Лето

PoV Elle Лето неумолимо заканчивалось, я была не в силах этому противостоять и повернуть время назад, чтобы продлить август. Мы занимались любовью каждый день, и где придется, прекрасно осознавая, что с наступлением осени нас ждет долгая разлука. Я вдыхала аромат его кожи, волос; я жадно обхватывала его член своими губами, я касалась его как в последний раз. Мне нравилось в нем абсолютно все: его глаза, улыбка, черные завитки волос. Он был совершенен, и я не могла насмотреться на него. Бабушка говорила, что я точно буду скучать по этому месту. - Нет ничего лучше, чем проснуться утром и почувствовать, как морской бриз щекочет тебе ноздри, - говорила она. - - Конечно, - соглашалась я, хотя отчетливо понимала, что скучать буду по Тимоти и ни о ком и ни о чем больше. Однажды он мне сказал, что мы окружены мертвыми людьми. Мертвецы ходят по улицам, едят, пьют, занимаются любовью, читают книги, смотрят фильмы и знакомятся с важными людьми. Но мертвецы, в отличие от живых, не могут испытать трепет, не могут ощутить эмоций. Они используют только интеллект, ум и хотят создать собственную культуру. - Я боюсь мертвецов, - говорил он мне, - Я боюсь мысли, что когда-нибудь могу умереть и я. - Ага, - говорила я ему, не до конца понимая тогда значение его слов. За неделю до отъезда я сидела на берегу моря и долго смотрела вдаль. Моя голова была настолько заполнена мыслями, что казалась пустой. Я изнемогала от счастья, оно меня деморализовывало. И я спрашивала себя каждый день, каждую минуту, будет ли конец этому счастью и когда он настанет. Я знаю, что пессимистка. Да, прекрасно это осознаю. Послания, которые приходят из мира, не обнадеживают: ничто не вечно, все когда-нибудь вянет, и в конце концов умирает. Если этого не случится со мной, что я буду делать? Если я навсегда останусь мелкой, с убогим интеллектом, если я навсегда останусь влюбленной, что я буду делать? Я была слишком традиционна, слишком привязана к воспоминаниям и парадокс — слишком привязана к фантазиям будущего. Сохраняется это и сейчас. Именно поэтому мое настоящее такое беспокойное, хотя и отчасти счастливое: я перемешиваю прошлое, настоящее и будущее, как будто из этой смеси может получиться изысканная сладость. Сладость, от которой хорошо, но в то же время дурно. Прекрасная сладость, созданная из противоположностей. Я медленно к нему приблизилась, и затем, коснувшись его бедер, мои колени отодвинулись, а движения стали обволакивающими. Я окружила его легким движением руки. Тело напряглось, и показалось, что моё дыхание остановилось на несколько минут. Он оставался неподвижным. Вытянутым мизинцем я почувствовала его эрекцию. Моя рука стала смещаться все выше и выше, на уровень его сердца. Он легко коснулся моих пальцев и поднес их к губам. Мои колени начали слегка подкашиваться. Аромат его шеи был опьяняющим и молодым. Это все, что мне было нужно. Ладони на его груди, теплой, шея, наклоненная вправо, глаза, впитавшие всю зелень этого лета. Я обняла его, он прижал меня к себе, и, закрыв глаза, я прячу лицо на его шее. Страсть засасывает нас обоих, и мы не в силах сопротивляться. Я ещё раз взяла в руки его дневник. Как он у меня оказался? Я хорошо помню то утро, когда его украла, даже не помню зачем. Наверное, чтобы он ко мне вернулся снова. Это было рано утром перед моим отлетом. Тимоти ещё спал, дневник лежал на столе. Втайне я читала его. Знаю, что это неправильно и некрасиво, но любопытство всегда брало вверх над манерами. Я бросила дневник в сумку и поехала за город. Помню этот день как сегодня. Мама потребовала, чтобы я вернулась домой, Тимоти решил вернуться в Париж позже. Было ли с тобой все хорошо? Когда ты пришел домой, прикурил на кухне сигарету от горевшей газовой плиты, когда соседский кот, урча, стал тереться о твои ноги; когда ты закрыл глаза и вытянулся на кровати, о чем ты думал? С тобой все было в порядке? Знал ли ты, что это был конец или верил, что всё ещё возможно. Ты волновался, когда прощался со мной в аэропорту. Ты подошел ко мне и сказал: «Ну, ты поняла? Пройди регистрацию, поднимись по тому эскалатору, а потом иди к металлодетекторам». И показал мне пальцем: «После этого следуй к выходу, указанному в твоем посадочном талоне, и ты на месте. Когда придешь, позвони мне». И наконец, я легко обняла тебя за шею и поцеловала, а, затем, почти не коснувшись, и прошептала на ухо: — Спасибо. Ты твердо ответил: — И тебе спасибо. Если бы я знала, то никогда бы не уехала, вопреки всему, вопреки недовольству мамы. Я бы никогда тебя не оставила, и ты бы меня не покинул. Мой мир рухнул, когда в первые дни учебы Беатрис пришла домой бледная и опустошенная и едва ли смогла выдавить из себя, что автокатастрофа забрала тебя у меня. Полицейский сказал, что твоей вины не было, ты всегда садился за руль трезвым, ты ничего не нарушил. Какой же парадокс, что люди, выехавшие на встречную полосу в нетрезвом состоянии, до сих пор живы и здоровы. Я не пошла на твои похороны, это было бы невыносимо смотреть на тебя такого. Смерть крадет будущее, которого мы ждали и в которое мы верили, но она не может отнять у нас отношения. Связь с умершим человеком сохраняется благодаря воспоминаниям, и это, пожалуй, самый ценный дар, который только можно получить. Воспоминания становятся частью нас и нашими проводниками в жизни. Но я слишком долго живу этими воспоминаниями, пришло время тебя отпустить.