***
Люциус Малфой шел к кабинету Корнелиуса Фаджа, английского министра магии. Большинство сотрудников Министерства уже ушли домой — в конце концов, было уже довольно поздно, но Фадж не посмел бы покинуть свой кабинет во время Турнира Трех Волшебников. Если случится что-то примечательное, он должен был выглядеть «главным». Он трижды постучал в дверь Фаджа и, не дожидаясь ответа, открыл ее. Фадж находился под его контролем настолько прочно, что обычные любезности были излишни. — Корнелиус, можно тебя на пару слов? — спросил он. — Люциус, дорогой друг, конечно! Заходи. Он чинно вошел в кабинет и без приглашения занял место напротив Фаджа. — В чем дело, друг мой? — спросил Фадж. — Я сразу перейду к делу, — сказал Люциус, обнажив свою палочку. — Ступефай, Обливиэйт, Империо! — Его рука была размыта, когда он произносил трио заклинаний — технику, которую он совершенствовал годами. Он был слегка обеспокоен тем, как дальнейшее психическое насилие повлияет на когнитивные способности Фаджа, но был уверен, что его Лорд будет под контролем, прежде чем последствия станут пагубными для его роли марионетки. Люциус был искусным кукловодом, но время тайной политики подходило к концу. Падение Корнелиуса Фаджа, скорее всего, разрушит Министерство, что сделает восхождение Темного Лорда менее сложным. Его использование уже закончилось. Кроме того, три заклинания были почти идеальным способом достичь того, что ему было нужно. Первое оглушило человека, второе заставило его забыть о встрече с Люциусом, а третье дало ему контроль над разумом министра. Он использовал значительный капитал, политический и иной, чтобы подобраться к Фаджу достаточно близко, чтобы взять под контроль его администрацию, но управлять им стало относительно легко после получения неограниченного доступа в его кабинет. Он был слабоволен, легко поддавался влиянию, и его было еще легче контролировать с помощью Империуса, когда он не хотел добровольно выполнять приказы Люциуса. Люциус аккуратно уложил Фаджа так, чтобы казалось, что он просто заснул за своим столом — обычное явление. Он тихо вышел из кабинета, зная, что Фадж скоро проснется, и закрыл за собой дверь. Он вышел из здания так же тихо, как и пришел, не привлекая ничьего внимания. Никто никогда не узнает, что он там был. Несколько часов спустя Фадж медленно пришел в себя. У него была пульсирующая головная боль, которую он объяснил недосыпанием. Он не помнил о визите Люциуса, но одна мысль была у него на первом плане: Алексис Штреземан, министр Германии, должен умереть. Он не задавался вопросом о происхождении этого убеждения. Они со Штреземаном всегда враждовали, и это вряд ли изменится, когда они оба будут у власти. Я попрошу одного из моих авроров позаботиться о нем.***
Молодая пара танцевала большую часть ночи. Оба были совершенно измотаны, но получали удовольствие. — Может, выйдем ненадолго на улицу? — спросил Гарри. Дафна с энтузиазмом кивнула, так как в Большом зале становилось довольно жарко. Он взял ее руку в свою, и они вышли на улицу. Во время прогулки они услышали тихий разговор. Они не хотели подслушивать, но любопытство взяло верх. — Темный Лорд уничтожит тебя, Игорь, — сказал Снейп, — ты поступил глупо, не вернувшись, когда он позвал нас. — Здесь он меня не тронет, Северус, — ответил Игорь Каркаров, — В Хогвартсе я в безопасности. — Турнир закончится, — сказал Северус. — Когда он закончится, он придет за тобой. — Я убегу, — сказал Каркаров, повысив голос. — И он найдет тебя, — сказал Снейп, его голос оставался спокойным. Каркаров мгновение колебался, прежде чем кивнуть. — Примет ли Темный Лорд меня обратно в свои ряды? — Нет. Ты предал его во время испытаний и не вернулся, когда он позвал тебя. Он убьет тебя, когда увидит в следующий раз. — Возможно, — начал Каркаров, выражение его лица было серьезным, — - Возможно, я пойду к Дамблдору. — Это было бы, — Снейп сделал паузу, на его лице появилась усмешка, — в твоих интересах. Дафна за руку оттащила Гарри от разговора. — Есть идеи, о чем это было? — спросила она. Гарри вздохнул: — Да. Снейп только что спас жизнь Каркарову, не раскрыв, что он наш шпион. Он продолжил объяснять Дафне ситуацию со Снейпом — как тот шпионил против Волан-де-Морта во время первой войны и вернулся к этой работе после воскрешения Темного Лорда. — Я действительно не могу сейчас сказать больше, — сказал Гарри. — Я не знаю, о чем мне можно говорить. Дафна нахмурилась: — Хорошо, — сказала она, — Но тебе лучше придумать для меня хорошую историю, когда ты сможешь говорить. — Конечно! — сказал он. — Готова вернуться в замок? — Да. Бал, наверное, уже почти закончился. — Гарри взял ее за руку и повел обратно в Большой зал. Странные сестры закончили бал так же, как и начали, — балладой. Гарри прижал тело Дафны к своему, и она прижалась головой к его груди, вдыхая его запах, пока они танцевали. Слишком скоро бал закончился, а вместе с ним закончился и момент близости. Гарри неохотно повел Дафну обратно в общую комнату, где, как он знал, они расстанутся. Перед портретом, охраняющим общежития Слизерина, они остановились. Он взял обе ее руки в свои и посмотрел прямо ей в глаза. — Спасибо, Дафна, что пошла со мной сегодня вечером. — Нет, Гарри. Спасибо тебе, — сказала она, — За все. — Она положила маленькую ладошку на его щеку и нежно провела ею по его лицу. — Я прекрасно провела время сегодня вечером. — Я тоже, — согласился он. Гарри, который был хорошо сложен с момента первой встречи с Дафной в тот вечер, вдруг снова занервничал. — Дафна, — начал он, — давай как-нибудь повторим это снова, хорошо? Она ослепительно улыбнулась ему: — Думаю, мне бы это понравилось. Он улыбнулся ей в ответ: — Спокойной ночи, Дафна. — Спокойной ночи, Гарри. — С этими словами она повернулась и переступила порог, портрет закрылся за ней. Гарри счастливо вздохнул, возвращаясь в башню Когтеврана.***
Субботним днем Гарри сидел один в своем общежитии и рассматривал Золотое яйцо. Он провел пальцами по поверхности подсказки, но не смог найти никаких особенностей. Он открыл его, слегка скривившись от неприятного шума, и повторил процедуру. И снова ничего не было. Он вспомнил, что ранее считал, что яйцо нужно открывать при определенных условиях, но процесс проб и ошибок был непрактичен из-за почти бесконечного списка возможностей. Ему нужно было ограничить свои размышления. Он решил начать с четырех классических элементов — воздуха, огня, воды и земли. Это казалось наиболее логичным, хотя бы потому, что их было немного. Он взял свое яйцо и отправился в долгий путь из замка к Черному озеру. На берегу озера он получил доступ ко всем четырем классическим стихиям: воздуху, окружавшему его, огню, который он мог наколдовать, не боясь ничего повредить, бескрайним водным просторам по бокам от него и земле под ногами. Он молча надеялся, что земля не была обязательным условием. Вряд ли я смогу ее слушать, если она будет погребена, подумал он. Он нашел ровный участок земли и осторожно положил яйцо на землю, прежде чем открыть его. Он предположил, что простое открытие яйца при обычных обстоятельствах считается использованием воздуха, поэтому он решил начать с огня. — Инсендио! — Огонь вырвался из его палочки и быстро охватил яйцо. Низкий рев пламени не изменил крика его ключа. Он поднял свою палочку и молча облил все вокруг водой, чтобы потушить огонь. Как только на яйцо полилась вода, визг сменился тихим, булькающим звуком, который Гарри не узнал. Придется быть с ним под водой, решил он. Он не стал раздеваться, так как после разгадки ключа ему понадобилось бы меньше времени, чтобы наложить на одежду сушащие чары. Он поднял яйцо, когда убедился, что оно остыло, и вышел в озеро. Неумолимый холод воды в январе заставил его немедленно наложить на себя согревающие чары. Когда он достиг достаточно глубокой части озера, он опустил яйцо под поверхность воды, после чего сделал глубокий вдох и погрузил голову под воду. То, что было неприятным криком над водой, превратилось в прекрасную песню под ней. Он решил, что это могло быть послание от русалок, хотя сомневался, что его происхождение имеет значение. Важно было само послание. Он внимательно вслушивался в слова песни. У него отнимут то, чего ему будет очень не хватать, и у него будет час, чтобы извлечь это из глубин Озера. Что это будет — вещь или человек? Ему нравились некоторые из его вещей, например, мантия-невидимка и карта Мародеров, но он не был особенно привязан ни к одной из них, и он не знал, кого из них заберет, если это то, что означает яйцо. Гермиона была его лучшей подругой с первого курса, но Дафна была чем-то другим. Я побеспокоюсь об этом, когда придет время, решил он. А пока, как мне продержаться под водой целый час? спросил он себя.***
Гарри, Дафна и Гермиона провели большую часть следующей недели, рыская по библиотеке в поисках того, что позволило бы Гарри оставаться под водой на время Второго задания. Гермиона была сердечна, но Дафна относилась к другой девушке с холодком. В ходе своих исследований они сделали несколько открытий. Гарри мог использовать заклинание «Головного пузыря», которое, как и его название, заключало его голову в пузырь, наполненный кислородом. Гермиона нашла еще одно заклинание, которое позволяло ему получать кислород прямо из воды. Дафна рассказала ему о жаброслях — растении, которое придаст ему некоторые свойства, сходные с рыбьими. Он быстро исключил любую форму трансфигурации, так как потерял бы возможность пользоваться своей палочкой. Он тщательно взвесил преимущества и недостатки трех вариантов. Жабросли дали бы ему невероятное преимущество в плавании и подводном маневрировании, но сделал бы вербальное заклинание почти невозможным. Чары Пузырьковой Головы позволят ему произносить заклинания устно, но не улучшат его плавание. Чары, которые обнаружила Гермиона, затруднили бы вербальное заклинание, но не дали бы ему преимуществ, которые даёт жабросли. Он решил, что жабросли — лучший вариант. Его невербальное заклинание значительно улучшилось, так что он сохранил бы большую часть своих способностей с палочкой, получив при этом преимущество под водой. Снейп и Спраут были профессорами, у которых, скорее всего, был доступ к жаброслям. Он предпочел бы не обращаться за помощью к старосте дома Седрика. Пуффендуйцы еще не простили ему участие в турнире, а Спраут относилась к нему несколько прохладно. Снейп был его лучшим выбором. Однажды вечером после ужина он спустился по лестнице в подземелья, чтобы попросить помощи у мастера зелий. — Профессор Снейп, — начал он, — мне нужна ваша помощь. — Что вам нужно, мистер Поттер? — спросил он. — Мне нужно немного жаброслей, и вы показались мне человеком, которого можно попросить, — сказал Гарри. Ничего не сказав, Снейп повернулся и скрылся в своей личной кладовой. Через несколько минут он вернулся, неся горсть склизкого растения. — Этого количества жаброслей хватит на один час. В ваших интересах не принимать все сразу, — предупредил он. — Я не ожидаю, что вам понадобится положенное время, и сомневаюсь, что вы захотите оставаться в таком виде дольше, чем это необходимо. Возьмите, возможно, половину в самом начале, а остальное держите при себе, — посоветовал он. — Спасибо, сэр. — И вы должны знать, — сказал Снейп, — я согласен с вашим выбором. Вы все еще достаточно грозны, когда произносите заклинания невербально. — Гарри кивнул и повернулся, чтобы уйти. — Постарайтесь, чтобы у пуффендуйцев не развилась иллюзия адекватности. В этом замке и без победы Диггори на Турнире хватает самоуверенности, — сказал Снейп, прежде чем Гарри добрался до лестницы.***
Гарри нервно стоял у кромки воды в утро Второго задания. Он не нервничал перед Первым заданием, но на этот раз в опасности был не только он. Он не видел Дафну и Гермиону все утро и подозревал, что Дафна будет его заложницей, а Гермиона — Крама, хотя он сам спасет ее, если Крам не справится. При звуке свистка Гарри наложил на себя согревающие чары и начал пробежку к озеру. Его босые ноги все еще были холодными, но благодаря чарам не испытывали дискомфорта. Толпа притихла в ожидании первого шага Гарри. Когда вода дошла ему до пояса, он положил в рот изрядную порцию жаброслей, который дал ему Снейп, и начал жевать. Он не мог точно описать ее вкус, хотя он и не был совсем уж ужасным, а текстура была неприятной. Он продолжал бежать трусцой, пока не достиг точки, где можно было комфортно плавать. Он плавал на поверхности воды, ожидая, какие изменения произойдут с его анатомией под действием жаброслей. Вдруг он почувствовал, что по бокам его горла выросли жабры, а руки и ноги стали перепончатыми. Он погрузился в воду и позволил жабрам на своем горле снабжать его свежим кислородом. Вода вокруг него была мутной, зеленого оттенка, ограничивая его зрение примерно десятью футами. Он поплыл так быстро, как только мог, к центру озера, быстро проплывая мимо других чемпионов. Он повернул голову, чтобы посмотреть, насколько велико расстояние между ним и его соперниками: они уже были вне поля его зрения. Он продолжил плыть к более глубокой воде в центре озера. В конце концов он добрался до части озера, заросшей водорослями. Не рискуя дезориентироваться, Гарри ускорился и попытался проплыть через этот участок. В растительности видимость была еще хуже. Он замедлил шаг, пытаясь разглядеть путь впереди себя, и тут что-то схватило его за лодыжку. Он повернул голову и увидел, что это гриндилоу, которого не стоит бояться в одиночку, но водяной демон, известный тем, что охотится стаями. Конечно, из травы позади него появились еще двое. Гарри послал беззвучный Редукто в гриндилоу, который находился дальше всех от него, не желая, чтобы проклятие поразило что-то слишком близкое к нему. Куски гриндилоу, пораженные проклятием, отлетели назад, и вода в том месте, где они находились, внезапно стала на несколько тонов темнее. Гриндилоу, схватившее Гарри за лодыжку, впилось клыками в его ногу. Беззвучное режущее проклятие обезглавило его, когда он поднял голову, чтобы снова укусить его. Видя, что его союзники потерпели поражение, последний демон благоразумно отступил назад в водоросли. Нога, которую укусила гриндилоу, свободно кровоточила в воде из двух маленьких проколов. Гарри направил свою палочку на рану и запечатал ее, прежде чем продолжить путь. Гарри продолжал плыть в быстром темпе, пока не услышал пение, похожее на то, что было в его подсказке. Теперь он был почти уверен, что это русалка. Он замедлил шаг, следуя за пением в центр деревни русалок. Он держал свою палочку наготове, так как не мог быть уверен, что враждебно настроенные русалки будут участвовать в задании. В центре деревни он увидел четыре силуэта, привязанных к внушительной статуе несомненно важного тритона. Подойдя к статуе, он опознал четырех человек: Чжоу Чанг, молодая сереброволосая девушка, которая определенно была сестрой Флер, Гермиона и Дафна. Зная, что Гермиону должен спасти Крам, Гарри подошел к Дафне и тщательно прицелился, прежде чем послать режущее проклятие в веревку, привязывающую ее к статуе. Он взмахнул палочкой и крепко взял ее под мышки, начав свой заплыв к поверхности с одной конечностью. Он намеревался вернуться и забрать Гермиону в конце задания, если Крам не справится. Рационально он знал, что Дамблдор не подвергнет его подругу реальной опасности, но он не мог рисковать. Гарри почувствовал, что действие живичной травы ослабевает незадолго до того, как он достиг поверхности. По мере приближения к вершине вода становилась все светлее, но Гарри почувствовал, что ему не хватает кислорода. Он задержал дыхание, пока наконец не вырвался из Озера. Он глубоко вдохнул, и глаза Дафны распахнулись, когда она выкашляла полный рот воды. — Долго же ты продержался, Поттер, — сказала она сурово, но не смогла удержаться от ухмылки. — Я хочу, чтобы ты знала, — сказал он, усмехаясь, хотя и тяжело дыша, — никто из других чемпионов еще не вернулся. Ты в хороших руках, по крайней мере, сравнительно. — Спасибо, что пришел за мной, — тихо сказала она. — Всегда, — сказал он, его глаза сияли. — А теперь пошли. Давай доберемся до берега. Плавание к берегу было медленным, и Гарри почувствовал, что ему не хватает его перепончатых придатков. Их встретил одобрительный рев, когда они сделали первые шаги по суше. Флер и Седрик уже вернулись, но без своих заложников. Похоже, они не справились с заданием. Гарри сел на траву возле озера, совершенно обессиленный. Дафна села рядом с ним. Он наложил на них обоих осушающие чары, а затем обнял ее за плечи и позволил ей прижаться к нему. Через несколько мгновений Крам вышел из воды в виде частично трансформировавшейся акулы, неся на руках Гермиону. По правде говоря, Гарри почувствовал облегчение. Он бы спас Гермиону, если бы это было необходимо, но ему не хотелось снова погружаться в Озеро. Он вежливо хлопал вместе с остальной толпой, когда они начали плыть обратно к берегу. Он помахал Гермионе рукой, она радостно ответила ему, и они с Крамом пошли посидеть в одиночестве. Из воды поднялись люди, которые несли оставшихся двух заложников, и Людо Бэгмен встал, чтобы объявить счет. — Флер Делакур, которая великолепно выполнила Заклинание головного пузыря, была атакована гриндилоу и не смогла спасти своего заложника. Ей присуждается двадцать пять очков. — Седрик Диггори доблестно пытался спасти своего заложника, несмотря на то, что ему не удалось разгадать подсказку. За свои усилия он получает десять баллов. — Гарри Поттер использовал Жабросли и исключительное мастерство волшебника, чтобы вернуть заложника и вернуться первым, уложившись в отведенный час. Мы присуждаем ему полные пятьдесят баллов. — Виктор Крам использовал неполную человеческую Трансфигурацию, которая оказалась весьма эффективной. Он успешно вернул заложника, но за пределами установленного времени. Поэтому ему присуждается сорок пять баллов. Гарри почувствовал облегчение от того, что у него есть значительный перевес перед третьим заданием.***
Аврор Джон Долиш шел по узким коридорам Министерства магии Германии под мантией-невидимкой с пузырьком смертельного яда в кармане. Он сам не знал, зачем согласился на это. Он был лучшим учеником в Хогвартсе и, по общему мнению, одним из лучших авроров в полиции. Ему не нравилось, что его используют в качестве личного убийцы Фаджа; он заслуживал большего. Но, в конце концов, он был предан власти, а Фадж был человеком, у которого она была, и который не хотел ее упускать. Приказ поступил от его старшего заместителя, Долорес Амбридж. Фадж не мог отдать приказ напрямую, поскольку ему нужно было сохранить правдоподобное отрицание, но Долиш знал, что это поручение исходит с самого верха. Он не рассчитывал, что его поймают; он был слишком хорош для этого, но он знал, что у людей возникнут подозрения. Прежде чем войти в здание, его заставили зарегистрироваться и проверить свою палочку, чтобы было известно, что он сегодня в Министерстве. Он накинул на себя мантию-невидимку, как только смог сделать это незаметно. Никто не увидит его вблизи кабинета министра. Да, они будут подозревать его, но никогда не смогут доказать это. Кроме того, Фадж будет стоять у него за спиной. Он незаметно вошел в кабинет министра, следуя за одним из секретарей, который открыл ему дверь. Он терпеливо стоял в углу, ближе к выходу. Штреземан должен был покинуть кабинет, прежде чем Долиш сможет действовать. Наконец, министр поднялся на ноги и вышел из кабинета. Доулиш действовал быстро, не зная, как долго будет отсутствовать этот человек. Он откупорил пузырек с ядом и вылил его содержимое в кофе министра. Яд был относительно безвкусным, но он сомневался, что министр сможет почувствовать вкус этого горького напитка. Он убедился, что его мантия-невидимка надежно укрыта, и вернулся в угол. Он должен был увидеть, как Штреземан проглотит яд, прежде чем он сможет скрыться. Министр вернулся с хмурым лицом и захлопнул за собой дверь. Он что-то пробормотал по-немецки, но Долиш понятия не имел, что он сказал. Он сделал длинный глоток своего напитка. Это было все, что нужно. Яд был рассчитан на медленное действие, чтобы у Долиша был шанс сбежать до блокировки, которая неизбежно наступит после убийства. Он подождал еще несколько мгновений, пока секретарша, за которой он вошел в кабинет, не вернулась в комнату. Он быстро вышел через дверь, которую она оставила открытой за собой. Подойдя ко входу в здание, он снял мантию-невидимку, когда убедился, что рядом с ним никого нет, и быстро вышел. На следующее утро в газете «Ежедневный пророк» появилась статья о событиях предыдущего вечера в министерстве Германии. Убийство немецкого министра Рита Скитер Министр магии Германии Алексис Штреземан, человек, благодаря которому волшебная Германия была объединена во время маггловской холодной войны и раздела земель своей страны, был убит в возрасте восьмидесяти трех лет. Подробности его смерти не подтверждены, но источники в Министерстве Германии сообщили, что Штреземан стал жертвой отравления, вероятно, кофе, который он регулярно пил. Аврора Джона Долиша, верного друга и доверенное лицо министра магии Корнелиуса Фаджа, видели мчащимся из Министерства Германии незадолго до того, как министр был найден мертвым в своем кабинете. Отношения Фаджа и Штреземана были бурными, что недавно было продемонстрировано Штреземаном, остановившим одну из попыток Фаджа захватить власть в Международной конфедерации волшебников. После того, как Штреземан обратился к другим странам-членам с призывом держать Фаджа в узде, смущенный Фадж проклял имя Штреземана на полу МКМ, а затем выбежал из здания. МКМ проводит полное расследование в отношении Фаджа и аврора Долиша и угрожает наказать Министерство Англии, если Фадж помешает этому процессу. Пока еще слишком рано говорить о том, убил ли Фадж своего политического соперника, но будущее для нашего министра выглядит мрачным. Падение Корнелиуса Фаджа началось.***
В день Последнего задания Гарри быстро закончил завтрак и вышел из Большого зала вместе с Дафной. Ему сказали, что он должен встретиться со своей семьей. Честно говоря, он был в недоумении. Сириус не мог показываться на людях, и он был уверен, что Дурсли вспоминают о нем только для того, чтобы переложить на него вину, когда в жизни кого-либо из них что-то идет не так. Он увидел Крама, разговаривающего со своими родителями, и Флер, беседующую с матерью на быстром французском. Крам кивнул ему, а Флер бросила на него холодный взгляд. Сбоку стоял Седрик, который разговаривал со своим отцом. Старший мужчина бросил на него неприязненный взгляд, явно обиженный тем, что Гарри посмел побить его сына в чем-либо. В дальнем углу стоял Ремус Люпин с большой черной собакой у ног. Гарри поспешил поприветствовать их, а Дафна шла на шаг позади него. Бродяга прыгнул на Гарри, как только тот приблизился. — Лежать, Бродяга. Плохая собака, — с усмешкой сказал Гарри. Собака, казалось, нахмурилась. — Я тоже рад тебя видеть, мальчик, — сказал Гарри. Он переключил свое внимание и крепко пожал руку Римусу. — Рад, что ты смог прийти, Лунатик. — Я бы не пропустил. Я тоже рад снова видеть вас, мисс Гринграсс, — сказал Ремус. Дафна кивнула головой. Она помнила профессора Люпина по прошлому году, и Гарри рассказывал ей о своем крестном отце. Остаток дня, по крайней мере до начала Задания, Гарри провел со своей маленькой семьей и Дафной. Они прошлись по территории, предоставив Бродяге вести их, ведь он столько лет не видел свою старую школу. Он попрощался, и Римус пожелал ему удачи на Задании. Они с Бродягой пошли искать место для наблюдения. Гарри и Дафна стояли одни перед лабиринтом. Она обняла его и крепко прижалась к нему, как будто держалась за спасательный круг. — Пообещай мне, что ты выберешься из этого лабиринта и вернешься ко мне. Обещай мне, Гарри, — попросила она. — Я обещаю, — сказал он. — Мне понадобилось три года, чтобы заполучить тебя. Я не собираюсь отказываться от этого, — сказал он, положив руку ей под подбородок и осторожно приподняв ее голову. — Кроме того, я думаю, что к тебе стоит вернуться. — И не забывай об этом, — сказала она, не пытаясь казаться не самодовольной.***
Гарри стоял перед массивным лабиринтом из живой изгороди — он был гораздо больше, чем тогда, когда Бэгмен рассказывал им о Задаче. Раздался свисток, и он побежал вперед. Шум толпы затих, как только он ступил между высокими живыми изгородями. До того, как он ступил в лабиринт, шум был почти некомфортным, хотя Гарри подумал, что Задание, похоже, будет скучно наблюдать. Прежде чем что-то сделать, он молча осветил кончик своей палочки. Уже стемнело, и очень мало света проникало в лабиринт естественным путем. Он побежал вперед, пока не дошел до развилки и не повернул направо. — Направь меня, — прошептал он. Это было заклинание, найденное Гермионой во время их исследований, которое позволяло его палочке служить компасом. Он знал, что центр лабиринта находится где-то на северо-западе. Еще один звук свистка сообщил ему, что Крам вошел в лабиринт, и Гарри начал бежать немного быстрее. Он завернул за угол и чуть не столкнулся с чудовищем, которого никогда раньше не видел. Оно выглядело как деформированное скрещивание мантикоры и огненного краба, и было огромным — в два раза длиннее, чем рост Гарри. Он бросил в это существо оглушающее заклинание, чтобы проверить его защиту. Заклинание разбилось о панцирь и попало в живую изгородь. Это осложнило дело. Чешую дракона из Первого задания было достаточно легко одолеть — она была создана для поглощения магии. При попадании достаточно мощного заклинания избыток энергии все равно попадал в плоть за чешуей. Отражающие панцири, как на животном перед ним, не поглощали магию, а лишь перенаправляли ее. Если в панцирь попадет что-то слишком мощное для отражения, он взорвется, наверняка убив существо — чего он не хотел делать, если мог этого избежать. Единственным незащищенным местом оставалось подбрюшье. Он был почти уверен, что панцирь его не покроет. — Редукто! — произнес он заклинание не на животное, а на землю перед ним. Животное перевернулось в воздухе, что позволило Гарри нанести оглушающий удар по незащищенному месту. Гарри пробежал мимо того места, где животное упало на землю, и побежал дальше в лабиринт. Снова прозвучал свисток, и Флер вступила в соревнование. — Направь меня, — снова произнес он заклинание четырех точек и понял, что ему нужно идти дальше на запад. На следующей развилке он повернул налево и тут же остановился на месте. Там, на тропинке перед ним, на твердой земле неподвижно лежала Дафна. Ее глаза были устремлены в небо, она смотрела, но не видела. Она была мертва. Этого не может быть. Это ошибка. Этого не может быть на самом деле. Внезапно она начала двигаться. — О Боже, Дафна, ты в порядке? — спросил он. Она медленно поднялась на ноги и обвиняюще посмотрела на Гарри. Он сделал шаг назад и упал на колени. Нет. Пожалуйста, пусть это не будет реальностью. Ее ледяной взгляд леденил его до глубины души. Внезапно он вспомнил нечто очень похожее за год до этого, на первом уроке Защиты Лунатика — один из самых глубоких его провалов. — Ты — боггарт, — сказал он просто, все эмоции исчезли из его голоса. — Ридикулус! — Боггарт взорвался в вихре дыма. Снова раздался свисток, сообщающий, что все чемпионы теперь в лабиринте. Он снова пустился бежать. Он успел пройти не более нескольких футов, как свет от его палочки померк, и его окружила полная темнота. — Люмос! — Ничего не произошло. Значит, я теперь в темноте, подумал он. Он убрал палочку в кобуру и вытянул обе руки в стороны, чтобы ощутить окружающую его живую изгородь. Медленно и осторожно он пробирался вперед. Живая изгородь слева от него заканчивалась, поэтому он повернул в том направлении и продолжил идти по тропинке. Сзади него послышалось хриплое дыхание и быстрые шаги. Он быстро повернулся, его палочка уже была в движении: — Ступефай! — Обычно ярко-красный свет заклинания не появился, но он услышал, как оно врезалось в живую изгородь напротив него. Там ничего не было. Он медленно развернулся и продолжил продвигаться вперед. Шум сзади возобновился, как только он повернулся, но он продолжал идти. Лабиринт продолжал менять направление и заставлял его поворачиваться столько раз, что он не мог точно сказать, в какую сторону ему идти. Вдруг вернулся скудный свет, который был в лабиринте в самом начале. — Люмос! — Кончик его палочки зажегся, как он и предполагал. Он обернулся, чтобы посмотреть на темный, извилистый путь, по которому только что прошел. Позади него была нормально освещенная и казавшаяся бесконечной прямая дорожка между живыми изгородями. Иллюзия, подумал он, покачав головой. Он побежал вперед, остановившись только тогда, когда достиг золотистого тумана, парящего прямо над землей. Еще одна иллюзия? спросил он себя. Что ж, есть только один способ это выяснить. Он побежал вперед и вошел в туман. И тут же почувствовал, что его перевернуло. Кровь начала приливать к голове, но он не прекращал бежать. Единственный путь через это — вперед. Как только он сделал первый шаг из тумана, его мир исправился. Он продолжил путь по лабиринту, но был остановлен еще одним из прежних существ. Он знал, как справиться с ним на этот раз, но планировал попробовать что-то другое. Еще один Редукто опустился на землю перед чудовищем и перевернул его. — Импедимента! — Животное остановилось, но Гарри знал, что через некоторое время оно снова начнет двигаться. Он двинулся вперед и разочаровал его. Его сглаз скоро сойдет, и следующий Чемпион столкнется с полностью подвижным, но невидимым противником. Он снова повернулся и остановился, едва не столкнувшись с великолепным существом, о котором много читал. Сфинкс. — Загадай мне свою загадку, хранитель, — сказал он. Сфинкс немедленно ответил ему, но загадка вряд ли заслуживала такого названия, настолько она была проста. — Паук — вот ответ, — сказал он. Сфинкс кивнула своей колоссальной головой и отошла в сторону. Он подумал, что простая загадка, вероятно, была необходима — сфинкс, скорее всего, убьет любого, кому придется сражаться с ней за неправильный ответ. Он пробежал мимо сфинкса и дошел до другой развилки дороги. — Направь меня, — снова произнес он. Он побежал по тропинке направо, и там, вдалеке, стоял Кубок Турнира Трех Волшебников. Он перешел на спринтерский бег. Он был так близко, что почти чувствовал Кубок. Он был сбит с ног и отлетел вправо еще до того, как его сознание осознало, что его ударили. Над ним возвышался Акромантул, один из самых смертоносных зверей в мире. У него не было никаких сомнений в том, что он убьет этого монстра. — Сектумсемпра! — Мощное проклятие ударило его в живот, легко пробив внешний скелет. Из раны потекла черная жидкость, но чудовище придвинулось ближе к Гарри, готовясь напасть снова. — Конфринго! — Взрыв отбросил гигантского паука назад, но, похоже, не причинил ему вреда, так как он снова двинулся на Гарри. Его гигантские клешни сомкнулись вокруг левой руки Гарри и пронзили мантию и плоть, разрезав ее до самой кости. Гарри закричал от боли, когда бесполезная конечность упала на бок. — Дискерпо! — крикнул он, гнев подстегнул его силу. Заклинание попало в рану, нанесенную Акромантулу, и прорезало брюхо, перерубив его посередине. Шатаясь, он поднялся на ноги, плюнул на верхнюю половину чудовища и отшвырнул его со своего пути, а затем снова побежал к Кубку, хотя на этот раз и медленнее. — Ступефай! — Он крутанулся и инстинктивно воздвиг щит, когда красный шокер едва не ударил его в спину. Флер Делакур стояла на тропинке позади него, ее руки болели от заклинания, которое он оставил для нее. Она начала бросать в него заклинания, бежав вперед. Он бежал трусцой назад, блокируя ее атаки, к ее растущему разочарованию, но не отвечая. Он был уже близко и не собирался позволить этой девчонке остановить его, как бы сильно белокурая ведьма ни хотела победить. Он с легкостью отбивал ее заклинания. — Редукто! — крикнула она, вложив в заклинание столько силы, сколько смогла. Гарри злобно усмехнулся, когда заклинание приблизилось к нему. — Реверто! — Он произнес свое первое словесное заклинание в этой встрече, подняв тот же щит, который он использовал для отражения пламени своего дракона во время Первого задания. Проклятие столкнулось с его щитом и было без труда отражено. Глаза Флер расширились, когда ее собственное заклинание ударило ее в грудь, повалив с ног. Он продолжал отступать к Кубку. Крам повернул за угол и появился в поле зрения в тот самый момент, когда Гарри сжал пальцы на ручке Кубка.***
Волан-де-Морт торжествующе ухмылялся своим последним успехам. МКМ в процессе обращения против существующего английского министерства из-за роли Фаджа в убийстве Алексиса Штреземана. Враг моего врага и все такое, подумал он. Но его нынешняя миссия превзошла все его ожидания. Турнир Трех Волшебников стал для него идеальным моментом для нанесения удара, идеальной диверсией. Дамблдор был великолепен — он не отрицал этого факта — и мальчик тоже был умен. Это сделало его победу еще более впечатляющей. Его старый профессор и его Орден посвятили себя охране артефакта, который по праву принадлежал Волан-де-Морту. Однако сегодня, когда Темный Лорд нанес удар, весь Орден Дамблдора находился в Хогвартсе, защищая Четвертого чемпиона. Сегодня ночью его путь в Зал Пророчеств был беспрепятственным. Он должен был поблагодарить Дамблдора за то, что тот так облегчил ему задачу. Он злобно рассмеялся, сжимая пальцами Пророчество, которое так дорого ему обошлось.***
Лабиринт, окружавший Гарри и других Чемпионов, растаял, и он обнаружил, что стоит всего в нескольких футах от того места, где впервые вошел в живую изгородь. Бэгмен подошел к месту, где стоял Гарри, чтобы забрать Кубок для официальной презентации. Дафна бросилась его обнимать, но ее глаза расширились, когда она увидела его искалеченную руку. — Тебе нужно пойти и вылечить ее. Сейчас же, — приказала она, слегка приобняв его, чтобы не причинить еще большего вреда. Гарри кивнул в знак согласия и пошел к палатке, которую установила школьная матрона. Она тихо вздохнула, осмотрев рану, и взмахнула над ней своей палочкой, запечатывая рану. — Приходите в Больничное крыло сразу после церемонии, мистер Поттер. Нужно будет провести более тщательное лечение. Гарри вышел на сцену, возведенную для представления. — Сонорус, — прошептал Бэгмен, направив свою палочку на его горло. — Ведьмы и волшебники, — начал он, его голос магически усилился, — на этом Турнир Трех Волшебников завершен. И что это был за Турнир! Министерство магии надеется, что традиция Турнира будет продолжена в будущем, — сказал он к восторгу собравшихся, хотя главы иностранных школ оба выглядели непокорными. — Места с четвертого по второе определялись по очкам перед Третьим заданием, — сказал Бэгмен. — На четвертом месте в Турнире Трех Волшебников этого года от Хогвартса — Седрик Диггори. — Аплодисменты были вежливыми, но пуффендуйцы, казалось, не держали головы так высоко, как перед последним заданием. — На третьем месте, из Шармбатона, Флер Делакур. — Флер поклонилась, когда назвали ее имя, травмы, полученные в лабиринте, не позволили ей проявить свою обычную гордость. — На втором месте Виктор Крам из Дурмстранга. — Крам кивнул головой и крепко похлопал Гарри по спине. Бэгмен сделал драматическую паузу, прежде чем сказать: — И чемпион Турнира Трех Волшебников от Хогвартса — Гарри Поттер! — На этот раз аплодисменты были оглушительными. Гарри поднял руку и помахал толпе. — Мистер Поттер, пожалуйста, выйдите вперед и примите свой приз. Гарри прошел вперед и пожал руки судьям. Иностранные главы пожали ему руку несколько неохотно, в то время как Бэгмен был полон энтузиазма. Крауч казался незаинтересованным во всем этом деле. Единственным, кто беспокоил Гарри, был Дамблдор. Вместо того чтобы выглядеть облегченным или счастливым, директор выглядел озабоченным, словно его волновало что-то другое. Гарри полагал, что и ему следовало бы беспокоиться, зная, что Волан-де-Морт еще не напал на него. Гарри забрал у Бэгмена Кубок Турнира Трех Волшебников и приз в тысячу галлеонов, после чего покинул сцену и отправился на поиски Дафны.***
В последний день семестра Гарри встретился с Дамблдором в его кабинете. — Во-первых, Гарри, — начал Дамблдор, — позволь мне поздравить тебя с успехом на Турнире Трех Волшебников. Я никогда не сомневался, что ты заставишь меня гордиться тобой. — Спасибо, сэр. — Увы, я позвал тебя сюда не за этим. — Я так и думал, — сказал Гарри. — Нас обманули, — просто сказал Дамблдор. — Волан-де-Морт действительно напал в ночь Третьего задания, но таким образом, которого я не ожидал. — Что он сделал? — спросил Гарри. — Незадолго до твоего рождения было сделано пророчество, — объяснил Дамблдор. — Волан-де-Морт знал часть его содержания, но никогда не слышал его целиком. В течение довольно долгого времени он пытался получить его. Ему это удалось, когда мы переключили свое внимание на Третье задание. — Что предвещает это пророчество? — спросил Гарри, проводя руками по волосам. Его левая рука слегка протестовала, поскольку она еще не полностью оправилась от удара Акромантула. Ему просто повезло, что он не был отравлен ею. — Прошу тебя простить старику его ошибки. Я должен был рассказать тебе содержание пророчества раньше, но у меня были веские причины скрывать его от тебя. — Что там написано, профессор? — спросил он, становясь все более нетерпеливым. Дамблдор поднес свою палочку к виску и убрал воспоминание.***
Гарри прокрутил в голове содержание Пророчества. Ни один не может жить спокойно, пока жив другой. — Это должен быть я, — сказал он. Дамблдор кивнул головой. — Это верно. Я, вместе с остальными сотрудниками, попытался подготовить тебя к этому, не обременяя тебя этими знаниями. Гарри на мгновение замолчал. — Ничего страшного, — сказал он. — Я могу принять ваши доводы. Я даже ценю это, на самом деле. Спасибо, сэр.***
Гарри, Гермиона и Дафна сидели вместе в Хогвартс-экспрессе. — Итак, Гермиона, — начал Гарри, — как обстоят дела между тобой и Виктором? — Я собираюсь навестить его в Болгарии этим летом, — сказала она, широко улыбаясь. — А вы двое? — спросила она Гарри и Дафну. Гарри слегка сжал руку Дафны. — Посмотрим, как пойдут дела.