Моя последняя сигарета

POV Катя Мой сон прервался так же быстро, как и настиг. Я села на кровати и потерла глаза. Вскинула левую руку, взглянула на часы. Проспала всего два. Черт бы тебя! Снова уснуть я уже не смогла. С верхнего яруса койки свисала чья-то нога, но судя по храпу, это был Якут. От нечего делать, вернулась в амбар, попросила привести ребят с более легкими травмами. Сделала все зависящее от меня и направилась в казарму. Поменяла капельницы, сделала некоторым уколы обезболивающего, чтоб они смогли спокойно поспать сегодняшней ночью. Провела осмотр оставшихся раненных, наложила несколько десятков швов. Просанировала другие раны. Остаток ночи ухаживала за теми, у кого начиналось явное заражение, пыталась сбить температуру. К четырем утра меня снова отрубило на пустующей койке в казарме. За плечо меня кто-то тормошил. Я разлепила глаза, вспоминая, что последнее мне снилось, не вспомнила. Передо мной было хмурое лицо Дока. — Извини, что разбудил. Мы через десять минут выезжаем до соседнего аула, надо прочесать местность. — На этих словах я резко поднялась на кровати, голову повело и перед глазами появились звездочки. — Понять, где могут прятаться боевики. Уедем на день, к вечеру вернемся. А ты пока хозяйничай тут. Ты молодец, и парни это тоже понимают, они по гроб жизни обязаны тебе будут. Я тебе поесть принес, — он поставил передо мной глубокую тарелку. — Ну, я пошел. Вяземский, сидевший до этого на корточках, поднялся на ноги, поправил куртку камуфляжки. Я остановила его, когда он уже был почти у выхода из казармы. Я дернула его за рукав, резко развернув к себе лицом, бросилась ему на шею, крепко обвив руками. — Вы только вернитесь. Ладно? — Я прошептала ему это прямо в плечо, куртка заглушила мои слова, но он услышал меня, потому что его руки сжали мою талию сильнее. — Не успеешь соскучиться. Я отпустила его. Проводила взглядом. Только вот на душе было неспокойно. Они точно не вернуться к вечеру. И я понимала это, но все равно смотрела вслед уезжающему уазику, который оставлял после себя клубы пыли со временем рассеивающиеся. Я вернулась обратно к раненным. Мне нужно было работать, чтоб хоть как-нибудь отвлечь себя от чертова томительного ожидания. Я сидела у себя в амбаре после многочисленных перевязок и промываний дренажей. Пыталась отстирать заляпанный кровь халат, но ничего не получалось. Я шоркала все усерднее, костяшки моих пальцев уже покраснели, и их щипало от мыльной воды. Телефон зазвонил, я вздрогнула от неожиданности, но, когда поняла, откуда звук, ответила на звонок. — Пап, все хорошо? — На другом конце трубки была тишина. — Да не молчи! — Группа Платова попала под обстрел, когда они выходили со мной на связь. Потом рация перестала работать совсем. Хорошо, что ты не с ними. — Блять! Я постараюсь разобраться. — Даже не смей лезть туда! К вам направлена еще одна группа. Дождись их. — Я отключила телефон, ринулась к своему рюкзаку, вывалила все вещи оттуда, и начала складывать только самое необходимое. Медицинский набор, сухпай, вода, одежда на смену, накидка, бинокль, веревка, фонарик, оружие и мои ножи. Стащила из ящиков парочку гранат и патронов для автомата. Перед выходом, я заглянула в комнату, выделенную под мини-штаб Платова. На столе лежала разложенная карта, частично исчерченная. Я определила собственное местоположение. Найти ближайший аул не составило никакого труда. Только вот загвоздка, до нужной точки по дороге добираться двадцать километров, а напрямик по горам только семь. Сложив карту, кинула ее к остальным вещам. Ну что, Катя, вперед. Солнце нещадно палило. В этой скалистой местности мало что могло прорасти, поэтому пришлось карабкаться по невысоким горам. Добавлю галочку напротив скалолазания в список своих целей. Пот рекой тек по спине, лицу. Я убрала волосы в высокий тугой пучок, чтоб не мешались при внезапном столкновении с духами. Как-то не хотелось в этой командировке остаться без своей прекрасной черной косы. Через три часа я оказалась у аула. Заходить в него не стала, понаблюдала за жителями со стороны. Все как обычно. Никто не копошился. Покой деревни не тревожили сегодня. Значит надо идти дальше. Еще через час во рту чертовски пересохло, но я только сделала небольшой глоток и убрала флягу обратно. Воду стоило экономить, неизвестно сколько мне придется лазать по горам в поисках ребят. Спустя еще час я учуяла запах гари. А еще через двадцать минут увидела, откуда шел запах. На склоне догорал УАЗ, который я провожала взглядом сегодня утром. — Вот дерьмо! — Я быстро скатилась вниз, осмотрела местность. Вокруг лежали пустые гильзы. Запах пороха все еще чувствовался в воздухе. Местами лежали трупы боевиков. Я прошлась и осмотрела каждого. Забрала их воду, накидку, чтоб замаскироваться при случае. Звук скатывающихся камней позади меня отрезвил мой ум, я развернулась и вскинула автомат, готовая нажать на курок. — Док… Подгоревшая маскировка, кровь на одежде. Его тело безвольно скатывалось вниз поднимая пыль. В этот момент мое сердце пропустило удар. На секунду я подумала, что он мертв. Но его стон говорил об обратном. Подбежав, остановила его. — Док, что произошло? — Ловушка… Нас ждали. — Его протяжный стон заставил меня вздрогнуть. — Где болит. Покажи мне. — Он убрал руку от правого плеча. Из небольшой круглого отверстия тонким ручейком текла темная кровь. Я оторвала рукав его куртки, вытащила из сумки спирт и индивидуальный перевязочный пакет. — Пуля прошла навылет, я щас обработаю, потерпи немного, хорошо? Ответом мне было мычание. Зубами открыла заглушку с бутылька и обильно полила рану. Вяземский зашипел от боли, но через секунду замолчал, крепко сжав челюсть. Я разорвала пакет, вынула перевязочный набор, закрыла входное и выходное отверстия раны и туго забинтовала, накладывая тур за туром. Все это время Док лежал с закрытыми глазами. Я достала флягу с водой, открутила крышку, чуть приподняла его голову, заведя свою руку под его шею, приложила горлышко фляжки к его губам. — Давай, сделай глоток. Небольшой. Прополощи рот, но не пей. — Он сделал, как я просила, потом я повернула его голову набок, чтоб тот сплюнул воду. — Док, где остальные? — Я прикрывал их уход. Надеюсь, они сейчас на пути к блок-посту. — Он сделал небольшую паузу, сглотнул скопившуюся слюну. — Что ты тут делаешь? Как ты вообще добралась сюда? — Ногами. — Но как? — Тише. Идти можешь? — Не быстро, но могу. — Я водрузила на себя его и свой рюкзаки, помогла Доку встать. Только он принял вертикальное положение, пошатнулся, его повело в сторону, но я удержала от падения, схватив за броник, притянула его к себе. — Голова кружится. Володя схватился за нее, зажмурил глаза. — Давай, идем. Нельзя здесь оставаться, они могут прийти за мертвыми. Я перекинула левую руку Дока через свое плечо и мы двинулись вперед. Час мы продвигались по камням и скалам. Идти было очень тяжело, потому что Вяземский постоянно спотыкался, а два рюкзака тянули меня вниз. Ноги гудели, голова уже тоже начинала побаливать. Солнце клонилось к горизонту, горы отбрасывали темные тени, от которых я начинала шугаться. Надо найти укрытие и дождаться утра. Ночью черт сломит здесь. А с раненным и ослабленным напарником я не точно смогу продолжить свой путь. — Устроим привал на ночь. Поднимемся повыше, чтоб был хороший обзор. Еще немного. Поднажми. — Док прорычал и вложил последние силы на восход. Сердце бешено колотилось, потому что я очень устала. Но еще рано отдыхать. Я порылась в своей сумке и достала ампулу с обезболивающим, вскрыла ее, приготовила флягу с водой. — Выпей это и запей водой. — Что это? — Он с сомнением принял стекляшку с прозрачной жидкостью из моих рук. — Обезбол. На пять шесть часов ты погрузишься в прекрасную негу беззаботности. — Володя выпил жидкость, скривился и сделал пару больших глотков воды. — Молодец. Отдохнешь, и завтра продолжим. Подложив под голову Доку рюкзак, укрыла его маскировочной накидкой. Он прикрыл глаза. Сейчас он выглядел умиротворенным. Боль не отражалась на его сейчас спокойном лице. Привычной складки между бровей не было. Достав из заначки сигарету, закурила. Бумага и табак начали тлеть с очередной моей затяжкой. — Вернемся в Питер, там ты выкуришь свою последнюю сигарету. Увижу, что опять дымишь, как паровоз, я тебя в Финском заливе утоплю. — Прохрипел Док, поворачиваясь на спину. — Иронично выходит, не считаешь? — О чем ты? — О твоих словах. Кто там не собирался за мной по горам бегать? Вспоминаешь? — Он прикрыл веки, нервно сглотнул, его кадык дернулся, кожа натянулась обнажая рану, оставленную вчера мной. —Блять, прости… Я… Спасибо, что возишься со мной, хотя и не обязана. — Не говори чепухи. Я бы за любым из вас пришла. — Но почему ты одна и без подмоги? Свирин доложил Вострикову, что нам нужна поддержка? Как Востриков тебя отправил сюда одну? — Нескончаемый поток вопросов полился. Сука, сука, сука! — Предчувствие не обмануло. Почему-то утром у меня все внутри перевернулось, когда я смотрела вам вслед. Надо было ехать с вами. — Я села задницей на камень. — Пересядь. — Что прости? — Солнце село. Камни сейчас остынут и начнут тепло из тебя тянуть. — Док одернул накидку, чтоб я присела рядом с ним. Я пододвинулась, он накрыл мои ноги маскировкой. — Почему в самом адовом месте всегда так красиво? Я легла на спину и взглянула на небо. Запад был окрашен в насыщенный малиновый цвет. Чем дольше я смотрела, тем темнее оно становилось, затягивая все в свою космическую синюю бездну. Отдельные звезды мерцали то тут, то там. Свет луны освещал возвышение, на котором мы лежали. — Смотри, вон там на девять часов яркая звезда — Спика. Созвездие Девы. — Док поднял руку и указал мне направление. — А там ниже перевернутая чаша Медведицы. — Вижу. — Я повернулась на правый бок, подкладывая руку под голову. Вяземский внимательно разглядывал небо, практически не моргая. — Так ты еще и астроном? — Увлекался в детстве. — А я пропадала целыми днями в балетном зале. — Я закатила глаза. — Из детства помню только это. Теплые гетры, которые мне мама связала. На тренировки постоянно ходила только в них. Узкая пачка постоянно натирала мне бока. Я сбивала ноги в кровь, отдирала пластырь вместе с кусками огромных мозолей, лишь бы научиться без малейших ошибок выполнять сраные фуэте и порт-де-бра. И знаешь, чего я хотела тогда? Я хотела сжечь эту пачку и пуанты. — И что в итоге? Сожгла? — Да. Меня потом месяц не выпускали из дома, кроме как в школу. — Хохотнула я и улыбнулась тем воспоминаниям. — А как ты стала хирургом? — Я смотрела куда угодно, но не на Дока. — Мама была врачом. Я смотрела на нее, как она отдается своей профессии и вдохновилась. Я еще ни разу не видела такого специалиста, как она. Мама могла найти время для каждого своего пациента, сочувствовала всем и помогала. Не отказывала никому. А потом пришла первая Чеченская, куда она отправилась, чтоб спасать раненных солдат. И теперь ее с нами нет уже почти десять лет. — Мне жаль. А твой отец? — Он военный. Работает в Питерском отделе, бумажная волокита. Ничего интересного. А я читала твое досье и узнала, что ты профессорский сынок. Как тебя занесло в спецназ? — Сначала ВМФ после школы. Втянулся. Потом пошел в училище. Окончил. Получил лейтенанта. Прослужил в горячих точках, дослужился до капитана, там меня заметил Клим и позвал к себе в отряд. — После этих слов он вздрогнул и его передернуло. — Ты чего? — Прохладно. — Моя ладонь сдвинула его фуражку и легла на лоб. Кожа была горячей. — Что ж ты такой хилый то? — Я порылась в сумке, подцепила блистер парацетамола и выдавила ему на ладонь две таблетки. — Пей давай, а то мы завтра с тобой до базы не дойдем. — Слушаюсь и повинуюсь, барышня. — Не пререкайся. Это ты был в беде. Не я. — Шикнула на него. — Я очень рад, что не один сейчас. Утро настало слишком быстро для нас обоих. Меня рывком поставили на ноги. Но не успела отойти после царства Морфея, как ноги подкосились, я упала на четвереньки, разбивая ладони в кровь. Только пелена сна сошла с моих глаз, заметила вокруг нас с Доком духов. Их было не менее двадцати. Они все что-то кричали. Гомон их голосов отдавался в моей голове как удар колоколом. — Я вас не понимаю! — Хорошо, хоть сразу не убили. Я выкрикнула имя, которое навечно отпечаталось в моей памяти. — Мурат Ашфари! Мурат Ашфари! На удивление, эти сволочи знали дьявола и перестали тыкать мне в лицо дуло автомата, а Вяземского впечатывать лицом в песок. Нас подняли, забрали все оружие и повели на юг. Доку вроде бы полегчало, но он все равно был еще слаб. Я старалась держаться рядом с ним, чтоб в случае чего смогла прийти на выручку. Мои руки были связаны. И помочь нам было некому.