Инстинкт смерти

      Ненависть — чувство благородное,

потому что она вырастает

из пепла сгоревшей любви.

      Как-то незаметно Феликс остался совершенно один в этой жизни. К нему приходили ненадолго, о чём-то растерянно молчали, а потом уходили навсегда.       Он прожил уже достаточно, чтобы понимать грязную человеческую суть — двести девяносто лет Феликс наблюдает за миром сквозь оправу давно разбитых розовых очков. Шрамы, которые он видит каждый день в отражении старого, местами потертого зеркала, вонзаются острыми осколками в память. Люди мучают его годами, заставляя раз за разом наступать на один и те же грабли — верить. Неразрешимый вопрос, сломлен ли Феликс? Гибнет ли он в пучине отчаяния? Все признаки говорят за это. Единственное, что говорит против этого, — надежда.       —Ликс, ты сегодня какой-то странный… — Замечает Мишель, барабаня пальцами по грязному столу таверны.       —В каком это смысле? — Удивляется Феликс. Он отглатывает терпкий алкоголь, который принесла уставшая подавальщица. Таверна была маленькой и далеко не уютной, другие выпивохи редко заглядывают в это богом забытое место.       —Не знаю, более раздражительный что ли… — Парень окидывает собеседника с ног до головы, кивая в ответ на свои мысли.       —Не выдумывай, все как обычно.       Мишель давно находится рядом с Феликсом. Они были друзьями, настолько давними, что считают себя братьями. Они разделяют общие обиды, неудачи и счастливые моменты. Все в их жизни ведет их друг другу, чтобы забыть о внешнем мире. То была непостижимая любовь — любовь к другу.       Любовь и дружба тесно связаны. Эти чувства не могут существовать по отдельности, не бывает друзей, которые бы не любили или не проявляли симпатию друг к другу. Та любовь, что не рушится временем.       Феликс не был исключением — он любит своего друга, который всегда рядом. Что бы не происходило между ними: ссоры, недопонимания и даже драки… Они всегда находят друг друга в беде.       —Ты переменился с тех пор… — Мишель старается подбирать правильные слова, он не хочет снова ранить друга, но когда-нибудь этот разговор должен был случиться.       —Хватит. — Феликс залпом опустошает остатки алкоголя, не собираясь продолжать этот нежеланный разговор.       —Ликс, уже восемь лет прошло, ты можешь хотя бы поговор…       —Я не хочу!.. — Феликс срывается на крик, перебивая друга, позже добавляя чуть спокойней, — Не хочу это обсуждать.       —Что бы ты там себе не думал, я не перестану поднимать эту тему, пока ты не сможешь со спокойной душой отпустить это. — Мишель продолжает говорить мягким и спокойным тоном, искоса поглядывая на разозлившегося Феликса.       Последние слова остаются нагло проигнорированы, а на столе скопилось уже приличное количество опустошенных емкостей из-под алкоголя. Глядя на все это безобразие, Мишель уже представляет двухметровый счет за неудачную попойку. Но видя, как Феликс смог немного расслабиться под жгучим градусом, собутыльник думает, что это не так плохо.       —Она ушла так давно, почему ты все еще цепляешься за это призрачное прошлое? — Мишель уже и сам не шибко контролирует себя и свои слова из-за выпитого алкоголя.       —Потому что… — Язык Феликса заплетается, а мысли путаются, — Я люблю ее… до сих пор.       Тишина, что воцарилась между друзьями, не был нарушена даже внешним шумом. Оба пьяны, оба готовы высказать все, что накопилось на душе, как бы трудно это не было. Оба страдают, ведь из всего, что есть на свете, мысли больше всего похожи на боль.       —Она предела тебя, а ты все еще готов продать за нее душу? — Мишель уже не церемонится с высказываниями на счет той женщины, что так безжалостно растоптала сердце его единственного друга.       Феликс был готов вступиться, сказать, что все не так, что она вернется!.. Она обещала вернуться… Он был готов защищать ее честь до самого конца, но на слова друга Феликс лишь опускает голову на стол, громко ударяясь лбом. Он был готов заплакать, не от физической боли, а просто так — просто от того, что больно. Душа в миг опустела, все оправдания в адрес той девушки испарились, но Феликсу не хочется это признавать. Он вновь будет верить.       —Она оставила тебе только какое-то несчастное кольцо, а ты и рад! Не снимаешь его уже восемь лет! — С каждым словом Мишель повышает голос.       Он был зол. Зол от самой мысли, что человек потерял себя в любви и не собирается искать выхода. Зол на девушку, что сотворила это с его лучшим другом. Зол на самого себя, что не в силах ничего изменить.       —Восемь лет прошло, а ты все не меняешься… — Мишель тяжело вдыхает и опускается на твердый стул, чуть отодвигая его от заваленного хламом стола.       —Сколько можно повторять эту цифру?! — Феликс сходит с ума от происходящего разговора, — Я сам все знаю, не надо каждый чертов раз напоминать мне, какое я ничтожество! Это снаружи я произвожу впечатление человека, довольного своей жизнью. Но внутри меня правит отчаяние.       Феликс с шумом поднимается и, покачиваясь из стороны в сторону, стремительно направляется к выходу из таверны. Мишель остается на месте. Слова друга моментально отрезвляют его, но легче не становится.       —Ты не меняешься не только внутренне, но и внешне. — Тихо, самому себе, шепчет он, поднимая взор на удаляющуюся в окне фигуру.       Мишель давно заметил изменения в друге. Точнее сказать, он заметил, что Феликс не меняется. Совсем. На лице не появляются морщины, тело не становится слабым, его способности не притупляются с прошедшими годами. То, что для обычного человека является частью жизни, с Феликсом не происходит. Факт того, что его друг «застрял» во времени, немало беспокоит Мишеля, а особенного его настораживает молчание Феликса.       Сомнения давно закрались в сердце. Что происходит с Феликсом? Почему он остается все таким же молодым? Восемь лет — срок не малый, разница должна быть ощутимой. Но все домыслы всегда разбиваются о скалы сомнений. Бессмертие — единственный абсурд, что приходит в голову. Но на то он и абсурд, что Мишель безжалостно отметает эту мысль каждый раз, когда она приходит в его воспаленный мозг.       Но сейчас алкоголь затуманивает разум. Сердце готово поверить во что угодно.       Мишель поднимается с уверенностью в свои мысли и силы. Он щедро платит подавальщице, оставив в ее руках сверх положенной суммы, и быстро, насколько ему только хватает сил, бежит вслед за Феликсом. Догнать его не составило особого труда, пьяные ноги не несут Феликса дольше пары минут. Он оседает на землю, отдыхает, а потом снова поднимается и продолжает путь.       —Ликс! — Окликает Мишель, находясь всего в паре шагов от друга.       Феликс оборачивается на звук своего имени. В глазах немного плывет от переизбытка выпитого.       —Феликс… — Мишель впервые за долгое время называет его полным имением, от чего тело непроизвольно вздрагивает, — Почему?.. — Язык от волнения становится непослушным, — Почему ты ни капли не изменился?       На лице Феликса отражается непонимание и замешательство. Что он имеет в виду, спрашивая такие вещи?        —Ты когда-нибудь умирал? — Мишель делает очередной шаг навстречу молчаливому другу.       Каждый следующий вопрос пугает все больше и больше. Происходящее уже не походит на шутку. Феликс пятится, не осознавая возникшего страха.       —Феликс, ответь, как давно ты стал бессмертным? — Эти слова срываются непроизвольно.       Мишель останавливается, сам собираясь с мыслями. Феликс смотрит на друга обезумевшими от страха глазами — непонимание ситуации и выливающийся изо рта друга бред не на шутку пугают. Что это за околесица? Бессмертие? Мишель явно перебрал с выпивкой.       Феликс бы и рад был все перевести в неудавшуюся шутку, но Мишель не отступает. Блеск металла отражается в серой радужке глаз. Рука возносится над головой Феликса, а холодное оружие все ближе опускается к его окаменевшему телу. Двинуться с места не было сил, кричать тоже. Мишель завершает начатое без промедления, на землю падает тело. Кровь брызжет из свежего трупа, впитываясь в промерзлую землю и насыщая ее.       Феликс не успевает ничего предпринять, ведь меньше всего он ожидал предательства от лучшего друга, от того, кому он бесконечно доверял.