Неустойчивое равновесие

Я не понимала, почему ещё держалась на ногах. Ощущение было такое, будто здание обвалилось, пол исчез, вокруг всё рушилось. У меня затряслись руки. Мне очень хотелось кого-нибудь обвинить во всём происходящем, может даже Мидл, но единственной виноватой здесь была я. Насмехалась над её сложными планами, а сама закрутила такое, что теперь расхлёбывать и расхлёбывать. Видимо я настолько глубоко ушла в себя, что Хёсту пришлось окликнуть меня: – Ия?.. С тобой всё… Меня тряхнуло: – Со мной да, а с Максом нет, пожалуйста, не тяни, спаси его! – почти истерически затараторила я. – Конечно, сейчас заберу Винтера и Кевата, а Сомера оставлю с тобой. – немного ошарашенный моим напором ответил осенний демиург. – Нет. – дёрнулась я. – Винтер ещё не полностью восстановился. Пусть он побудет со мной. Пару мгновений я выдерживала на себе такой взгляд повелителя осени, который не каждый смертный мог бы пережить. Но я знала, ради чего стараюсь. После того, как Хёст молчаливым кивком одобрил мою версию, я лишь прошептала «спасибо» и побежала в комнату Винтера. Я не знала, что говорить, просто не представляла. Казалось, уже ничто не способно меня оправдать. Но я плохо соображала в этот момент, бездумно вбегая в его комнату, надеясь лишь застать его там. Винтер действительно был в комнате, у окна, будто просто любуясь видом. Скрестив руки на груди, хмуро и холодно возвышался он в полумраке комнаты. Он перевёл на меня взгляд медленно, что было первой частью его жестокой зимней мести. Основной ударной силой был сам взгляд: обжигающе холодный, почти неживой. Что ж, наверное, я это заслужила. – Винтер, это не то, что ты подумал! – сказала я вслух абсолютно избитую глупость. Он, казалось, совсем не удивился моей глупости. – Ты только что укоряла меня за чувства к Хлое, и тут же я застаю тебя с моим братом. Я почувствовал твой страх и направился к тебе. Что я должен думать? – Я расстроилась из-за Хлои, потом Мидл пригрозила убить Макса, я пришла к Хёсту просить спасти его. – невпопад оправдывалась я. – Ия, в коем-то веке я согласен с братом – этот парень очень подозрительный, я больше, чем уверен, он связан с сектой. Но ты наконец поняла свою власть хранителя и настояла на своём – мы не можем противиться твоим желаниям. – Я не пользуюсь никакой властью хранителя, я просто не хочу, чтобы он пострадал из-за меня! – вспылила я. – И я не верю, что он на стороне сектантов. Я провела с ним некоторое время, а вы его даже не знаете. Но мне показалось, что Винтер не слышал моих доводов. – Ты пришла за помощью ни ко мне, а к Хёсту. Это что-то да значит. Я не слепой. – Если ты почувствовал мой страх, ты должен понять, что я ни в чем перед тобой не виновата. – чуть успокоившись, я смотрела на зимнего демиурга снизу вверх. – Ты и не виновата. Это твой выбор, а не вина. За это не осуждают. Выбор человека можно принимать или не принимать. Если таков твой выбор – я его принимаю. Я остолбенела от его слов. Смотрела на него широко распахнутыми глазами, не веря в происходящее. – Ты готов так легко отказаться от меня и уступить ему? Он смотрел в мои глаза, которые были полны слёз. Но ничего не отвечал. Кажется, он понял, что сказал лишнего, но слов уже не воротишь. Я не хотела дожидаться, пока реки слёз хлынут через край, и Винтер это увидит. Я отвернулась от него и побежала прочь из комнаты. Мне хотелось бежать как можно быстрее и дальше из пентхауса, из города, с планеты – только бы заглушить эту боль. Самое страшное, что он не виноват, но объяснить всё я ему не могу – слишком высока цена. Мне оставалось только бежать. Казалось, я бегу уже несколько часов, так тяжело мне это давалось, но я ещё даже не покинула комнату. Винтер перехватил меня у самой двери. Он обхватил мою талию одной рукой, а второй повернул к себе и поцеловал. У меня всё ещё катились по щекам слёзы, которые не успели остановить свой бег. А им бы следовало это сделать. Ведь наконец случилось то, о чём я мечтала последние несколько дней. А может быть и всю жизнь, просто не понимала этого. Винтер целовал меня, и больше ничего в этом мире не имело значения. Его нежность и сила внушали такую уверенность, что я уже ничего не боялась. Каждое его прикосновение будто дарило мне новый мир, новые ощущения, которые раньше я просто не могла получить, ведь со мной не было его. Больше всего на свете мне сейчас хотелось раствориться в нём без остатка, стать с ним единым целым. – Я не отдам тебя никому… – прошептал он совсем рядом, вдыхая запах моих волос. Я знала, он не сделает мне больно. Только не сейчас. … Прижимаясь к зимнему демиургу, я боялась только одного – уснуть, а потом проснуться и узнать, что всё это было сном. А сейчас вот он, рядом со мной. Мой Винтер. И ничто на свете не способно нас разлучить. Ни естественные, ни сверхъестественные факторы сейчас не властны над нами. Я принадлежу ему, а он мне. Эта простая комната, кровать, которая явно не была предназначена для двоих, и ночь – всё это было сейчас нашим миром, в котором не было места козням злодеев. Здесь были только мы. Биение сердца Винтера убаюкивало меня. Путы сна крепко затягивали меня в свой плен, но я чувствовала его рядом. Я навсегда запомнила каждое его прикосновение – этого у меня никому не отнять. Пожалуйста, будь рядом, когда я проснусь. … Я снова оказалась в Нескучном саду, пробиралась в сумерках сквозь заросли. Ветки больно царапали кожу, холодный ветер пробирал до костей, под ногами были влажные листья, а ноги почему-то были босые. Пытаясь понять, в какой части Нескучного оказалась, я оглядывалась по сторонам. И наконец я набрела на знакомое место. В Нескучном саду не так много строений, и это я узнала сразу – Охотничий домик, исторический памятник и по совместительству место, где располагался частный философский клуб, встречи которого нередко освещались в СМИ, даже периодически транслировались по телевизору. Я не интересовалась такими вещами, знала о нём только потому, что он располагался в моем любимом парке. Вокруг было темно, и одно из окошек домика было единственным источником света, который манил меня как мотылька. Медленно, небольшими шажками я приближалась к нему. На подступах ко входу в домик, когда ничто не предвещало неприятностей, земля под моими ногами вдруг задрожала, и я провалилась во тьму, будто попалась в яму-ловушку… Что скрывала тьма я не успела разузнать, так как проснулась. Как всегда, после этих невозможно реалистичных снов, я не сразу понимала, где я. Но, встретившись глазами с тем, кто был рядом со мной, я осознала, что я в безопасности. Винтер смотрел на меня своими удивительными глазами – в его взгляде было столько нежности, что слова здесь были лишними. Он был рядом, не покидал меня ни на минуту. Мы долго так лежали, просто глядя друг другу в глаза и улыбались. Мне не хотелось шевелиться, даже дышать было страшновато, так я стремилась сохранить это мгновение между нами. Винтер погладил меня по щеке, ласково привлёк к себе и поцеловал. Значит, это правда, всё это мне не приснилось. Это было счастье. – Наверное в этой комнате тебе просто не суждено выспаться. – с улыбкой произнёс Винтер. – Если каждая ночь будет хотя бы отчасти похожа на эту, я готова вообще не спать. – Дай-ка припомню: сначала ты чуть не утонула, потом получила угрозы от Мидл, после я довёл тебя до слёз… – Вообще-то я говорила о завершающей части этой ночи. – я прижалась к Винтеру. – Остальное выглядит как недоразумение. Взяв небольшую паузу, я внезапно решила узнать: – Ты ведь не жалеешь о том, что произошло между нами? – Головой я понимаю, что нельзя было этого делать, но сердцем я бесконечно счастлив случившемуся. Теперь я должен быть вдвойне осторожнее и внимательнее, защищая тебя. Но я ни о чём не жалею. И наши губы снова встретились. Время остановилось. Всё замерло, даже сердце, кажется, пропускало удары, не желая мешать нам. Но тут Винтер внезапно разорвал поцелуй, взгляд его был отстранённым, а через мгновение он произнёс прохладным голосом: – Братья возвращаются – им есть, что тебе рассказать. Вспомнив, куда и зачем я их отправляла, я поспешила одеться и встретить их. Винтер сопровождал меня. Большие окна гостиной открыли мне существенно изменившийся образ погоды. После нескольких дней, баловавших ясной и тёплой погодой, сегодняшнее утро выглядело очень отрезвляюще. Тяжёлое свинцовое небо сдержанно приветствовало меня, тактично напоминая, что сейчас осень. Трое демиургов посреди гостиной также были сдержаны, даже в какой-то мере выглядели мрачно. И несмотря на то, что серый цвет небосклона абсолютно точно отражал настроение Хёста – он больше, чем два других брата хмурился и даже, мне показалось, злился – всё равно в его оттенках я видела глаза Винтера. Оно было прекрасно, неочевидная красота. Не кричащая и порабощающая, а тонкая, шепчущая, манящая. Мои философские размышления прервал голос Хёста: – Ия, он на стороне секты, он обманул тебя. Я открыла рот, но сказать ничего не могла. – Мы все это видели. – с сожалением произнёс Сомер. – Макс не мог… – в замешательстве помотала я головой. – Ещё как мог. – влился в разговор Кеват. – Расхаживает так вальяжно в одном из их филиалов, командует младшими гномами, гоняет их. Короче, ведёт себя как свой. Я опустила голову, прикрыв глаза. Винтер тихо подошёл ко мне и положил руки на плечи. – Не переживай, ты просто попала в грамотно сплетённые сети. Хорошо, что ему не удалось задуманное. Но я всё равно не могла до конца поверить их словам. – Можно я пойду в комнату, попробую всё это переварить? – Конечно. Отдыхай. – Хёст одобрил мои начинания. И я потеряно поплелась к себе. Это было просто какое-то безумие. Я не могла так в нём ошибиться. Я всегда хорошо чувствовала людей. А тут такое. И как же Камень привёл его мне на помощь, если он угрожал мне? Я крутила в голове тысячи почему, лёжа на кровати и уставившись в потолок. Для демиургов то было очевидным фактом, а я никак не могла найти этому место в моей голове. К реальности меня вернул незнакомый звуковой сигнал – телефон на тумбочке. Я ещё не привыкла к новому звуку. Перевернувшись на живот, я дотянулась до телефона и обнаружила там сообщение. От Илоны! «Ия, привет! Знаю, что ты в отпуске. Но здесь экстренный случай. Ты очень нужна мне в офисе. Если, конечно, Хёст уже не увёз тебя куда-нибудь на Мальдивы. К нам обратился Ян Маркович Филин президент Товарно-промышленной биржи. Ты видела его со мной на благотворительном вечере…». Я припомнила: похоже, это был тот самый незнакомец, который танцевал с Илоной, и чья речь в микрофон прервала попытки Хёста поцеловать меня. «Он очень воодушевлен опубликованным интервью с Хёстом, которое ты подготовила, и потребовал, чтобы его интервью тоже проводила ты. Без вариантов. Прости, дорогая, но он слишком важная шишка, ему нельзя отказывать. Я очень надеюсь, что ты сможешь. Позвони». Похоже, придётся прокатиться в офис. Я вернулась в гостиную и рассказала обо всём демиургам. – Это очень рискованно. – возразил Винтер, нахмурившись. – Вредный старикашка во всём копирует меня, это уже начинает надоедать. – Хёст не скрывал недовольства. – Но, если это важно, я могу поехать с тобой в офис, а остальные будут неподалёку. – Исключено! – негодовала я. – Про нас и так уже болтают бог знает что. Если мы явимся в офис вместе, то сплетни обретут вполне крепкое основание. – я скрестила руки на груди и нахмурилась. – Меня всё это не смущает. Пусть думают, что хотят. – Хёст говорил ровно, он уже всё решил. - Зато смущает меня! – я начала заводиться. – Мне там ещё работать, по крайней мере, я на это надеюсь. Хёст внимательно осмотрел меня, будто оценивая степень моей взвинченности. А, спустя пару мгновений, предложил: – Если всё это создаёт такие трудности для тебя, можем объявить об официальном статусе наших отношений. Мне почему-то стало смешно: – Сообщим всем, что я хранитель Камня погоды, а ты осенний демиург, призванный меня защищать?! – нервно усмехнулась я. – Нет, – отрезал Хёст, – объявим, что ты моя невеста. Несколько секунд в комнате была мёртвая тишина. Потом её прорезал протяжный свист Кевата, который ехидно переводил взгляд с меня на Хёста и обратно. Он явно ждал буйного продолжения сцены. Я была настолько ошарашена этим заявлением, что просто стояла и хлопала глазами. Хёст, разумеется, был очень доволен произведённым впечатлением. Кеват по-прежнему разглядывал меня, прикидывая, наверное, заставлю ли я Хёста заниматься вечным квиллингом или нет. Сомер в замешательстве замер. А вот Винтер, не отрываясь смотрел на Хёста, медленно закипая. Немая сцена была прервана виновником её возникновения: – Мне кажется, это отличная легенда. У меня будто гора с плеч упала. На некоторое время меня сковало реальное опасение, что Хёст всерьёз решил сделать мне предложение. Глупо было такое предположить. Кто я и кто он. И я совершенно не представляла, возможны ли столь серьёзные отношения между людьми и демиургами. Но Хёст умел навести шороху. – Такое заявление вполне оправдывало бы и твой внезапный отпуск, и то, что нас часто видят вместе, и… хм, – он взял небольшую паузу и задумчиво потёр подбородок, – что ты живёшь в моём доме. – В нашем доме, Хёст. – поправил его Кеват. – И, следуя твоей логике, каждый из нас может претендовать на роль подобного прикрытия для Ии. – заметил Сомер. – Ох, брось, братишка! Твои драные джинсы испортят её репутацию окончательно! – залился смехом Кеват. – А твоя репутация неугомонного ловеласа легко разрушит саму легенду. Никто, знающий тебя, находясь в здравом уме, не поверит, что ты вдруг решил остепениться. – ткнул Сомер брата в плечо. – Угомонитесь! – Хёст снова включил босса. – Мне кажется, я не ставил на голосование этот вопрос. Ия, – он повернулся ко мне и говорил уже мягче, – я уверен, что моя кандидатура для девушки твоего круга и образования отличная партия. Кроме того, все в твоём окружении меня знают, нас видели вместе, и лишних пояснений не потребуется. Хёст, как всегда, излагал свою позицию чётко и очень логично, но я никак не хотела с ним соглашаться, просто не могла. Винтер стоял в двух шагах от меня, и я кожей чувствовала его напряжение. Я не смотрела прямо на него, но мне очень хотелось, чтобы он что-то сказал, спас меня из этого капкана, в который Хёст мастерски меня заманил. Я беззвучно кричала ему, мысленно молила его об этом, но зимний демиург только молча буравил Хёста взглядом. Я поняла, что должна выпутываться сама. – Если и так, то как мы потом, когда вся эта история с сектой счастливо разрешится, будем пояснять всем, что это неправда? – попыталась я озвучить хоть немного резонных доводов против идеи Хёста. – Например, ты могла передумать. Девушка может изменить своё решение. Но, если тебе легенда понравится, то позже мы сможем вернуться к этому вопросу подробнее. – Хёст самодовольно повёл бровью. Кажется, мне просто не оставили выбора. Включая свою осеннюю гегемонию, Хёст превращает меня в беспомощную амёбу, которая не способна ни то что отстоять свою точку зрения – в её природе опция формирования своей точки зрения просто не заложена. Винтер продолжал молчать, а Хёст уже победно улыбался. Я безвольно вздохнула: – Убедил. Но скажем об этом только в моём офисе. Никаких публичных вбросов, информационных поводов в СМИ и прочее. Если легенда и пойдёт в широкие массы, то пусть передаётся из уст в уста. – Разумеется. Но, как ты понимаешь, сарафанное радио, наверное, самый эффективный способ распространения информации после интернета. Что ж, если мы договорились, предлагаю всем передохнуть. Я же вынужден вас покинуть. Мне нужно уладить некоторые формальности. Хёст чуть поклонился мне, наслаждаясь произведенным впечатлением, и ушёл. Винтер сурово смотрел ему вслед, а двое других братьев вообще делали вид, что всё так и должно быть. Я же была так раздосадована молчанием Винтера, что внутри меня всё клокотало. Я пошла в комнату, на ходу набирая сообщение Илоне, чтобы сегодня во второй половине дня организовали встречу. В комнате я села на кровать и уставилась в окно. Что меня больше злило: наглость Хёста, бездействие Винтера, нейтралитет Кевата и Сомера? Знал ли Хёст о том, что произошло между мной и Винтером этой ночью? Мстил ли он нам таким изощрённым способом? В потоке мыслей я услышала, как открылась дверь комнаты, но поворачиваться мне не хотелось. Я была слишком зла.