашей связи. И каждый раз... Я с силой сжала бокал в руке, пока хрупкое стекло не треснуло, впившись осколками в мягкую плоть.       - Джина?! - Нандо вытаращил глаза на мою ладонь, украшенную блестящими осколками.       - Все в порядке, - улыбнулась я и принялась вытаскивать одно за одним острые стекла. Порезы моментально затягивались, оставляя лишь пятна крови.       "Наш самолёт готовится к посадке. Просьба пассажиров занять свои места и пристегнуть ремни..."

***

      Нью-Йорк встретил нас необычным для себя морозом. Температура днём опускалась до десяти градусов ниже нуля, улицы и парки покрывались объёмным слоем пушистого снега, сверкающего в свете теплых праздничных огней. Рождественские убранства очаровывали, добавляя мегаполису чуточку волшебства, приманивая обилие туристов, круглосуточно снующих по улицам, не пугающихся кусающего румяные щеки январского мороза. Жители и гости города наслаждались магией одного из любимейших праздников человечества, занимая долгие очереди на организованные катки, согреваясь ароматным глинтвейном, прогуливаясь в парках среди деревьев, накинувших на себя невесомые белые наряды.       - Ты уже бывала в Нью-Йорке? - поинтересовался Фернандо, пока мы тихим шагом бродили по центральному парку.       До открытия выставки Хван Хёнджина в галерее современного искусства оставалось несколько дней. Большую часть времени Фернандо проводил со своими старыми знакомыми со студенческих лет. Я же была предоставлена себе.       В желании отвлечься от тревоги, нарастающей прямо пропорционально сокращающемуся времени до нашей очередной первой встречи, я увлеченно вливалась в светскую жизнь города, посещая театры, выставки и растрачивая деньги на модные образы в бутиках.       - Да, но очень давно. Город невероятно разросся за последние сто лет.        По воле судьбы чаще воплощения связанной со мной души происходили на евразийском континенте. Только девятнадцатый век закинул меня на западное побережье США в разгар золотой лихорадки.       - Люблю Нью-Йорк, - мой собеседник обернулся вокруг своей оси, жестом демонстрируя желание обнять необъятное, - может потому что я здесь учился долгое время, но когда возвращаюсь в этот город чувствую, что я дома. Прости, что эти дни оставил тебя одну.        Глаза Фернандо сияли, то ли от чувств, переполнявших его в данную минуту, то ли от отражающихся в них множества ярких огней, украсивших аллеи парка. При всей брутальной внешности юного Гарсия в образе его были две совершенно очаровательные детали: непослушные кудрявые волосы и пронзительные синие глаза, очень добрые глаза.        Я не сдержала улыбку, разглядывая выбившиеся из-под шапки закрученные прядки, покрывшиеся тонким налетом инея, и раскрасневшиеся от вечернего морозца щеки. Я в отличии от своего друга не чувствовала холода. Не то чтобы совсем не чувствовала, но низкие температуры меня смущали гораздо меньше, чем обычного человека.       - Ну ты зато подарил мне время, чтобы расширить мой гардероб, - усмехнулась я, вспоминая комнату апартаментов в квартале Сохо, заваленную моими обновками.       - Я не представляю, как мы всё это повезём обратно, - Нандо покачал головой, будто на самом деле продумывая план действий. - Кстати, я впервые вижу, как ты волнуешься. Встреча с этим художником так необходима?       - В этот раз всё не так, как раньше. Я чувствую, что произойдет что-то важное. Но не могу понять - плохое или хорошее. Поэтому мне тревожно.       - А как ты поймёшь, что он тот самый?       - Увижу. Причём буквально, - перед глазами всплывали прошлые воплощения души, - жаль мы не нашли фото самого художника. Как бы она или он не выглядел, глаза остаются те же. Печальные, с глубоким пронзительным взглядом. В них я вижу все его прошлые жизни, все пережитые страдания. Я узнаю эти глаза из миллиарда других, - сердце болезненно сжалось, - ну и ещё одна забавная мелочь. У него обязательно будет родинка под левым глазом. Забавно, что сейчас и у меня такая же.       - Вот встретитесь вы и что будет? Любовь с первого взгляда? - Нандо неожиданно помрачнел и опустил взгляд.       - Каждый раз по-разному...       - Может, не стоит вообще с ним встречаться?       - Я должна. Он тот, кто связывает меня с моим прошлым. И в нём разгадка того, кто я на самом деле.              После мы оба замолкли и добирались до катка в неприятном молчании. На ледяной глади веселись и взрослые, и дети, высекая лезвиями коньков снежную стружку. Со всех сторон доносились счастливые голоса и смех в противовес нашему настроению.       - Пойдём домой, сильно похолодало, - парень протянул мне теплую ладонь и широко улыбнулся, - надеюсь, в этом году ты получишь желанное.

***

      Спустя несколько дней я стояла перед сверкающим входом в галерею, не решаясь войти. Сердце колотилось, как бешенное.       "Может Нандо прав, и мне не стоило приходить?!"