To Be Loved

      Гарри едва заметил неловкий толчок портключа, когда его ноги приземлились на мощеной булыжником улице в магическом районе Брюсселя. По обеим сторонам улицы выстроились коттеджи с соломенными крышами, и при других обстоятельствах эта улица показалась бы ему причудливой. Однако, как бы там ни было, он почти ничего не видел. Его взгляд был устремлен вперед, казалось, он рассматривал окружающую обстановку, но Дафна и Гермиона знали, что он не смотрит ни на что конкретное.       — Я собираюсь убить их. — Его голос показался друзьям далеким, как будто он не стоял прямо между ними.       Воспоминания о битве пронеслись в его голове. Объективно он знал, что хорошо справился с боем, но он мог сосредоточиться только на двух вещах: на пустом взгляде своего крестного отца и на звуке, с которым череп Дамблдора разбился о пол замка, прежде чем Волан-де-Морт испепелил его труп.       Он вспомнил трех мужчин, стоявших напротив директора школы, когда тот упал. Волан-де-Морт, Малфой и Северус Снейп.       — Дамблдор доверял ему. — Его голос звучал странно отстраненно, как будто он еще не смирился с предательством. — Я доверял ему.       Он смутно осознавал, что перед ним стоит Минерва МакГонагалл, по щекам этой обычно стоической женщины текут слезы, и машет ему рукой.       Дафна обхватила его тонкой рукой за талию и подтолкнула его к старшей женщине. Гарри пошел вместе с ней, хотя его движения были механическими, как будто он просто выполнял какие-то действия.       — Мистер Поттер. — Голос МакГонагалл был мягким и напряженным. Очевидно, падение Хогвартса было трудно принять пожилой женщине, чья жизнь вращалась вокруг замка.       — Профессор. — Он посмотрел на нее, но не смог встретить ее взгляд.       Дафна крепче прижала его к себе, понимая, что, несмотря на то, сколько эмоций испытывает Гарри, он чувствует немалый стыд, стыд за то, что не смог защитить свой дом, спасти своего наставника и крестного отца.       — Большинство студентов прибыли сюда благополучно, — сказала МакГонагалл, вытирая слезу с глаза. — Только одна группа Слизерина не может быть учтена.       — Малфой? — спросил Гарри.       Профессор кивнула, прежде чем продолжить. — Министерство Бельгии предоставило нам статус беженцев, но они хотят сохранить официальный нейтралитет.       — Значит, мы можем остаться здесь, но они не будут помогать нам бороться с Волан-де-Мортом.       — Это верно.       — В конце концов, он придет сюда, — сказал Гарри, его интонация была странно бесстрастной. — Он не позволит им быть нейтральными.       — Вы, конечно, правы, но они боятся коллективной силы Британии и Франции.       — Волан-де-Морт станет только могущественнее, если никто не будет ему противостоять.       — Опять же, мистер Поттер, вы правы, но большинство этих людей откажутся в это верить, пока не увидят это своими глазами. — МакГонагалл вздохнула, покачав головой. — А Орден не в том состоянии, чтобы вести войну.       — Скольких мы потеряли?       — Больше половины, — сказала она. — Кингсли, Римус и я будем руководить выжившими, как только сможем, с вашей помощью.       — Значит, Кингсли и Ремус выжили?       — Да, Гарри, мы выжили. — Гарри повернулся и увидел приближающегося к нему Римуса. Последний Мародер не плакал, но Гарри показалось, что мужчина выглядит оцепеневшим.       Гарри отошел от МакГонагалл, и мужчины обнялись.       — Он так гордился тобой, Гарри, — сказал Римус. — Он бы хотел, чтобы ты это знал.       — Спасибо, Римус, — сказал Гарри, пытаясь сдержать слезы.       — Твой отец чрезвычайно гордился бы тобой — и Лили тоже. И я горжусь.       — Ты был им хорошим другом, Римус. Для них обоих.       Гарри, наконец, встретился с глазами Римуса и сумел слабо улыбнуться. Через секунду они разорвали объятия, и Римус ушел, ничего больше не сказав. В дальнейших словах не было необходимости, да и произнесенные слова показались бы неуместными.       — Мистер Поттер, — позвала его МакГонагалл. — Для нас приготовлены комнаты. Прошу вас следовать за аврором Тонкс.       Гарри кивнул и встал в очередь за молодым аврором, Дафна и Гермиона последовали за ним. Тонкс повела троицу по мощеной улице через узкий переулок к простому на вид деревянному зданию. Они последовали за ней по коридору в три комнаты.       — Гарри, я… — Тонкс потеряла дар речи. Они никогда не были особенно близки, но она чувствовала непреодолимое желание что-то сказать. — Мне жаль.       Она ушла, не получив ответа.       Гарри переступил через порог в невзрачную комнату, вполне подходящую для беженца, потерявшего почти все в течение часа. В коридоре Дафна и Гермиона обменялись взглядами, после чего Гермиона прошла в свою комнату, оставив Дафну следовать за Гарри в его комнату.       — Я здесь для тебя, Гарри, — сказала она. — Всегда.              Он повернулся, чтобы посмотреть на нее, и его лицо на мгновение просветлело. Гарри запустил руку в свою мантию и достал Дары Смерти. Кроме Даров и волшебной палочки, у него не было ничего, кроме одежды на спине. Он никогда не был богат, но привык к скромному достатку. Было довольно неприятно остаться ни с чем. Он положил Дары в ящик прикроватной тумбочки и наложил на них ряд защитных чар своей первой палочкой, которую затем положил под подушку.       Гарри рухнул на кровать, и Дафна опустилась рядом с ним. Они стояли лицом друг к другу, и Дафна нежно положила руки ему на щеки.       — Я серьезно, Гарри, я всегда буду рядом с тобой. Я… — Ее голос стал невероятно мягким. — Я люблю тебя.       Гарри немедленно ответил словами, которые, как он сомневался, когда-либо полностью понимал до встречи с Дафной. — Я тоже тебя люблю.       Это было то, чего он хотел всю свою жизнь — быть любимым, и, возможно, все сложится к лучшему. Он победит Волан-де-Морта. Он отомстит за своих родителей, Сириуса, Дамблдора и всех остальных, кто погиб из-за его войны. А потом, когда все закончится, он и Дафна начнут жить вместе. Улыбнувшись уголками рта, Гарри закрыл глаза. Это был долгий день.

***

      Северус Снейп упал на колени, заставляя себя не сглотнуть. Он всегда боялся оставаться наедине с Волан-де-Мортом, а после нападения Волан-де-Морта на Азкабан ему приходилось оказываться в таком положении чаще, чем когда-либо.       Хотя ущерб, нанесенный замку, не был устранен, эльфы тщательно очистили его. Тела были убраны, члены Ордена сожжены, а Пожиратели смерти и авроры похоронены на территории замка, но запах оставался. Это напоминание всегда было труднее всего стереть. Снейп подумал, нравится ли Волан-де-Морту этот запах — постоянное напоминание о битве, подтвердившей его силу.       — Вставай, Северус. — Он не выглядел совсем недовольным. — Твое выступление прошлой ночью было приемлемым — гораздо лучше, чем у большинства.       — Я живу, чтобы служить, мой Лорд.       — Да, — сказал Волан-де-Морт, — Ты служишь.       — И что же мне прикажет делать мой Хозяин?       — Твое задание… довольно необычно, хотя для человека твоего мастерства не должно быть ничего сложного. — Волан-де-Морт пристально посмотрел на Снейпа. — Ты знаком с основателями Хогвартса?       — Да, — сказал он.       — Тогда ты, конечно, знаешь о редкости их владений?       — Насколько я понимаю, их осталось очень мало, — сказал он.       — Действительно, очень мало. Но так получилось, что во время своих путешествий я встретил множество таких предметов. Почти все, на самом деле.       Из своей мантии он достал чашу Пенелопы Пуффендуй, которая сверкала в лучах восходящего солнца.       — Вы узнаете ее?       — Чаша Пуффендуя. — Снейп сдержал выражение лица, надеясь, что Волан-де-Морт не заметит, как он был взволнован, увидев золотой кубок.       — Он был во владении Беллы. — Его голос понизился, а глаза сузились, когда он вспомнил о смерти своей самой верной слуги. — После того, как Антонин не справился сегодня, честь хранить этот предмет выпала тебе.       Снейп кивнул один раз. — Да, мой Лорд.       — Этот кубок гораздо ценнее, чем ты можешь себе представить. Защити его своей жизнью, если потребуется.       Волан-де-Морт прервал зрительный контакт, и Снейп услышал торопливые шаги, приближающиеся сзади него.       — Мой Лорд, — раздался голос, в котором Снейп безошибочно уловил французский акцент. — У меня хорошие новости.

***

      Гарри обнаружил, что его руки защитно обхватили маленькое тело Дафны, когда он проснулся от звука прошептанного заклинания.       — Ступефай!       Он повернул голову и успел увидеть бледно-голубые мантии французского корпуса авроров, прежде чем его охватил красный свет.

***

      Прежде чем осознать что-либо еще, Гарри заметил твердость пола. Он положил руки на камень и неуверенно поднялся на ноги. Комната — камера, понял он, — освещалась единственной свечой, горевшей над его головой. Она была тесной, с внушительными каменными стенами и тяжелой железной дверью.       Он заметил Дафну, лежащую на спине у входа в комнату. Ее глаза медленно открывались, когда она приходила в себя.       — Дафна, — сказал он, — ты меня слышишь?       — Гарри? — Ее голос был мягким, растерянным.       — Да, — сказал он, подойдя к ней, — Это я.       — Что случилось?       — Это был один из людей Волан-де-Морта, — сказал он, его голос стал тверже. — Он забрал нас во сне.       Прежде чем Дафна успела ответить, дверь открылась со звонким скрипом.       — Гарри Поттер. — Гарри узнал этот голос еще до того, как увидел лицо Волан-де-Морта, вошедшего в камеру. Гарри сосредоточился на окклюменции, почувствовав боль в шраме. — Я не ожидал увидеть тебя снова так скоро. Представь мое удивление, когда я узнал, что тебя так быстро схватили.       Гарри попытался заговорить, но не смог. Казалось, самое время сказать что-нибудь остроумное, продемонстрировать непокорность перед лицом надвигающейся смерти, но ничего не приходило на ум.       — Есть ли у тебя какие-нибудь мольбы, Гарри? Может быть, к какому-нибудь божеству, чтобы вымолить отпущение грехов? — Черты лица Волан-де-Морта исказились в отвратительной улыбке.       — Нет, я не думаю. А у тебя? — спросил Гарри, наконец обретя голос. На его лице появилась беззлобная улыбка, соответствующая улыбке Волан-де-Морта. — Теперь ты собираешься вызвать меня на дуэль?       Волан-де-Морт наклонил голову в сторону, похоже, обдумывая вопрос Гарри. — Нет, думаю, нет. Видишь ли, дитя, ты уже схвачен и находишься в моем распоряжении. Какая мне выгода вступать с тобой в честный бой, когда сила, способная уничтожить твою жизнь, уже так прочно лежит в моих руках?       Волан-де-Морт молча смотрел на Гарри, но Гарри не ответил.       — Однако я сделаю тебе последнее предложение.       — Ты хочешь, чтобы я присоединился к Пожирателям смерти, — сказал Гарри, покачав головой. — Почему?       — Мы с тобой — люди высшего порядка, и было бы жаль видеть, как твоя сила растрачивается, как уничтожается твоя магия. — Волан-де-Морт оценивающе посмотрел на Гарри и заговорил голосом, который выдавал его заинтересованность. — Спасешь ли ты себя, вступив в мои ряды?       — Нет, думаю, нет, — сказал Гарри, повторяя слова Волан-де-Морта, сказанные ранее.       — Почему-то я так и думал, — пробурчал Волан-де-Морт. Когда он заговорил снова, его голос был мягче, но гораздо более злобным. — Тогда я покончу с твоей жизнью, уничтожу все, что тебе дорого.       — Прямо сейчас? — Гарри старался говорить непринужденно, почти легкомысленно, но он не мог скрыть дрожание губ и легкое дрожание голоса.       — Да, — сказал Волан-де-Морт, — Прямо сейчас.       — Прямо так?       — Вот так, — повторил он. — Чего ты ожидал, Гарри? Неужели ты верил, что я расскажу тебе о своих планах на будущее, не оставив тебе возможности сбежать? Может быть, ты думал, что я буду пытать тебя несколько дней, а может быть, даже недель?       Улыбка Волан-де-Морта была совершенно злорадной.       — По правде говоря, — продолжал он, нежно поглаживая свою тисовую палочку, — я бы очень этого хотел. На самом деле, есть немного вещей, которые мне нравятся больше, чем мучить тебя до скончания времен. Но сохранение твоей жизни было бы ненужным риском — риском, на который я не готов пойти. Поэтому твоя боль будет короткой. Круцио!       В то мгновение, когда проклятие Волан-де-Морта поразило его, Гарри потерял способность формировать связные мысли и стал осознавать только боль, а по его венам, казалось, пронесся раскаленный огонь. Его тело рухнуло на землю. Он не хотел доставлять Волан-де-Морту удовольствие, но не мог остановиться. Когда его тело начало биться в конвульсиях, из его горла вырвался пронзительный крик.       Он смутно осознавал, что его голова ударилась о каменный пол, когда он корчился на земле, но травма не была зафиксирована. Боль от простого сотрясения мозга не шла ни в какое сравнение с болью от Круциатуса Волан-де-Морта.       Как только проклятие было произнесено, все закончилось. Гарри почувствовал слабый привкус меди во рту, когда сел.       Он поднял голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как Волан-де-Морт с силой швырнул Дафну на землю. Он посмотрел на нее сверху вниз, заставив себя оскалиться и вернуть самообладание, а затем повернулся к Гарри.       — С ее стороны было исключительной глупостью пытаться защитить тебя, — сказал Волан-де-Морт, направляя свою палочку на Дафну.       — Не смей ее обижать, — сказал Гарри, его челюсть сжалась.       — Тебе действительно нужно поработать над своим подшучиванием, Гарри. Так просто не пойдет. — Волан-де-Морт снова улыбнулся, его багровые глаза сверлили Гарри. — Один очень надежный источник сообщил мне, что причинение вреда мисс Гринграсс будет самым эффективным способом навредить тебе. Интересно, как же ты отреагируешь на ее смерть? Полагаю, есть только один способ узнать это. Авада Кедавра!       Из палочки Волан-де-Морта вырвалась полоса зеленого света, движущаяся, казалось, в замедленном темпе, отбрасывая жуткое свечение в комнату. Когда проклятие приблизилось к Дафне, Гарри среагировал инстинктивно, сделав первое, что пришло в голову, и единственное, что имело хоть какой-то смысл. Он прыгнул.