Неустойчивое равновесие

Жизнь с демиургами избалует кого угодно. А жизнь после них это расплата за беззаботно проведенное время в их компании. Не могу передать словами, как я тосковала после ухода демиургов. Конечно, у меня не было истерик, депрессии или чего-то в этом роде. Но постоянный налёт грусти сопровождал каждый мой день. Я вернулась в офис. Оказалось, Илона была сообщницей Филина и всячески содействовала секте. Вот уж кого мне было трудно в этом заподозрить. Сразу два привычных мне человека покинули офис: Илона и Наташа. Илона была уволена, а Наташа ушла, потому что расследование в нашем офисе было окончено. Её мне особенно не хватало. Конечно, мы иногда виделись, болтали, но это не могло сравниться с нашими ежедневными встречами в офисе и весёлыми посиделками в перерывах за кофе и в обед. В офисе никто не донимал меня лишними вопросами о случившемся. Не знаю, что было причиной такой тактичности, но подозревала, что во время допросов, которым подверглись все мои коллеги, на них упреждающе повлияла Наташа. Может за моей спиной и шептались на эту тему, но меня это волновало мало. В наш отдел назначили нового руководителя, работы стало больше, но было интересно. Приходилось учиться новому, иногда задерживаться на работе. Часто меня стали направлять на мероприятия по всему городу, там я знакомилась с новыми местами и людьми. Дорога съедала много времени, но появлялась возможность немного подумать о своём. Однажды в такси я так глубоко ушла в свои мысли, что простой вопрос заставил меня подскочить на сидении. – Извините, пожалуйста, у Вас такой необычный кулон на цепочке. Не подскажете, что это за камень? – поинтересовался у меня пожилой водитель такси, когда мы основательно встряли в пробку. – Что, простите? – застигнутая врасплох, я пыталась понять, что произошло. – Ваше украшение – из чего оно? – уточнил мужчина. Фантомные страхи проснулись где-то внутри меня. Зачем ему Камень? Что ему нужно? Теперь рядом нет демиургов, чтобы защитить меня. А вдруг это очередной сектант, задумавший похитить Камень. – Вы извините меня за назойливость. Я не всегда был таксистом. По профессии я геммолог и всю жизнь изучал камни. Разные повидал, но этот явно особенный. Водитель краем глаза поглядывал на меня, но в основном следил за дорогой. – Это обычная безделушка, просто мой талисман. – стараясь изобразить равнодушие, кратко ответила я. – Как странно. – выдохнул мой собеседник. – Я раньше никогда не ошибался. Старею, наверное. Дальше мы ехали молча. Конечно же он был прав – это действительно особенный камень. Наполнившись силой ушедших демиургов, он чаще помогал мне, где-то подсказывал решения. Он продолжал быть мне добрым другом, но был и постоянным напоминанием о моей невосполнимой потере. Когда поездка завершилась, я попрощалась с таксистом и вышла из машины. Какое-то время меня ещё не отпускали мысли о прошедшем разговоре, но Камень не подавал никаких знаков по этому поводу, и я успокоилась. Осень с каждым днём становилась всё больше похожа на осень – с дождями, порывами ветра, лужами и прочими неудобствами. Я стоически переносила все тяготы сезонной непогоды. Но впервые за долгое время, наверное, с детства, я с таким нетерпением ждала зимы. Не могу объяснить, чего я от неё хотела. Нет, ни нового года, ни праздников или выходных. Долго я крутила в голове мучительный вопрос и в итоге поняла. Я хотела снега. Неудержимо хотела почувствовать прикосновения снежинок к замёрзшим щекам. Это ожидание стало для меня манией. Каждый день, глядя на календарь, я считала дни до наступления зимы. С каждым днём холодало, я извлекла из шкафа теплую куртку и шапку. Я была готова. В первый день зимы утром я с надеждой выглянула в окно, но там всё было как вчера. Снега не было. Разочарованно я поплелась на работу. Но вечером, выходя с очередной встречи, я была вознаграждена за долгое ожидание. Встреча проходила в помещении с плотно закрытыми окнами, видимо, чтобы участники не отвлекались от обсуждения. Время тянулось медленно, клонило в сон. Но когда я вышла на улицу, распахнув тяжеленные двери, в лицо мне ударил морозный воздух, щедро наполненный снежинками! Ветра почти не было, от чего их полёт был плавным и размеренным. Я замерла на месте, не веря глазам. Неужели я дождалась? Это было настоящим чудом. Танец белых балеринок манил присоединиться к его замедленному ритму, я шагнула на встречу, и тут же была принята в компанию танцующих. Мой неспешный ход по заснеженным улицам отлично вписался в танцевальную тему, меня приняли как свою. Белоснежные танцоры что-то мне шептали. Я была так рада снегу, что не сразу смогла расслышать, что именно. Но их шёпот становился всё отчётливее, настойчивее, и наконец я поняла. Все они произносили имя. Его имя. Имя своего повелителя. «Винтер» – шептали снежинки. Они были для меня единственным каналом связи с зимним демиургом. Он будто прислал сообщение: «Я рядом, скоро буду. Жди меня». Каждое падение снежинки будто его шаг. Я закрыла глаза, и представила, как он беззвучной поступью приближается ко мне. Вот-вот коснётся моего плеча. Мне бы так этого хотелось, но я понимала, что это невозможно. Спасибо вам, невесомые малыши, что своим чудесным появлением сделали нас с Винтером немного ближе. Покидая меня, Винтер поручил заботу об мне Максу. Трудно представить себе более достойного кандидата, но после всего случившегося мне было тяжело общаться с Максом. Я понимала, что он ни в чём не виноват, но ничего не могла с собой поделать. Но за своё поведение мне было жутко стыдно, и это лишь добавляло поводов не видеться. Однажды мне пришлось провести весь день на большой конференции в Гостином дворе. Я прикладывала все силы, чтобы как можно меньше вспоминать о моём предыдущем посещении этого места. Но всё здесь напоминало мне о демиургах. Взгляд то и дело скакал по залу, подбрасывая непрошенные воспоминания. Здесь мы танцевали, здесь была модель Солнечной системы… Пытаясь отвлечься, я подняла глаза к стеклянному потолку. На улице уже стемнело, и в нём отражалось происходящее в зале. Неба видно не было, а именно в нём тогда Винтер зажёг для меня полярное сияние. Мой взгляд скользнул ниже, на колонны балкона, огибающего весь периметр зала. Не в силах справиться с навязчивыми мыслями, я стала считать колонны. Первая, вторая, третья… Но я сбилась в самом начале, заметив тёмный силуэт за очередной колонной. Кто-то лишь на мгновение появился, а потом шустро нырнул в тень колонны, оставляя моему встревоженному разуму простор для домыслов. Фантазия тут же нарисовала картину уцелевшего сектанта, вынашивающего коварный план мести. Но страх не успел взять верх над благоразумием. Камень был в покое, а значит и угрозы не было. Может мне и вовсе это привиделось. И я вернулась к попыткам слушать выступающего – мне всё это ещё описывать. В конце этого мероприятия нужно было ещё провести короткое интервью с главным спикером, на что нужно было оставить силы. Всеми правдами и неправдами, дотянув до конца, я по указанию местного помощника направилась к кабинету, где будет проходить интервью. Я поднялась по красивой дуге лестницы и неприятно отметила, что балкон, благодаря частым колоннам и скудному освещению не располагал к спокойной прогулке. Каблучки не позволяли мне бесшумно шествовать к обозначенному кабинету, и их стук полностью повторял ритм моего сердца, которое колотилось всё быстрее. Дойдя до середины балкона, я успокоила себя, что никого здесь нет, никто за мной не гонится. Я замедлила шаг, и колонны перестали суетно мелькать справа от меня. Но именно поэтому между очередными колоннами я и смогла заметить человека, сидящего на выступе ограждения балкона. – Прекрасная незнакомка поспешно покинула бал, а принц направился на её поиски, которые были практически обречены на провал. Ведь вооружен он был лишь одной хрустальной туфелькой, утерянной сбежавшей девушкой. Я облегчённо выдохнула, ведь передо мной был Макс. – Золушка была столь нерасторопна, что потеряла одну туфельку, ты же превзошла её по всем статьям: обе твоих туфельки достались принцу, который должен был возить их с собой в поисках сбежавшей красавицы. – Как бы не надорвался, бедняга. – ухмыльнулась я. Макс держал в руках те самые сверкающие туфельки, что были на мне в день благотворительного приёма Хёста. Потом я оставила их в лаборатории Антона, откуда мы бегством спасались от сектантов. Видимо Макс привёз их оттуда. – Спасибо, я уже и забыла про них. Я потянулась за туфлями, но Макс немного задержал их со словами: – Я вижу, что-то не так. Ты сторонишься меня. Я вздохнула: – Все эти события не прошли для меня бесследно. Просто дай мне время прийти в себя, и всё будет хорошо. А как у тебя дела? – Я вернулся в лабораторию к Антону, к работе, а в свободное время перевёл ещё часть древних текстов, где как раз и говорилось о самом сильном хранителе. О тебе. Я вся обратилась в слух. – После ухода демоно… -– Макс осёкся, – прости, демиургов хранитель сам заботится о равновесии в мире. – он старался не обидеть меня. – Хранитель держит свои эмоции под контролем, не допуская вспышек гнева и перепадов настроения, а потом в конце жизни передает Камень своим потомкам или достойным преемникам. Я слушала Макса с интересом, ведь теперь со мной не было рядом демиургов и некому было мне объяснить тонкости роли хранителя. – Камень может и не одобрить выбор хранителя, – продолжал Макс, – и тогда придётся искать другую кандидатуру. Но я надеюсь сейчас тебя не должна заботить смена хранителя. – Да, сейчас мне как-то не до этого. Слушай, а там не было описано, как хранитель поддерживает равновесие? – я присела рядом с Максом. – В текстах было что-то о силах природы, которые можно призвать, а также о том, что внутренняя гармония хранителя гарантия гармонии внешней. – Макс только пожал плечами. – Придется изучать теорию на практике. Но приятно, что стихии теперь на моей стороне. … На следующий день в нашем офисе появилась живая ёлка. Её красивые раскидистые лапки тянулись к каждому входящему в офис, приветствуя и поздравляя с грядущими праздниками. Пузатые шары заняли свои места, а огоньки подмигивали, будет напевая новогодние мотивы. У меня же как на зло к концу года накопилось столько дел, что некогда было наслаждаться этой красотой. Склонившись над компьютером, я готовила большую аналитику по итогам уходящего года. Я старалась ни на что не отвлекаться, чтобы не наделать ошибок. Под вечер отправляясь за очередной чашкой кофе, я с удивлением обнаружила, что осталась в офисе одна. Многие взяли отпуск в конце года, а некоторые просто смылись пораньше. Но на кухне за распитием того же напитка, что помогал мне оставаться в сознании, я застала своего коллегу Артура. – А ты что здесь делаешь? – с удивлением спросила я. – Я здесь работаю, как и ты. Забыла? – бросил на меня через круглые очки притворно суровый взгляд Артур. Он всегда шутил с совершенно серьёзным лицом, что значительно усиливало его юмористический талант. – Кофейно-питьевая функция является ключевой для нашей сферы деятельности? – решила я поддержать тональность. – Если оценивать нашу исполнительность по ней, то, бесспорно, мы с тобой напили на крупную премию. – и Артур наконец едва заметно улыбнулся. – А если серьёзно, ты всё ещё ваяешь отчёт для нового зама? – Да, сегодня нужно закончить. Немного осталось. – Он конечно же хочет всё и сразу, привалило же нам счастья, после ухода Илоны. – Артур как-то понимающе смотрел на меня. – Кстати, всё хотел тебя спросить, но как-то неудобно было. Вся эта история вокруг тебя… Ну вот, сейчас начнёт задавать всякие неудобные вопросы. Захотелось убежать. Но я ошиблась. – Ты вообще как после всего этого? Я совсем не ожидала простого человеческого вопроса. – Да я ничего, потихоньку прихожу в себя. – растерянно выдавила я. – Я не буду мучить тебя расспросами. Просто вижу, что ты стала другой после случившегося. – Артур будто хотел ещё что-то спросить, но просто отхлебнул кофе в паузу. – Для меня действительно многое изменилось. Но знаешь, сейчас, когда наступила настоящая зима, грусть понемногу отступает. – я широко улыбалась. Артур удивлённо буравил меня взглядом, но спрашивать ничего больше не стал. Я вернулась к работе, добрый разговор добавил сил, и я энергично застучала по клавишам. Уже завершая отчёт, я увидела, как Артур, уже в верхней одежде, подходит к моему рабочему месту. – Не закончила ещё? – Немного осталось – последний рывок. – потянулась я. – Ты долго не засиживайся здесь – сейчас темнеет рано, сегодня самая длинная ночь в году. – Артур коротким жестом поправил очки. – Что, прости? – мне показалось, что было сказано что-то очень важное, а я не уловила. – Самая длинная ночь. Ну знаешь день зимнего солнцестояния. – пояснил мой коллега. У меня внутри что-то завозилось, заёрзало, мысли пытались стать в правильном порядке, чтобы донести до сознания смысл услышанного, так как пока только ощущения или даже интуиция были в игре. Я смотрела в одну точку, и это видимо вызвало опасение за меня. Артур, наверное, хотел переспросить у меня, всё ли в порядке, но я его опередила, ведь наконец меня осенило, что сегодня за день! – Ах, да… Да, точно! Как я могла забыть! Ты абсолютно прав! Спасибо тебе огромное! – я чуть не бросилась его обнимать. Удивлённый Артур ушёл, а я неимоверными усилиями заставила себя закончить и отправить отчёт. Самая длинная ночь в году. Это его ночь. Винтер рассказывал, что раньше этот день был особенным для людей. День надежд на будущее. Считалось, что в этот день можно исполнить самые смелые желания и кардинально изменить судьбу. Кое-как натянув шапку и пальто, я выбежала из крутящихся дверей. Мне казалось, я бегу на встречу к нему, будто он ждёт меня на улице. Но там лишь мирно падали на землю бесчисленные хлопья снега. Это он, его посланники. Так он зовёт меня. И я пошла за этими таинственными проводниками. Они увлекали меня спиралями танца всё дальше в тёмные аллеи парка. И я бесстрашно шагала за ними. Я была не одна. Редкие фонари разрезали сумрак своими жёлтыми мечами света, в которых снежинки танцевали, казалось, ещё охотнее. Тёмные голые деревья в бессильных попытках сомкнуть ветви с соседями на противоположной стороне аллеи прикидывались потолком таинственного тоннеля, в конце которого непременно должно было быть что-то, ради меня принесло так поздно в парк. Вынырнув из тоннеля в очередной жёлтый луч фонаря, я оказалась в хороводе белых малышей. – Винтер!!! – внезапно во весь голос закричала я. – Винтер!!! Я повторяла его имя, вертясь на месте, с каждым оборотом надеясь увидеть его, но тщетно. – Винтер! – позвала я снова, но вокруг было тихо. Я упала в сугроб, лежала на спине и смотрела на парящие в свете фонаря снежинки. Он меня не услышит и не придёт. Его нет. Был ли он? И даже если бы был. Как? Он демиург, а я человек. Мы из разных миров. Мы сегодня в разных мирах. Внутри всё сворачивалось от тоски и боли, хотелось рыдать и выть, а я только смотрела на снежинки, желая научиться быть как они. Но это невозможно. Я не такая лёгкая и изящная. Я это я. А он это он. Мне казалось, что я смогу дотянуться до него сегодня. Но это так далеко… – Винтер, – тихонечко прошептала я, – пожалуйста, вернись… И после этих слов над моей головой погас фонарь. Я лежала в тишине. Вокруг было темно и холодно. Темно. Больше не на что надеяться. «Только в самой глубокой тьме рождается свет» – услышала я у себя в голове слова Винтера. И, как бы отзываясь на воспоминания, Камень потеплел и засветился! Я мгновенно всё поняла, вскочила на ноги, сжала Камень в ладони и прокричала: «Силами дня зимнего солнцестояния верни мне повелителя зимы!». Несколько секунд воздух ещё звенел моим приказанием. И внезапно снегопад изменил направление своего движения. Резкие порывы ветра взмывали снег с земли вверх в небеса, закручивая их вокруг меня белым непроглядным вихрем. Безумная пляска всё ускорялась, и я зажмурилась. А когда открыла глаза… Яркое солнце. Я прищурилась. Тепло. Я иду. Я легко одета. Иду по бульвару, где каждый день хожу на работу. Солнце слепит меня, я с трудом различаю очертания деревьев, оградок, обходящих меня людей. Под ногами знакомо хрустит сыпучие покрытие бульварных дорожек. Я слегка шаркала лёгкими туфельками, поднимая облачко пыли в солнечном свете. Внезапно порыв теплого ветра ударил мне в лицо, призывая смотреть вперёд. Это почти невозможно. Солнце. Оно слепит и прячет от меня. Скрывает от меня его. Мне на встречу шагал кто-то очень знакомый, кто-то, кого я ждала так долго, наверное, всю жизнь. Он.