Неустойчивое равновесие

– Я всё рассказал Кевату. – пояснил Хёст. – То-то ты мне показалась странной. Обычно такая тихая, а тут дёргаешься, кричишь. – привычно улыбался мне Кеват. – Задёргаешься тут… – выдохнула я. – Несмотря на то, что все тут немного потрёпанные, уверен, мы справимся. – было видно, что дело возвращало Кевата к жизни. Я посмотрела на демиургов: все трое опрятно одеты, аккуратно выбриты. Да, они выглядели напряжёнными и серьёзными, но потрёпанности я не заметила. – Кажется, потрёпанная здесь только я. – подытожила я осмотр. – Не скажи. – покачал головой весенний демиург. – Нам теперь приходится вертеться за четверых. – С исчезновением Сомера вместе с природным катаклизмами пришли совершенно закономерные социальные потрясения. – пояснил Хёст. – Обвал фондового рынка, рост цен на энергоносители. – Мы ожидаем всплеск инфекционных заболеваний, дефицит продовольственных товаров, а также питьевой воды. – продолжал Винтер. – Впоследствии всё это может вызвать массовые недовольства населения, протесты и беспорядки. – Мы пытаемся сгладить эффект от произошедшего с Сомером. – заключил Хёст. – Приходится много работать. – Солнышко, пообещай, что всё исправишь, и мне не придётся делать всю работу за Сомера и я вновь смогу заняться любимым делом! – Кеват умоляюще сложил руки. – Каким? Совращать всё, что движется?! – уточнила я. – Фи, как грубо! – обиделся весенний повеса. – Нести в мир любовь! – Для начала нам необходимо как-то донести нас в нужный момент в прошлом. – прервал нашу перепалку с Кеватом Винтер. – Предлагаю подняться наверх на вертолётную площадку и там использовать силу зимней стихии. Хоть и не по времени, но она сейчас сильна. – Хёст перевёл взгляд на меня. – Ия, тебе лучше одеться потеплее. На крыше бушевала непогода, порывы ветра почти сшибали с ног. Небо казалось низким, его темнота давила и угнетала. Мы с зимним демиургом стали друг напротив друга. Хёст стал за мной, а Кеват за Винтером. Винтер протянул мне руку, приглашая стать ближе к нему. Его братья развели руки, склонили головы, прикрыли глаза. Глаза Винтера также были закрыты. В воздухе помимо снежной кутерьмы повисло напряжение. Я понимала, что нужно набраться терпения, но желание действовать изживало во мне эту добродетель. Мне хотелось понимать, что происходит, и тоже внести свой вклад. Через какое-то время, которое мне показалось вечностью, Винтер открыл глаза. – Не получается. – тихо сказал он, покачав головой. – Наших сил не хватает. – Давай я попробую. – мне хотелось помочь. – Я не хочу рисковать тобой. Ты ещё не восстановила силы. – Но я хочу помочь! – запротестовала я. – Нам с тобой нужно объединить силы, чтобы направиться в один и тот же момент времени. Я потянулась к Камню. – Не так. – Винтер перехватил мою руку. Я вдруг осознала, что совершенно не чувствую холода, который уже давно должен был завладеть моим телом. Близость зимнего демиурга согревала меня – его рука была тёплой. Суровый повелитель зимы был для меня самым нежным и желанным сейчас. Всё выше мы поднимались над площадкой, и земное притяжение уже было не властно надо мной. Моё сердце неудержимо стремилось биться рядом с сердцем любимого. Винтер, крепче прижимая к себе, наклонился ближе, но вдруг замешкался. Я удивлённо смотрела на него. – Я до сих пор думаю о тебе, как о девушке Хёста. – как-то смущённо прошептал он. – Отвыкай, – хитро улыбнулась я, – мы отправляемся туда, где я твоя. Счастливая улыбка согрела лицо Винтера, и его губы нежно коснулись моих. Поцелуй захватил нас, мир вокруг перестал существовать. Ласковые прикосновения зимнего демиурга создавали новую, отдельную реальность только для нас двоих. Краем глаза я только увидела, как снежинки вокруг нас закрутились быстрее, превращаясь в снежный вихрь, поднимая нас всё выше и выше. Вспышка света окутала нас, настолько яркая и сильная, что мне показалось, будто она толкнула меня. Толкнула в тот самый момент, куда мы и собирались. Вместо любимых рук Винтера, я оказалась в захвате коварной Мидл, а к горлу был прижат нож. В нескольких шагах от меня был Винтер – по его глазам читалась полная готовность осуществить задуманное нами. Всё происходило как в замедленной съёмке. Макс бросил ему кольцо, которое Винтер подхватил и держал так, чтобы Мидл могла его видеть. Всё повторялось как тогда. Не чувствуя подвоха, Мидл с силой оттолкнула меня в сторону. Я вскочила на ноги и отступила чуть дальше, не оставаясь как в прошлый раз на полу. Винтер тоже начал отступать от прошлого сценария – я заметила, что он одними губами шептал те самые слова над кольцом. Но не я одна заметила изменения: повелительница межсезонья, почуяв едва уловимый намёк на то, что всё идёт совсем не по плану, нахмурила брови. Не знаю, поняла ли она, что именно задумал Винтер. За пару мгновений оценив ситуацию, она злобно протянула: – Ну уж нет! А потом Мидл неистово замахнулась и метнула нож в мою сторону. А в следующую секунду я поняла, что она попала. Я падала назад будто в замедленной съёмке – плавно и легко. Цвета перед глазами мутнели, превращаясь нечёткое месиво. Я попыталась сделать вдох, но это причинило мне такую боль, которая вернула скорость восприятия реальности. Моё падение было стремительным. Я приготовилась к новой порции боли от удара об пол. Но вместо этого я почувствовала, что кто-то меня поймал под руки. Чуть повернув голову, я увидела, что это был Макс. – Я держу тебя. Ты, наверное, самая падучая девушка в этом городе, но я тебя поймал. Я узнала привычный мне голос Макса с нотками ласки и горчинкой насмешки. До моих ушей донеслись звуки борьбы и нечеловеческие визг и крики, которые издавала, судя по всему, Мидл. Сквозь пелену я видела, как трое братьев держат неистово брыкающуюся повелительницу межсезонья, а Винтер с безразличием во взгляде надевает кольцо Урана ей на палец. Здесь я, наверное, почувствовала приблизительно то же, что испытал Винтер, когда Хёст при нём надевал обручальное кольцо мне на палец. Но странно, я также почувствовала весь ужас и всю боль Мидл – холод и безразличие Винтера, того самого Винтера, ради которого она рискнула всем, обрекали её на вечные страдания, вынося безапелляционный приговор: «Никогда». Оказавшись на пальце своей новой жертвы, кольцо незамедлительно приступило к делу. Винтер что-то шепнул, и Мидл, хоть ещё и подёргиваясь, но явно утратила прежние силы. В следующее мгновение Винтер уже рядом со мной, прикасаясь к моим щекам и осматривая, куда попал нож. Остальные демиурги, видимо опасаясь отпускать дикую сестру, только смотрели в мою сторону с грустью и жалостью. Я помнила, как они рассказывали, что не всегда могут защитить хранителя от внешних факторов. И вот он, торчит у меня в животе. – Мы спасём тебя, только потерпи, не отключайся. – говорил он, глядя в мои расфокусированные глаза. – Да хватит болтать! Сделай уже что-нибудь! – сорвался на него Макс. Я чувствовала, как тряслись его руки, а, может быть, это тряслась я. Винтер бросил на него грозный взгляд, мол, а ты вообще кто такой. Но я, чувствуя, что плохо моё дело, решила пресечь потасовку: – Только не ссорьтесь. Для этого сейчас совсем не время. Оба с пониманием посмотрели на меня, а друг другу адресовали крайне холодные взгляды. И тут вмешалась та, которую, кажется уже все сбросили со щитов: – Крипт, вспомни, это он виноват в смерти твоих родителей, это его зимние замашки принесли тебе столько страданий. Сейчас самое время с ним поквитаться! Второго шанса не будет! – обращалась слабым голосом Мидл к Максу, подбивая на гадости. Памятуя, как яростно Макс ненавидел их и зиму в особенности, как заводился с пол-оборота, когда мы обсуждали демиургов, я собрала последние силы, чтобы его успокоить: – Нет, Макс, не слушай её! Винтер их не убивал, он никак не причастен к их смерти. Выпалив это, я закашлялась, чувствуя, как кровь выступает на губах. Это остудило их больше моих слов. – Ия, я не дам тебе умереть. – Винтер держал меня за руку и хмурился. Вместе с ним нахмурились и его братья, а Мидл нервно заёрзала: – Что вы задумали? Этот же вопрос заинтересовал и меня, но сил оставалось всё меньше. Винтер повернулся к ней, шепнул ещё какие-то непонятные слова, и голова Мидл безвольно повисла, и она замолчала. Братья опустили её на пол и также оказались рядом со мной. Из особенностей общения демиургов я знала, невербально они понимали друг друга лучше. Заговорил Хёст: – Ия, мы не можем оставить сестру в этом мире – слишком много проблем она причиняет. – Но и вызвать отца, чтобы он забрал её, мы также не можем. Ты помнишь, чем кончился его приход в той реальности. – пояснял Винтер. – Поэтому, мы все отправимся к нему. – озвучил страшное Сомер. Я в ужасе переводила взгляд то на одного, то на другого демиурга. – Но перед этим, солнышко, мы передадим всю силу наших материальных проявлений Камню, и он исцелит тебя. – закончил их задумку Кеват. От боли и осознания всего сказанного мне я не могла выдавить что-то членораздельное. Только слабо мотала головой. – Оставшись, мы не можем тебя спасти. А твоей смерти мы допустить не можем. – привычным деловым тоном говорил Хёст. Я держалась как могла, но по щеке тонкой полосочкой побежала слеза. Кеват, смахивая её в сторону, попытался меня успокоить: – Не плачь, цветочек! Помнишь, главное правило любви? – Всегда предохраняться? – попыталась пошутить я слабым голосом. – Что? Презервативы? Фу! Это всё равно, что целоваться через кирпичную стену! – скривился весенний повеса. – Главное правило любви – никогда не теряй надежду. – Прости меня, Ия. – Сомер растерянно топтался рядом. Я усилием воли заставила себя улыбнуться через боль. – Ты моё самое главное воспоминание об этом мире – сокровище, которое я так и не смог получить. – Хёст наклонился и поцеловал меня в лоб. Винтер не отпускал мою руку, какое-то время молчал, а потом заговорил самым нежным голосом: – Часть меня навсегда останется с тобой здесь. – он прикоснулся ко мне, аккуратно прижав Камень. – Я никогда не перестану любить тебя. – Я люблю тебя, Винтер. – шёпотом призналась я. Винтер встал во весь рост и обратился к Максу сверху вниз: – Береги её. Если ты поступишь с ней плохо, я найду способ вернуться, и тебе не поздоровится. – Не беспокойся, я сделаю всё, чтобы тебе не пришлось возвращаться. Я буду с ней. Демиурги подняли Мидл под руки. Все четверо смотрели на меня, не отрываясь. Я не знала, что причиняет мне больше боли – осознание того, что больше я их никогда не увижу, или нож в животе. Вдруг яркий белый свет окружил их, замерцал, а потом сузился в один луч и вошёл в Камень погоды. А демиурги исчезли. Я не сдерживала слёз. Хотелось рыдать, кричать. Но было очень больно. Макс приподнял меня и решил переключить моё внимание: – Ну, хранитель, открой секрет, как этот малыш должен тебя исцелить? – указал он на Камень. Я прерывисто выдохнула, посмотрела на Камень, потом на нож. – Вытащи нож. – попросила я Макса. – Ни за что! Кровь будет не остановить! – Тащи, я сказала! И Макс послушался. А я собрала последние силы, сжала в ладошке Камень и попросила его заживить мою рану. Тут от Камня стали расходиться волны тепла, которые я чувствовала всем телом. Боль постепенно утихала – причём вся, и от раны, и от потери. Дышать становилось легче, мир заиграл прежними красками. Камень справился! Макс помог мне встать, осмотрел только что зияющую рану и не нашел её! – Ух ты! И правда работает! – засмеялся он. Тут я вспомнила, что мы вовсе не остались одни в подвале после отбытия демиургов в их родной мир. Нас окружали сектанты, которые, конечно, были изрядно шокированы увиденным, но понемногу приходили в себя и, я больше, чем уверена, вряд ли были довольны тем, как завершилось противостояние верховных существ. А поскольку мы с Максом остались в меньшинстве, вполне могли отыграться за всё на нас. Я была готова в любой момент использовать Камень для нашей защиты, но случилось то, чего мы никак не подозревали. Тишину и всеобщее замешательство разорвали топот десятков ног, крики людей и свет фонарей, больно бьющих по глазам. Подвал заполняли люди с оружием, в форме и быстро укладывали сектантов лицом в пол. На них были каски, а лица закрывали балаклавы. Работали они быстро и чётко, и в пару мгновений все сектанты были размещены параллельно полу. Осмотревшись и убрав оружие, один из этих людей стал приближаться к нам. Я занервничала. Мало ли, кто это. Но каково было моё удивление, когда, скинув каску и стянув балаклаву, передо мной стояла улыбающаяся Наташа! – Не может быть! Это ты! – визжала от удивления я. – Я же не могла бросить тебя тут! Я не верила своим глазам! Моя Наташа и спецназ! Хотя я безумно была рада её видеть! – Прости, что не сказала тебе – не могла просто. Я работала в вашем офисе под прикрытием. Мы выслеживали секту, их следы вели к вам. Я, честно скажу, думала на Хёста. Но он оказался не причём. Мы совсем немного не успели спасти тебя в офисе. – Главное, здесь вы вовремя. – обняла я Наташу. – А кто этот красавчик? Он с нами или его тоже на пол? – смерила Макса суровым взглядом Наташа. Макс опасливо перевёл взгляд на меня. – Не надо его на пол. – улыбалась я. – Он с нами. Выбравшись из полумрака подвала секты, я обнаружила, как Нескучный сад заполняют первые лучи пробуждающегося солнца. Прохладный, но нежный ветерок прошмыгнул между деревьями и взъерошил мои волосы. И теперь каждый раз, когда такой ветерок устроит беспорядок в моих длинных волосах, я буду вспоминать весенние забавы Кевата, греясь в лучах тёплого солнца, буду вспоминать смех Сомера, слыша шелест пожелтевшей листвы в парке, буду вспоминать голос Хёста, ощущая, как морозный воздух касается моего лица, буду вспоминать нежность Винтера. …