Когда пойдёт сливовый дождь

Оранжевое такси подъехало к дому Хвасы. Джун вышел из машины и позвонил девушке, глядя на её окно. — Вы приехали? — услышал он нежный голос в трубке. — Уже спускаюсь. Свет в окне погас, и сердце Джуна забилось сильнее. Через несколько мгновений Хваса будет внизу. От этой мысли его одолело сильное волнение, и живот скрутило тугим узлом. Нужно было срочно успокоиться. В конце концов, ужин носил деловой характер. Его нельзя было назвать свиданием. Эта внутренняя установка помогла справиться с эмоциями. Но продлилось это ровно до того момента, как Хваса вышла из дома. На ней были короткие тканевые шорты с вертикальной полоской, кружевной топ чёрного цвета и длинный пиджак. На ногах туфли на шпильках. Длинные волосы спадали на плечи и закрывали спину. Заметив Джуна, девушка робко улыбнулась и помахала рукой. Несколько мгновений Намджун не двигался и смотрел на Хвасу с открытым ртом. Со стороны казалось, что он увидел диковинное животное, о существовании которого никогда не подозревал. — Директор, — Хваса помахала рукой перед лицом Джуна. — Всё в порядке? — А, да. — Намджун открыл заднюю дверь такси. — Пожалуйста, садитесь. Машина тронулась с места и выехала на трассу. Уже начало темнеть, и на улицах зажглись фонари. Хваса смотрела на горящие улицы, провожая взглядом мелькающие пейзажи. — Вы прекрасно выглядите, — сказал Намджун. Хваса слегка вздрогнула. — Вы тоже, директор. Она старалась не смотреть на Намджуна. Чувства, которые возникали в ней, при взгляде на него, её сильно пугали. Но в то же время, она была очень счастлива их испытывать. От этого мужчины веяло теплом. Он сам по себе казался таким уютным, что им хотелось обернуться, словно пледом, и часами слушать его низкий, глубокий голос. Хваса обняла себя за плечи, пытаясь избавиться от мурашек. — Вам холодно? — тут же спросил Намджун и обратился к таксисту. — Включите печку, пожалуйста. — Нет-нет, не стоит, — запротестовала Хваса. — Просто немного странные ощущения. «Боже, что я несу,» — пронеслось у неё в голове. «Какие ещё ощущения?» — Я видела статью, — продолжила она. — Очень хорошо написано. Этот адвокат помогал вам добиться опровержения статьи о галерее? — Да, это мой старый друг. Прогнозы насчёт его выздоровления неутешительны. — Просто немыслимо. — Хваса вздохнула и посмотрела на Джуна. Он выглядел таким несчастным и потерянным, что ей непременно захотелось его утешить. Не отдавая себе отчёта, девушка взяла Джуна за руку. — Всё наладится. — Джун сжал её руку в своей и улыбнулся. — Мне бы очень хотелось верить, что у нас всё получится. На самом деле, Шуга намного опаснее, чем может казаться на первый взгляд. У него связи не только в полиции, но и в органах власти. — Странно это всё. Никогда бы не подумал, что владелец клуба окажется такой крупной шишкой. — Здесь как раз нет ничего странного. Просто в своё время в его клуб приходило много влиятельных людей. Их интересовали не танцы с алкоголем, а развлечения поинтереснее. В клубе есть приватные кабинки. В них Шуга установил скрытые камеры, собрав таким образом немало компромата на самых разных людей. Теперь когда ему что-то надо, достаточно надавить на нужного человека. — Теперь понятно, почему он такой бесстрашный. — Мне жаль, что вам приходится проходить через всё это. Если бы я тогда не пришла на ту вечеринку, скорее всего с вами бы этого не случилось. Намджун на несколько секунд задумался. — Но тогда я бы не получил от вас поцелуй. — Он выставил руки вперёд ладонями вверх и изобразил чаши весов, стараясь при этом не отпускать руку Хвасы. — Поцелуй или проблемы… — протянул он задумчиво, поочерёдно опуская и поднимая руки. — Что же выбрать? Нет, поцелуй определённо перевешивает. — Вы заставляете меня краснеть, — сказала Хваса и опустила глаза. Дальше поездка проходила в молчании. Больше всего Джун боялся, что Хваса отпустит его руку, но этого не произошло. Всю оставшуюся дорогу они держались за руки, пока такси не притормозило возле входа в парк, и не пришло время выходить. Пришлось пройти несколько сотен метров пешком, пока среди деревьев не показалась крыша небольшого ресторанчика. — Я вас заждался, — с улыбкой сказал Джин, расставляя руки для объятий. — Это та самая художница, которая заставила тебя раздеваться? — спросил он и лукаво посмотрел на Хвасу. Гости ресторана все как один с любопытством посмотрели в её сторону. — Хён, прекрати нас позорить, — ответил Джун, пытаясь закрыть спиной Хвасу от посторонних глаз. — Пожалуй, мы сядем в самом дальнем углу. Хваса ела с аппетитом. Джун никогда не видел, чтобы у девушки был такой неподдельный интерес к еде. Она ловко орудовала палочками и ела всё подряд. Глядя на неё, Джуну тоже захотелось есть. — Вы рассказывайте, — сказала Хваса. Она продолжала набивать рот едой и придерживала волосы одной рукой. — Я слушаю. — Пока Чонгук без сознания, я хотел бы заняться его работой. Когда он придёт в себя, я передам ему полученные сведения. Я бы хотел начать с нападения на вас. Я понимаю, что вспоминать об этом неприятно, но это бы нам очень помогло. Хочу записать показания на диктофон. Вы можете отказаться, если не хотите об этом рассказывать. — Нет. Я расскажу. Мне совсем не хочется, чтобы однажды на месте Чонгука оказался кто-то из моих друзей или семьи. Нужно остановить Шугу как можно скорее. — Извините, что прерываю свидание, — послышался сверху голос Джина. Он поставил на стол огромную миску с жареной курочкой. Хваса улыбнулась и захлопала в ладоши. — Только что собственноручно пожарил. Подарок от заведения. Вы можете приходить в любое время и есть здесь бесплатно. — Правда? — спросила Хваса, хватая кусочек горячей курочки. — Конечно. Гости, глядя на вас, заказывают в три раза больше. У вас какой-то скрытый талант разжигать в людях аппетит. — Я просто очень люблю поесть, — призналась Хваса. — Как же приятно это слышать, — сказал Джин. — Слушайте, если вдруг станет слишком светло, вы не пугайтесь. Это от моего красивого личика. Ничего не могу поделать со своей ослепительной красотой. Джун и Хваса рассмеялись. — Иди уже, хвастун, — проговорил Джун. Джин поклонился и начал подходить к другим гостям и интересоваться, всем ли они были довольны. Он всегда переживал о качестве блюд своего ресторана и не стеснялся узнавать мнение людей. Хотя многих девушек блюда совсем не волновали, и они не сводили глаз с Джина. — Называет себя мировым красавчиком, — сказал Джун Хвасе. — Я даже спорить с ним не могу. — А вы себя таким не считаете? — Я об этом как-то не задумывался. У каждого своё понятие красоты. Я убеждён, что в настоящей красоте внешность не играет важную роль. Есть что-то иное, что находится за пределами тела, где-то глубоко. Разглядев это что-то, мы и постигаем красоту в её первоначальной форме. — Однажды мне сказали, что я толстая и некрасивая. — Хваса смотрела вдаль, словно вспоминая день, когда она услышала эти самые слова. — Вам? Вы, наверное, шутите. — Вовсе нет. Я часто прокручиваю в голове тот разговор. Самое интересное, что если бы я всерьёз поверила этим словам, я бы сама себя такой считала. Более того, люди вокруг думали бы обо мне то же самое. Вы же знаете, насколько в нашей стране помешаны на худобе. Даже придумали специальные стандарты. Но я пошла другим путём. Я решила создать свои собственные стандарты красоты и следовать им. — У вас это получилось, — ответил Джун. — Иначе бы я не выжила в этом мире. В мире, где твои картины покупают, только чтобы увидеть, как выглядит художница. — Хваса замолчала. — Ладно, что-то грустную тему я завела. Я очень хорошо поела и готова давать показания. Доставайте ваш диктофон. Джун торопливо выложил на стол небольшое записывающее устройство и открыл блокнот с заготовленными вопросами. Он понятия не имел, смогут ли его действия принести пользу в расследовании Чонгука. Скорее он делал это для себя. Это помогало верить, что скоро Чонгук очнётся. Дача показаний заняла пятнадцать минут. Хваса чётко излагала факты и рассказывала всё без утайки. Сначала Джун задавал вопросы о вечеринке, а потом о случившемся в отеле. Всё это время Джин стоял в другом конце зала и с упоением наблюдал за парочкой. Ранее Намджун никогда не приводил своих девушек к нему в ресторан. Неужели друг наконец влюбился? Что ни говори, а они великолепно смотрелись вместе. Он так и порывался им об этом сказать, но знал, что Намджун начнёт ворчать. Хваса поблагодарила Джина за вкусную еду, и он наложил ей с собой целый пакет гостинцев. Подъезжая к дому художницы, Джун начинал волноваться. Он снова и снова переживал то тёплое чувство, которое наполнило всё его тело, когда Хваса держала его за руку. Что это было? Дружеский жест? Жалость? Или что-то большее? Джун не знал, что и думать. Обычно у девушек всё было написано на лице. Разгадать их намерения было проще простого. Но Хваса умело прятала свои эмоции, и это сводило Джуна с ума. Джун помог Хвасе выйти из машины и донёс пакет с едой до входа в дом. — Спасибо вам за сегодня. — Пустяки, — ответила Хваса. — Это я должна благодарить вас за смелость. Что ж, я пойду. Доброй ночи. Хваса открыла дверь и посмотрела на Джуна. Вместо ответа он взял девушку за руку и притянул её к себе. Пакет выпал из её рук. Намджун обхватил девушку руками. Они простояли так в молчании несколько минут. Все мысли ушли на второй план. Время перестало существовать. Ничего не имело смысл, кроме горящего, бушующего чувства, объединившего их. Таксист просигналил несколько раз. — Вы что, остаётесь? — крикнул он. Намджун нехотя отпустил Хвасу. — До скорого, — сказал он. Дома он ещё долго не мог уснуть, прокручивая в голове события вечера. Несмотря на все невзгоды, он был счастлив. Счастлив благодаря Хвасе. Не спала и Хваса. Ей хотелось танцевать и петь, чтобы хоть немного усмирить бьющееся с бешеной скоростью сердце. Больше всего она боялась по-настоящему влюбиться. Но, кажется, это уже произошло.