Моя Кесем

      Ты теряешь… слышишь? ты теряешь меня…

***

      Очередной бокал терпкого вина и я уже не чувствую боль, которая так саднила в районе сердца. Ноги не держали, я сам не помню, как оказался в постели. Какая-то Хатун укрывала меня, называя «мой господин».       Я пытался отвлечься от мыслей о Кесем. Пытался перестроить себя на дела, на государство. Нет смысла пытаться вновь добиваться ее милости, если в конечном итоге нам не суждено быть вместе. Этот союз приведет только к страданиям. Она четко дала мне понять, что никогда не покинет дворец. Что будет стоять до конца, лишь бы остаться в нем. Так смысл быть игрушкой для развлечения? Я не каменный, мое сердце так же чувствует, болит, переживает и ноет, когда с ним поступают плохо.       На утро моя голова гудела. Я молча поднялся с постели, не будя незнакомку, которая спала рядом. Надел одежду и поспешил выйти из паба.       На улице хмурые тучи ходили туда сюда, гоняемые порывами сурового ветра. Поднятая, недавно прошедшими лошадьми, пыль оседала на одежду, заставляла закашляться. Я брел в сторону дворца, пытаясь прийти в себя. Руки немного подрагивали, голова кружилась.       Настигнув свои покои, я умылся и привел лицо в нормальный вид. Желания выходить куда-либо не было, но повелитель собирал совет. Я переоделся, капнул на шею ароматическое масло с нотками хвои и мяты, выдвинулся к залу.       До ушей доносились различные мелодии, играющие в гареме. Мимо то и дело пробегали евнухи и калфы с различными угощениями. Остановил одну из них.       - В гареме гуляния? По какому поводу?       - Валиде устроила праздник… в честь своего возвращения из старого дворца. - Я едва свел брови. Видимо, им донесли неверные вести, сказали, что Кесем была там, а не в девичьей башне.       К сожалению, в гарем мне нельзя, поэтому не удастся увидеть ее. В целом, это и не нужно. Чем меньше я буду видеть ее, тем меньше буду думать и оплакивать свое несостоявшееся счастье.       На совете были паши и сам повелитель. Я стоял поодаль всех, страдая от похмелья. Повелитель зачитывал различные реформы и указы, затем произнес.       - На повестке важное - мы отправляемся в поход на ближние земли. В Алайю. Кеманкеш паша доставил весть о том, что там экономика рынка совсем выходит за грани дозволенного и местные санджак-беи ничего с этим не делают. Так же помимо Алайи посетим еще пару городов. Меня будут сопровождать: Синан паша, Ахмед Паша, Хусейн паша и Кеманкеш паша. Также двести янычар. И мои братья…       Я поджал губы. Поход на те земли предполагал, что это займет месяц, а то и два. Вроде бы ничего не мешает, но какое-то неприятное чувство тяготило меня, просило остаться во дворце.       - Кеманкеш паша? Ты недоволен моим решением? - Повелитель обратился ко мне и все вмиг повернули головы.       - Как можно, повелитель? Мне лишь слегка нездоровится. Все в порядке. - я кивнул, склонив голову. Все стали расходиться.

***

      Настал день отбытия. Я смог кое-как упорядочить свои мысли. Работа помогла мне отвлекаться. Я все чаще стал заглядывать в различные пабы с другими пашами, янычарами и беями. Даже как-то раз случайно проболтался своему верному другу о своей связи с Кесем. Он тактично намекнул мне забыть, иначе смерть догонит.       Мы стояли около дворцовых врат, ожидая повелителя. Он вышел со стражниками, следом же вышла Валиде, чтобы проводить. Как только наши взгляды схлестнулись, я сжал челюсти в тиски, выдав во взгляде максимальное безразличие. Кесем же приподняла бровь и усмехнулась, отведя взгляд на сына. Они встали у кареты, повелитель еще раз озвучил валиде все свои пожелания по поводу дел государства, Кесем же, выслушав, кивнула, уверяя, что ему нечего бояться. Правда, сама она заметно занервничала, когда к карете подошли младшие Шехзаде. Повелитель решил взять их с собой, чтобы не навлечь беду на свой трон. Кесем еще раз с надеждой кинула взгляд на своих сыновей, мысленно молясь о том, чтобы все вернулись живыми. Она даже кинула умоляющий взгляд в мою сторону, но я был непоколебим, молча смотрел вперед.       - Верни мне моих Шехзаде живыми, - коснувшись моего плеча, прошептала Кесем и направилась во дворец. Мое дыхание слегка сбилось, я на пару секунд растаял от ее прикосновения, растерянно уставившись вслед. Мимолетно заметил ее упавший платок. Огляделся по сторонам и поднял, наспех запихивая в карман. А уже в своей карете вынул и стал разглядывать узоры на нем. В нос ударил запах спелой дыни, легкая нотка мяты и мелиссы. Я прислонил платок к лицу, вдыхая аромат полной грудью. Такой знакомый, родной и приятный.       Долгий месяц мы пробыли в походе, устраняя самоуправленцев в некоторых городах Османской империи. И вот, сидя в карете, я смотрел в окно, предвкушая возвращение в родные края. Моя злость к Кесем притупилась, я изрядно соскучился и надеялся увидеться. Для себя решил - держать дистанцию, не давать ей приблизиться. Наблюдать - но не трогать.       Моя карета прибыла позже остальных, так как по дороге возникли небольшие сложности с лошадьми. На улице уже была глубокая ночь, во дворце погасли огоньки. Гарем спал. Я тихо шел по коридору к своим покоям. Уставший, голодный, холодный после трудной дороги. В планах было переодеться и отправиться в паб, чтобы согреться алкоголем или умелыми руками какой-нибудь жрицы любви.       Я аккуратно открыл двери своей спальни, сделал шаг, погружаясь во мрак комнаты. Лишь тусклая луна отбрасывала свой свет в мое окно, давая разглядеть силуэт на постели. Я моментально напрягся, схватился за кинжал. Через секунду зажглась свеча и я увидел Кесем.       Она молчала, сидела на постели, держа осанку, смотрела на меня скучающими глазами. Я тоже молчал, не смел делать шаг или вздохнуть. Неужели снова? Снова пришла ко мне? Нет, мне это не нужно.       - Госпожа, чем обязан вам в столь поздний час? - я склонил перед ней голову и отвел глаза. Все как подобает верному слуге.       - Я скучала… - она поднялась с постели, поставила свечу на столик и подошла ко мне. Ее нежные прохладные руки коснулись моих плеч, одна ладонь погладила щеку, но я мотнул головой. Она растерянно поймала мой взгляд, задавая немой вопрос.       - Извините, я не могу вам ничем помочь. Если вы позволите, султанша, я приму ванну и отправлюсь спать. - Мой голос был максимально холоден и не выходил за рамки дозволенного.       - Решил наказать меня своим безразличием… думаешь, так избавишься от чувств? - ее самоуверенный голос едва разозлил меня.       - Я не понимаю о каких чувствах идет речь, султанша. Единственное, к чему я испытываю хоть какие-то чувства - это государство Османской империи. - Я поднял на нее глаза, одаривая пустым взглядом.       Госпожа усмехнулась, отойдя от меня на пару шагов. Ее взгляд упал на мой сундучок с важными документами, которые я возил с собой во все походы. Среди кучи государственных бумаг была маленькая книжка, куда я записывал все свои сокровенные мысли, стихи и чувства. Однажды я проболтался о ней Кесем. Это стало моей ошибкой. Она с коварным видом распахнула сундук, порылась в бумагах и выудила заветную книгу.       - Сам прочтешь или мне это сделать?       - Прочту что..?       - Я уверенна, что там есть строки обо мне. Ты брал ее с собой в поход. - я ухмыльнулся, помотав головой.       - Можете прочесть, госпожа. Если вы и найдете строки о любви, то они посвящены другой женщине.       Она молча раскрыла книгу, пролистала до последней записи, быстро пробегаясь по ней глазами.       - Значит я права…мы потеряли друг друга… - с силой захлопнув книжку и запустив ее в меня, она выбежала из покоев. Я молча вынес это, даже не шелохнувшись. Моя последняя запись была как раз о том, что я больше не буду игрушкой в руках Кесем. Что больше она не увидит моей милости, моей открытой души. Она меня теряет.

***

      Больше месяца я не видел госпожу. А после и вовсе узнал, что она сама по доброй воле уехала в старый дворец. Были разные слухи: госпожа решила наконец оставить дела и дать дорогу падишаху. Или ее свалила хворь. Лишь меня посетили странные мысли. Я прекрасно знаю свою Кесем. Она бы даже под дулом пушки не оставила власть. Что-то тут не так.       Тем временем за успехи в политической деятельности Султан Мурад назначил меня визирем, хоть и не великим, но все же. Теперь у меня много новых забот, а значит меньше мыслей о Кесем.       Я часто находился в разъездах, вот и сегодня отправился в Эдирне по ряду важных вопросов. В том числе, вез наложницу для Валиде.       Перед самым дворцом меня переполняли трепетные чувства. Как бы я не старался выкинуть Кесем из головы, каждая новая встреча волновала меня и заставляла изрядно нервничать.       Главная калфа встретила нас с наложницей, отправляя девушку в баню с другой калфой. Сама же остановила меня, обеспокоено глядя в глаза.       - Кеманкеш паша. Я очень беспокоюсь за нашу валиде. Ее слуги почти не подпускают меня к ней, но я вижу, что ей довольно сильно нездоровится. Пыталась у лекаря узнать, в чем дело, но и он молчит, словно рыба об лед. Я знаю, что вы были личным кетхюдой госпожи. Может вы поговорите с лекарем и он вам что-нибудь расскажет? Я чувствую себя здесь бесполезной, от меня все утаивают. - Женщина чуть ли не слезно молила меня выяснить о здоровье султанши. Я озадаченно потер бороду как раз провожая взглядом лекаря, спешно покинувшего покои.       Не теряя минуты, я нагнал старую женщину в одном из коридоров.       - Хатун. Вы так часто посещаете госпожу. В чем дело, что-то серьезное? - Женщина молчала. Я недоуменно посмотрел ей в глаза. - Вы меня слышите? Или немая? М?       Она подняла на меня растерянный и жалостливый взгляд, закивав. Действительно немая. Такими темпами я ничего не узнаю.       - Писать? Писать сможете? - Она помотала головой. - О, Аллах… жесты..жестами покажите?       Хатун боязливо и быстро замахала руками, изображая какие-то странные действа. Прикладывая ладонь то ко рту, то к животу. Из этого я мало что понял, а она, испугавшись шагов за углом, поспешила покинуть дворец.       В неведении и негодовании я направился к покоям Валиде. Но стражники не пустили, сказав, что Кесем султан никого не принимает. Это злило еще больше.       - Откройте, я уверен, что меня госпожа примет! - Мой голос срывался на крик, но безразличный взгляд стражников, направленный в пустоту, сбивал с толку. На мои выпады вышел Хаджи ага, старательно закрывая за собой двери. Я лишь едва смог углядеть Кесем, лежащую в постели. Мгновенно схватил бедного агу за грудки. - Немедленно говорите мне, что с госпожой!       - Кеманкеш Паша, - он стряхнул с себя мои руки, глядя строгим и раздраженным взглядом. - Это не ваше дело, что с госпожой. Ваше дело - служить Османам, а не вынюхивать, что с их Валиде происходит.       - Валиде султан часть Османской династии, часть моей ответственности! И если ты не скажешь мне, что с ней, я немедля доложу повелителю. Уверен, он не в курсе о состоянии Валиде, иначе бы не допустил ссылку матери сюда.       - Госпожа не в ссылке, она здесь по собственной воле. Падишах в курсе и такой новостью вы его не удивите. Будьте добры, поезжайте дальше по своим делам и не суйте нос в дела гарема.       Я сжал кулаки, намереваясь сбить старого агу и ворваться в покои.       - даже не думайте этого делать, иначе вас тут же схватят. Я в курсе всех ваших дел с госпожой. Всех. - его взгляд стал угрожающим и суровым. - если вы не хотите, чтобы вас за них наказали… не попадайтесь мне больше на глаза.       - Старый шакал. - Прошипев сквозь зубы, я направился к своей лошади. Более ничего не оставалось. Но я обязательно выясню, что там происходит.